Букет 3. глава 19

2042

- Все-таки портал надо создавать в черте города, - задумчиво проговорил Александр Иванович, щурясь на яркое августовкое солнце. Пациенты кардиологического отделения "Железки" - Н-ской больницы РЖД - с трудом узнали бы сейчас своего доктора - камуфляжная куртка и штаны, бандана на лысеющей голове, криво зажатая зубами трубка.

- Сам посуди. Нам нужно чётко видеть начало и конец перехода. Уверенными быть в том какое время. Иметь возможность переместиться обратно сразу же. а здесь - что мы заметим? Лес и лес..

Никому нет дела до чужих секретов, если они не затрагивают тебя лично. Люди так часто боятся произнести вслух что-то личное при чужих. И совершенно напрасно...
- Но тогда другие люди могут переместиться случайно! Это же искусственно созданная воронка, Сан Ваныч! - взмахнул руками Руслан, зацепив и сбив удочку. - Ах, черт! Вот видите, как оно... Я не уверен во всех тонкостях работы прибора, пока не проверим. Это у вас был природный портал, специально построенный высшими силами для конкретного человека, видимо.
Руслан невольно понизил голос, коснувшись запретной темы. Кто его разберёт, почему запретная - оба знают, что происходило в те далёкие дни, оба были перемещены из одного мира - дельты. Даже Астарий в конце концов решил, что лучше не скрывать от людей их собственные тайны, они и так не станут распространять их, без всяких запретов. А без памяти, без понимания - не человек, а обрубок. Тем не менее, тема была привычно неловкой. К тому же она касалась опасного прошлого. В то время Александр вынужден был скрывать встречи с Викторией, а с юным Русланом они друг друга тихо ненавидели. Кто бы мог подумать, что спустя годы они станут самыми близкими друзьями.
- А вы и сейчас общаетесь с Анжелой? - решился Руслан идти до конца, раз уж начал.
- Нет, - покачал головой Решетников. - Это Вика иногда с ней пишется. Связь иногда появляется, изредка, как и раньше. Со мной она не общается.
- Обижается?
- Не то, чтобы обижается, хотя, надо признать, есть повод. Просто не нужно ей. Это я порой хочу услышать пару слов о дочери, а для нее я уже никто. Действительно, разные миры. Можно в одной семье жить и находиться в разных мирах...
- А я думал, это она вам адрес дала.
- Нет, что ты... не мне, нет. Вике. Девочки есть девочки - любопытные создания, и, что ни говори, имеют много общего. Но Анжела с Олесей нечасто видится, насколько я понял. Главное, у обеих все в порядке, душа не болит за них. А ты скажи - почему решил книгу из Москвы отправить? Чтобы сильнее запутать Олесю?
- Да нет, - смутился Руслан. - Да что такое! - леска зацепилась за торчащую из прозрачной коричневой воды огромную корягу, похожую на небольшого диплодока. - Мы сегодня так и уйдем с этими двумя пескарями!
- Да и бог с ним... Детали важнее. Еще и эта твоя красавица увидела...
- Она и здесь могла, если бы захотела, наверное. Но здесь смешно было посылать на соседнюю улицу. Одно и то же почтовое отделение. А там вроде как по теме получилось. Поглядеть, как сработает прибор во времени и пространстве сразу.
- Ну и? Что ты делал?
- Отсканировал объект - то есть посылку. Набрал нужную дату и нажал на "пуск" прямо в кармане. В момент отправки.
- А как можно проверить, что она доставлена по назначению? И что туда же не улетело еще несколько посылок подобного формата, например?
- Никак, - пожал плечами Руслан. - Это и надо выяснить. Пока сами не удостоверимся...
Скуластое лицо его покрылось темным взволнованным румянцем, тонкие ноздри раздувались, как у норовистого коня, глаза горели. Редеющие волосы Руслан подстриг теперь (по совету умной Зои) столь же коротко, как у Александра, что придавало ему менее ученый, но более современный вид.
- Не хотелось бы мне застрять в мире прошлой жизни в результате неудавшегося эксперимента, - хохотнул Александр. - Но, спинным мозгом чую - вытащат нас, если что. Не вернёмся в течение пары недель - Виктория напишет Анжеле. Кто-нибудь, да достучится до Астария, Гвендолин или еще кого из той компании. Весьма слабая гарантия, конечно. Не факт, что и они все могут. Не факт, что захотят помочь. И что связаться получится. Но - все-таки не безнадежно...
