Игра

Страничка из дневника

"Какой бессовестный! Я просто сержусь и обижаюсь. Я уже второй день в Киеве, а он даже не думает мне звонить. Что это за любовь такая странная, если он меня совсем не хочет видать? А я уже хочу! И с завтрашнего дня начинаю делать глупости.
Боюсь, что ты мне изменяешь, Кидан, детка, или что там опять с тобой происходит?

Я могу злиться и психовать, но ничего не могу изменить: я очень мало значу для тебя. И что делать? Съездила. Вернулась. Где-то около восьми он позвонил:
– У меня игра. Мне сказали, мне надо тренироваться.
Сначала он заговорил таким ласковым голосом. Потом я психанула и бросила трубку.

Что ли я просто капризная? Сегодня утром проснулась – и о вчерашнем только приятные воспоминания. Ну, и что, что не увидимся? Позвонит сегодня. Когда я всё знаю, я успокаиваюсь и могу ждать долго.
Ты хочешь знать, как долго?
А ночью снилась такая жуткая буря! Дом, в котором я жила, просто ходуном ходил от ветра.

– Кидан, извини. Конечно, что я так часто тебе звоню, но мне совсем не хочется, чтобы мы расставались как враги. Ты меня слышишь? Что – так плохо было? Давай попрощаемся!

– Я сейчас выхожу, – слова давались ему с трудом. – Я договорился. – Я уезжаю на месяц. Ты мне сказала, что уезжаешь на две недели, да? Так ты сказала?

– Да.

– Наверное, меня здесь не будет. Когда вернусь, тебе позвоню. Так?.. Договорились?"

На поле играли в футбол. Марта подумала: опять я не вовремя. Она вошла в общежитие. У Аламрана горел свет. У Кидана дверь была приоткрыта, и оттуда слышался разговор. Она остановилась в нерешительности, не зная, как поступить. Из комнаты Аламбрана вышел парень и поздоровался с ней. Она тут же воспользовалась этой возможностью вызвать Кидана из комнаты. Парень позвал.

Он вышел и сразу улыбнулся. Хороший знак. У неё немного отлегло от сердца, но на всякий случай она сразу произнесла:

– Не злись только.

Кидан, улыбаясь, что-то сказал, она не расслышала. И думала, что он в комнате не один.

– Заходи! Что ты как гости!

Она вошла. Кидан достал из холодильника курицу, поставил перед Мартой стакан, налил воды и сам выпил.

– Когда ты уезжаешь?

Он нахмурился.

– Зачем тебе?

– А что – это военная тайна?

– Зачем тебе? Ты пришла только это спросить?

– Нет, я хотела с тобой поговорить. Я специально тогда утром приехала. Но ты мне не дал. Даже дверь не хотел открывать.

– Да.

– Что «да»? – они улыбнулись друг другу.

– Ты сама приходишь. Думаешь, будет хорошо. Что ты пишешь: «Ты говоришь: «Не приезжай», а потом радуешься. А как я должен? Мне надо оказывать тебе уважение, что-то предложить. В нашей стране такой обычай. Даже если придёт твой враг, э? надо его хорошо принимать. Я даже не на то обижаюсь, что ты приезжаешь, а что не хочешь со мной поговорить. Непонятно: пришла, убежала. Потому что ты проверяешь меня.

– Нет! Ты сам за меня всё объясняешь. Почему ты считаешь, что это правильное объяснение? Ты думаешь, что ты ведёшь себя прекрасно, а я только всё порчу, потому что у меня с головой не в порядке!

– Нет, я тоже не идеальный человек.

– Ты совсем со мной не считаешься, – грустно упрекнула она. – Я ведь утром позвонила.

– Ты совсем не такой человек. Я после этого, после того, как ты пришла ко мне утром, когда я спал, и потом после вчера, я решил не звонить. Если непонятный человек, то что делать? Ты не слушала меня, убрала трубку от уха.

– Нет, я просто думала, что ты специально так сказал, чтобы я тебе не звонила.

Он улыбнулся. Вообще, этот разговор, это выяснение отношений, по непонятной причине нравилось обоим. Кидан сидел на стуле, а Марта стояла рядом с ним, опершись коленкой на его стул. Они смотрели друг другу в глаза и улыбались.

