Северное Причудье. Партизанское братство

Партизанское братство

Сокрушающие действия 2-й Ударной Армии с Ораниенбаумского плацдарма 42-й и 67-й Армии Ленфронта с высоток Синявинских и Пулковских, а также армий Волховского фронта в совместных действиях смели кольцо 900-дневной блокады. Движение к Победе стало увереннее. Уже к марту армии двух фронтов достигли Пскова и Острова. Партизанские бригады Ленфронта оказали наступающим армейским частям на Гдовской земле существенную помощь.
Сложности возникли на реке Нарва, берега которой 2-я Армия И.И. Федюнинского достигла к концу января. На ней как на водном рубеже, гитлеровское командование армии «Север», предполагая продолжения главного удара Красной армии, вдоль западного берега реки от Чудского озера до самого устья реки Нарва соорудили заблаговременно оборонительную линию «Пантера». Чтобы решить поставленную Ленфронтом задачу, вновь потребовался опыт борьбы и содействие народных мстителей. Край, где успешно действовали партизанские бригады штаба Ленинградского партизанского движения, был уже освобождён от оккупантов. Но несмотря на это, вновь потребовалась помощь партизанских полков.
В лесах и сёлах северного Причудья концентрировались отборные полки партизан. Штаб Эстонского партизанского движения, который ранее размещался рядом с Кремлём в гостинице «Москва», перебазировался в Ленинград и тесно сотрудничал Ленцентром партизанского движения. Начальником штаба эстонских мстителей был первый секретарь партии коммунистов Эстонии Н. Каротамм. Сотрудничество между центами осуществлялась уже в 1943 году, когда к Ленинградским полкам перебрасывались воздушным путём эстонские партизанские спецотряды, сформированные в Москве и в Калининской области. Это были закалённые в боях под Великими Луками эстонские народные мстители. На восточном берегу Чудского озера три соединения эстонских партизан были дополнены опытными лесными братьями Ленинградских бригад.
Целью данной публикации и является кратко рассказать о боевом братстве, возродившемся в лесах Восточного Причудья и крепнувшем в проведённых совместных боевых операциях в составе 2-й, 6-й и 9-й Ленинградских партизанских бригад.