- А я хотел бы встретиться с ними и спросить обо всем. Из первых уст. Сколько новой информации узнали бы! Вот эти их мгновенные перемещения в пространстве основаны на том же эффекте создания пары частиц? Наверное, так; даже наверняка... Но мы остаёмся в том же месте пространства, потому и возможен мгновенный переход, и то, надо признать, стремно. Как найти те же компоненты, если они в другом месте, где вообще неизвестно, что находится, какой состав... В другом измерении, на том же самом месте, подбираются те же, зеркальные, частицы. Но вдруг они все равно чем-то отличаются? У вас, вон, цвет глаз, допустим. Ерунда, но может быть хуже.
- Ага, лишишься части мужского достоинства, - загоготал Александр. - На то она и воля божья... или не знаю, чья там, но - Высших. Продумано все. А насчет глаз, - тут карие глаза Решетникова посерьезнели, он сделал глубокую затяжку и помолчал. - Видишь ли... в этом мире, - с ударением на "этом", - мой изначальный... прототип, назовём его так, - был кареглазым. Со мной не так просто было, как с тобой - просто тебя переместили из того мира в этот. Я несколько раз болтался туда-сюда. И здесь мне был положен такой цвет, видимо. Интересно, а там глаза снова посветлеют? Вот уж о чем я меньше всего раздумывал до сих пор... Да только не вздумай ты к ним - если встретимся - с вопросами лезть! В лягушку превратят, и всего делов. Раскрыли нам тайны на свою голову.
- Да знаю я, помню, что нельзя, никому, ничего, под страхом смерти, - торопливо заговорил Руслан. - И не собираюсь даже! Для себя интересно же! Узнать у них. А все лавры присвою себе, как главному гению. - Он засмеялся, дёрнул застрявшую леску. - Не идет, зараза! Придется лезть на камень, оттуда дотянуть до деревяшки этой.
- Отрежь ты ее на фиг! А то потом еще тебя доставать из-под коряги...
- Нет, ни за что, Сан Иваныч! Распутывать надо; до конца. А они... должны же каким-то образом знания людям передавать? Не зря многие пророки и великие учёные были со странностями. Так ли все просто?
- Кто знает, может, ты и прав. Но... если мне башку снесут - ладно, а у тебя Ася...
- И у вас тоже... И Виктория. Не важно. Не успокоюсь я, пока не выясню, не проверю работу прибора. "Портативный создатель кратко- и долгосрочных временных порталов". Название надо придумать. Аббревиатура выходит ужасная. Названия - мое слабое место. Что книгу не мог обозвать красиво, что сейчас. На мой взгляд, лучше всего по-руски: "Такая фиговина, ну, эта, да...". И сразу всем понятно.
Руслан опустил удилище на покрытую уже несколько пожухшим клевером и подорожником землю, и, прихрамывая, направился к воде. У самого берега, на мелководье, возвышались семь плоских, гладких, устойчивых с виду коричневых камней, только расстояние между ними было приличным. Дальше дно резко уходило под откос, и большой серый валун торчал из реки уже на приличной глубине.
- "Позитронно-электронно-фотонный преобразователь прямого и обратного действия с возможностью создания относительно устойчивых временных порталов", - насмешливо крикнул вслед Александр. - Сейчас не в кармане, надеюсь? Утопишь еще.
- В кабинете... Фу, гадость какая... Короче, "Машина времени", и дело с концом. М-да... ПВП-1, портативный временной преобразователь. Два есть! - Руслан успешно перебрался с первого на второй камень; затем пришлось совершить не самый ловкий прыжок, затем вскарабкаться по наклонной поверхности валуна к дальнему его краю, и дотянуться до застряашей в сучьях коряги лески.
- Однако! - дотянувшись до шершавого сука, не отпускавшего леску, осторожно распутав получившийся узел, Руслан вытянул из воды сверкающую чешуёй средних размеров щуку. - Вот отрезал бы!
Решетников улыбнулся:
- Ну, молодца, не зря полез! Теперь главное обратно вернись!


