Подумаешь, море

 Не правильно это, по-моему, когда любящие хозяева в порыве нежности называют своих питомцев сыночками или доченьками. Нет, каждый волен любить своих собак как им вздумается. Речь о том, что век собаки короче нашего в разы. Собаку хозяин почти всегда переживёт, а родители не должны пережить своих детей. Зачем же так жестоко рвать себе душу.
Алина свою Лику доченькой никогда не называла. Правда, случалось, называла подружкой. Может, тоже не надо бы, но к Лике это обращение как-то особенно подходило. Ну, подружка, подружка и есть.

Несчастья обрушились на Алину через год после свадьбы. Она плохо себя почувствовала. Поначалу обрадовалась – была уверена, что беременна.
Годовщину свадьбы они с мужем решили отметить на Каспийском море. Отец Алины несколько лет работал в Дагестане и много рассказывал дочери об этом необычном крае. Море, горы, самобытная культура Северного Кавказа. Алина всю жизнь мечтала там побывать. До сих пор не складывалось. Родители развелись, когда Алине исполнилось пятнадцать. У вечно замотанной матери даже мысли не возникало потратить  с таким трудом заработанные кровные на развлекательную поездку. Но сейчас Павел пообещал – годовщина свадьбы только в Дагестане.
И тут это недомогание. Что ж, придётся отказаться от вина и кофе. Бог с ними. Путешествие будет восхитительным в любом случае. Алине казалось, что она не выдержит такого наплыва счастья. Пошла к врачу.
Врач направил на УЗИ. УзИ обнаружило быстро прогрессирующую опухоль.
Дальше маммолог, биопсия, срочная операция и облучение.
- Жизнь не кончилась, только начинается, - сказала доктор, оформляя выписку и сочувственно глядя на Алину.
Раз говорит, что жизнь не кончена, значит, сейчас огорошит чем-то ужасным, – подумала Алина. И не ошиблась.
- Своих детей у вас не будет. Но ведь есть столько брошенных, нуждающихся в заботе деток. Вы всегда сможете усыновить малыша.
Алина кивнула. А что ей оставалось? Истерики, приступы отчаяния - всё это будет позже, и не раз, и не два.
Как будто маленькой злобной шпилькой судьбы оказался ещё и запрет поездок на юг. Противопоказаны прямые солнечные лучи.
Вот так сразу, как будто весь мир ополчился против неё. И за что? В неполные-то двадцать три года. Когда и нагрешить успела?
Муж как мог старался поддержать. Они много путешествовали. Не обязательно же ехать на юг. Алина любила жизнь и радовалась каждому её проявлению. А ещё она любила мужа Пашу и была благодарна за его терпение и понимание.

