Экс-ры V 5 гл Рассказчик

Глава 5   

Маскировка лагеря

Драма на лестнице — маскировка лагеря — правильная мысль — мукуколка торпедирована — рассказчик

Рассказчик

— Серёга расскажи что-нибудь из армейских историй, — попросила Таня.
— А у нас, что больше нет рассказчиков про армию, — ответил я.
— Давай рассказывай, ты так всегда красиво врешь, — сказал Саня.
Я сделал вид, что начинаю жутко обижаться  и собираюсь вообще уйти на улицу.
— Ну, ну, только без обид, а ты Саша не лезь, а то сам будешь и рассказывать, — сказала Таня.
— Во-первых, я никогда не вру и всё что я рассказываю чистая правда, если кто-то сомневается можно заключить договор на ящик коньяка и на тот, который я укажу.

Если есть  желающие можем спорить, а доказать я всегда смогу потому что вы можете всем скопом прийти к моему бывшему начальнику. Не совсем конечно моему командиру, а к старшему лейтенанту в то время Александру Азанову который живет в нашем городе или можете позвонить моим сослуживцам и просто поболтать за жизнь и как бы, между прочим, спросить, что вас интересует.
Азанов кстати вам докажет что правда это всё или нет, если он подтвердит то мой любезный спорщик ставит ящик коньяка на бочку но пить с вами я его не буду, из принципа что вы мне не по-ве-ри-ли, — сказал я по слогам последнее слово.
— Тогда какой интерес идти и что-то выяснять, — сказал Олег.
— Если Серега проиграет, то ящик коньяка можешь получить ты, — сказала ему Таня.
— Ха,  так они договорятся между собой, и он все равно коньяк выиграет, — сказал Саня.
— Ну, можно после похода сразу с рюкзаками заявится, к этому Азанову и пускай доказывает, — сказала Таня.

Я посмотрел на товарищей и понял, что спорить никто не хочет, ведь если я покажу на самый дорогой коньяк, то ни у кого не возникнет желание его покупать.
— Саня вот ты все постоянно меня подначиваешь, что я всё сочиняю. Давай поспорим, вот прямо здесь при свидетелях что любая история которая мной была рассказана раньше станет поводом к спору мы  её запишем тетради и потом попросим заново рассказать и доказать без меня. Просто подошли и спросили, правда или нет, и я ставлю коньяк, если так случится, что он скажет обратное. На какой коньяк покажите ну, что делать, раскошелюсь, короче расплачиваюсь по полной программе, пусть даже это мне влетит хорошую копеечку.

— Егорыч я тебе и так верю, рассказывай, — сказал Толя.
— Ну, ты же один веришь, мне другие-то это не верят.
— Я тебе верю, ты сам знаешь, — сказала Таня.
— Я тоже верю, — сказал Виктор.
— А почему ты мне не веришь, — спросил я у него.
— Если жена узнает, что я тебе проиграл ящик с самого дорогого коньяка, она меня просто убьет, — засмеялся он.
И тут все начали хохотать.
— Вы чего ржете идиоты, нас могут услышать, — спохватился Толя.

Олег соскочил на пол добежал до двери и закрыл ее.
— Ладно, давай рассказывай свою историю, я тебе тоже верю, что-то  коньяк говорят, дорогой стал, — засмеялся он снова.
— Ну, Серега давай рассказывай, ждем, — сказал Толя.
— Ну, Саня-то не верит, что толку рассказывать, — ответил с равнодушным видом я.
— Да верю я тебе, что не врешь, я сам тебе могу рассказать кучу таких историй, которые и придумать-то сложно, только  как-то ты гладко их рассказываешь, — рассказываешь, сказал Саня.
— Так он рассказывает их по двадцать раз, тут не хочешь, не хочешь все запомнишь, — сказал Толя.

— Ну, хорошо можно сделать так, пускай кто-то из вас припоминает рассказанную мной когда-то историю. Другие могут её не знать, я и её рассказываю, и тот, кто ее раньше слышал, пусть скажет всё ли верно и что я убавил или что-то прибавил, — сказал я.
— Ну, ладно, Серёга уговорил, рассказывай все, что хочешь.  Я  теперь всему поверю, коньяк говорят, подорожал, — сказал Саня примирительно.

Ему по видимому уже больше ничего и не оставалось, как верить мне ведь остальные подтвердили, что верят моим рассказам, хотя, конечно же, я немножечко их приукрашивал. Но без этого любая история не будет интересна, потому что рассказанная в первый раз она не так колоритна, как та же история рассказана в двадцатый. Потому что всякий раз, когда рассказываешь одну и ту же историю, всегда всплывают в памяти какие-то недостающие детали, которые очень необходимы в дополнениях, которые были упущены ранее и уже эта же история, рассказанная когда-то, воспринимается немного по-другому, но с той же сутью.  И заподозрить автора во вранье не представляется возможным. Так что и ни у кого не возникает сомнения, что автор врунишка, хотя есть талантливые рассказчики, которые выдумывают увлекательные истории прямо на ходу, высасывая их из пальца, как Жюль Верн пером из чернил.

