Земля в системе казачьего самоуправления

«Земля в системе казачьего самоуправления»
Перестройка, прозванная в народе «горбостройкой», а затем и «гробостройкой», «реформы», приведшие страну и народ на край экономической гибели, бесконечная критика колхозов, совхозов, всех коллективных форм ведения сельского хозяйства, всего прошлого, безудержное восхваление не существующих успехов «демократов» в проведении современных преобразований, в том числе и в решении проблемы: «земля - собственность», все это вместе взятое изрядно утомило каждого нашего человека, все сословия создаваемого «нового» общества. Подавляющие массы народа, видя продолжающийся упадок уровня жизни, видя стремительное расслоение общества, рождение на глазах у всех нищих, полностью обездоленных людей и баснословно богатых «новых русских», всё больше задаются одними и теми же вопросами: «куда нас ведут?»,
« как жить дальше будем?»
Состоящие на службе у «реформаторов» средства массовой информации вторят им, что мы сейчас живем лучше, чем когда- либо жил кто-нибудь в мире, и идем мы назад, в светлое прошлое - к капитализму.
Вольно или невольно, но в таких условиях многие достают с книжных полок Маркса, Энгельса, Ленина, даже «утопии» Томаса Мора и «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы, и начинают перечитывать, выискивать, в чем же они были не правы. Если при Советской власти наше государство было для всего мира образцом организации своих взаимоотношений с обществом, и в первую очередь, в разрешении проблем собственности на землю, то почему сейчас, возникшие на новой основе, эти взаимоотношения государства с обществом выливаются в непримиримое противоречие?
Остается лишь напомнить, что было известно каждому студенту, изучавшему марксистско -ленинскую философию и историю коммунистической партии; а именно, К. Маркс и Ф.Энгельс ( соч. т. 21 стр. 220) решительно отвергали неклассовую, идеалистическую трактовку государства, как наиболее совершенного воплощения мировой саморазвивающейся идеи, действительности нравственного начала или как самого могучего проявления человеческой личности, человеческого «Я». Для основоположников марксизма был характерен подход к государству, прежде всего как политическому орудию в руках экономически господствующего класса, предназначенному для подавления и эксплуатации угнетенных классов. Однако они вовсе не считали подавление и угнетение эксплуатируемых единственной внутренней функцией государства, и даже не ставили её на первое место. Так, Маркс в «Капитале» отмечает, что деятельность государства определяется, во-первых, выполнением общих дел, вытекающих из природы всякого общества, во-вторых, специфическими функциями, вытекающими из противоположности между правительством и народными массами ( см. К. Маркс и Ф.Энгельс, соч, т. 25, ч. 1, стр. 422).
С тех пор, как Маркс и Энгельс сделали свои выводы, прошло немало времени, но изменилось ли что-то в лучшую сторону? Можно ли сегодня сказать, что в 21 веке государство в капиталистическом обществе перестало или перестает выражать интересы тех буржуазных групп, которым принадлежат основные богатства нации? Представляется, что больших оснований для положительного ответа на этот вопрос нет. И всё же, существенные подвижки с составе сил, осуществляющих функционирование государственной власти, произошли. В развитии буржуазии наступил тот, предвиденный Энгельсом, «поворотный пункт», после которого «она теряет способность к исключительному политическому господству;, ... ищет себе союзников, с которыми, смотря по обстоятельствам, она или делит свое господство, или уступает его им целиком» (К.Маркс, Ф.Энгельс, соч. т. 16, стр. 416).
Предстоит еще определить, кто эти союзники современной буржуазии. Бывшие колхозники, рабочие колхозов или столь же разоренные и обездоленные фермеры?