На двадцать пять лет муж подарил Алине щенка карликового пуделя с шерстью цвета молочного шоколада, подружку Лику.
По дому стала носиться кудрявая радость с задорным колечком-хвостом, умными глазами и звонким голосом.
- Лика!
Олицетворённый восторг перед глазами.
- Никогда не видел таких женщин, которые готовы целоваться с утра до вечера, - притворно ворчал Паша, устраняясь от Ликиных «целовашек».
Лика обожала игрушки, особенно те, которые громко пищали. Быстро научилась приносить обувь. Хотя ботинки и босоножки зачастую были не намного меньше самой Лики.
Гуляя с собакой, Алина не раз видела, как жёстко обращаются некоторые владельцы со своими питомцами. Да порой и заслуженно: зовёшь их зовёшь, а собака - ноль внимания. Ну а хозяева ведь живые люди с нервами. Порой и пендаль прописывали своим любимцам.
Алина никогда не повышала на Лику голос. Не потому, что у неё был такой уж добрый и терпеливый характер, а просто Лика совсем, ну совсем не давала повода её ругать.
На имя отзывалась мгновенно и с радостью, про туалет тоже всё поняла сразу. Вещи не портила. Хватало игрушек.
Нет, нет, всё-таки один случай был, когда Алине пришлось проучить свою подружку.
Когда Лике было примерно полгода, совсем по-мартышечьи полюбила кататься на шторах.
Сколько раз Алина, зайдя в комнату, заставала одну и ту же картину: сорванная занавеска лежит под окном, а Лика на своей лежанке, сосредоточенно грызёт мячик, невинными глазами поглядывая на результат своих шалостей. Алина понимала, что ругаться в таких случаях бесполезно. Всё-таки собака не человек, анализировать не умеет. Если её сейчас отругать, она не поймёт, за что. Может  связать с тем, что лежит на своём месте или с тем, что взяла мячик. Впрочем, умный, хитрющий взгляд говорил об обратном. Всё бы она прекрасно поняла.  Но что оставалось делать Алине? Вздыхала и вешала штору на место.
Но однажды она застукала преступницу как раз в тот момент, когда та, азартно вцепившись в занавеску зубами, дёрнула особенно сильно, предсказуемо сорвав материю. Сцена выглядела забавно. Малявка Лика, полностью накрытая упавшей шторой, высунула из-под полотна хулиганистый нос. Увидев Алину, выбралась из-под шторы и, слегка помахивая хвостом, обернулась. Как бы приглашая хозяйку: Смотри, что творится. Шагу нельзя ступить в этом доме, чтобы на тебя что-нибудь не свалилось.
- Лика, да сколько же можно?
Алина схватила штору и два раза шлёпнула ею безобразницу.
На этом шалости с занавесками закончились, а Алина не помнила больше ни одного случая, чтобы ей приходилось ругать, или тем более наказывать свою собаку.
Когда Алина, журналист по профессии, уезжала в командировку, всегда знала, что её ждут дома муж и мама, но именно с Ликой она по-настоящему ощутила радость возвращения.
Свой восторг от встречи Лика выражала всеми частями тела: от крошечного носа до бурно виляющего хвоста.
А потом, если не успеешь вовремя убрать в шкаф, доставалось куртке.
- Вот что значит собачья логика, - смеялся Павел, - во всём виновата куртка.
После проявления оглушительной радости Лика бежала разбираться с предметом верхней одежды Алины. Хватала зубами рукав и начинала со злостью его трепать, потом принималась за воротник. Всем своим видом говоря: опять нацепилась на хозяйку, зараза, и та из-за этого несколько дней не была дома.
Поражала её природная артистичность.
- А Лика-то у нас кусается, - говорила Алина. И Лика с яростью начинала бросаться на хозяйку, имитируя укусы. Посмотреть со стороны – зверь.
- Да ладно тебе, Лика, я же знаю, что ты меня любишь.
Всё, ураган, поднятый хвостом, сумасшедшее веселье в глазах и бесконечные целовашки.
- В цирк тебя, Лика, - хохотала Алина. А муж удивлялся:
- Откуда у неё это? Такому невозможно научить.

Это были очень весёлые восемь лет рядом с собакой. Но потом случилась беда.
Мама Алины выгуливала Лику. У соседа сорвался с поводка ротвейлер. Псу хотелось излить злость на чём-то или ком-то. «Кем-то» оказалась Лика.
Как только ротвейлера удалось оттащить, Лику незамедлительно отвезли в одну из лучших ветеринарных клиник города. Спасти не смогли. Она умерла не от ран, а от разрыва сердца. Собака, которая жила , чтобы дарить радость, не выдержала столкновения с грубостью, болью и страхом.
А Алине первые несколько дней после её ухода казалось, что если позвать погромче или в какой-то особенной тональности, Лика обязательно прибежит. Просто потому что она всегда прибегала на зов.
Алине постоянно хотелось плакать.
- Не слёзы лить надо, а благодарить собаку за то, что она была в твоей жизни, - увещевала мама.
Паша предлагал взять другую собаку, Алина только качала головой. Ей была нужна не просто собака, а именно Лика. Её мучило сознание, что, казалось, никто её не понимает.
Все Ликины курточки, пальтишки, комбинезончики лежали в нижнем ящике Алининого шкафа. Все эти дни она, открывая шкаф, старалась даже не смотреть вниз, понимала, что вид Ликиной одёжки вызовет очередной приступ боли.
А вот сейчас, спустя две недели, когда никого не было дома, решилась посмотреть. Всё равно надо как-то привыкать к тому, что подружки больше нет.
Она открыла шкаф, присела на корточки, выдвинула нижний ящик.
В ящике было пусто. Или муж, или мама все Ликины вещи убрали. Что ж, всё правильно. Нечего травить себя лишним напоминанием.
Алина выпрямилась.
Только не плакать. Если начнёт, потом долго не сможет успокоиться.
Выглянула в окно. Стоял погожий, типичный для начала сентября день.
Алина решила прогуляться по парку.

