Открыть дверь мечте. Часть 4

               Некоторое время Всеволод пребывал в глубокой задумчивости, но поскольку ответов на непростые вопросы не нашлось, решил пройтись хотя бы до машины, а потом уже решать – ехать в город или нет. Постояв немного, Монахов двинулся по едва заметной тропинке через пустошь к месту, где оставил автомобиль. Пройдя примерно сотню метров, Всеволод оглянулся на здание усадьбы, казавшееся теперь совсем невзрачным. Перед глазами встала яркая, светлая, наполненная позитивом картина из другого мира. Мира, в котором существовали близкие люди, исчезнувшие из его жизни там, где он находился сейчас. Но одновременно с этим в памяти всплыло иное воспоминание – о нескольких коллегах, вместе с которыми работал в департаменте, очень даже неплохих людях. Вспомнил и о том, что с некоторыми из них собирался посетить в скором времени Международную выставку технологий градостроительства в Германии. А еще подумал о незавершенных проектах, в коих принимал активное участие.

               Затем перед мысленным взором появился образ Ангелины, дочери начальника департамента, с которой встречался больше года и собирался вступать в брак. Ангелина была девушкой очень эффектной, и как ни странно, не столь уж избалованной, сумевшей реализовать себя самостоятельно. Но, как только Всеволод вспоминал об Ульяне и невольно сравнивал двух девушек, мгновенно понимал, что в этом сравнении Ангелина заметно проигрывает.
                С другой стороны, перед Ульяной у него как будто не оставалось никаких обязательств, в то время как с Ангелиной разговор о свадьбе шел со всей серьезностью, и начались кое-какие приготовления. Получалось, что, исчезнув, Всеволод нарушит немалое число обязательств, взятых им в этом мире, в этой жизни. Правда, вспомнились слова Федора Никитича о том, что, уйдя в свое прошлое, он просто перестанет существовать, точнее, как понял Монахов, перестанет существовать та линия жизни, которая течет сейчас. Но в какой мере это отразится на людях, окружающих нынешнего Всеволода, зависящих от него, оставалось неизвестным, по этому поводу Смоляков ничего не сказал.

              Так, продолжая пребывать в состоянии глубокой задумчивости, Всеволод добрался до своей машины, оставленной на заброшенной стоянке возле мостика. Судя по всему, за время, что он пробыл возле усадьбы, ни одна живая душа здесь не появилась. Всеволод сел в машину, завел двигатель, но поехал не сразу, продолжая раздумывать. Ему в голову пришла мысль, что Федор Никитич из альтернативного мира как будто ждал его приезда, и догадывался о том, что он придет к усадьбе. Впрочем, это могло являться следствием опасения, испытываемого Смоляковым по поводу встроенного в усадьбу прохода между мирами, а еще следствием тех наблюдений за будущим его мира, которое наверняка велось из параллельного вектора времени. Возможно, та служба, к которой принадлежал двойник Федора Никитича, постоянно следила за происходящим вокруг усадьбы, и они как-то узнали о приезде комиссии, в состав которой входил Монахов. Ну а далее, требовалось лишь ожидать его приезда к усадьбе, ведь любого человека наверняка бы потянуло к знакомым с детства местам, тем более, если он узнает о том, что предстоит реконструкция. Однако затягивать с решением точно не стоило.

                С одной стороны, предложение Федора Никитича из иного мира выглядело невероятно заманчивым, в конце концов, Всеволод и сам нередко размышлял о том, как бы повернулась его жизнь, останься он в родном городе. Да и возможность как-то помочь тем людям, которые были ему близки в прошлом, тоже что-то, да значила. Но, с другой стороны, и в том мире, где он прожил немалую часть жизни, пусть прожил не совсем так, как хотел в юности, имелось немало вещей, в отношении которых он не мог оставаться безразличным. В общем, ситуация складывалась патовая.
               Посидев в машине минут десять, Всеволод, наконец, решил-таки доехать до города, и принять решение уже там.
                Обратный путь показался намного длиннее, а пейзаж за окном воспринимался теперь каким-то серым, словно за окном все образы и картины в одночасье потеряли насыщенность и цвет, хотя было понятно, что это просто изменение восприятия.