Партизанское братство

Совместная борьба с оккупантами продолжалась в трёх партизанских десантах, подготовленных и совершённых на противоположный западный берег Чудского озера. Задачей этих операций было вторжение в тыл противника, чтобы отвлечь гитлеровские части Нарвского фронта, где велись ожесточённые бои уже на левом берегу реки Нарва. Партизаны, наступая с северо-западного берега, куда вышли по льду озера Первый и Второй десанты, угрожали гитлеровцам с фланга, продвигаясь в направлении их тыла.
Первая совместная операция Эстонского и Ленинградского штабов партизанского движения началась 24 февраля 1944 года. В десанте участвовали два партизанских полка. Первый из деревни Рубцовщина, что на севере-востоке озера, повёл закалённый в партизанской войне командир А. Филиппов. В боях с оккупантами в северной части тогда Гдовского района он командовал 9-й Ленинградской партизанской бригадой (об успешных боевых действиях бригады газета уже рассказывала в №7 от 15.02. 2019 г). Второй бригадой командовал Ф. Янгиров. А отрядом эстонцев А. Калласте. Северо-западного берега озера партизаны достигли лишь 26 февраля на рассвете у деревни Катасте. После успешного захвата деревни и уничтожения береговой обороны врага, отряд стал наступать на северо-запад. Отряд Ф. Янгирова, в составе которой был и отряд эстонцев под командованием Я. Вялцева, выйдя на берег, стал наступать на северо-восток и действовал параллельно реки Нарва около 15 километров от передовой линии.
Третья партизанская бригада с трудностями преодолела Чудское озеро. Начав поход 9 марта, она достигла эстонского берега лишь 12-го. Это в связи с тем, что отряд преодолевал озеро в его самой широкой части. Этот план родился от предположения, что гитлеровцы менее всего ждут, что партизанский десант будет совершён в самом широком месте водной преграды. Но не смотря на это обстоятельство, совершить прорыв береговой оборон оказалось задачей непростой. Опасаясь очередных десантов, немецкое командование укрепило береговую линию дополнительными войсками и техникой. Сюда были переведены потрёпанные части с нарвского фронта. Для борьбы с партизанами прибыла на западный берег 207-я дивизия под командованием генерала Гоффмана. Наступающие предполагали организованную оборону берега, но то, что западный берег озера фактически стал настоящей передовой линией фронта, оказалось неожиданностью. Легко вооруженным отрядам партизан было сложно бороться с миномётным огнём и танкетками оккупантов. Насколько противник считал опасным вторжение партизанских отрядов на западный берег говорит и этот факт, что за высадившейся на берег бригадой партизан для определения направления её следования применялся самолёт-разведчик противника. Но несмотря на возникшие сложности благодаря опыту и высокому боевому духу, приобретённому в сражениях, партизаны вышли на берег между деревень Омелу и Сяэритса, что южнее города Муствеэ, сломив сопротивление гитлеровцев. Но при следовании партизан на северном направлении скоро им приходится встретиться с батальоном гитлеровцев и частью вражеского 3-го эстонского пограничного полка. Для схватки с численно превышающими силами противника, десантники, в поиске более выгодной позиции, направились к ближайшему лесу. Под вечер появились преследователи. Заместитель командира бригады Николай Шумилов организовал ответную операцию обхвата. Когда цепь преследователей развернулась для нападения, они оказались полуокружёнными под огнём партизан. В первую очередь нападающие потеряли своих главарей. Огонь партизан был прицельный. Гитлеровцы стали разбегаться, отступать. Бой был для партизан успешным. Были трофеи — десятки автоматов и различного снаряжения. Первый день в конечном счёте получился удачным. Что нельзя сказать о последующих днях. Выше уже было отмечено, что на берег озера после двух партизанских десантов, высаженных в феврале, немецкое командование перебросило на ставший опасным берег дополнительные армейские части и технику. Оценивая создавшуюся обстановку, партизаны-десантники, преследуемые противником, стали с боями отступать в сторону лесов Алутагусе, чтобы объединиться с первым и вторым полками, высадившимися на северный берег озера. В дальнейших сражениях партизаны третьего десанта вынуждены были отступать разрозненными группами и выходить в лесные массивы севернее Чудского озера. Но далее стал сложным и путь возвращения на лёд Чудского озера.
Партизанские бригады, высадившие на северный и западный берег озера в феврале и марте 1944 года, осуществили боевые и разведывательные цели. Они, создавая опасность прорыва в тыл противника, отвлекали значительные части живой силы врага и боевую технику, остро потребную ему на Нарвском перешейке. Этим было оказана посильная помощь наступающим частям Красной Армии.
Более конкретно узнать как это было, читатели могут по воспоминаниям радистки эстонских партизан, ленинградки Аргенты Калининой. Автор этих строк встретился с ней в Москве в бывшей спецшколе радистов на одной из очередных встреч участников боевых операций в тылу врага, проходивших традиционно в день Победы на Садово-Кудринской, близ площади Восстания. В составе отрядов эстонских партизан связистами-радистами воевали также московские патриотки Нина Ивановна Головина, которая являлась радисткой эстонского отряда Круусе. Будучи на то время московским корреспондентом эстонского радио мне посчастливилось встретиться и с другими радистами эстонских партизан В.И. Лучкиной, Алексеем Васильевичем Лебедевым. В особой спецшколе радистов с москвичами и эстонцами проходила подготовку и дочь великолучанина, тогда командарма К.К. Рокосовского.

Вальтер Тоотс
Как это было По воспоминаниям радистки
эстонских партизан, ленинградки
Аргенты Калининой

Мы были сверстниками: я и мой друг по партизанской борьбе Анатолий Смирнов. Когда началась Великая Отечественная война, нам было по 15 лет. Мы оба стремились попасть на фронт. Нас не брали, уговаривали продолжить учёбу. В течение первого года войны Толе неизменно говорили: «Подрасти, потом пойдёшь бить фашистов». А мне просто отказывали — девчонка!
Но мы с Толей всё-таки своего добились — стали ленинградскими партизанами. Ниже приведены отдельные эпизоды, основанные на дневниковых записях о борьбе с оккупантами в феврале — марте 1944 года.