Небольшой ветер, нежное сентябрьское солнце как будто встретили дружескими объятиями. Парк находился недалеко от дома. Лишь перейти шоссе, а там метров пятьдесят и - знакомые парковые аллеи.
Людей было мало: первое сентября. Дети в школе. Взрослые на работе.
Всё-таки есть прелесть в ненормированном графике журналиста.
Она не заметила, как оказалась в самом конце аллеи. Сюда она часто приходила, когда гуляла с Ликой. Собака бегала среди деревьев, а Алина сидела на давно ей облюбованной, скрытой в кустах лавочке.
Она сделала несколько шагов..
Её любимое место оказалось занято. Прикрыв лицо ладонями, не замечая никого вокруг, на скамейке сидел светловолосый худенький мальчик лет девяти-десяти.
Алина подошла ближе и только сейчас заметила, что плечи мальчика вздрагивают от рыданий.
Она присела рядом.
- Не помешаю?
Мальчик отвёл ладони от лица, посмотрел на Алину.

***
Ещё в самолёте Максимка представлял, как будет рассказывать друзьям о своей поездке.
Эти чудесные маленькие овальные ракушки на берегу Каспийского моря, которые любовно собирал Максимка! А прыжки с разбега в тёплые волны=
Родители совсем, ну просто совсем не делали ему замечаний. Оказывается, даже родители иногда способны понять, что нельзя портить человеку такой праздник. Никаких тебе перезагораешь, перекупаешься. Мама просто каждое утро натирала его всего кремом от загара, а папа и сам разделял с Максимкой радость длинных заплывов.

Он вспоминал вкус настоящей долмы. Умирающие от голода после дня на пляже, они ужинали в маленьком кафе прямо на улице.
Максим сперва осторожно объедал ароматный солёненький виноградный листик, а уже потом отправлял в рот сочную начинку из баранины и риса. Его друзья в Питере наверняка и не слышали о таком.

Пока ждали такси, Максимка позвонил лучшему своему другу Косте.
- Я только что приехал из Дагестана. Привёз тебе ракушки и магнитик с видом горы Тарки-Тау.
- Макс, я тебе попозже перезвоню.
- Да, давай, - откликнулся Максимка, - я тебе столько всего расскажу.
Дома, наскоро проглотив обед, он выскочил из квартиры.
- Максимка, ты бы хоть вещи разобрал, - крикнула вдогонку мама.
Но он сделал вид, что не услышал, Не стал даже вызывать лифт, помчался вниз по лестнице. Ему казалось, что если он прямо сейчас не поделится впечатлениями, не расскажет про… Ну вот хотя бы  ореховое мороженое. Да, про себя он решил, что вообще-то «Балтийское» Эскимо, которое ему покупает мама в «Пятёрочке» возле их дома, намного вкусней орехового В Махачкале. Но это касается только вкуса. Зато знал бы кто-нибудь, как интересно есть мороженое в южную жару. Как будто в самое-самое лето тебе дали подержать маленькую зиму. И у этой зимы оказался шоколадно-ореховый вкус.

