Утерянное кольцо

      Таня училась в шестом классе, когда папа ушел в другую семью. Мама очень переживала, постоянно плакала, перестала следить за собой, хотя профессия у неё была публичная: она возглавляла детский сад, в который ходили более ста ребятишек, плюс персонал. Поэтому раньше  Оксана Ильинична всегда говорила, что должна выглядеть достойно. Но уход мужа словно столкнул её с горы, и она покатилась, до крови расцарапав лицо, руки, ноги, но особенно сердце.

      Таня не могла понять, почему она так убивается? Отец  хороший человек. Он  звонил дочке, платил алименты, по воскресеньям брал в свою новую семью, познакомил, как выразился, с названой сестрой Алей,и маленьким братом  Гошей. Новая жена Виктора Ивановича, молодая и красивая тетя Соня, хорошо относилась к Танечке, всегда угощала разными вкусностями и приглашала чаще приходить в гости. Но Таня вспоминала в эти минуты мамины слезы и вежливо ссылалась на  загруженность уроками  и заботу о бабушке Надежде Петровне – маминой  маме, очень пожилой женщине.

       Надо сказать, у неё были свои проблемы, которые удивляли внучку. Старушка  часто грустила, ходила в аптеки, косметические кабинеты, парфюмерные магазины; делала массаж лица, маникюр, красила седые волосы. Но ничего не помогало - войну с годами она проигрывала «всухую». Хотя всегда выглядела  приятно  и элегантно.

       Почему бабуля так стремилась выглядеть моложе? Таня долго не  понимала. Но однажды, войдя в её комнату, она взглянула на большой портрет над кроватью, забранной красивым  прозрачным пологом. Таня невольно остановилась напротив портрета, который освещало яркое утреннее солнце, и у неё захватило дух.

 Художник был, наверное, хороший, потому что как живым было лицо на портре – молодое, свежее, жизнерадостное. На девочку смотрели большие, необыкновенного орехового с темно - зеленой радужкой глаза, которые очень шли к пепельным волосам. Вместе они подчеркивали черные  длинные, чуть приподнятые брови. Ровный нос, и с красивым изгибом посередине губы, чуть поднятый подбородок, открывавший шею, похожую на стебель  очень красивого  цветка, делали лицо неотразимым. Изящные  руки  с тонкими длинными  пальцами лежали на коленях. На безымянном пальце левой поблескивало  массивное  зелёное кольцо.

      С открытым ртом смотрела девочка на портрет очаровательной женщины.  И вдруг вспомнила, что её бабушка в молодости была актрисой. И поняла, почему сейчас она изо всех сил пытается сохранить красоту, отчего грустит и внимательно всматривается в облик внучки. Однако  свои черты в её лице не находит. Танечка  похожа на отца. Такая же светловолосая, сероглазая, с ямочками на щеках и мелкими кудряшками вокруг головы. Сказать, что нехороша – нельзя, но красивой назвать тоже: милая, симпатичная девочка.

          С годами  она поняла, почему стареющие женщины забывают о веселых праздниках, которые они устраивали, приглашая гостей, любили пикники  на природе, ездили  на экскурсии. Оксана Ильинична и сейчас была еще молодая, но одинокая. Бабушка горевала о сцене и утерянной красоте. И Таня перестала ездить в новую семью отца, хотя ей никто не запрещал.

         Наступил последний, одиннадцатый год учебы в школе. Таня Мазур вытянулась, длинные ноги и тонкая талия делали ее взрослой девушкой.  Похорошело и лицо. Впрочем, весной ей исполнилось шестнадцать лет, и она чувствовала душевное волнение.  Объяснить себе его не могла, но внимательно присматривалась к подругам, следила за их отношениями с мальчиками, однако особых чувств к кому-то одному из противоположного пола не испытывала. К тому же предстоящие выпускные экзамены и проблемы матери отвлекали её от подобных мыслей.

          Однажды вернувшись с работы, Оксана Ильинична прошла в комнату, села на диван и безразличным голосом сказала:

         -Девочки, меня посылают в санаторий подлечить сердце, отдохнуть, встряхнуться…

         -Куда?- деловито спросила Надежда Петровна.

         -В Кисловодск. Нарзана попить, ванны принять…

         -Замечательно!- оживилась старушка, - сколько можно лить слезы и гробить здоровье, тебе всего тридцать семь лет?

          -Да, мамочка, - подхватила Таня, - ты за нас не беспокойся. Мы с бабушкой не пропадем.

          - Да как-то неожиданно. Я уже забыла, когда уезжала из дома.

          - Ничего, вспомнишь,- строго сказала  мать,- Таня, достань с антресоли чемодан на колесиках. Кстати, когда едешь?
 
          -Через три дня.

          -Успеем. Кое – что новое прикупишь, кое- что обновим,-  деловито продолжала распоряжаться старушка.

           - Мама, мне ничего не надо, всё есть, нужно только санаторно – курортную карту заполнить. С сегодняшнего дня я уже в отпуске.
          -Отлично. Внучка, вытаскивай из туалетного столика духи, кремы, помаду…
          -Ма – ма! Ничего не надо!

