Солдаты империи Глава 24

Прошедший почти в непрерывных перестрелках невероятно продолжительный день 26 апреля 1985 года заканчивался.
- Нам нужно заминировать подходы, - предложил Васильев, имевший опыт сапёра. - На складе много противопехотных мин.
Рязанцев, как раз восстанавливал в памяти обстоятельства пленения сержанта, пользуясь тем, что моджахеды перегруппировывали силы.
- Я тебе помогу, - согласился с предложением Сергей.
Пользуясь сгущающимися сумерками они, таща несколько мин, отползи как можно дальше от склада. Владимир быстро установил их в приготовленных напарником углублениях и привёл мины в боевое состояние.
- Теперь тихо они к нам ночью не подойдут… - заверил сержант.
Только они собирались возвращаться, как увидели группу скрытно пробирающихся «духов». Советские солдаты неожиданно закидали ручными гранатами идущих врагов. Затем выскочили на них и обратили в бегство.
- Не нравиться?! - бегущий впереди Васильев вёл огонь прямо на бегу и даже умудрялся попадать.
Душманы отвечали, но им приходилось поворачиваться, что сильно сказывалось на точности. Остались лишь двое «духов», которые попытались скрыться в небольшой пещерке, что была замаскирована в кустах. Первый из них нырнул в это углубление, а второго нагнал Владимир, который хрипел:
- Врёшь не уйдёшь!
Они столкнулись нос к носу. Душман начал поворачивать своё оружие в его сторону, но не успел. Васильев опередил и выпустил в него весь магазин. Вдруг из кустов высунулся второй моджахед и нацелил винтовку на врага. Сержант нажал на спуск, но автомат молчит.
- Патронов нет… - мелькнула запоздалая догадка.
Он с размаха бросил автомат в душмана и попал ему прямо в переносицу. Тот схватился за лицо и выпустил винтовку из рук. В это время подбежал запыхавшийся Рязанцев и опустил приклад своего АК на голову, держащегося за переносицу моджахеда.
- Пронесло, - просиял Владимир
Но Сергей начал поливать кусты из автомата. Васильев непонимающе посмотрел на него:
- Зачем, ведь противник обезврежен?
И тут из кустов упал «дух» с никелированным маузером. Как оказалось позднее, это оказался один из командиров душманов, который вёл с ними переговоры о сдаче.

Возвращение
Всю ночь Егор Рязанцев играл в карты в компании подвыпивших офицеров Вермахта. Пили вино и шнапс. Ему нужно было ненавязчиво выяснить, где находится танковая дивизия СС «Великая Германия», но стоило только заикнуться, как майор перебил:
- А ну его к чёрту, этот фронт! Надоело! Ходи лучше. Черви козыри! Куда ты суёшь, не та карта
Он остановил лейтенанта, который перепутал карточную масть. Егор отдался на волю случая. Пил осторожно, следя за всеми. Игра кончилась и офицеры ушли. Рязанцев остался ночевать на соломе рядом с майором.
- Майор чем-то напоминает мне капитана Бёрша, - думал Егор. - Но этот не такой лощёный и не такой брезгливый.
В колеблющемся пламени свечи он видел его профиль, высокий лоб, щёточку волос, подстриженных бобриком. Майор был бледен, резко обозначены морщины у рта. 
- Чёрт бы побрал эту войну и нашего сумасшедшего фюрера, он погубил германский народ. Сколько молодых погибло, сколько искалечено! - немец глянул на него. - Вот, например, у тебя я заметил пять нашивок, значит, пять ранений, а ты совсем молодой, сколько тебе лет? Двадцать пять, не больше?
- Двадцать четыре.
- Ну вот, так я и думал, а ты уже калека. А сколько наших вообще полегло? Сколько без рук, без ног? Сколько в плену будут сидеть? Ведь войну-то мы всё равно проиграли. Как ты считаешь?
- Думаю, что трудно будет вылезти из этой каши, - ответил Рязанцев.
