Поездка в Монголию

Аюша, кочевавший вместе со своими сородичами по бескрайней Забайкальской степи, считался не слишком удачливым ламой. Чудеса, такие людям желанные, делать Аюша не умел, к славе земной не стремился. Скотины, работников и достатка в своём доме также не имел. Одно лишь богатство имел Аюша – своё сердце, открытое всем, кто к нему приходил!
Жил Аюша в те времена, когда английские войска оккупировали Тибет, и Далай Лама, руководитель этой страны, вынужден был временно скрываться в Монголии.
Узнав об этом событии, многие бурятские ламы стали ездить на поклон к Далай Ламе. Захотел поехать с ними и Аюша, но ламы стали отговаривать его:
– У тебя и лошади приличной нет, и подарка, достойного столь знатной особы. Ну, с чем ты поедешь к Далай Ламе?
Пожелав ламам счастливой дороги, Аюша отправился домой. И тем же вечером сказал своему ученику Данзану:
– Выспись сегодня, как следует: завтра поедем к Далай Ламе. Должен тебя предупредить: дорога будет не из лёгких!
Услышав эти слова, Данзан грустно улыбнулся. И подумал про себя: «И зачем я только напросился к этому неудачнику в ученики?»
Утром Аюша встал ещё до восхода и слепил из хлебного мякиша коня. Затем прочитал над ним молитву, и конь-игрушка превратился в настоящего коня. Таким же образом появилась и телега. И вскоре Аюша и Данзан были уже в пути, направляясь в далёкую Монголию!
Ближе к обеду стало припекать, и Данзана, лежавшего на соломе, потянуло ко сну. Лежит он, сладко потягиваясь, и рассуждает:
«Ехать в Монголию не меньше недели придётся, а мы ни еды, ни денег с собой не взяли. Как же мы доберёмся?»
Смотрит Данзан в полудрёме, как Аюша правит конём. А тот левой рукой держит вожжи, а правой – чётки перебирает. Переберёт все 108 бусин, по ногам чётками ударит, и уже другие горы и степи простираются вокруг!
Солнце на самой вершине неба находилось, когда Аюша с Данзаном доехали до ставки Далай Ламы. Увидели они дворец несказанной красоты. Белокаменный, с расписными наличниками на окнах и золотой крышей, углы которой загибались вверх!
Слуги, одетые в яркие одежды, провели гостей в зал, где на троне, окружённый толпой переводчиков, сидел Далай Лама. Увидел он Аюшу и вышел к нему навстречу с хадаком!
Слушают переводчики разговор Далай Ламы с Аюшей, и только плечами пожимают. И с русского, и с монгольского, и с китайского, и с английского, и со многих других языков могут перевести, а на каком языке Далай Лама с гостем говорит, никак понять не могут!
Поговорил Аюша с Далай Ламой, сердечно с ним попрощался и отправился в обратный путь.
Солнце уже к земле клониться стало, и степь, проснувшись от послеобеденного пекла, испускала тончайший аромат. Но Данзан его не замечал. Он лежал в телеге и думал: «На каком же языке Аюша и Далай Лама говорили? Уж не на языке ли самих Небожителей?»
Вскоре Данзан уснул, убаюканный скрипом телеги и пеньем вечерних птиц. А когда проснулся, на небе сверкали звёзды, и родная забайкальская степь верещала голосами ночных зверьков. От радости, что он снова казался у себя на родине, Данзан запел, и как только закончил свою песню, увидел юрту Аюши, заштопанную от старости во многих местах!
Данзан распряг коня и пошел готовить пищу. Смотрит, а кострище, в которое он, уезжая, коровьих лепёшек набросал, ещё тепло сохранило!


ДОЖДЬ ИЗ ЦВЕТОВ (бурятские буддийские притчи)