                Пока Всеволод ехал по пригороду, продолжал оставаться в задумчивом состоянии, однако добравшись до окраин города, пришлось собраться и внимательнее смотреть на дорогу, поскольку машин появилось не в пример больше, нежели утром. Все-таки город был достаточно велик даже по общегосударственным меркам и жителей, владеющих автотранспортом, здесь имелось немало.
               И в тот момент, когда Монахов подъезжал к центру города, в первый раз прозвенел телефон. Абонентом, вызывающим Всеволода, оказался заместитель председателя комиссии, вчерашним вечером столь же активно беседовавший с представителями местной власти, как и сам председатель.

                - Все еще катаешься по городу? – без всяких предисловий и приветствий поинтересовался заместитель. – Вспоминаешь былые подвиги, навещаешь старых подруг?

                - Да, примерно так, - со вздохом ответил Всеволод, - разве что подруг уже не осталось.

                - Да, ладно врать-то! – усмехнулся заместитель председателя, и Монахов отчетливо представил саркастическую улыбку на его лице. – Правда, наш глава комиссии тоже умудрился кое к кому клинья подбить, но суть не в этом. – Коллега Всеволода, наконец, перешел на серьезный тон. – Похоже, нашелся один инвестор из соседней области, готовый вложиться в строительство некоторых объектов кластера.

                - Что же, это просто прекрасно, - несколько отстраненным тоном ответил Всеволод, в голове которого образовалась странная пустота, - значит, у нас может появиться больше уверенности в успешности проекта.

                - Ну, да, это все так, но такого инвестора нужно как следует обработать, ну ты понимаешь меня, - заместитель председателя перешел на заговорщицкий тон, и Монахов представил, как тот подмигивает, - сегодня вечером мы вряд ли что-то успеем, а вот завтра утром все ностальгические поездки придется отменить.

                - Мне и сегодняшних хватило за глаза, - вздохнул Всеволод, бросая тоскливый взгляд на поток людей, бегущих по улицам родного города.

                - А-а, выходит, все-таки хорошо отдохнул, - в голосе заместителя председателя вновь появились саркастические нотки, - но завтра изволь в девять утра находиться в администрации, инвестор обещал быть к этому времени.

                - Хорошо, я буду, - машинально ответил Монахов, выдержал небольшую паузу и спросил, - а с шефом, где сейчас можно пересечься?

                - Насколько мне известно, ночь он провел в одной частной гостинице, называется «Дубрава», знаешь, наверное? – после небольшой паузы ответил заместитель председателя комиссии. – Хотя, не думаю, что стоит сейчас соваться туда.

                - Да, я знаю, где это, но мешать начальству не собираюсь, - ответил Всеволод и отключил телефон.

                Становилось понятно, что некоторые члены комиссии решили, что называется, совместить приятное с полезным, заводя попутно неформальные знакомства в городе. И хотя в какой-то момент у Всеволода появилось желание навестить директора в «Дубраве», он тотчас передумал, в конце концов, личная жизнь начальства его совершенно не касалась.
                Он успел проехать не более сотни метров, когда пришел новый телефонный вызов, видимо в течение дня Монахов и в самом деле был никому не нужен. Но на сей раз звонила Ангелина.

                - Привет, Севочка, - проворковала в трубку невеста, частенько называвшая жениха несколько странным прозвищем и, хотя голос у неё казался ласковым, Всеволод отлично представлял себе лицо Ангелины, почти всегда выглядевшее холодным и бесстрастным.

                - Привет, моя куколка, - ответил Всеволод на приветствие, стараясь говорить максимально ласково.

                Ему самому и в голову не пришло бы называть любимую девушку куколкой, это тоже было идеей Ангелины, причем идеей, которая не терпела возражений.

                - Ты что-то не позвонил мне сегодня, ни с утра, ни днем, - с некоторой укоризной проговорила невеста, - совсем забыл обо все в своем родном городе.

                - Ну, о чем ты говоришь, моя куколка... – Тяжело вздохнул Всеволод, вспомнив почему-то их последнюю ночь перед отъездом, во время которой Ангелина проявила немало инициативы. – Я просто ездил по тем местам, где будут строиться предприятия кластера, а там, в большинстве случаев, просто нет сотовой связи.