2030. Олеся

Передо мной возникли тетка Инга с Анжелой, смеющиеся каким-то, только им двоим понятным, шуткам; взлохмаченные, раскрасневшиеся, с двумя запыленными дорожными сумками на колесиках. При виде меня смех прекратился. Несколько секунд мы в замешательстве взирали друг на друга.
- А ты чего тут? - произнесла, наконец, тетка. - И чем здесь так странно, резко пахнет?
Я открыла было рот, дабы начать фразу, на ходу придумывая ее продолжение, но успела произнести лишь букву "я", и сглотнуть слюну.
- Доченька! - Анжела заключила меня в горячие во всех смыслах объятия. - Как я рада, что и ты здесь! Я проездом, долго не задержусь. Дела, сама понимаешь... Поезд пришел в шесть утра, и мы с Ингой решили заскочить сюда, благо кафе так близко от вокзала; подкрепиться булочками. Ты составишь компанию?
- Нет, мам, я уже успела выпить кофе, - я попыталась отказаться.
Как вовремя вмешалась Анжела! Надо полагать, не только вербально, потому что тетка Инга, вкатив сумки и закрыв дверь, уже спокойно и благодушно включила термоблок кофемашины, и теперь выкладывала на тарелку хрустящие булочки.
- Да посиди с нами еще, Олесь! - крикнула она.
- Ненадолышко, - улыбнулась Анжела.
- Хорошо еще, что карту ты выронила здесь, не на улице. И вспомнила вовремя. Позвонила бы мне. Впрочем, да, ты не знала, что я тоже уже проснулась, - говорила Инга. - А что, Анжела не предупредила тебя? Конечно, как всегда... мне-то в последний момент сообщила, чтобы только как снег на голову не упасть.
Я вновь присела за накрытый столик, взяла чашечку капучино. Удастся ли мне еще хоть сколько то поспать сегодня? Сомневаюсь. Но слоеная булочка с нежным кремом внутри была бесподобна, надо признать.
- Значит, Китти со Стасом гуляют сейчас по Солсбери. Надо же, а я никогда не была в Англии, - задумчиво произнесла мать. - А хотелось бы, к слову...
Контраст между ней и тёткой сейчас почему-то не особенно бросался в глаза. Слишком разными они были, чтобы обращать внимание на возраст. Сухощавая, мальчиковатая Инга тоже выглядела довольно молодо, чему способствовали миниатюрность и короткие светлые волосы, седина в которых практически незаметна. Анжела, одетая сейчас в нормальные джинсы и городскую белую футболку, с забранными в хвост волосами, больше не напоминала полинезийскую танцовщицу, несмотря на коричневые руки, яркий рот и по-особому мерцающие глаза.
- Большое упущение с твоей стороны... А у меня ощущение, словно ты объездила весь мир.
- Так кажется. На самом деле я мало где была, - серьёзно ответила мать. - Просто старалась поменьше касаться людей. Ты же знаешь, ты сама такая. Общение это прекрасно, но с нужными тебе, значимыми, любимыми... А "стараться хотя бы делать вид, что люди тебе не противны", как в той нашей цитате, - надоедает, согласись? А про упущение ты права. И не наверстать ли нам его вместе? Как-нибудь?
- Если есть возможность, и ты не испаришься в неизвестном направлении в самый неожиданный момент - то лучше и не придумать... Кафе оставим на Олесю.
- Вот всегда все - на Олесю! - возмутилась я. - Пусть Фаина возится!
- Да это все еще когда... - Анжела неопределенно повела рукой в воздухе. - Сначала ребят дождёмся, а потом думать будем. Пока на пару дней я остановлюсь у Инги.
- А к нам? - притворно обиженно протянула я. - И только пару дней?
- А что мне у вас делать? Мешать вам с Дэви? Зайду,  поздороваюсь, конечно. Инга одна сейчас, мне удобней у нее. Затем к бабушке поеду. Потом... не знаю. Видно будет.
- Как всегда. "Не знаю, видно будет". Мне нужно поговорить с тобой!
- Ты все знаешь сама. Все ответы у тебя в голове, ты умная девочка. Поговорим, когда придет время. Сейчас для меня нет ничего важнее этого кофе и круассана. Всему свой черёд...