          -Надо! Ты ещё совсем молодая красивая женщина. И превращать себя в старуху… Придёт ещё время, когда в зеркало смотреть не захочется.

          И уже на третий день Таня провожала маму на вокзале.  Оксана Ильинична со страдальческим лицом тянула за собой чемодан, а дочка несла пакет с нужными книгами, тапочками, парфюмерией и другой мелочью. Поезд тронулся, у мамы заблестели глаза, а дочка, сдерживаясь, махала ей рукой.

        Вернувшись домой, она сообщила бабушке, что благополучно посадила маму на поезд.
 
         И началась непривычно тихая жизнь. Не хватало маминых рассказов о её любимых воспитанниках, новостях в городе, о которых рассказывали родители. Таня взялась за подготовку к государственным  экзаменам, а бабушка выходила во двор и обсуждала события в доме; говорили чаще всего  о детях,игравших в песочнице,  да пьяный Иван с пятого этажа все время не там парковал машину и ругался с другими жителями дома. Видела она уже плохо. Телевизор не смотрела. И только пробегала глазами  газетные  заголовки, которые  крупнее. Как интеллигентная женщина, она не хотела быть помехой внучке  в подготовке к экзаменам. Но Таня загрустила над книгами, и, приглядевшись к ней внимательнее, Надежда  Петровна  однажды вечером сказала:
          -Девочка моя, ты уже взрослая. Не хочешь отдохнуть от книг и послушать о моей молодости?

          -Конечно, бабуля, я давно хотела попросить тебя об этом, но стеснялась.

          -Тогда слушай. Кончалась война.  Наши войска были уже в Берлине. Властью распоряжалась русская комендатура. Её возглавлял полковник Ершов.  По его приказу были раскинуты госпитали для раненых и выздоравливающих. Привозили и тяжелораненых, потому что внутри города продолжались перестрелки, шла борьба за каждый дом.

          - На фронт в сорок третьем году я была отправлена с группой Мосгосконцерта, где  работала еще  до войны вокалисткой. В Берлине мы ежедневно ездили по госпиталям и выступали перед больными. В этой группе пела любимые всеми довоенные песни «Саша, ты помнишь наши встречи?», другие. Но чаще военные «Эх, дороги», «Синий платочек» Клавдии Шульженко, «Катюша». Меня встречали громом аплодисментов.И не только за голос, но и за внешность. Едва я появлялась перед  слушателями, как волной пробегал шелест: «Ух, ты, какая красивая!».  А после выступления меня долго не отпускали, кричали «браво», несли кто конфетку, кто яблоко.

          - Однажды заметила большие взволнованные глаза мужчины.  Они словно хотели что-то сказать, но вокруг было много людей.  Однако выход нашёл.  Остановил меня возле гримерной ,где как раз никого не было, все были увлечены выступлением клоуна Кеши. Из палаты доносился хохот. А мужчина, стоявший передо мной, охрипшим голосом сказал:

          - Извините, но я смотрю уже четвертый концерт с вашим участием.  И когда вы поёте, у меня замирает сердце.

           - Простите, о чем Вы?- спросила я, рассматривая правильные черты лица, густые темные волосы, гордую  посадку головы. Он удивленно впился  в меня серыми говорящими  глазами и сказал: «Я был серьезно ранен.  Пуля задела предсердие и застряла в легких.  Но врачи сделали все, чтобы спасти меня. Я лечился в нескольких госпиталях. В этот попал уже для выписки, но мне стало хуже. Кардиолог сказал, что перебои в сердце, шумы в легких, бледная кожа, плохое настроение свидетельствуют о  том, что  я еще  к выписке не готов».

           -Мне жаль. Но я при чем ?- вырвалось у меня.

           -Вы виноваты в том, что я люблю Вас. Когда смотрю на сцену и в лучах софитов вижу жар-птицу, у меня начинает колотиться сердце, к горлу подкатывает  комок и становится тяжело дышать.  Спасите меня! - и он встал на колени.

             - Но мы незнакомы! – растерялась я.

             - Давайте познакомимся.  Меня зовут Дмитрий. Живу с родителями в Подмосковье.
             - Надежда,- машинально ответила я.

             -Боже, какое имя! Вы моя Надежда!

             И чем больше он говорил, тем теплее становилось в груди, тем проще понимала его: я ведь тоже была молодая и еще не любила.  Шли минуты, мы словно вдруг очутились  в единой оболочке, ничего не замечая вокруг. Но тут меня позвали, я очнулась, забыв, о чем говорили и молчали,  передавая друг другу мысли.
              - На  следующий день мы выступали в другом  госпитале. После концерта он встретил меня у выхода с букетом ромашек и шутливо сказал моим товарищам:
              -Я забираю вашу красавицу!