                - И папашка почему-то трубку не берет, вы с ним там не по одним объектам ездите? – в голосе Ангелины как будто послышалась насмешка.

                - Нет, по разным, - честно признался Всеволод, - мне все больше по окраинам приходиться кататься.

                - Ага, а папашка, значит в своем духе, пока подчиненные бегают по работе, ему местная администрация неформальный прием устраивает, - в голосе Ангелины вновь отчетливо послышалась насмешка, но в следующее мгновенье она сменила насмешливый тон на грустный и добавила, - а я уже начинаю скучать по тебе и считаю дни до нашей свадьбы.

                - Я тоже очень скучаю по тебе, моя куколка, - Всеволод постарался вложить в свои слова как можно больше теплых эмоций, хотя далось ему это с большим трудом, - жду того момента, когда надену тебе на безымянный пальчик колечко.

                - Если бы только знал, как я ожидаю этого момента?! – проворковала Ангелина, а потом начала закруглять разговор, словно выполнила некое обязательство и теперь спешила заняться своими делами. – Ладно, как ни грустно, но не хочу тебе мешать, до встречи милый Севочка.

                - До встречи моя дорогая куколка, целую тебя - ответил Всеволод, и тотчас после этого в динамике телефона послышались гудки.

                Некоторое время Монахов ехал в задумчивости, вспоминая нюансы разговора с невестой. Ему все больше начинало казаться, что оба они, словно сговорившись, старательно поддерживают некую формальность, в то время как по-настоящему теплых чувств у них друг к другу нет. С другой стороны, Ангелина, имея возможность выбирать из немалого числа кавалеров, так и вившихся вокруг, выбрала именно его, значит, чем-то он её привлекал.

                Так, продолжая рассеянно смотреть на дорогу, Всеволод проехал нужный поворот и через несколько минут с удивлением отметил, что едет в сторону гостиницы «Дубрава». Конечно, в гостиницу он не собирался заезжать, но видимо разговор с заместителем шефа все же отложился в памяти, и это чисто механически привело сюда. Развернувшись на небольшой площадке возле гостиницы, Всеволод уже собрался уезжать, как вдруг заметил перед ходом еще один представительский автомобиль, подкативший к самому крыльцу. И буквально в ту же минуту из гостиницы вышел председатель комиссии, а вот его спутницей оказалась никто иная, как Катерина, столь активно строившая глазки на приеме в администрации. Но, поскольку Всеволод не спешил пойти ей навстречу, дамочка выбрала себе новую жертву и на сей раз вполне удачно.

                В душе молодого человека возникло неприятное чувство, словно он коснулся чего-то липкого и грязного. Конечно, Всеволод отлично знал, что во время командировок нередко происходят подобные вещи, но все равно выглядело это не очень красиво. Тем более, в данном случае Монахов прекрасно знал супругу своего шефа, и видеть, как тот развлекается с легкодоступными дамочками, даже для него было не очень приятно. Сразу же захотелось послать все куда подальше и воспользоваться предложением Федора Никитича из параллельного мира.
                Но, отъехав на некоторое расстояние от «Дубравы», Всеволод пришел к выводу, что подобный поступок потребует более тщательного осмысления, ведь это фактически будет означать радикальное изменение всей жизни. И еще это будет означать, что из его жизни наверняка выпадут некоторые вещи, к которым он немало привык, и от которых вот так с ходу, непросто отказаться.

               Добравшись до гостиницы и оказавшись в номере, Монахов принял душ, а затем хотел было спуститься в ресторан, но тотчас же передумал. Времени на принятие решения оставалось совсем немного, и тратить его на ужин в местном ресторане показалось не самым осмотрительным поступком. Поэтому Всеволод решил ограничиться чашкой чая и, включив электрочайник, уселся в кресло и стал размышлять.
               Возможность устроить свою жизнь так, как хотелось в молодости, в те времена, когда учился в колледже и не помышлял о продолжении учебы в университете, выглядела заманчивой, но требовала пересмотра некоторых жизненных принципов, которые Монахов выработал в более позднее время.
               Да, он еще довольно долго вспоминал с немалой грустью и ностальгией девушку Ульяну. Время от времени представлял, как могла бы сложиться их совместная жизнь, и чаще всего она рисовалась светлыми и яркими красками. С другой стороны, несмотря на немалую деловитость и даже циничность характера в некоторых ситуациях, Ангелина тоже казалась девушкой совсем неплохой, к тому же весьма современной. Да и тот фактор, что у Всеволода с Ульяной ничего, помимо вполне целомудренных поцелуев, не произошло, в то время как с Ангелиной он немалое время жил вместе, тоже играл свою роль. Как ни крути, но интимная сторона вопроса иногда кажется весьма значимой, Всеволод привык к Ангелине, и ему было комфортно с ней в этом плане.