27 февраля 1944 года

Ночь. Эстонский хутор на берегу реки Ростойя. Небольшой дом. Комната городского типа. На диване в полном обмундировании, в шубе, с автоматом в руках спит помощник комиссара отряда, коммунист Фёдор (так его называли, но на самом деле его имя Филипп Феклистов). Рядом на табуретке пристроилась я — политрук роты третьего отряда 1-й Эстонской партизанской бригады. Тоже одета, автомат на коленях. В помещении душно, жарко. Но раздеваться нельзя. Опасно. Группа отрядных разведчиков, возглавляемая Анатолием Смирновым, ещё не вернулась. Враг где-то совсем близко. Численность гарнизона в ближайших деревнях пока не известна. В двух остальных комнатах и на кухне на полу расположились на отдых, не выпуская из рук оружия, бойцы отряда. Я дежурная. Только что проверила все посты. Хоть бы вздремнуть немножко! Мы не спали почти трое суток.
24 февраля наша бригада под командованием капитана Филиппова Андрея Филипповича покинула деревни Каменный Конец и Рубцовщина и ступила на лёд Чудского озера. Нам предстояло за ночь пересечь озеро, пройти по льду на северо-запад более 40 километров, прорваться через оборону противника и начать боевые действия на оккупированной территории Эстонии. В это время Советская Армия готовилась к освобождению Нарвы и Пскова. 1-я Эстонская партизанская бригада была сформирована из бойцов и командиров 6-й и 9-й бригад ленинградских партизан. В Эстонию пошли почти все мои боевые друзья по 6-й бригаде. Самым близким из них был Анатолий Смирнов. Он пришёл в партизанский отряд 16-летним подростком из блокадного Ленинграда в августе 1942 года. В суровую зиму 41-42 года после окончания ремесленного училища Толя работал на заводе, где делали штурманские приборы. За линией фронта воевал в партизанском отряде. Мы с ним встретились в конце августа 1943 года в Зареченском лесу, в отряде Тимофея Ивановича Егорова. Быстро подружились и относились друг к другу заботливо, как брат и сестра. Вместе подрывали железнодорожное полотно, пустили эшелон противника под откос, ходили в разведку, распространяли сводку Совинформбюро среди населения. Пошёл с нами в Эстонию и Борис Алексеевич Макаров — командир взвода разведки. Он заменил выбывшего из строя В.В. Калинина, которого отправили в Ленинград на лечение в госпиталь. Санинструктором нашей роты была оставлена Рая Иванова, родом из деревни Лышницы Плюсского района. 16-летняя красивая, черноглазая девушка была любимицей отряда. «Райка, — ласково звали её бойцы, — наша Райка Иванова». Она была смелой девушкой. Первой бросалась на помощь раненым и всегда бережно, внимательно к ним относилась. В политотдел бригады из отрядной разведки взяли мою боевую сестрёнку Юту Бондаровскую. Она не хотела расставаться со мной и отправилась вместе с нами в рейд. Хорошим товарищем был Олег Николаевич Вержиковский — оперативный работник отдела. В трудную минуту можно было смело положиться и на Григория Засеева, на Жоржа Кулумбекова, хорошо проявивших себя в боях. Они продолжали служить в разведке отряда. Разведчики трудились целый день, а в ночь на 26 февраля вывели бригаду к деревне Катасте. Подойти к вражескому берегу без потерь не удалось. Противник открыл огонь, как только мы приблизились к береговой отмели. Она была покрыта мелкими торосами. Для каждого из нас в этот миг самое главное состояло в том, чтобы достичь берега, взбежать на него и закрепиться. Многих не досчитались мы поле этого недолгого боя. Бригада разбила гитлеровский гарнизон. Захватила пулемёты, миномёты, несколько десятков автомашин, которые были сожжены. Береговое охранение разбежалось. Гитлеровцы потеряли более пятидесяти солдат и офицеров. 27 февраля бригада углубилась в лес и вышла к хутору Ростойя. Здесь мы надеялись отдохнуть после трудного перехода и с новыми силами развернуть боевые действия. Нужно было «оседлать» шоссе Таллин — Нарва и воспрепятствовать продвижению войск противника. На территории хутора было несколько строений. Жилые дома, хозяйственные постройки, большой амбар, ток, баня — все они были заняты уставшими бойцами. Часа через два вернулась отрядная разведка. Анатолий Смирнов сообщил, что в близлежащих деревнях стоят вражеские гарнизоны, численностью до 600 солдат в каждом. Вскоре небольшие группы партизан отправились устанавливать мины на дорогах, ведущих к этим гарнизонам. Ночь подходила к концу. Заступил на дежурство помощник комиссара Фёдор. Я забылась в глубоком сне, но ненадолго...

