Для полного счастья

  Вырезанная из атласа снежного цвета, луна обжигала больной, со сна, взгляд.
Слегка скошенные набок концы лезвий кухонных ножниц для разделывания дичи, а именно, - освобождения её от навсегда уж лишнего бремени крыльев и лап,вероятно, расходились во мнениях, и края луны от того казались несколько примятыми, больше оборванными, нежели отсечёнными белою сталью.
    Наделанные в своё время с жиру германцами из Золинген на Урале, они были остры, но недалёки. Возобладавшая над воображением практичность  обрекла их на некую ограниченность, отчего большая часть их жизни проходила в самом дальнем углу ящика кухонного стола, с глубоко забившимися между досок пылью и хлебными крошками.
   Мастеря луну, ночь, вероятно, выпячивала нижнюю губу от старания, и помогая себе, едва заметно пожёвывала воздух, неощутимо для себя самой раскачиваясь в кресле. Крошки луны малыми и большими звёздами сыпались ей на колени, и хотя много их было, но положи их все разом на одну чашу мерных весов, не хватило б их совместного блеска, дабы затмить дарованное нынче луне сияние.
   В это утро не было видно, как то бывает обыкновенно, следов от вымазанных типографской краской пальцев, коими хватают луну еженощно недремлющие никогда печатники. Серая губка тучи, мыльные пузыри облаков, - всё это было задвинуто далеко за меховую подкладку леса, с тем, чтобы не испортить красоты картины.

   Любоваться такой луной можно было бы бесконечно, коли б утро, оказавшись некстати проворным, не спрятало её за щёку горизонта, как серебряную монетку, дабы позже, ввечеру расплатиться за красу заката, да одну или две вечерних звезды, коих, как бы ни было много, не хватает для полного счастья всегда.