              Просидев в размышлениях около получаса, Монахов даже забыл, что поставил чайник, настолько погрузился в свои мысли. После воспоминаний об Ульяне, мысли перескочили на Вениамина, лучшего друга детства и юности. А Всеволод в какой-то момент просто самоустранился, причем именно тогда, когда друг нуждался в помощи. Правда, и в нынешнее время ситуация складывалась так, что Монахов оказался немало обязанным некоторым из новых знакомых. Конечно, по словам Смолякова, выходило, что в случае перехода Всеволода в свое прошлое, в нынешнем течении времени его отсутствие будет выглядеть совершенно естественным, но кто знает, как оно окажется на самом деле. В конце концов, Федору Никитичу из другого мира требовалось сохранить усадьбу с каналом перехода, и для этого он мог наговорить что угодно. Всеволоду даже пришла в голову мысль, что Смоляков мог иметь и какие-то личные цели, ратуя за сохранение сооружения, и Монахов в данном случае выступал лишь инструментом.
               С другой стороны, это были исключительно личные предположения Всеволода, ни на чем не основанные. Видимо давало знать то, что немалый период своей жизни он провел в обществе, ценности которого немало отличались от принципов, по которым жил мир его детства и юности.

                В таких размышлениях Всеволод провел еще час, так и не придя к какому-то однозначному мнению. Зато эти раздумья здорово утомили, и он решил отвлечься, включив телевизор. Усевшись в кресло и поставив звук на небольшую громкость, Всеволод откинулся на спинку и стал смотреть в потолок, пытаясь немного упорядочить мысли. В таком положении он и заснул под монотонно бубнящий телевизор.
                Во сне его перемешались два мира – тот, где он жил сейчас, и показанный Федором Никитичем. Всеволод вновь попал в дивный парк, разбитый возле усадьбы в соседнем векторе времени, только теперь там гуляли не Вениамин с Ульяной, а Ангелина и некоторые столичные знакомые.

                Проснулся Всеволод от того, что стукнуло плохо закрытое окно, резко открывшееся из-за сквозняка и обдавшее порывом прохладного воздуха. Открыв глаза, Монахов некоторое время смотрел прямо перед собой на закрытые шторами окна, не сразу вспомнив, что с ним происходило перед этим. Сквозь неплотно завешенные занавески просачивался тусклый, чуть мерцающий свет. Обычно такой свет возникает перед рассветом. И тут Всеволода словно подбросило в воздух – он посмотрел на часы – четыре тридцать пять.
               Монахов вскочил с кресла, едва не упав при этом – всю ночь проспал в неудобной позе и затекшие конечности отказывались повиноваться. Первым движением было рвануть в ванную, но он тут же опомнился – какая к черту ванная, когда на кону стоит решение, способное изменить всю его жизнь.

               Примерно с минуту Всеволод метался по комнате, судорожно соображая, что потребуется взять с собой для прохода через барьер между векторами времен. Потом вспомнил, что, по сути, в собственное прошлое перейдет не он сам, а лишь часть сознания и поэтому никакие вещи в этом путешествии не понадобятся. Затем он все-таки метнулся в ванную, чтобы хоть немного умыться, а потом выскочил в комнату и надел куртку.
               И в следующее мгновенье вспомнил, что машину, выданную администрацией, вчера вечером должны были забрать, поскольку сегодня предстояли коллективные выезды на места и переговоры. С легким стоном Всеволод метнулся к окну, в глубине души надеясь, что местные служащие не слишком пунктуальны и... тотчас выругался от досады – машину все-таки забрали. Теперь, чтобы добраться до Архангельского парка требовалось либо ловить частника, либо вызывать такси. И поскольку надежда на то, что в провинциальном городе кто-то станет разъезжать по улицам в половине пятого утра, была совершенно призрачной, Всеволод выбрал второй вариант, надеясь, что такси работает столь же пунктуально, как и техническая служба администрации. Монахов схватил телефон и набрал номер вызова такси, найденный в красочном буклете из тех, что лежали в каждом номере.