— Ладно, чёрт  с вами… Толя рожки! — вспомнил я, что у нас варятся рожки.
Толя соскочил на пол и давай суетится.
— Проболтал я с тут вами, разварились, поди!
Он попробовал их на вкус и сказал.
— Пора  бросать тушняк с луком, начинаем веселиться начинаем песни петь, разрешите для нач… — он вдруг осёкся и посмотрел на Таню и засмеялся. — Ой, чего это я.
— Ну, ты даёшь стриптоцид! — залился хохотом Олег.

— Егорыч ты рассказывай, пока я тут кошеварю после будем делать праздничный ужин по случаю приезда на Конжак! — почти торжественно сказал Толя.
Таня слезла со своего спального места и, ткнув своим кулаком в мою голову, сказала.
— Ну, чё, чеши мукуколку-то! Чего готовить-то будем не чай же пить.
— Пусть он расскажет что-нибудь деревенское, это просто упад, — сказал Виктор.

Я почесал мукуколку и, прикинув чтобы такое интересное для начала рассказать кроме армейских историй и сказал.
— Короткие рассказы о деревенском детстве, а потом будем думать, как праздновать.
— Давай, — сказала Таня.
— Есть такая история про морковь, мне было тогда где-то около пяти лет. Как-то я сказал тёте Нюре старшей сестре моей мамы, что у нас в огороде морковь какая-то не очень вкусная. Так она и ляпнула, мол, раз у соседей вкуснее, вот к ним жить и иди! Ну, я воспринял это всерьёз и отправился в чужой огород за морковью, надрал её большую охапку прихожу и реву. — Тётя Нюра возьми меня обратно, а сладкую морковь сама ешь!
— Класс! — сказала Таня.

После этого стал рассказывать дальше.
— А когда я был вот таким, — я показал, как я мог свободно ходить под столом.  — Я в свой приезд в деревню был предоставлен самому  себе и один ходил по избам знакомился с многочисленными родственниками, самостоятельный был. Раз взял и уснул за речкой у Царей, так мама Царицыных звала по их фамилии, а меня по всей деревне искали. Подняли на уши милицию, пожарников, почтальона, продавцов.
— Кто видел городского мальчика? — спрашивали по соседям местные.
— Меня видели все, но кто был последний, никто не знал, — сказал я.
— И как нашли, — спросила Таня.
— Не как, а где, — ответил я.
— Где? — спросил Виктор.
— В загоне спал с поросёнком в обнимку.

— Офигеть он ещё и со свиньёй спал, — сказал, закатывая глаза Олег.  — А теперь сюда залез! Боже мой, с кем приходится иметь дело!
Олег сделал вид, что от меня несёт жутким запахом и отправился курить.
Саня зажал нос и тоже выскочил на улицу.
— Ну, что как дураки-то! — сказал я.
— Ну, Егорыч ты даёшь! Ну, ладно бы с хорьком, а то со свиньёй, да ещё и в навозе, — сказал Толя, размешивая рожки с тушёнкой.
— Ну, что готово, а то я очень есть хочу? — спросил я у Толи.
— Друзьям свиней отдельно!
— Хрю, хрю, — это надо мной подшучивал Виктор.
— Ладно, фиг, вам, а не деревенские рассказы, — сказал я, забирая у Толи котёл с рожками.

Виктор пошёл следом за мной, но я сказал ему, чтобы он развёртывал с Олегом свою электростанцию.
— Поедим и развернём, — сказал он.
Ещё дома  Виктор и  Олег задолго до похода сконструировали ветряк для преобразования э/энергии  для последующей зарядки аккумуляторов большой ёмкости.
Когда вопрос предстоящего похода назрел, я попроси Виктора взять с собой их детище, потому что для съёмок фильма мне моих аккумуляторов может не хватить. А если не будет солнца для солнечных панелей, то ветряк нам поможет добыть энергию.
— Тогда возьми адаптеры для зарядки аккумуляторов для видеокамеры и все свои сетевые шнурки и кабеля, пригодятся, — сказал  мне Виктор.
— А разве можно заряжать аккумуляторы для видеокамеры напрямую, — усомнился я.
— Мы возьмём аккумуляторы большой ёмкости с них-то и будем скачивать энергию при необходимости. А то так батареек и аккумуляторов не напасёшься, — объяснил мне Виктор.

— Егорыч, ты чего людей гоняешь, пусть сначала поедят, а потом ветряк поставят, горит что ли, — сказал Толя.
— Да не горит, просто много разговаривают, — сказал я, выходя из избы и хлопая дверью.
Когда я вышел Толя сказал Виктору, чтобы он с  остальными надо мной не подшучивал по поводу поросёнка, а то я могу действительно обидеться и так, мол, вон уже стал раздражаться. Виктор пообещал ему не обострять.
— Пошутили малость, и хватит, поросёнок не свинья, — сказал ему Толя.

Когда я вернулся обратно с пустым котелком, Толя немо посмотрел на меня.
— Свиньям отдал, — сказал я, отдавая ему пустой котелок.
У Толи аж челюсть отвалилась.
— Каким свиньям? — спросил он, остолбенело.
— А тем, что за столом сидят, беги, а то не достанется всё счифанят, слышь, как хрюкают, — ответил я, забирая свои ложку и чашку. — Витя чайник неси и пряники.
— Фу ты дьявол тебя задери… а я думал что того вывалил... мышам, — выдохнул Толя.
— Ага, буду я рожки переводить!