28 февраля 1944 года

Днём бригаде пришлось вести бой с карателями. Подразделение противника численностью до пятидесяти человек было разбито. Вечером другое подразделение постигла та же участь.
Гитлеровцы приняли нашу бригаду за войсковую часть Советской Армии. Сконцентрировав силы, они провели наступление на хутор Ростойя с трёх сторон при поддержке танков и самоходных артиллерийских установок. 29 февраля 1944 года
На рассвете погибла Юта, наша юная разведчица...
Рота, в которой я была политруком, вела в это время бой с карателями в другом месте. Только утром нам удалось соединиться с бригадой. Я стояла, прислонившись к дереву, совсем без сил и пыталась собраться с мыслями. Надо было доложить командиру об итогах боя. В этот момент ко мне подошёл комиссар бригады Фёдор Антипович Цветков. Вместо обычного приветствия он глухо сказал: «Юта погибла. Сегодня. На рассвете». До меня как-то не сразу дошёл страшный смысл этих слов. Автоматически спросила: «Вынесли?» — «Нет. Не смогли. Пришлось отойти. Оставили всех».

1 марта 1944 года

Подробности о гибели Юты мне рассказал Анатолий. При нападении карателей на хутор, в одном из домов которого находился штаб отряда, группа партизан, в том числе Юта и Анатолий, оказалась отрезанной от основных сил бригады. Сильный огонь противника заставил их укрыться за каменным фундаментом дома.
Противник наступал с трёх направлений. Пересечь поле незамеченными было невозможно. Оно просматривалось со всех сторон и простреливалось. Несколько партизан пытались под огнём противника прорваться к реке и, укрываясь под её берегами, пробиться к своим. Но они все погибли. Была убита и санитарка Нина, бросившаяся на помощь упавшим партизанам.
И тут неожиданно для всех, никому ничего не сказав, напрямик через поле побежала Юта. В своём красном пальтишке на фоне белого, чуть закопчённого взрывами мин снега, она была отличной мишенью для немцев. И они не промахнулись...
Всего лишь несколько суток мы провели под крышей на хуторах Ростойя и Мюэрассаре. Обоз с обмороженными и ранеными партизанами передвигается вместе с бригадой. В случае встречи с противником бойцы сразу принимают круговую оборону. Раненые находятся в центре. Большинство из них не расстаются с оружием. А легко раненые партизаны часто принимают непосредственное участие в бою.

6 марта 1944 года

Сегодня разрешено развести костры, вскипятить воду и обжарить на костре маленькие кусочки конины.
Меня подозвали к себе бойцы роты и предложили кружку кипятка. Я испытала настоящее блаженство от того, что можно было хоть немного согреть руки и выпить несколько глотков горячей воды... Мы делились друг с другом не только боеприпасами, тёплой одеждой, но и последней коркой чёрного хлеба. Некоторым эстонским товарищам, ставшим советскими гражданами перед Отечественной войной, не совсем была понятна такая взаимовыручка. Как-то Фёдор (Филипп Феклистов) принёс из похода две буханки хлеба. Отдал мне. Я приказала разделить его между бойцами. Каждому достался кусочек. Узнав об этом, Фёдор рассердился и назвал мой поступок безрассудным. Мне пришлось ему доказывать, что иначе мы поступать не можем. Для меня это было нормой поведения не только как политрука роты, а просто как человека, познавшего в первую блокадную зиму Ленинграда, что такое голод. Вскоре я просто забыла об этом случае. Для Феклистова же он оказался настолько необычным, что он запомнил его на долгие годы. Спустя четверть века после войны он спросил меня: «Лена, ты на меня больше не сердишься?» (партизаны звали меня Леной). Я искренне удивилась: «За что?» Тогда он, немного смущаясь, напомнил мне это эпизод с делёжкой хлеба.