Дэвид проснулся, услышав, как я открываю входную дверь, и уставился на меня, вошедшую в дом ранним утром с обьемистой сумкой на плече, как на привидение.
- Все нормально, - объяснила я. - Анжела приехала. Прислала эсэмэску, попросила нас с Ингой встретить ее. Гляди, какой виноград, персики и абрикосы.
Я выгрузила фрукты на стол. Дэвид молчал, переваривал информацию.
- А где она сама? - спросил он наконец.
- У Инги пока. Потом к бабушке поедет.
- Разбудила бы меня, встретили бы на машине. Отвез бы, куда нужно. Ничего не понимаю.
- Это же Анжела. Она любит все делать по собственному плану. А я не выспалась. Полежу немного?
- Разумеется...

Ах, Дэви, какой же ты правильный и хороший. Идеальный муж. И веришь всему, что я говорю. Ну, почти. "Со мной все в порядке", - утверждала я, когда ты беспокоился по поводу медитаций и моего настроения. Нет, со мной все не в порядке. Я по-прежнему не сознаю себя взрослой, по-прежнему не представляю, как это - быть матерью (да куда там! - я не чувствую себя даже нормальной дочерью, сестрой и женой). Я забываю важные вещи, числа и дни недели, цены, имена и фамилии. Я все так же ищу лишь утешения в неких обыденных ритуалах вроде мытья посуды и ведения блога о моде, что, в сущности, одно и то же. Я редко чувствую себя счастливой, и старательно отмечаю подобные моменты в своей голове. При этом меня всегда терзает парадоксальная мысль о том, что, будь я сейчас на самом деле счастлива, мне бы в голову не приходило цепляться за эти мысли и вдалбливать их в свой мозг, заставляя поверить. Просто теперь я знаю и помню больше. Не боюсь помнить. Странная идея утешает меня. Я имею право не быть счастливой, потому что он уже давно умер. Его давно нет вообще - он имел право даже умереть. А я жива хотя бы. То есть, я могу жить, как живётся, а не гнаться за достижением счастья, гармонии, успеха. Сколько людей моложе меня просто умерли во время эпидемии, после нее. Можно все. Я никому не должна быть счастливой и нормальной. Но Дэви никогда не услышит этого. Савелий с Феофаном поняли бы, особенно Феофан. Живущие долго перестают искать успеха и признания, не ждут счастья. Я расскажу Миле - она, наверное, тоже поймёт... С этой мыслью я окончательно провалилась в сон.

2030. Китти

Черный английский кэб, пожалуй, самое комфортное и стильное такси в мире, нарочито медленно (Стас попросил водителя не торопиться, проехать по городу) катил по левой стороне улиц молодую, почти счастливую в этот момент, пару, пересекая полноводную реку Эйвон, проезжая мимо загадочных, и даже мрачноватых густозеленых тисов парка, похожего на лес. Природа вызывала первобытный восторг. И лошади. Тут и там попадались необычайно красивые, ухоженные лошади, как необходимая деталь картины. Стас сказал, что в Солсбери расположен знаменитый ипподром.
- Смотри, Катенька, - знаменитая ратуша. Не так давно ее посещали принцесса Диана и принц Уэльский.
Не слишком приметное серое прямоугольное здание возле цветастой рыночной площади не слишком впечатлило Китти. Пусть там хоть кто ходил. Зато Солсберийский собор святой Марии с высоченным шпилем заставил ее почти завизжать от восхищения:
- Давай остановимся! Это просто сказка, там, наверное, можно сделать селфи с привидениями!
- Мы обязательно сходим туда, обещаю! Но привидения вряд ли покажутся днем. Да и ночью ты распугаешь их своим криком! - Стас довольно улыбался. Ему самому хотелось побродить в этих старинных готических стенах. Странно, но он вдруг ощутил себя просто восторженным романтичным и влюблённым юношей, замирающим от предчувствия приключений, и это чувство на какой-то миг понравилось ему больше, чем поиски великой силы, и целенаправленные поиски себя прошлого. Но длилось это чувство недолго.
- А вон в той стороне, рядом с городом, есть еще одно место, которое обязательно надо посетить. Видишь высокий зеленый холм? Там находится старый город - Старый Сарум, древнее поселение, с которого началась жизнь Солсбери.
Голос Стаса зазвучал тише, торжественно и серьезно, и Китти сразу сделалось скучно. Ей не хотелось думать сейчас о древних поселениях кельтов и друидов.