На улице он сразу увидел Лилю. Эта Лиля, хотя и была его ровесницей, всегда одевалась как-то особенно по-взрослому. Максимка с трудом отыскал в памяти слово: элегантно. У Лили были изящные движения, тоже взрослые. А ещё взгляд, как будто она знала немного больше других. Лилю невозможно было представить играющей на детской площадке.
Сейчас она выгуливала на поводке-рулетке небольшого размера собаку явно дорогой породы.
- привет, Лиля. Как дела? - подбежал Максимка.
- Привет, Максим. Гуляю, как видишь, с Орионом.
- Какое красивое имя! – Максим искренне восхитился. – Орион!
Пёсик, услышав свою кличку, повернулся к мальчику с видом, говорящим: здесь от меня кому-то что-то надо?
Максимка рассмеялся:
- Привет, Орион!
Снова заговорил, обращаясь к Лиле:
- Я только что приехал из Дагестана. Мы жили в Махачкале, а ещё были в Буйнакске. У меня там была черепаха.
- Откуда приехал? Из Дагестана?
- Ну да. Дагестан, каспийское море, представляешь?
Лиля пожала плечами:
- Скучно. Я две недели назад с мамой в Тунисе была. На новогодние каникулы хотим в Индию слетать.
Максимка вытаращил глаза:
- В Тунисе? Покажешь фотки?
Лиля снова пожала плечами.
- Извини, Максим, мне пора идти. Ориоше надо много ходить.

Конечно, черепаха из Буйнакска, ракушки с Каспийского моря не могут быть интересны, когда можно поехать в Индию на новогодние каникулы. Он достал из кармана телефон, стал просматривать фотографии. Центральная мечеть в Махачкале, гора Тарки-тау. А на этой фотографии он с родителями на пляже. Здесь он в Буйнакске рядом с тутовым деревом, а в руках черепаха.

Эту черепаху с вытянутым овальным панцирем ему сунула в руки местная жительница, когда они гуляли по Буйнакску.
- Нашла вот. Возьми себе. Играй. Погладила Максимку по голове и ушла.
- И что мы будем с ней делать? - поинтересовалась мама.
- Да пусть возится, - буркнул папа, - черепашки много внимания не требуют.
А Максимка прижимал к себе черепаху и удивлённо думал над словами женщины. «Нашла». В Ленинградской области можно поймать лягушку, можно встретить ежа, весной можно подобрать выпавшего из гнезда птенца. Черепахи продаются только в специальных магазинах и стоят недёшево. А она вот нашла.
Максимка привёз это чудо в панцире с собой в Махачкалу. Точнее, в Махачкала. Он заметил, что местные жители не склоняют название этого города, но привыкнуть не мог. Хотелось говорить «в Махачкале», «в Махачкалу».
А черепаха спокойно ползала по гостиничному номеру и, действительно, не требовала к себе никакого внимания. Но потом оказалось, что её невозможно покормить. Фрукты, овощи, хлеб. Черепаха просто не реагировала на предлагаемые угощения. Сперва все подумали, что она просто не привыкла жить среди людей, боится. Нужно дать ей время освоиться.
Но когда прошло четыре дня, мама всерьёз забеспокоилась.
- Ребят, она у нас так с голоду помрёт.
Они взяли черепаху и пошли к знакомому местному жителю с трудным именем, которого Максимка не запомнил.
Местный покрутил в руках черепаху.
- конечно помрёт. Это же водная черепаха. Видите, перепонки на лапах.
Действительно, лапы у рептилии были необычные, но, не имея опыта общения с черепашками, ни Максимка, ни его родители не сообразили, что животное это из другой стихии.
- Надо её к воде отнести, иначе погибнет.
Сейчас Максимке было стыдно вспоминать, как он несколько часов прижимал к себе черепаху, плакал, не хотел с ней расставаться.
Но потом, когда они вместе пришли к водоёму, и он увидел как черепаха неестественно вывернула голову по направлению к воде,  сомнений у него не осталось.
Максимка воздохнул с чувством радости и лёгкой грусти одновременно, когда вспомнил, как стремительно поплыла его черепаха, стоило ей оказаться в воде. И как быстро она скрылась из виду.