              -Не успев опомниться и оглянуться, словно под гипнозом,  ничего не замечая вокруг, пошла за ним.  С тех пор, как только у нас выпадало время,  мы были вместе. Он носил меня на руках, доставал где-то конфеты, сладости.  Местом встречи был разрушенный многоквартирный дом, где к удивлению уцелела квартира на четвертом этаже. Война ускоряет время. То, что в мирной жизни может длиться месяцами и даже годами, в страшные годы, когда  любой день может оказаться последним, все свершается быстро. Дмитрий, пылая, как костер, зажёг и меня. Буквально через несколько дней я поняла, что люблю его и готова на все. Мы не могли долго находиться друг без друга. Но наступил день, когда Диму выписали, а нас стали готовить к отправке в  Москву.

          -Расставание было таким, словно мы хоронили друг друга. Рыдая и заикаясь, я сказала Дмитрию, что, кажется, беременна. Не знаю, какие чувства он испытывал, но обхватил меня и целовал лицо, шею, руки, шептал нежные слова.

          - Наконец мы расстались. Дима дал адрес родителей, а сам  со своим батальоном  пошел воевать с японцами. Я вернулась в Москву опустошенная: относительно беременности ошиблась. Ехать к его родителям не было  ни сил, ни повода. Кто я им такая, что скажу? И только день и ночь плакала, тем более все мы получили отпуск. Решила ждать его в Москве. По истечении некоторого времени  от Димы все реже стали приходить письма, в которых он писал, что идут горячие бои и времени совсем нет, что его это убивает… А через  два или три месяца  от его товарища пришло письмо.  Начав с утешительных слов, в конце он написал, что Дмитрий Иванович Сичков погиб  при исполнении воинского долга. Посмертно награжден орденом Красной Звезды.

          - Заломив руки, я упала в обморок. Не знаю сколько провалялась на полу, но когда пришла в себя, расцепила руки и увидела, что на безымянном пальце  левой руки не было  фамильного кольца, которое никогда не снимала.

            -А куда оно делось, бабуля?

            -Откуда же я знаю. Обстановка была такая непростая: где-то зацепилась, спрыгивая с машины, мыла руки да оно соскользнуло. Переживала, всякое думала, но ничего в голову не пришло. Вам ничего не сказала. Мама твоя, наверное, подумала, что  сняла его  и спрятала. К тому же все еще  грели душу серые глаза, не давая ни о чем другом думать…

               Помолчали. Надежда Петровна смахнула слезу и  продолжила:

              -Закончилась война, я продолжала работать в Москонцерте, но мало кто видел на моем лице улыбку, а уж веселое настроение  и жизнерадостность  остались там, в госпиталях и объятьях Дмитрия.

               - Прошло пять лет. Однажды, вернувшись с гастролей, я решила пройтись по парку. Навстречу шла супружеская пара с двумя детьми лет двенадцати – четырнадцати. Увидев меня, мужчина отвернулся, заинтересовав чем-то   детей, а женщина стала поправлять волосы, и я увидела на одном из  её пальцев бабушкино кольцо! Я узнала его по форме и отличительной черте, потому что его делал мастер на заказ. Кровь прилила к лицу, я словно прилипла к земле, а потом повернулась и побежала назад почти бегом.

              - И ничего не сказала им? – удивилась Таня.

               -А что я могла сказать? Дима был моим любовником и оказался лицемером и вором? К тому же, детка, человек плохо знает себя. Ускоряя шаг, я вдруг поняла, что  лед, столько лет лежавший на сердце, вдруг стал таять.  Поразилась: такая неземная любовь освобождала меня. Недаром говорят  « От  любви до ненависти один шаг». Я возвратилась к самой себе. За мной ухаживали, по-прежнему была красива. Встречались неплохие мужчины, предлагали руку и сердце, но мое молчало. Наконец встретила твоего дедушку – доброго, ласкового, хорошего человека. Он не рыдал, не падал передо мной на колени. Только называл Наденькой, ходил на все мои концерты, дарил цветы и всегда тихо говорил «спасибо».  От него исходило тепло и надежность. Мы встречались почти год.  Потом поженились. Жили хорошо. Когда родилась твоя мама, мы были счастливы. Но, видимо, не под счастливой звездой я родилась. Илюша был фронтовик, война оставила отметину, и в сорок восемь лет он умер. Больше на мужчин я не обращала внимания. Растила Оксану с пяти лет одна. Девочка росла тихой, спокойной, даже диковатой. Когда встретила твоего папу, очень изменилась: ожила, стала интересоваться книгами, ходить на танцы.Виктор,стройный, кудрявый, задел её сердечко. Она тоже понравилась ему. Сыграли свадьбу.
 
              -А почему же тогда они развелись?-тихо спросила девочка.

              -Так бывает , внученька. Непонятно. Но мне кажется, что он встретил свою половинку. Вот такая, Танечка, у нас судьба с мамой.
   
             
              Девочка обняла  бабушку и горько заплакала.  А на следующий день пришла телеграмма: «Встречайте, выехали поездом…вагон…Не одна». Таня с Надеждой Петровной посмотрели друг на друга и дружно засмеялись.

             -Горит, горит  счастливая звезда,- торжественно провозгласила  бывшая актриса.

             И пошла в ванную комнату готовить её к приезду дочери и, очень надеясь, хорошего человека, которого она встретила. Ну, не всегда же за окном снег и мороз; светит солнце, поют птицы и цветут цветы.