Война смыслов и специальная военная операция

                Война смыслов и специальная военная операция.

                Наконец-то добрался до клавиатуры.
                С одной стороны, ничего сверхъестественного за прошедшую неделю не произошло. К 145 дню специальной военной операции на фронте без существенных изменений.
                На Украине позиционная война во всей красе, правда, сегодня сообщили о переходе под контроль Народной милиции ЛНР города Северск, но, судя по всему, ВСУ не слишком сильно цеплялось за этот населённый пункт.
Разумеется, приезды Сергея Кужугетовича Шойгу и проводимые им совещания обещают некую интригующую динамику, но выводы будем делать позже, а пока что в наступление кинулись наши телекомментаторы.
                Продолжают падать летательные аппараты. Буквально только что совершил жёсткую посадку вертолёт Ми-8 Росгвардии под Гатчиной, слава Богу, что жертв, по первой информации, нет. Поэтому «воронка событий» явно не исчезла, и необходимость соблюдения техники безопасности никуда не исчезла.
Поэтому отвлекусь от «злобы сего дня» и поговорю о таком факторе текущих событий, как «война смыслов».
                Любые действия что отдельного живого существа, что общества в целом носят, как правило, вполне логичный характер. Даже у человека с психическим заболеванием присутствует логика мыслей и поступков, даже если она кажется совершенно извращённой с позиции нормы. И тем более это касается такого сложного явления  в истории, как война.
                Цели и смыслы войны далеко не всегда понятны её рядовым участникам, но именно они и являются главными её движущей силой. Однако для того, чтобы участвовать в войне, рядовой участник должен сделать над собой определённое усилие и либо воспринять официальную точку зрения, либо придумать свою версию для её объяснения, потому что убивать других и самому умирать за какие-то отвлечённые материи невозможно.
                В какой-то степени об этом я говорил, рассуждая о «народной войне». На твою страну напали, и для большинства населения нет вопроса, кто виноват в этом, и что делать. Это было и в 1812 году, и в 1853-1855 годах, и в 1941 году.  Поэтому смысл войны для украинцев ясен и понятен: воюют не за Зеленского, Коломойского и Ахметова, а за право жить по своим правилам и говорить на своём языке, даже если это не слишком нравится соседу.
                Сложнее в ситуации, когда цели войны, которую ведёт правительство, совершенно непонятны для большинства жителей. Нам легко с позиций сегодняшнего дня рассуждать о прогрессивном значении походов Ивана Грозного на Казанское и Астраханское ханства, необходимости выхода к Балтийскому морю в ходе Ливонской и Северной войн или защиты рубежей от колониальных устремлений Великобритании в ходе Кавказской войны и завоевания Закавказья и Средней Азии. А для обычного человека того времени эти войны часто воспринимались как прихоть Ивана Грозного, Петра Первого или русских царей 19 века.
                Возьмём, для примера, участие Российской империи в освободительной войне стран Балканского полуострова против Османской империи в 1877-1878 годах. Россия пыталась преодолеть последствия неудачной Крымской войны, и для Александра Второго война с одряхлевшей Турцией воспринималась как возможность, во-первых, продемонстрировать свои военные возможности, вновь закрепив свою роль главного дирижёра Европейского «концерта наций», во-вторых, стать главным модератором на Балканском полуострове, поставив под контроль правительства новых государств, и, в-третьих, окончательно закрепить итоги Кавказской войны, шедшей долгие десятилетия. В конечном итоге вышло не так, как хотелось, хотя российская армия и почти достигла стен Константинополя, но это уже вопрос к дипломатам России того времени.
                Но если для военно-бюрократической элиты цели этой войны были понятны, то для недавно освобождённого крестьянства, городского пролетариата, интеллигенции эти цели были не совсем ясны.
                Поэтому была начата интенсивная информационная кампания с рассказами о зверствах турецких башибузуков в отношении славянского населения Балканского полуострова. Весьма кстати оказался написанный И.С. Тургеневым  в 1860 году роман «Накануне» о любви русской девушки Елены Стаховой и болгарского студента Дмитрия Инсарова. Большая роль отводилась и религиозной пропаганде о необходимости спасти «от поругания мусульманами» христианских святынь на территории Османской империи.
                Надо отметить, что всё вместе обусловило серьёзную общественную поддержку этой войне, в армию шло большое количество добровольцев, что было весьма существенно для неё после перехода от системы набора рекрутов к всесословной воинской повинности.
