Мишка, Мишка, где твоя улыбка?

По просьбе твоей дорогой жены Вики Карасевой-Мовчан
и велению моего сердца

                В октябре уже год, как мой бывший товарищ удалился, улетел, растворился в бесконечном надкосмическом мире. Он ушёл , оставив белый свет совершенно неожиданно.

                Часть Мишкиных энергичных и талантливых атомов рассеялась крематорским пеплом в ласковой Днестровской воде, а небольшая толика укрылась совсем рядышком, под защитой родительских могил , что расположились на кишиневском кладбище « Дойна».

                Всюду, как прежде, неслись по небу светлые осенние бессарабские облака, куда-то спешили неугомонные  птицы, а Мишкина электростанция ,вдруг, взяла и перестала посылать безудержные токи перегоняя  кровь по его сильному, тренированном телу, любившему жизнь во всех ее проявлениях.               

                Исполнилось Мишке, к моменту ухода,  всего шестьдесят один.  Для современных реалий , согласитесь, это  совсем-совсем немного.

                Он , помнится,  понравился мне с первой же встречи. Да и как мог не прийтись по душе  высокий, оптимистичный, умный и начитанный молодой человек , который, после каждой же идеи, высказанной мною, громко, бесхитростно и , что было самым важным для моего тщеславия, прилюдно высказывал своё искреннее восхищение.

                Более того, Мишка, сразу же, немедленно,  брался за выполнение самых дерзких планов. Кому бы не было приятно ?

                Мой новый приятель и ученик числился круглым отличником  родного Кишиневского гидрофака, активным заводилой и знаменитым получателем наиболее престижной , по тем временам, Ленинской стипендии.

                В свои двадцать лет , Мишка уже пребывал кандидатом в члены той самой главной и единственной партии, что тогда монопольно царила  на всем бесконечном пространстве огромного Советского Союза. Таким образом, по моему глубокому убеждению, ему, совершенно обоснованно и определенно, светило самое ведущее положение в высших элитах нашего грядущего и безусловно счастливого будущего.         

                Между тем, его институтский период приближался к логическому завершению.  Предстояла защита   дипломного проекта. На улице буйствовала весна. Разгоряченные девушки , сновавшие по улицам, радовали улыбками и задорно оголяли все, что было можно и чего нельзя.

                В Академии Наук, где  я занимал должность  старшего научного сотрудника, помимо наполеоновских планов, Нобелевской премии и коротких белых халатиков симпатичных лаборанток, под которыми почти ничего  не было надето, меня интересовало и заботило ещё много разных дел.

                Однако самым главными и интересными для меня, в ту далекую пору, стали не успехи во флирте и не бесконечные эксперименты. Отнюдь. Наиболее важным , как ни странно, стало дальнейшее  Мишкино продвижение, его карьера. Это был какой-то особый азарт, напоминавший , скорее, чувства близкого по духу  тренера

                - Если осуществить это действо, то есть защиту диплома, да ещё на английском языке, - вспомнил я к месту действовавшее тогда законодательство,- то вполне возможно будет наслаждаться пятнадцатипроцентной надбавкой к зарплате.  Причём,  вплоть до самой пенсии. Да и рекомендацию в аспирантуру получить будет намного легче

                - Принято!,-  громко и горячо поддержал меня ученик , - толковая идея,  но, вот незадача, с английским проблемы. Зададут ещё какой- нибудь каверзный вопрос, а я , ни сном ни духом,  не смогу даже даже понять

                - Нет тех преград, которые нам не по плечу,- поспешил успокоить я,- сам напишу текст на английском, ты его зазубришь, а вопросы - вопросы потруднее, это уж моя забота. Ответы тоже подготовлю заранее. Тебе только подучить. Да так, чтоб от зубов отскакивало. Кроме того, засыпать тебя вопросами буду так, что не дам никому и слова вставить .

                Мое появление на защите Мишкиного диплома было обставлено по всем канонам театрального и политического искусства. Заместитель декана, проходивший накануне по факультетскому коридору,  как бы совершенно случайно, однако хорошо  расслышал мое обещание, а скорее угрозу,  устроить круглому отличнику Титову, гордости факультета,  настоящую головомойку.

                Материализовался  я в аудитории, где проходила защита, специально незадолго до Мишкиного доклада. С членами комиссии специально поздоровался довольно сухо. Все они, чувствовалось, были уже предупреждены, что я готовлю настоящий подвох. Факультетское начальство из-за этого посматривало  на меня волком.

                Представление было разыграно , как по нотам. После Мишкиного доклада, я стал буквально засыпать его вопросами. Заранее подготовленное нами « Сорри», заставило Мишку переспросить о том, что именно я имел ввиду, а доцентов и декана почти испепелить меня взглядом. - Все! Последний вопрос,- взревел декан,- переходим к прениям.

                Тут слово снова взял я,- Выступление дипломника Титова Михаила Георгиевича потрясло меня своей глубиной и компетентностью. Считаю, что , помимо отличной оценки, он достоин рекомендации в аспирантуру. Не скрою,- продолжил я, - что, в начале, настроен был довольно критически, но блестящая защита диплома заставила предположить, что она является лучшей из всего того, что мне удалось увидеть за последние годы!

                Через час мы с Мишкой уже сидели в ресторане « Молдова», потом в « Кишинэу», затем в «Бутояше», пили замечательные молдавские брэнди « Сюрпризный», « Нистру», « Лучаферул» и хохотали, вспоминая лица администрации факультета, испугавшейся за защиту своего  лучшего студента.
   
                Затем, затем  была Мишкина аспирантура, работа в Академии Наук, наше бесконечно дорогое общение и азартная жизнь, наполненная творческой работой, весельем и настоящей дружбой.

                Скоро первое августа - наш общий с тобой день рождения. Мишка! Поздравляю тебя с наступающим 62- летием. Твой энергичный неугомонный Дух всегда жив и чувствуется совсем рядом.

                - Бридера! Братья! ,- хохочешь ты и стараешься обнять всех  одним сильным большим и тёплым объятием…