А теперь несколько слов о собственности и, в первую очередь, о собственности на землю, которая , как это и было с старину, отдаётся для самоуправления сообществам казаков. Здесь тоже не всё бесспорно. Наоборот, почти всё спорно. Но мы не будем брать « всё», и остановимся лишь на главном, и зададимся вопросом: что в итоги развития общечеловеческой цивилизации сделало человека гражданином правового государства? Вслед за этим возникают и другие вопросы. К примеру, какие истоки питают силу гражданского общества, способного уравновешивать силу государственной власти,, имеющей в своем распоряжении не только управленческий аппарат, но и специальные вооруженные отряды людей - армию, милицию, полицию, жандармерию и прочее? На чём основана автономия гражданского общества и автономия человека-гражданина? Вопросов много, а ответ кроется в одном - в сфере имущественных отношений, отношений собственности. Понятие выражения «мой дом - моя крепость», имеет не только буквальный, но и обобщающий смысл. Если у человека есть свой «дом», то есть собственность, и если эта собственность надежно защищена законом, то он обретает уверенность, держит себя с достоинством перед лицом власти любого ранга. Здесь гражданское общество выступает как общество тех, кто чем-то владеет: средствами производства, денежным капиталом, акциями, информацией и научными знаниями, необходимыми людям, интеллектом или просто своей рабочей силой. Каждый человек имеет право на собственное дело. Участники такого отделённого от государственной власти общества, самостоятельны и независимы друг от друга (или зависят в пределах достигнутой между собой договоренности). Они сами решают все свои дела. Сами рискуют и пожинают плоды успеха.
Второй срез выявляет свойство частной собственности быть могучим стимулом творческой, заинтересованной деятельности человека. Нельзя не видеть, что частная собственность не только разъединяет людей на враждебные, антагонистические классы, не только возбуждает в людях алчность, жажду наживы, сделав обычным явлением обман и лицемерие, - все это было и есть, но и пробудила невиданный дотоле интерес людей к развитию производства.
Что касается такого следствия частной собственности, как классовая борьба, то она являлась движущей силой исторического процесса по двум причинам: во-первых, что через революции осуществляло переход от одной формации к Другой; а во-вторых, потому (и этот момент надо подчеркнуть особо, так как он ускользал из поля зрения), что способствовала созданию социально-политических условий для формирования структур гражданского общества, автономных по отношению к государственной власти. Уже все в открытую говорят, что наше село в ходе реформ с высоты достижений мирового уровня скатилось в 16 век. В наших селах уже привычными стали не тракторы, а лошади (и то не везде), и вместо запчастей к технике современные фермеры мотаются по России в поисках хомутов и другой упряжи.. .может мы и казаков посадим на лошадей и вместо современного оружия дадим им копья, колчаны со стрелами? А что, возрождать казачество, так уж возрождать!
И всё же историю свою нам забывать нельзя! Теперь, когда на первый план в нашем обществе вышли проблемы поиска оптимальных вариантов организации местного самоуправления, в том числе и на основе казачества, вполне справедливо встал вопрос о передаче земли казачьим автономиям в их частную собственность. В связи с этим очень важно заглянуть в историю, посмотреть: а как было тогда, когда казаки имели и землю, и конницу, и умело защищали границы. Что взять из того, прошлого, а что построить на современных достижениях науки и практики? Казачество с самого своего образования занималось военной службой, а так как государство вообще за обязанность нести военную службу наделяло целые категории лиц землей, то за казачьими войсками также были закреплены земли в обширных размерах. За войсками Донским и Уральским были закреплены те земли, которые были заняты ими самими; прочие же казачьи войска получали земли по распоряжению правительства, при своем образовании. Земли, которые отводились казачьим войскам, образовывали войсковые территории, они находились в собственности войск, а казаки (кроме офицеров и чиновников) пользовались ими по общинному.
Каждый казак мог пользоваться участком, размеры которого определялись по собственному усмотрению, исходя из способности его обработать. Казаки могли лишь пользоваться землей, а также сдавать паевую землю в аренду на срок не более 6 лет, однако право владеть и распоряжаться землей принадлежали лишь войску в целом. Земельные паи станичных юртов нарезались через 1-6 лет, их распределение осуществлялось по жребию, что исключало несправедливость при дележе. Такое землепользование получило название принципа войсковой коллективной собственности на землю.
Помимо земельного пая, казаки имели на правах личной собственности приусадебную землю под постройки, сады и огороды они могли продавать, в том числе и лицам не войскового сословия. Попытки правительства заменить войсковую собственность личной поземельной встречали резкое противодействие со стороны, как казачьих масс, так и командования казачьих войск.
