Лютер о Книге Бытия, семье и сексе

Комментарии Лютера на Книгу Бытия не так давно стали доступны в английском переводе. Они многое проясняют в плане формирования и теоретического обоснования протестантского взгляда на семью и секс. Лютер развил своеобразное учение о рае, как о семейной утопии, в рамках которой человечество должно было "плодиться и размножаться" путем благодатных, еще не испорченных грехом половых отношений, обрабатывая и заселяя райские угодья в мире, покое и благодати.  Эта семейная утопия осталась нереализованной из-за грехопадения, но была реальной возможностью и подлинным Божьим планом для человека. Учение Лютера послужило теоретическим обоснованием протестантского тезиса о нравственном превосходстве семейной жизни над целибатом и открыло дорогу к последующей сакрализации "семейного гнездышка" и "домашней церкви", во многом предопределив развитие европейской модели семьи. С точки зрения Лютера, секс не есть сам по себе ни грех, ни следствие греха, но есть изумительный и почти святой Божий дар, который, однако, столь же радикально испорчен последствиями грехопадения, как и остальные аспекты человеческого существования. Свое богословствование Лютер начинает с поисков ответа на традиционный вопрос об онтологии райского бытия, который всегда волновал верующее сознание.

С начала зарождения христианской традиции в верующем сознании протянулась ниточка от первоначального рая  (сада Эдема) к раю будущему. Так как о будущем рае Библия пишет крайне скупо, возникало естественное стремление представить себе будущую жизнь и состояние в ней человека по аналогии с прошлой жизнью в ветхозаветном раю. Ведь как мало мы ни знаем о садах Эдема, наше представление о них все же конкретнее и «материальнее» крайне неопределенного понятия о «жизни будущего века». Многочисленные хорошо известные иллюстрации к книге Бытия подкрепляют наше ощущение какого-то позитивного знания о потерянном рае. Очевидны и принципиальные общие моменты: и в прошлом рае, и в будущем речь идет о счастливой и радостной жизни без греха, свободной от тягот, соблазнов, чувства вины и, главное, от смерти.

Однако, первые же серьезные вопросы о том, что же представляла собой жизнь прародителей в раю до грехопадения, наталкиваются на краткость и неполноту описания этой жизни в Книге Бытия. Остается неясным важный вопрос: планировал ли Бог райскую жизнь Адама и Евы всерьез и надолго, или же он заранее знал, что их изгнание произойдет буквально на следующий день? И еще: планировалась ли эта жизнь как полноценное существование, ради которого Адам и Ева создавались, или же они «проектировались» для той земной жизни, которая стала их уделом в реальности, а райская жизнь предполагалась временным состоянием, чем-то вроде утробы, из которой им надо было родиться?

Богословие не предлагает убедительного разрешения этих вопросов. В представлении большинства верующих райская жизнь в садах Эдема представляется чем-то вроде детского существования, еще не ведающего ни радостей, ни тягот жизни «настоящей». Христианская  традиция склонна связывать секс с грехопадением: кажется, что до грехопадения не было никакого знания в этой сфере и что Адам и Ева друг другом сексуально не интересовались. Действительно, вся их семейная жизнь начинается после изгнания из рая. С этой точки зрения половые отношения, рождение детей и семья – все это принадлежит греховной жизни, в которую прародители были изгнаны в качестве наказания. Косвенно это подтверждается и словами Христа о том, что «в Царствии Небесном не женятся и не выходят замуж» (если следовать предложенной выше интуитивной аналогии между будущим и прошлым раем). Отсюда следует присущая традиционному христианству твердая убежденность в высших духовных достоинствах целибата и монашества как «райского» или «ангельского» существования, превосходного по сравнению с «благословляемой по телесной слабости» семейной жизнью. В истории христианства нет ни одного примера святого, ставшего святым именно за достойную семейную жизнь, в то время как существует великое множество святых, добровольно от этой жизни отказавшихся.

Так вот Мартин Лютер именно с этим подходом и не согласен.  Его точка зрения такова: райский сад был центром большого «райского региона», предназначенного для жизни человечества в соответствии с провозглашенным ранее призывом «Плодитесь и размножайтесь!» Согласно Божьему плану, Адам и Ева должны были начать семейную жизнь в раю и начать рожать детей, которые стали бы дальше размножаться. Ради своего пропитания они должны были бы заниматься относительно нетрудной сельскохозяйственной работой в благодатных райских условиях. Вся эта жизнь, внешне похожая на их будущую жизнь «в миру», была бы окутана аурой благодати и божьего благословения: женщины рожали бы без мучений и риска, не было бы ни смертей, ни болезней, ни конфликтов – ничего того, что возникло как последствие греха. Секс был бы сладостным и возвышенным, свободным от плотской похоти, извращений и мучительной страстности. Основой жизни райской общины было бы семейное гнездо, состоящее из мужа, жены и детей. Бог ведь прямо сказал «да отлепится от матери и прилепится к жене!», поэтому «малая семья» более богоугодна, чем семейный «клан», включающий много поколений. Патриархат также обязан своим возникновением последствиям греха, так что в образцовой райской семье мужчина и женщина были бы равны.