– Вечером звонишь, утром приезжаешь. Очень большой контроль. Нет свободы. Ты меня проверяешь?.. Что, я всегда должен относиться к тебе, как к гостье? Сколько с тобой – уже год, и никак не привыкнешь ко мне. Это потому, что ты от меня далеко. Зачем ты его просила? Ты должна зайти, сказать: я хочу то, хочу чая и даже сама взять. А ты до сих пор как в первый раз. Последнее время я тебя понял: ты не уважаешь меня.  Не уважаешь, не любишь. Письма твои – ничего не понял. Пишешь: только физически, нравится только физически.

Кидан говорил непривычно много и не давал ей вставить ни слова. Если она пыталась начать, он удерживал её рукой, и продолжал.

– Ну, дай ты мне объяснить!

Марта тоже схватила его за рукав. Но он перехватил её руку. Оба улыбались, Марта смеялась. Пусть говорит, пусть даже ругается! Главное: он здесь, рядом, она может его видеть, слышать, прикасаться к нему и иногда вставить словечко!

– Ну, говори теперь, что ты хотела.

– Всё бывает только так, как ты хочешь! Никогда так, как мне нравится. Первое время ещё гулял со мной, а сейчас… А я не могу всё время так, как ты хочешь, и только здесь. Думаешь, ты такой большой подарок?

– Подарки? Ты хочешь подарки?

– Да нет же, я совсем о другом говорю! Мне с тобой тоже очень тяжело. Очень. Если бы было иначе, я бы так не переживала. Но мне нет большой радости с тобой расставаться. Давай: вот ты сейчас уезжаешь на месяц, ты подумаешь, я подумаю. Потом поговорим. Если ты можешь что-то изменить, то да, а если нет – то совсем нет.

До этого они оба говорили и говорили без умолка, ударяя друг друга по рукам, одаривая друг друга улыбками и довольными взглядами, а теперь наступила пауза. Марта по своей привычке принялась расхаживать по комнате. Наблюдая за ней, Кидан почувствовал знакомое волнение.
 
– Мне надо в первое общежитие, отдать деньги. Пойдём, я тебя провожаю.

Они вышли в коридор, где Бисрат варил обед, и вскоре оказались на улице.

– У меня такая нервная работа, – продолжала Марта уже гораздо спокойнее.

– Что, у тебя плохо на работе?

– Да, постоянные стрессы, а в этой картине особенно. Я хочу хотя бы немного побыть с тобой, успокоиться, просто несколько минут.

– Ничего здесь нет хорошего.

– Ну, почему ты за меня решаешь?!

– Практика показывает, что это не так. Куда ты уезжаешь?

– Опять в Винницу. Кидан, а зачем ты опять едешь домой? Ты же недавно ездил.

– На практику. Здесь нечего делать. Здесь мы ничего не узнаем о нашей работе. Там я буду проводить измерения…

– Кидан, там же воюют, какая может быть практика?

– А вот это тебя не касается.

Она только пожала плечами, и он тут же добавил значительно мягче:

– Если б я им так не объяснял, они бы меня не отпускали.

– Ну, а мне ты зачем это говоришь?

Подошёл автобус, и они побежали, чтобы успеть.

– Садись, – сказал Кидан, когда они вошли, – я на следующей остановке выхожу.

Марта села, он остановился рядом и продолжал:

– Да, там идёт война, но в городе всё спокойно, нормально.

Но ей не было «спокойно и нормально», Марта была уверена, что он едет воевать, что те его слова после прошлого возвращения из дома: «Я воевал, я месяц был в армии», вовсе не были шуткой. Кидан продолжа говорить, но она не слышала. Война есть война, а что если…

Автобус остановился.

– Пока! – кивнул Кидан.

– Пока, – едва произнесла она в ответ.

Он направился к выходу, но двери уже закрылись. Кидан вернулся к ней с улыбкой. Марта вяла его за рукав. Он тут же наклонился, подставляя ухо, уверенный в том, что она хочет что-то сказать и услышал:

– Поцелуй меня. Целый месяц не увидимся.

Он улыбнулся и целомудренно поцеловал её куда-то в волосы надо лбом. Ещё несколько мгновений она ощущала это прикосновение. И сказал тихо с только ему присущей вкрадчивой интонацией:

– Ты сказала: не надо физически.

И вышел.

Его не было около месяца. За это время она успела съездить на пару недель домой – повидаться с родителями, перешла в новую картину «Козаки йдут» и подала документы в университет на факультет журналистики.

из романа "Пришелец"