Китти влюбилась в отель Суон Стофорд с первого взгляда. Белый двухэтажный домик с покатой, покрытой темно- оранжевой черепицей, с несколькими небольшими пристройками, утопал в зелени. Здесь не было узловатых вязов и темных готических тисов, - строения окружали менее таинственные, зато куда более оптимистичные, ликующие, звенящие зрелой предосенней, отчаянно яркой красотой, начинающие желтеть берёзы и рябины, полные оранжевых, неспелых еще гроздей. Такой знакомый пейзаж, такой родной, русский. И все-таки чем-то неуловимо английский. Кажется, даже привычные берёзы росли как-то по-английски, и в чем тут дело, Китти не понимала. Обширные клумбы между каменных дорожек заросли кустами сиреневой и бордовой мальвы, разноцветными мохнатыми астрами и бледно-сиреневым, невзрачным душистым табаком, к вечеру наполняющим воздух неповторимым  ароматом.
Приветливая, немолодая, не худая и не полная, в белоснежном фартуке и стилизованном чепце (лишь такая и должна быть в классическом английском отеле), консьержка болтала о чем-то с двумя другими постоялицами, сидящими в высоких кожаных коричневых креслах возле незажженного камина.
При виде камина Китти захотелось застонать от восторга. Она сама не ожидала, что провинциальная атрибутика и древние замки, в отличие от современных технологий, суеты и громады мегаполиса, произведут на нее такое впечатление, напомнив сразу и Джэн Эйр, и Кэтрин Хитклифф, и Элизабет Беннет, и Аду Монро, - вызвав предательскую влагу в глазах. Все-таки нарощенные ресницы - отличное изобретение, не надо заботиться о размазанной косметике...
Консьержку звали Барбара. Она занялась новыми гостями, сверяла паспорта, вносила данные в ноутбук и записывала в журнал; говорила, не переставая улыбаться - впрочем, довольно естественно. Улыбался не только маленький рот, но и круглые голубые глаза в светлых ресницах. Хотя, конечно, Стасу любая заулыбается. Отвечал ей, в основном, Стас; Китти ограничилась "гудивнингом". Не потому, что хуже знала язык или стеснялась - разговор был настолько элементарным, что понял бы любой школьник - просто ей нечего было добавить, и она просто кивала и улыбалась.
"Стас сказал Барбаре, что мы жених и невеста. Она не спрашивала, теперь это необязательно. Но Барбара знает". Это было одновременно приятно и неприятно.
Постоялицы в кожаных креслах не обратили особого внимания на прибывших, продолжая увлеченную беседу. Китти показалось, что одна из них, дородная и громкоголосая, с мелкими рыжими кудряшками на голове, нравоучительно и самодовольно доказывает что-то второй, немного изможденной, с нездоровым румянцем на щеках, женщине, а та из вежливости делает крайне заинтересованный вид, охает и качает головой. "Они, наверное, относительно местные, хотя бы с Великобритании", - думала Китти. Она старалась думать обо всем, кроме того, что через несколько часов им со Стасом предстоит ночевать в одном номере, на одной "очень широкой", как было указано в проспекте, кровати.