Казачьим офицерам и чиновникам земля передавалась в их полную собственность вместо пенсий. Размеры земельных наделов для обер-офицеров устанавливались в 200, для штаб-офицеров - в 400, а для генералов в 1500 десятин на душу. Земля, отводимая на войсковые нужды, использовалась под военные учреждения, для проведения лагерных сборов, в качестве земельного резерва (главным образом конезаводчиками), и арендная плата была существенным пополнением войсковой казны. В казачьих поселениях имели право жительства также иногородние. За свой двор, участие в станичных довольствиях, пастьбу скота, пользование станичными лесами и др. иногородние вносили плату, однако в станичное общество они не входили. Так, после отмены крепостного права освобожденным крестьянам на Дону земля отводилась в казачьих юртах, но прав граждан Донского войска они не получали. Естественно, в связи с этим, в 1917 году именно иногородние превратились в источник брожений на войсковых территориях, создали резерв пополнения Красной Армии. Далеко не склонной к симпатиям к иногородним, главнокомандующий вооруженными силами Юга России генерал-лейтенант А.И. Деникин вынужден был отметить: «Большевизм пришел в массу иногородних, найдя в различных слоях их такую же почву, как везде в России, осложненную вдобавок чувством острого недовольства против земельных и политических привилегий господствующего класса - казачества». Налицо было три подхода казачьего руководства к отношениям с иногородним населением: либеральный на Дону, прагматичный - на Тереке и консервативный на Кубани.
Но осуществление всех этих трех подходов не привело к ожидаемым результатам, и иногородние не только не пошли на «боевое сотрудничество» с казаками, как на то рассчитывал донской атаман Богаевский, но даже не испытывали к казакам дружественного расположения. Представляется важным не только в нынешних условиях возрождения российского казачества, но и в будущем, по мере восстановления и развития казачьих автономий, ни в коем случае не допускать противопоставления потомков казаков и иногородних, и даже малейшего обособления прав двух этих групп населения.
Выход здесь видится лишь один: сделать казачьи общины открытыми, допустить вступление в них также потомков иногороднего населения бывших войсковых территорий. Для приема в эти общины вполне может быть пригодным положение о членстве, зафиксированное в уставных документах большинства организаций современного российского казачества. Представляется, что восстановление традиционной формы казачьего землепользования не противоречит духу времени, не ущемляет прав других народов и групп населения России, отвечает представлениям об исторической справедливости и может способствовать подъему отечественной экономики. Нужно заметить, что офицеры, участвующие в настоящее время в казачьих организациях, вопроса об особых правах казачьих офицеров на землю пока практически не ставят, по причине отсутствия самих этих войск.
Нельзя исключить, что история может повториться, и позже возникнет проблема наделения, в том числе казачьих офицеров, в отличие от остального казачества, особыми правами, в том числе на землю, причем, полковнику может показаться несправедливым равенство его земельного надела, например, с подъесаульским. Неужели вновь возникнет деление на простых казаков и казачье офицерство, и по этой линии начнется раскол современного российского казачества?
Исторический опыт приводит к выводу о целесообразности наделения казачьих офицеров землей на общих основаниях с рядовыми казаками в силу причин социально-политического характера. Но есть на то и собственно экономическое обоснование: если раньше казачьи офицеры наделялись землей вместо пенсии, то в настоящее время государство будет выплачивать пенсию как офицерам Вооруженных Сил РФ, находящимися в запасе, или отставке, так и будущим офицерам казачьих военных формирований по завершении ими действительной службы.
Что же касается наделения их землей, то решение этого вопроса предпочтительней было бы возложить на казачьи общества по месту поселения уволенных в запас или отставку офицеров, а не оставлять, как было до революции, его на усмотрение военного ведомства. И наконец, ещё об одном, исключительно важном аспекте решения земельного вопроса в отношении казачества, хотелось бы упомянуть, пусть даже вскользь. Дело в том, что недра земель на войсковых территориях исторически принадлежали казачьему войску.
Странность нынешней ситуации заключается в том, что разработчики постсоветской Российской Конституции и других законодательных актов умудрились сделать ничейными добычу, и сбыт природных ресурсов. Они уже не являются монополией государства. То ли пусть дерутся между собой казаки и «иногородние» за владение лежащими в земле богатствами, то ли пусть приходят турки с американцами и качают в свою пользу всё, что в ней, родимой, есть!
Вот до чего дореформировались!