Ночная симфония

Неврологическое отделение городской клинической больницы. Я лежу в шестиместной палате. Вчера пять человек выписали «с улучшением» и ночь я провел в одиночестве.

Но «свято место пусто не бывает» и сегодня в течение дня в палате появились пять «новеньких» пациентов.

Наступает вечер. Дежурная медсестра выключает свет в коридоре отделения. Пора спать. В палате тишина. Все пациенты лежат на кроватях, уткнувшись в свои телефоны. Постепенно экраны телефонов гаснут – больные засыпают.

Я не сплю. После перенесенного ковида, без снотворного я могу уснуть только часа в три ночи, а то и в пять утра.  Я лежу тихо, думаю обо всём и ни о чём. Смотрю на дисплей телефона – уже полночь.

Внезапно у кого-то из больных громко звонит телефон. Уже уснувшие пациенты недовольно ворочаются в постелях, но дипломатично молчат. Кому-то срочно понадобилось в двенадцать часов ночи выяснить у больного некоторые подробности его бытия. Какие вопросы задавал звонивший я не знаю, но некоторые ответы, которые давал больной, я слышал.

— Спрашиваешь, как день прошел? Да, впустую… Врач? Была… Беседовала со мной две или три минуты…  Да, именно так… Измерила давление, забрала выписки, что были у меня на руках и сказала, что лечить меня будут «по стандартам». Что это такое? Понятия не имею… Завтра попробую выяснить у неё… Нет… Легкие и сердце не слушала… Про питание пока ничего сказать не могу… В обед буфетчица дала тарелку горохового супа и хлеба. Сказала, что второе блюдо и компот, поступившим сегодня, не положены. Анализы? Завтра утром сдам мочу и должны будут взять кровь из вены…

…Разговор «из-под одеяла» продолжается около пяти минут. В палате снова тишина. Я начинаю дремать, но пациент, что лежит в углу у окна, вдруг начинает храпеть. Давно я не слышал такого могучего храпа. Сначала он рычит, как лев, а затем, повернувшись на бок, меняет тональность храпа и начинает между «рычанием» насвистывать какую-то мелодию с причмокиванием. Его сосед просыпается, раскачивает ногой кровать храпящего «льва» и в палате снова наступает тишина. 

Но длится она не долго. Теперь мой сосед напоминает о себе и начинает довольно громко разговаривать, точнее что-то бормотать, во сне. О чем он ведет речь понять невозможно. Я тихонько толкаю его в бок. «Оратор» замолкает.

В палате снова становится тихо, и я засыпаю. Сколько времени я спал или дремал сказать не могу. Просыпаюсь от громких звуков. Впечатление такое, будто кто-то несколько раз ударил колотушкой по огромному барабану.

Догадываюсь, что это с невероятным шумом выпустил дурной воздух из кишечника больной, лежащий у двери, рядом с умывальником. Невольно вспоминаю строки из книги Ярослава Гашека о бравом солдате Швейке — «Тут милейший пан Еном так оглушительно пукнул, что маятник у стенных часов остановился». Вполне возможно, что это дает знать о себе гороховый суп, съеденный в обед.

Больной не просто пукает. Он талантливо исполняет какую-то музыкальную композицию. После соло барабана и короткой «музыкальной паузы» тут же следует продолжительное рыдание саксофона. Потом звучат короткие пулеметные очереди ксилофона и завершается «концерт» мелодией, отдаленно напоминающей звуки флейты или кларнета. 

После музыкального номера несколько минут в палате слышно только легкое сопение того «храпуна», что недавно рычал словно африканский лев.

Не успел я задремать, как ещё один пациент — злостный курильщик и матерщинник — начинает громко кашлять, и вдобавок непрерывно чихать. Понимаю, что поспать сегодня мне не удастся. Смотрю на дисплей телефона — без пяти шесть. Скоро с термометрами придёт медсестра. Пора вставать…

Прошедшая ночь остается в моей памяти, как сплошная симфония самых разнообразных звуков…