7 марта 1944 года

Ночью в лесу обнаружили обломки разбившегося советского самолёта. Лётчик не успел выпрыгнуть с парашютом. Его останки захоронили в промёрзшей эстонской земле.
В первые сутки пребывания бригады в Эстонии нам очень помогала партизанская авиация. Самолёты доставляли нам боеприпасы, медикаменты, газеты, маскировочные халаты и костюмы. Признаться, меня очень порадовал маскхалат с маркой фабрики «Красная работница», где я работала в дни блокады Ленинграда белошвейкой и оттуда в сентябре 1942 года ушла добровольцем в школу радистов.
Из-за постоянных боёв всё своё имущество партизанам приходилось держать пр и себе. А тут Анатолию Смирнову доверили хранение крупномасштабных карт районов предстоящих действий. В полевую сумку они не помещались. В вещевых мешках быстро бы перетёрлись и пришли в негодность. Анатолий поместил их в обычную деревенскую торбу — простой холщовый мешок с лямкой через плечо. Он как будто специально был сшит для этих бумаг. Внешне это выглядело забавно, но зато надёжно и удобно.
Хутор мы заняли. Это был последний бой бригады на оккупированной территории Эстонской республики. После него партизаны около двух суток колесили по бездорожью и подтаявшим болотам. Ослабевшие от постоянной голодовки лошади, на которых сидели раненые, очень часто по колено, а то и глубже, проваливались в болото. Каждого раненого сопровождали четверо партизан. О Толе заботились разведчики. Накануне последнего боя к Смирнову подошёл Николай Ульянов (начальник отряда разведки) и сказал, что должен забрать у него разведчиков для прорыва на Чудское озеро. Толя понимал, что его людям место в бою, но всё же попросил оставить ему в качестве сопровождающего разведчика Жоржа Кулумбекова.
Началось движение по Чудскому озеру. Вдоль дороги, контролируемой бригадой, проходила глубокая канава. Лёд на ней был уже малонадёжным, переправлять раненых на лошадях было опасно. Поэтому раненых снимали. Те, кто мог передвигаться, переходили канаву, поддерживаемые товарищами. Меня перенесли на руках.
При выходе на озеро бригаде потребовалось пересечь шоссе, которое шло вдоль берега. Бойцы перебегали по одному. Труднее было раненым. Они передвигались верхом, либо их перевозили на санках или переносили на носилках. В тот момент, когда я должна была на лошади спуститься к шоссе, раздался свист, предупреждавший об опасности. На шоссе показалась колонна автомашин и самоходных орудий противника. Они шли с зажжёнными фарами. Будь у нас соответствующее оружие, можно было бы уничтожить часть техники. Но кроме раненых и охранения некому было открывать огонь. Мы так и застыли на месте. Моя лошадь встала около дерева. Я нагнулась к ней, сжав правой рукой автомат, чтобы лошадь не двигалась. Когда поток вражеского транспорта прошёл, мы благополучно пересекли шоссе. Приближалось время выхода к немецкой обороне, расположенной на берегу. И хотя мы подходили с тыла, противник, безусловно, знал о нашем существовании. Стремительный бросок, короткий бой. Мы вышли на лёд Чудского озера. На льду убили мою лошадь. Дальше мне помогала передвигаться санитарка Рая Иванова. Трудно сказать, откуда у меня взялись силы «пройти» с её помощью несколько километров, пока меня не положили на одну из подвод, выехавших специально на поиски раненых и обмороженных...
На ровной местности, где бригада вышла на лёд, миномётный огонь противника был особенно губителен. Сразу погиб командир первой роты Павел Поляков.
Бригаду по льду километров шесть-семь преследовали лыжники и аэросани, но потом преследователи повернули назад. Раненых прикрывала группа партизан под командованием комиссара Цветкова.
Колонна бригады растянулась на несколько километров. Партизаны шли по одному, небольшими группами. Видимо, это было одной из причин, что мы не подвергались нападению с воздуха...


Партизанское братство // Гдовская заря. 28.02.2019.
http://all-gdov.ru/?p=13335