Тётка

         Юрий с женой поругался. Назвал её дурой и ушел. Навсегда. Под дождь. С чемоданом на колесиках. В новую счастливую жизнь…
          Некоторое время он бодро шагал по направлению к метро. Промок, правда, до нитки, зато в голове созрели планы мести. Как он уедет в Парголово. К тётке. Как начнет ту самую новую жизнь. Как пойдет работать курьером в «Delivery club» и как возьмёт для этого в аренду электрический самокат. На новой работе. Раз своего нет. А деньги на это тётка даст…
          Впрочем, планам этим не суждено было сбыться. С самокатом этим. И с новой жизнью. Поскольку тётка, как выяснилось по телефону, взяла к себе в прошлый вторник квартиранта, а впоследствии, где-то примерно в прошлую же среду, стала с ним сожительствовать. Бесплатно. А по телефону Юрию так и сказала:
            — В среду стали жить. Друг с другом. В любви. У Дмитрия Николаевича в Питере ведь никого кроме меня нет и идти ему некуда. Он лишь неделю как с Удмуртии. Сбежал. Разведён, пишет стихи и ведёт трезвый образ жизни. Я тоже — одна...
             Юрий отговаривал тётку как мог. От столь опрометчивых, по его мнению, шагов. По его выходило, что Дмитрий Николаевич использует ту исключительно в своих корыстных интересах, любви у него к ней нет и никогда не было, и в конце концов, оттяпает он у неё её кровную недвижимость, к гадалке не ходи. Ту самую однушку на Парнасе, в Санкт-Петербурге, по улице им. Фёдора Абрамова, дом 20, корпус 1.
            Но всё было бесполезно. Тётку, как будто разума лишили. Заладила про любовь, про верность до гроба, про два любящих сердца. Всякую чушь. И что всю жизнь только одного и ждала. Того самого, из Удмуртии. Чтоб прописать его на тридцати собственных квадратных метрах. И купить ему электросамокат. Как средство передвижения. В общем, помешалась тётка и не понимает очевидного — к сожительству её склонили фактически против её же воли. Она как бы не хотела, но её обманули и склонили. Пользуясь душевной простотой. Так Юрий и сказал ей:
          — Обманули тебя, — и трубку положил.   
          А после разговора с тёткой ему зачем-то вспомнился далёкий Ижевск. Передёрнуло. Плюнул. Вернулся домой к жене. Попросил прощения.