                Оператор откликнулся быстро, но в следующее мгновенье Всеволода постигло разочарование – минимальное время прибытия машины составляло полчаса, поскольку не все водители вышли на линии. Несколько секунд Монахов думал, как поступить, а потом принял решение сесть в машину в квартале от гостиницы, что давало возможность хоть немного выиграть время. Повесив трубку, молодой человек метнулся к выходу, зацепив по пути кейс-атташе. Кейс упал на пол и из него вывалились несколько бумажных листков. Сам не понимая почему, Всеволод подхватил папку и уложил на тумбу, задержавшись на несколько секунд, разглядывая один из листов. На листе была напечатана повестка ближайшего совета, которому предстояло пройти в департаменте сразу после возвращения комиссии. И среди прочего в предварительном плане совещания стояло обсуждение кандидатуры одного из заместителей департамента. Всеволод еще не видел этого листка, его раздали лишь некоторым членам комиссии перед самым выездом. И вот оказалось, что среди трех кандидатур на указанный пост находилась и его фамилия.
               С минуту Монахов смотрел на этот листок, не совсем понимая, почему до сих пор не выскочил из номера и не бежит вниз, навстречу уже вызванному такси. Но потом все-таки опомнился, зачем-то засунул листок в карман и, резко хлопнув дверью, опрометью бросился вниз по лестнице.

               Город юности в пять утра выглядел необыкновенно тихим и свежим, на его улицах практически не наблюдалось прохожих, да и машины проезжали по мостовым с интервалом в несколько минут. Почему-то именно сейчас Всеволод увидел, что город детства почти не изменился, и он словно вернулся на полтора десятка лет назад. Монахов с искренним удивлением рассматривал хорошо знакомые дома, переулки и скверы, вспоминая, как ходил по этим местам много лет назад. Ему казалось, что все это можно сделать лучше, не ломая привычного уклада, порядка вещей, установившегося за десятки и даже сотни лет.
              Наконец Монахов добрался до места встречи с автомобилем такси. Как и ожидалось, он прибыл раньше, автомобиля с зеленым мачком не наблюдалось даже на горизонте. Повертев головой во все стороны, Всеволод начал нервно ходить из стороны в сторону, пожалев, что несколько лет назад бросил курить – сейчас ему совсем не помешала бы сигарета.

              Минут через пять показался автомобиль с шашечками на борту, за рулем которого сидел заспанный водитель с изрядно помятым видом. Узнав, в какое место собирается ехать клиент, таксист заломил совершенно несусветную цену, но Всеволоду было все равно. Он просто сунул водителю две купюры достоинством в тысячу и пятьсот рублей и махнул рукой. Водитель несколько оживился, но сказать, что после этого они поехали быстрее, было совсем неверно, таксист четко соблюдал все правила и пока ехал по городу ни разу не превысил разрешенный лимит. Всеволод уже сто раз выругался про себя, но вслух лишь пару раз напомнил водителю, что торопиться. В общем, когда выехали из города, было уже четверть шестого и шансов на то, что Всеволод успеет добраться вовремя, оставалось маловато.

               За городом таксист изрядно прибавил скорость, и у Монахова затеплилась надежда. Правда, в тот момент, когда они подъезжали к знакомой площадке-стоянке, было уже двадцать пять минут шестого. Выскочив из машины, Всеволод опрометью бросился через мостик к тропинке, ведущей к усадьбе.
                За время работы Монахова в департаменте, ему практически не приходилось совершать интенсивные пробежки, а вся физкультура сводилась к посещению спортзала два раза в неделю, где он встречался с такими же чиновниками, и где больше разговаривали, нежели занимались спортом.
               Но сейчас он бежал так быстро, как только мог, не разбирая дороги, без конца спотыкаясь, пару раз растянулся, налетев на какие-то корни. Выскочив на край пустоши, он остановился на мгновенье, чтобы хоть немного перевести дух. Но тут бросил взгляд на часы и вновь, как в номере отеля подскочил, словно ужаленный – было ровно половина шестого. Он уже не помнил, как преодолел остаток пути, когда добрался до заветной двери и ухватился за её рукоять.