- Такая свистопляска, что живым всё равно из неё не выбраться... - разошедшийся фронтовик обрушил на Гитлера столько нелестных выражений, что сам устал: - Ох! Ну ладно, давай спать.
Он задул свечу, и только красный пламень в печурке освещал тесное жилище. Тут Егор решил ещё раз испытать судьбу.
- Слушай, майор, - сказал он. - Дело у меня есть. Потерял офицерскую книжку, а может осталась в части, в моём личном деле, холера её возьми!
- А где твоя часть?
- Если б я знал, болтаюсь по степи, ищу её...
- А ты, из какой части?
- Из дивизии СС «Великая Германия».
- Э-э-э, так она, говорят, из кольца вышла… Давно скитаешься?
- Да с месяц, пожалуй.
- Не беда. Завтра что-нибудь придумаем. Я напишу письмо полковнику, командиру нашего полка. Он человек не злой, ко мне относится хорошо.  Сейчас сам чёрт ногу сломит... Кругом такое творится, что особенно придираться не будут. Он даст тебе отношение, что ты месяц провёл в нашем полку. Передашь бумагу в комендатуру, и она разыщет твою часть. 
- Я вижу, ты человек... - поблагодарил он.
- Надо же своих выручать... Что-нибудь сообразим. Давай спать.
Рязанцев услышал, как немец зевнул в темноте и потянулся на хрустящей соломе. Через мгновение майор храпел, а он не спал до утра:
- Неужели комбат сдержит слово?
Утром майор выписал необходимые документы. Егор присоединился к танковой дивизии СС «Великая Германия», которая направлялась в Румынию. Лязгающая, грохочущая немецкая колонна тёмной лентой переправлялась через Дунай в районе Рении. Журавли летели на юг низко над оголёнными прибрежными рощицами.
- Видимо, собирались ночевать в плавнях Дуная… - с болью в сердце смотрел он вслед косяку, слушал курлыканье журавлей: - Так и я улетаю всё дальше от дома…
Наспех наведённый хлипкий деревянный мост прогибался под тяжестью военной техники. На противоположном берегу стояли румынские солдаты с винтовками. Дождило, и на просёлках возникла непролазная грязь. Буксовали машины, колёса приходилось обматывать цепями. 
- Прохладно… - поёжился Рязанцев.
Неприветливо висело над обозом небо в серых тучах. Село было типично румынское, с беленькими мазанками в вишневых садах, с аистами на крышах и виноградниками на многие километры вокруг. Ему сразу бросилось в глаза отсутствие мужчин:
- Одни женщины с ребятишками да девушки. 
Хлеба у жителей не было, его заменяла кукуруза. Варили мамалыгу, пекли кукурузные лепешки, кормили кукурузой домашнюю птицу. Скорбные лица, натруженные руки, штопаная одежда из домотканого холста.
- Жизнь крайне бедная, - заметил он, - коза, несколько кур.
В селе, где расквартировалась рота, был помещичий винный погреб.  Маленькая дверца вела на лестницу, спускающуюся в небольшое помещение, где находились шесть деревянных бочек, каждая по пятьсот литров вина. Возле погреба стоял в карауле румынский солдат с винтовкой, в жёлтой форме и занятной шапке наподобие наполеоновской треуголки.
- У бочки внизу вмонтирован медный кран! - в селе уже стояла немецкая часть, и солдаты забрались в погреб. - Очень удобно.
Началась настоящая вакханалия. Они так перепились, что у бочки вывернули кран. Вино хлынуло в погреб, затопило остальные бочки, так что вновь подоспевшие солдаты подобраться к кранам уже не могли. Бродя по колено в вине, солдаты начали стрелять в бочки из автоматов. Из отверстий хлестали фонтаны вина, солдаты подставляли вёдра, канистры и каски.
- Всё кончилось тем, что унтер-офицер, напившись до отвала, упал и утонул в вине… - узнал Егор. - Под утро утопленника вытащили, солдаты, окружив труп, стояла в растерянности, не зная, как доложить начальству...
