Зачем ходил за три моря Афанасий Никитин?

Этот очерк был впервые опубликован в портале Воздушный Замок https://rmvoz.ru/forums/index.php?topic=4782.0

Известная нам с детства повесть о «хожении» тверского купца в Индию в  конце 15 века таит немало загадок. В литературе широко обсуждается вопрос о религиозности Афанасия, т.е. о том, в какой мере он «пропитался» исламом: текст «Хожения» заканчивается полу-мусульманской молитвой. Однако, за темой его верности христианству легко упустить другую, намного более фундаментальную: о настоящей цели его уникального путешествия. Мы мало задумываемся о том, сколько вопросов вызывает традиционная интерпретация текста. Почему купец средней руки, будучи ограблен и потеряв весь товар, уверенно поворачивает на юг,  спиной к родной земле, и направляется туда, куда еще не ступала нога европейца? На какие средства он жил и путешествовал около шести лет? Нигде не видно, чтобы Афанасий работал или занимался коммерцией. Так может быть стоит внимательно отнестись к первым фразам «Хожения», в которых Афанасий прямо утверждает, что вышел «от государя своего от великаго князя Михаила Борисовича Тверскаго, и от владыкы Генадия Тверскаго»? Но Афанасий явно не был официальным послом. В чем же тогда могла состоять его миссия?

Этот вопрос живо интересует петербургского исследователя древнерусской литературы Александра Боброва, который в ряде статей обращается к загадкам «Хожения». Он обращает внимание на чрезвычайно уверенные действия Афанасия в общении с властями, как с русскими, так и восточными. За него вступаются высокопоставленные лица. Удивляет и его обеспеченность. Не имея никаких явных источников дохода и потеряв весь товар, он вдруг оказывается владельцем жеребца стоимостью сто рублей – огромная сумма по меркам той эпохи. Не похоже ли, что Афанасий был послан с каким-то особым поручением, имел полномочия и был хорошо снабжен деньгами и грамотами? Ведь сам он никогда не называет себя купцом, а его сочинение напоминает тщательный отчет, почти целиком посвященный лишь одной стране – Индии, которая по-видимому и была основной целью его миссии. [2, с.279-280]

Бобров далее обращает внимание на интересное совпадение. Среди всего обилия товаров на  рынке города Келекот (Калькутта?), Афанасий замечает и фиксирует лишь перечень пряностей, которые все были компонентами священного мира. Так не эти ли компоненты, доступные лишь в Индии, были главной целью его трудной миссии? После разгрома Византии, русская Церковь, ранее получавшая миро из Константинополя, должна была думать о самостоятельной варке сакрального масла. Строго говоря, право варки мира имеют лишь автокефальные Церкви, а русская Церковь была в то время одной из митрополий Константинопольского Патриархата. Так что весь этот вопрос был чрезвычайно деликатен и одновременно жизненно важен для русской земли.

Был сочинен богослужебный чин мироварения, часть которого была скопирована с водосвятия с заменой слова «вода» на «миро», а другая часть – с елеосвящения при аналогичной замене слова «масло» на «миро». Весь этот обряд, как и сам процесс варки, считался секретным: «да облечется архиереи съ священникы, могущими тайну хранити, яко да мирьскымъ будет утаено» [1, с.844-845].  Один из списков чинопоследования (обнаруженный и опубликованный Александром) заключается рецептом мира, включающим 15 растительных компонентов. Список составлен с большим тщанием, для каждого растения приводится два названия: греческое и русское [1, с.856].  Список калькуттских пряностей у Афанасия включает 8 названий, из которых 7 бесспорно идентичны компонентам рецепта [1, с.848]. Текст рецепта заканчивается указанием на обязательность всех его составляющих. Весь этот текст, как рецепт, так и чинопоследование, предназначались для внутреннего пользования. По этим же причинам мы вообще мало знаем о том, как же в конце концов была решена стратегическая задача получения мира.

Так не видим ли мы в «Хожении» список найденных в Индии компонентов мира, который поверил бумаге не доехавший до Родины Афанасий? А может и наоборот: рецепт мира отражает фактически найденные Афанасием компоненты и вторичен по отношению к «Хожению»? Вряд ли на все эти вопросы когда-либо удастся ответить с полной уверенностью …

Помимо мироварения, интерес к Индии мог иметь и более широкую подоплеку. Именно этот период русской письменности отмечен интересом к индийской теме. Ходили рассказы о том, что там, за мусульманскими землями, здравствует и процветает православное царство «пресвитера Иоанна», которое могло бы быть ценным союзником русской земли, окруженной иноверными. [2, с.277-278; 3]. Думали даже, что там находится земной рай. Так что в русском обществе конца 15 века возникало много вопросов, ответить на которые можно было лишь совершив «командировку» в Индию и написав о ней отчет.

Отмечу кстати, что гипотеза о целенаправленном характере поездки Афанасия позволяет взглянуть по-новому на вопрос о его предполагаемом принятии мусульманства и второго имени (Юсуфа). Важность цели могла бы оправдать подобные действия. Становится понятным и логичным сочетание двойной религиозности Афанасия с его совершенно искренними покаянными переживаниями о вынужденном отрыве от родной веры.

Статьи А. Г. Боброва:

1. Бобров А. Г. Спорные вопросы изучения «Хожения за три моря» Афанасия Никитина  Летняя школа по русской литературе. 2022. Т. 18. № 2. С. 127–156.
2.Чин мироварения в автографе Ефросина Белозерского // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2007. Т. 58. С. 833-856.
3.Проблема подлинности «Слова о полку Игореве» и Ефросин Белозерский // Acta Slavica Iaponica. Sapporo, 2005. T. 22. P. 238-298.
4.«Сказание об Индийском царстве» в версии Ефросина Белозерского // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2009. Т. 59. С. 264-292.
5. Что искал в Индии Афанасий Никитин // ROSSICA ANTIQUA. 2017. № 2 (15). С. 124-143.