Первое сентября, как всегда, было праздником встреч, узнавания. Где был, чем занимался? Он ждал этого дня, затаив дыхание. Сейчас вокруг него соберётся целая толпа одноклассников и он покажет им фотографии на телефоне, раздаст ракушки. И ничего что друг Костик так ему и не перезвонил. Мало ли у кого какие дела перед самым началом учебного года.
- На море? Классно, - отозвался одноклассник Лёша Вершов.
- Я сейчас покажу тебе, какие там на пляже ракушки.
- Потом покажешь. Скоро урок начнётся.
После уроков Лёша сразу убежал домой, зато к Максимке подошла Даша Сергиенко из параллельного класса.
- Привет. Как дела? Где летом побывал?
Максимка с радостью начал рассказывать про Дагестан.
- Знаешь, как там хорошо, Даша. Мы с мамой и папой стояли на берегу моря, смотрели на закат. Это такое…
Он увидел, что девочка вытянула из кармана телефон и стала просматривать входящие сообщения.
Я, наверно, плохо рассказываю, - подумал Максимка. – ведь это так здорово, так интересно было, а слушать не хочет никто.
- Ты когда-нибудь видела шелковицу? Из этого дерева добывают натуральный шёлк. А ещё с него собирают вкусные ягоды. Это дерево ещё тутовником называется.
- Да, что-то такое вроде видела, - рассеянно ответила девочка, не отрывая глаз от экрана мобильника.
 Максимка понял, что Даша его не слушает.
Тогда он развернулся и побежал.
Он прибежал в парк, где они часто играли с Костиком в футбол. Сейчас ему было не до игр. Хотелось найти уединённое место. Он пробежал по аллее, свернул на малознакомую тенистую дорожку, оглянулся и обнаружил скрытую за кустами лавочку. Максимка сбросил школьную сумку, плюхнулся рядом и… горько расплакался.
Он знал, что в его возрасте не плачут, поэтому изо всех сил старался сдерживать всхлипы.
Он, наверно, просто глупый, раз ему казалось, что его путешествие должно быть кому-то интересно. Ничего нет интересного ни в море, ни в горе Тарки-тау, ни в тутовых деревьях. Вот же Лиля сказала, что это скучно.
- Не помешаю? – услышал он совсем рядом голос.
Он и не заметил, что возле него на скамейку присела какая-то тётка в белом свитере и синих джинсах.
Только бы не начала приставать с расспросами, подумал Максимка и отвернулся.

***
- Если тебе хочется побыть одному, я уйду.
Мальчик ничего не ответил. Сидел, уставившись в сторону.
- Или, может, поговорим?
Он опять не ответил.
- Как тебя зовут?
- Максим.
- А меня Алина.
Максим  сдвинул брови, как бы говоря: дальше что?
- Что у тебя случилось-то, Максим?
- Ничего.
Алина прекрасно понимала, что сейчас попросту- надоедает мальчику, для которого она посторонняя, почти старая тётка. По-хорошему ей надо было встать и уйти. Но когда она представила, что этот маленький человек сейчас снова закроет ладошками лицо и заплачет, она поняла, что уйти не в состоянии.
- Здесь прохладно, Максим, пойдём гулять? Последние солнечные денёчки стоят, а мы в тени прячемся. Пойдём, а?
Она была уверена, что он не ответит, но он неожиданно встал, подхватив свою сумку.
- Идёмте.