Следующая остановка была в городе Яссы. Шумел раскинувшийся на окраине базар. Сутолока, разноголосица, пёстрые одежды местных жителей. После осенних дождей установилась сухая, тёплая погода. Под лучами солнца на возах громоздились огромные тыквы, дыни, горы румынских яблок и чёрных слив, множество помидоров, лука и стручкового перца.
- Больше всего дешёвого винограда в высоких круглых корзинах, - Рязанцев гулял среди этого изобилия. 
На арбах, запряжённых волами, стояли бочки с вином, им торговали в розлив. Продавались лошади, волы, птица, козы и бараны. Цыгане-лудильщики гремели дырявой посудой. В сарайчиках черноволосые, грязные, полуголые люди с серьгами в ушах раздували мехами горцы и ремонтировали сверкающую на солнце медную домашнюю утварь.
- Можно купить всё, что угодно! - удивлялся он.
Чуть дальше разместилась барахолка. Там продавалось ношеное бельё, новое и краденое, лампы, различные инструменты. Проголодавшись, Егор зашёл в уютный ресторан. Это был скромный зал, разгороженный надвое. Слева находились столики для гражданских и румынских военнослужащих, справа для немцев. За соседним столиком сидели два лилипута, муж и жена.
- Оба франтоваты и подчёркнуто корректны, - присмотрелся он.
Справа сидела компания немецких офицеров. Подвыпивший майор начал отпускать по адресу лилипутов плоские грубые шутки.
- Нет, вы только посмотрите на этих обезьян! - кричал он. - И откуда у них деньги? Смотрите, пьют коньяк! А мы, гордость немецкой армии, должны пить какое-то паршивое прокисшее румынское вино и заедать тухлыми вонючими сосисками... А эти ублюдки, чёрт их знает, откуда они тут взялись, из цирка, что ли, пьют коньяк и жрут бифштексы. Парадокс!
Лилипуты ели молча, словно эта болтовня не имела к ним ни малейшего отношения. Только у мужчины под желтоватой, как пергамент, сморщенной кожей заходили желваки. Покончив с жарким, мужчина заказал два кофе с ликером и закурил гаванскую сигару, чем полностью вывел майора.
- Ишь ты, старая морковная пигалица! Скажите, пожалуйста! Теперь задымил сигарой! И какой, а? Гаванскую курит, подлец, а мы должны только нюхать его дым. Паек для офицера две сигареты в день! 
- Оставь, Герберт! - урезонивал майора полковник. - Ну чем они тебе мешают? Ну, курят, и пусть себе на здоровье.
Но остановить Герберта было уже невозможно:
- Бросьте, господин полковник! Мы же с вами рыцари-великаны! И мы воюем за их пигмейское счастье. Сколько раз я был ранен. А? Сколько? - он стал тыкать пальцем в нашивки ранений на своем кителе. - Сколько раз я рисковал жизнью в этой трижды проклятой России! И вот теперь тот паршивец курит сигары, а я, кадровый немецкий офицер, должен нюхать его дым? А вот я сейчас ему врежу по мозгам!
Немецкий вояка, пошатываясь, подошёл к столу лилипута, схватил его за аккуратно прилаженный галстук-бабочку и приподнял со стула. Никто не успел ахнуть, как мужчина выхватил из кармана браунинг и три раза выстрелил майору в живот. Немец рухнул на пол, а лилипут вынул носовой платок, протёр браунинг и спрятал в карман.
- Лицо его пожелтело сильнее прежнего и напоминает выжатый лимон… - поднялся на ноги Рязанцев.
Немцы вскочили с мест и ринулись к ним. Два офицера с руганью вытащили из-за стола лилипутов и потащили к выходу. Крохотная женская фигурка в модной шляпке и меховой горжетке барахталась под мышкой у рослого немца.
- А кто оплатит счёт? - волновался официант, стоя возле столика.
- Спишешь за счёт войны, - ответил захмелевший полковник и вышел вслед за своими подчинёнными.