Подход Лютера решает одни проблемы, но создает другие. Сначала поговорим о том, какие же проблемы решаются. Во-первых, примиряются (по крайней мере в главном) два рассказа о творении человека и становится логичным призыв «Плодитесь и размножайтесь», который в традиционной интерпретации приходится относить к жизни после грехопадения. Во-вторых, решается вопрос о том, зачем было нужно создавать людей с органами размножения, если их жизнь в раю предполагалась безбрачной. У Лютера Бог логичен и последователен: он создает прародителей ради райской жизни, которая планировалась как жизнь человеческого племени с нормальным для человека размножением. Становится понятно, зачем он создает Еву как полноценную женщину и подводит её к Адаму, благословляя их будущий союз. Древо познания Лютер понимает как учреждение райской церкви, формы богопочитания, включавшей определенное табу; фактически учреждалась некая Святая Святых, границы которой было нельзя пересекать.

Лютер не жалеет красок в восхвалении семейной райской утопии. Идея дома-гнездышка с женщиной в качестве домохозяйки и домоправительницы ему настолько близка, что ключевое слово «гнездо» многократно звучит на страницах его обширного труда. В идеальной семье секс также идеален. Секс сам по себе не только не греховен – он является прямым исполнением Божьего плана о человеке и органической частью жизни райской общины, представляющей собой совокупность семей. Этот просветленный благодатный секс «просвечивает» и в теперешней падшей жизни, в которой он исковеркан до неузнаваемости последствиями первородного греха. Лютер не пишет, как и в какой мере восстановить в себе способность к семейной жизни, хотя бы отчасти похожей на райскую, но стремление к этому звучит у него очень явно. Он в резкой форме порицает монахов и католическое духовенство, считающих безбрачие высшей формой существования. Именно семейный подвиг он считает главной формой христианской жизни. Довольно очевидно, что лютеровский образ семейного рая повлиял на формирование идеала буржуазной «малой семьи» и семейного обиталища, как своего рода острова семейной благодати в бурном океане греховной «внешней» жизни.

Теперь поговорим о проблемах и трудных вопросах лютеровского подхода. Во-первых, в его подходе нарушается диалектическая связь рождения со смертью. Лютер не мог ввести смерть в раю, но позволить, даже в принципе, райскому населению размножаться неограниченно он тоже не мог. Пришлось постулировать, что Бог предусмотрел для райских жителей возможность безболезненного перехода из временного материального в вечное духовное существование – своего рода благодатную смерть, которую хочется сопоставить с современной эвтаназией. Лютер вообще не в ладах с идеей воскресения с телом – он представляет себе «жизнь будущего века» как нематериальное существование.

Другая проблема – довольно неожиданная – он не знает, как быть с наготой. Ведь Библия ясно говорит, что Адам и Ева были наги и не знали стыда. Стыд был явным результатом грехопадения. Логически рассуждая о том, как могла бы выглядеть жизнь первых людей в раю без грехопадения, поневоле представляешь себе сообщество нагих «детей природы», не нуждающихся в фиговых листочках и не стыдящихся не секса, ни «естественных потребностей».  Лютер не слишком вдается в эту опасную тему, но его точка зрения логична и ясна: да, в раю мог быть секс без стыда, экскременты благоухали, и можно было ходить голышом не краснея. Другими словами, все человеческое было еще неиспорченным. Рай был полноценно райским местом.

В заключение упомяну о других важных аспектах лютеровского подхода к Творению, повлиявших на протестантскую концепцию семьи. Лютер не согласен с классическим разделением явлений на естественные и чудесные, согласно которому повторяющиеся, регулярные явления естественны, а уникальные – чудесны. Нет, говорит Лютер, развитие дерева из семени – это такое же чудо, как первоначальное творение первого дерева ex nihilo. В самом деле, процесс роста дерева из мизерного семени – это и есть почти что создание ex nihilo. А почему развитие человека из семени менее чудесно, чем его первоначальное создание из «праха земного», или создание женщины из ребра мужчины? В самом деле, почему? Так называемые обычные явления по сути восхитительно чудесны. Обыденное достойно восторга и восхваления. Так что семья оказывается вместилищем чуда, своего рода «святой святых», в которой Бог совершает свои ежедневные, но от этого не менее восхитительные акты продолжающегося Творения, и каждый младенец столь же дорог Творцу, как и первый человек.