Они неспешно брели по аллеям парка.
- Ты не далеко здесь живёшь?
- Близко.
- Я тоже. С раннего детства люблю этот парк. Раньше он назывался парком Ленина, а сейчас вот стал Приморским.
Навстречу им попалась красивая девочка с йоркширским терьером на поводке.
Максим кивнул девочке, но она не ответила. Смотрела в другую сторону.
- Твоя знакомая?
- Это Лиля из нашего двора.
- Симпатичная девочка, и собачка у неё просто прелесть.
Алина невольно вздохнула.
- У вас есть собака? – спросил Максимка.
- Была. Тоже маленькая, но другая, той-пуделёк.
- У меня никогда не было  собаки. Только рыбки, а Ваша что, умерла?
- Да. Такое бывает.
- Понятно, что бывает. От старости?
- Ага.
Алина не решилась углубляться в подробности.
- Когда-нибудь сможете завести другую.
- Другая она и будет другой, - грустно сказала Алина.
- Ну и что. Вы будете её любить за что-то другое.
Ну надо же! Алина была поражена. И это говорит такой маленький мальчик.
- Сколько тебе лет?
- Девять.
- А, знаешь, Максим, ты прав. Когда-нибудь обязательно снова возьму собаку. Мне и муж предлагал.
Алина улыбнулась.
- С собакой жить интересней, да?
Она снова улыбнулась. Ей было почему-то очень легко говорить с этим чужим далеко не взрослым ещё человеком. Откуда-то было чувство, что он спрашивает и ему действительно не безразличен её ответ. А какое, казалось бы, ему дело до проблем незнакомой женщины, до её собаки? А ведь сам чем-то сильно расстроен.
- Да, с собакой жить невероятно интересно.
Она с минуту помолчала, потом решилась снова спросить:
- Ну а у тебя-то что за горе? Не хочешь сказать?
- Это скучно.
- Ну, как хочешь. Вот, знаешь, когда мне плохо, я люблю смотреть в интернете картинки или видео, что-нибудь связанное с морем, югом.
- Странно, - пожал плечами Максим.
- Почему?
- Что может быть интересного в изображении моря?
- Ну ты даёшь. У меня отец много лет прожил в Дагестане. Так вот там…
- Я три дня назад приехал из Дагестана. И что особенного? Другие в Тунис ездят, в Индию, а тут – Дагестан.
Алина явно услышала в голосе мальчика горечь. Удивительный ребёнок.
Она пристально посмотрела на него:
- Тебе не понравился Дагестан?
Максимка как будто виновато опустил голову:
- понравился. - и почти шёпотом добавил:
- очень.
- Слушай я тебе расскажу. В Дагестане есть город Буйнакск. Я не знаю, что сейчас проходят в школе, но если будете проходить Паустовского, тебе обязательно попадётся его упоминание Буйнакска как города черешневых садов.
- Я там был! - закричал Максимка.  Алина увидела, что у него заблестели глаза.
- черешня там уже отошла, но были персики.
- Максим, это же чудо. А море, горы ты видел?
Максим снова насупился:
- Подумаешь, море.
- Да в чём дело? Почему не хочешь рассказать, поделиться?
- я хотел, - понуро ответил мальчик.
- Я думал, приеду, меня все обступят, будут расспрашивать. Я знаю, что это глупо. Я хотел рассказать друзьям про море, Махачкалу. Показать фотографии. Никто не слушает, никому не интересно.
- Жалко их, правда?
- Кого?
- да тех, кому неинтересно.
Она ждала, что он не поймёт, переспросит или просто не ответит, но неожиданно он сказал:
- Правда.
- я всегда была убеждена, Максим, что можно стоять у Ниагарского водопада и не благоговеть перед мощью, красотой, непобедимостью природы, а лишь  испытывать чувство удовлетворения от того, что ты сюда приехал.
Ей было и смешно, и странно, что она говорит такие вещи ребёнку. Но мальчик смотрел на неё внимательно, она видела - он понимает, и, главное, чувствует её мысль.
- Ну а можно замирать от восторга, глядя на полянку одуванчиков.
- Я люблю одуванчики, - он улыбнулся.
- Так что же обижаться на тех несчастных, которые видят красоту, но не способны её впитать. А вот если ты не можешь надышаться в мае ароматом черёмухи, наслаждаешься осенью шуршанием листьев под ногами, тогда, не сомневайся, для тебя открыт весь мир. И он готов удивлять тебя постоянно, и удивит, да ещё как.
Тут Алина как будто спохватилась:
- Ох, парень, что ж ты мне зубы заговариваешь!
- Да я же вообще молчу, - засмеялся Мальчик.
- Вот именно, молчишь. А ты расскажи, во всех подробностях расскажи мне про свою поездку. Только ничего не забудь, договорились? И фотографии покажи, и ракушки.
Максимка поднял на Алину глаза. Она только сейчас заметила, что глаза у него цвета морской волны: зелёные с голубым. Он начал говорить, а она так и видела морские волны одна за другой, одна за другой набегающие на усыпанный ракушками берег.