                Сходная ситуация была и в 1914 году, когда общество в целом поддержало и мобилизацию, и объявление войны Автро-Венгрии и Германии. При том, что в целом смыслы и цели войны, кроме необходимости расплачиваться за взятые царским правительством у Франции и Англии кредиты, были не слишком понятны даже для военно-бюрократической верхушки.
                Перейдём к дню сегодняшнему.
                Имеется ли такой смысл у специальной военной операции? С точки зрения элиты, скорая победоносная война должна была снять накапливающееся в обществе напряжение и раздражение. Для самого Владимира Владимировича и его ближайшего окружения хотя бы частичное восстановление целостности бывшего Советского Союза было бы оправданием его долгого руководства, конституционной реформы и формирования «нового дворянства». Но окончательно сформированных целей и методов их достижения, судя по косвенным признакам, выработано не было. Отсюда и метания в идеологическом обосновании специальной военной операции. В данный момент происходит стремление максимально интенсифицировать боевые действия с нашей стороны, но хватит ли этого порыва надолго, увидим в ближайшем будущем.
                Насколько глубоко эти идеи, заявленные в выступлении Президента 24 февраля этого года и многократно повторённые всей мощью российской пропаганды, внедрились в общественное сознание россиян, покажет время.
                Судя по всему, особого смысла в действиях руководства обыватель не видит, но, поскольку плетью обуха не перешибёшь, вынужденно приспосабливается к патриотической повестке. Отсюда и 80-процентная поддержка с постоянным ростом рейтингов, и порядком намозолившие глаз буквы латинского алфавита.
                Для наиболее бедных регионов служба по контракту в Вооруженных Силах, Росгвардии или ЧВК представляется вполне нормальным социальным лифтом, позволяющим заработать законным способом очень хорошие, по местным меркам, деньги. А для некоторых особей это ещё и легальная возможность удовлетворить не приветствуемые обществом инстинкты в подходящих условиях. Как ни печально, но в любом обществе всегда будут наличествовать психопатические личности, получающие удовлетворение от насилия над другими людьми или даже их убийства. 
                В то же время сама фронтовая обстановка способствует чёткой дифференциации между «своими» и врагами, и главным стимулом для участия в боевых действиях становится месть за погибших и раненых боевых товарищей. Нигде нет такой ясности понимания этого, как в боевых условиях, и только сотрудники спецслужб и разведчики вынуждены напрямую контактировать с подобными себе из противоборствующего лагеря.
                Однако длительное пребывание в стрессовых условиях приводит к росту аутоагрессии, направленной против собственных здоровья и жизни, употреблению психоактивных веществ, от алкоголя до тяжёлых наркотиков, а также ростом негативизма в отношении своего военного руководства, а затем и руководства страны.
                Уже осенью вполне возможны эпизоды массового неповиновения военному руководству и агрессивных действий в отношении представителей российской элиты. В этих условиях проведение мобилизации может очень быстро привести к ещё более выраженному росту негативных настроений в обществе.
                Одно дело поддерживать специальную военную операцию на диване и другое – принимать в ней непосредственное участие. Мобилизованная армия – мать смут и революции, идёт ли речь о Российской, Австро-Венгерской и Германской империях в годы Первой Мировой войны, или о многочисленных эпизодах Гражданской войны 1918-1922 годов.
                Руководство СССР и лично Иосиф Виссарионович Сталин очень хорошо это понимали, поэтому, начиная с конца 1943 года, начали решение вопросов, связанных с послевоенной демобилизацией, начиная от отзыва с фронта представителей ряда необходимых профессий до определения возрастных категорий, увольняемых после окончания боевых действий. И всё это при том, что Великая Отечественная война была по-настоящему народной, и вопросов о её целях у большинства бойцов и офицеров не возникало в принципе.
                Можно ли найти смысл в специальной военной операции и в чём он, возможно, может заключаться, я напишу несколько позже. Думаю, эта тема могла бы дать начало серьёзной дискуссии, имеющей не столько теоретическое, сколько прикладное значение.
                Скажу сразу: готовых решений у меня нет. Но необходимость проявления смысла событий не только в их возможном воздействии на общественные настроения в стране, на сам ход боевых действий, но и на выход из этой затянувшейся специальной операции.
                Любые войны заканчиваются миром, только условия этих соглашений бывают очень разными для каждой из сторон, что во многом зависит от того смысла, который они вкладывали в эти события, начиная их.