Хроники процветания Европы. Часть третья

В европейской коммунальной квартире сегодня снова было шумно. Не во всей - на общей кухне. Ароматные запахи намекали, что в общине праздник. Ганс жарил ливерную колбаску, Пшемыслав кипятил свои носки в кастрюле со спагетти Марио. Даже не находящийся в тот момент на кухне Миелис, тужась, думая о халявной туалетной бумаге забывчивого Карло, вносил ароматную нотку в праздничную сутолоку друзей.
- Люби друзи! – Начал свою повестку Ганс на правах старшего квартиросъемщика.
Соседи потупились; на всякий случай Раймонд начал прятать фамильное серебро Жана по карманам.
- Вы заметили, как я гарно шпрехаю по украински? – Хитро прищурился Ганс, - сегодня у нас день жовто-блакитной перемоги. И в связи с этим я объявляю праздник!
- Насколько «перемоги»? – Уточнил Петруи на всякий случай перепрятал семейное серебро из кармана Раймонда.
- Ну а как же? – Удивился Ганс, - лично я с супругой на Лэсю переписали часть своей жилплощади. Вы же все так сделали?
- Конечно! – Соврал Пшемыслав, наблюдающий невзрачную бабу у кастрюли со спагетти. Фиг с ними, со спагетти, а носки та дрянь, которую Лэся высыпала из большого мешка в варево, может и испортить.
Остальные жильцы начали нервно переглядываться. Особенно нервничали Жан и Раймонд, не найдя семейное серебро в карманах.
- Панэ Гансу, - подала голос Лэся. – Как учили великий Джон и вы, я отравила твоих соседей. Теперь могу приехать на постоянное жительство в эту великую квартиру?
Ганс заозирался - ненавидящие его глаза были всюду.
- Лэся, хаха, - нервно засмеялся Ганс, - ты еще не в полной мере освоила наш язык. Заткнись, пожалуйста.
- Тю, ну а шо не так? – Девка за словом в карман не лезла, - Еще скажи - и Иван не придет всех насиловать? Мы же с тобой не просто так все придумали?!
Толпа придвинулась к Гансу. Воздух начал густеть. Каждой пОрой Ганс ощутил концентрированную ненависть соседей и немного нож Петру под сердцем.
- Хорошо, хорошо, - заголосил бедолага, - не празднуем, значит не празднуем!
Ближе к вечеру все разошлись по своим палатам. На плите догнивали колбаски.
Только Марио был счастлив. Он попробовал новую пасту. И ему было «белиссимо».