               Несмотря на стрессовое состояние, он помнил движения, показанные Федором Никитичем, и дрожащей рукой попытался повторить их. Но в первый раз, видимо сделал что-то неправильно, поскольку дверь даже не шелохнулась. Всеволод остановился на мгновенье, сосредоточился и попробовал повторить, в точности проделывая манипуляции, требуемые для открытия двери. Но и на сей раз дверь осталась неподвижной.
              Всеволод попробовал еще раз, а затем еще, а когда и четвертая попытка не увенчалась успехом, изо всех сил двинул по двери ногой. Но и это ни к чему не привело, дверь так и осталась закрытой.

                Монахов выругался в полный голос, проклиная все и всех, а особенно Смолякова, не подождавшего его буквально какие-то две минуты.
                И в этот момент в кармане внезапно запиликала мелодия будильника. Поначалу Всеволод не обратил на неё никакого внимания, но потом сунул руку за мобильным телефоном и вначале вытащил какую-то бумажку. Отбросив листок в сторону, достал сотовый и с остолбенелым видом уставился на экран, где на табло четко высвечивалось время – пять сорок пять. Монахов с остервенением рванул рукав куртки и, бросив взгляд на часы, даже зарычал – часы отставали на семь минут, а он сверял время только по ним. Вот почему дверь оказалась закрыта, он опоздал не на две минуты, а почти на десять.

               Примерно с минуту Всеволод метался по площадке перед крыльцом черного хода, а потом остановился и сел на траву. Чисто инстинктивно пошарив руками вокруг, нащупал какую-то бумажку.
               Подняв её и поднеся к лицу, он не сразу сообразил, что это такое, а потом понял, что видит ту самую повестку совещания в департаменте. И на обратной стороне бумаги, рукой его будущего тестя было написано – «Твой доклад – основной». Всеволод хотя и находился в совершенно расстроенных чувствах, все равно понял, что это означает предпочтение именно его кандидатуре.

               И тогда он начал смеяться. Смеялся Монахов в полный голос, взахлеб, закатываясь так, как бывало только в детстве. Смеялся безостановочно и так сильно, что из глаз начали катиться слезы, и он пытался вытирать их бумагой, зажатой в руке.
                Наконец Всеволод остановился, немного пришел в себя, после чего поднялся на ноги, вновь подошел к двери и подергал за ручку. Присмотрелся к замку и петлям и понял, что дверь не открывали много лет. Некоторое время Всеволод смотрел на замок и на дверь, а потом махнул рукой, придя к выводу, что путешествия в параллельные миры ему просто привиделись, или он уснул перед крыльцом усадьбы, вспоминая об ушедших годах.

                «В конце концов», - подумалось ему, - «у меня скоро свадьба, у меня прекрасные перспективы на работе, намечается новый проект, который может принести немалый доход и даже известность. Какого же черта я польстился на мираж из прошлого, погнался за призрачной мечтой?!»

                Еще раз, махнув рукой, Всеволод пошел прочь от здания усадьбы, даже не оборачиваясь назад.
                Но стоило ему отойти на сотню метров, как ровно в шесть утра, та дверца, которую он безуспешно пытался открыть, отворилась сама и оттуда начал струится странный, мерцающий свет. Но Монахов даже не думал оглядываться, и через минуту дверца вновь стала закрываться.
                Всеволод шел через лес, периодически начиная истерично смеяться и думая о том, что мечты хороши в свое время, а когда уходят прочь, то становятся менее привлекательными. По крайней мере, почти убедил себя в этом.

***

               Решение о строительстве нового промышленного кластера было принято единогласно, причем места размещения утверждены по предварительному плану. Лишь место строительства логистического центра было перенесено по предложению без пяти минут заместителя начальника департамента Всеволода Монахова. Его предложение по переносу логистического центра было встречено с одобрением членами комиссии и с восторгом общественностью города.
                Сам же Всеволод Монахов обещал еще раз посетить город, причем в обязательном порядке, спустя несколько месяцев.