Подземный бастион. Глава 19

Глава 19. По маршруту юности


От транспортных артерий цивилизованного мира таинственная шахта отдалена на сорок километров. В один пеший переход не осилить. Для экстремальной ночевки в лесу взята палатка и спальные мешки, запаса продуктов хватит на неделю. В алюминиевых фляжках по два литра воды. В походной аптечке полный набор средств первой медицинской помощи, припасены средства обеззараживающие воду, случись её добывать прямо из-под ног.

Восхищение вызывала униформа Капитана. Она из двух оболочек. Первая — непосредственно защитный костюм с элементами встроенной терморегуляции. Вторая оболочка — из бездны карманов, отсеков, полостей. И все это казалось заполнено тысячью вещиц и приспособ на все превратности похода. Капитан, как фокусник, вынимал из карманов и кармашков самые невообразимые вещи.

— Навигатор, складной нож, сухое горючее, стаканчик для питья, веревка… — С улыбкой демонстрировал Капитан. — Есть даже привод для вертикального взлета.
— Да ну! — воскликнул Жук. — Скажи, что есть пропеллер. И мы поверим, что Карлсон — это всего лишь утечки информации наших секретных служб.
— Вы близки к истине, юноши! Привод для вертикального скачка — одноразовое устройство. Как парашют, только в точности наоборот. Приберем его для дела.
— Классно! — воскликнул Жук. — И сколько подобных прибамбасов в твоей униформе?
— Можно сказать, на все чрезвычайные ситуации. Могу пройти сквозь огненную полосу, могу плыть, не двигая ни руками, ни ногами. Короче, многое позволено в таком костюме. В экстремальной ситуации я буду нечто вроде ледокола, чистильщика на вашем пути.
Ребята похмыкали, они и сами могут постоять за себя.


На первой электричке пассажиров немного. Четверо туристов с тремя огромными рюкзаками с комфортом расположились на деревянных скамейках. Ехать около двух часов. Глаза сами по себе слипаются. Один Капитан держится бодрячком.
Маршрут проработан до мелких деталей. Переход займет два дня. В первый день надо пройти основную часть пути, это километров тридцать. Привалы через каждые два часа. На каждом привале — подкрепление быстрыми углеводами с горячим чаем. К вечеру должны подойти к охотничьей избушке.

В июне избушка пустует. Нет ни ягод, ни грибов, охота запрещена. Лесные хоромы дня на три будут в их полном владении.  Рядом лесное озеро дивной красоты. Даже если не получится со спуском в шахту, можно с большим удовольствием порыбачить. Окунь в озере знатный!

Два часа покачивания под стук колес — и вековая тайга окружила искателей сокровищ. Спрыгнули на гравий насыпи железной дороги преисполненные удивительных ощущений. С погодой повезло: в лазоревом небе ни облачка; ветер забылся тяжким сном. Треск сухих сучьев под прочными подошвами сапог давал возможность одним лесным обитателям вовремя ретироваться, другим подготовиться к защите. Последних не так много. Пустошь леса удивляла подростков. Всё либо вымерло, либо притаилось.

Сметливый глаз Жука примечал вздрагивание веток: пернатая дичь улепетывала на трехпалых лапах, не пользуясь крыльями. Другие замирали статуэтками. Так Жук видел белку, словно обнимающую берёзу, видел пятнистую косулю, застывшую изваянием хрупкой красоты. Видел длинные уши рослого зайца, более похожего на молодого кенгуру.
 
— Эх, ружьишко бы! — воскликнул Жук. И тут же огромная птица сорвалась влет прямо из-под ног.
— Фу ты, Жук, напугал! Ты словно дирижируешь зверьем, — пробормотал Жора. Пот струйками стекал по лицу. Переход давался тяжело. Он ничего не видел и не слышал вокруг себя.
— Капитан, видел косулю?
— Нет.
— Не-ет?! — вскричал Жук. Его пронзительный голос ударил по ушам. Быть может, от долгого молчания и вслушивания в тишину леса обычный крик стал раскатом грома.
И разом лес ожил, стряхнул оцепенение. В десяти метрах сорвалась в бег  косуля. Взметнулась вверх, хлопая большими крыльями, пара громадных черных птиц. Заухал ритуальным барабаном всполошенный филин. Исполинский заяц скачками полетел в чащобу, где тонули звуки пришельцев. Вдали громыхнул утробный вой.

 Жора протерев ладонью покрасневшие глаза, сказал:
— Жук, здесь похоже надо идти молчком.
— Не говорить, не чихать, не кашлять! — добавил Жига.
— Верно! — сказал Капитан. — В лесу двигаемся, прикусив язык, внимание на пределе. Это не прогулка по лесопарковой зоне по тропинке, выложенной тротуарной плиткой. Это тайга. Это живой организм, которому десятки миллионов лет.
Жук кивнул. Улыбка с хитроватым прищуром глаз говорила обратное: иной раз лучше узреть воочию крадущееся по пятам.

Пересеченная местность, затяжные подъёмы и пологие спуски, еловые пади, где сумрак пережидает дневную сутолоку, и светлые берёзовые рощи — красота леса вновь и вновь завлекала. День обещал быть жарким. Лесная прохлада принимала путников под спасительную сень.

Капитан шел уверенно, как будто хаживал здесь изо дня в день. Изредка приостанавливал ход, сверяя маршрут по едва приметным знакам. Конечно, в навороченном спецкостюме задействован навигатор. Он фиксирует маршрут. По возращении Капитан перенесет координаты из памяти электронного устройства на собственноручно сделанную карту. Из года в год она полнилась новыми метками и представляла огромную ценность для кустарей-камнедобытчиков.

Помимо геологических вылазок в недра Земли, он с просвещенными соратниками совершал этнографические экспедиции. Благо, что среди его друзей был профессиональный журналист и фотограф, сотрудники краеведческого музея. Всё увиденное и услышанное в деревнях и селах фотографировалось и записывалось.
Одно из преданий гласит, что как раз в в этой лесной глухомани был старинный скит — небольшого размера монастырь, выстроенный на сваях. Мощные стволы лиственниц вознесли храмовое строение и скромные кельи монахов от земли на три метра. Одной стороной монастырь примыкал к отвесной скале. Таких одиноко стоящих скал, высотой с десятиэтажный дом, на Урале немало. Это знаменитые Семь Братьев, Каменный Город…

Ветер времени и ветер природный рассекли, обрушили, рассеяли в пыль и прах могучую горную гряду. Но эти скалы-ветряки до сих пор стоят, точно сгусток материала повышенной прочности, точно вкрапление драгоценностей в пустую породу. Что-то особое заключено в этих скалах. Если не гранит повышенной прочности, то структура скал, преобразовавшая монолит в ряд взаимно уравнивающих сегментов.
Старинный скит вкупе с такой скалой неподвластен ни времени, ни огню, ни зною и холоду. Ни хищникам любого рода. И главное, находился под защитой высших сил. В тайге не сеют и не жнут, не пасут стада. Монахи для баланса телесного и душевного труда добывали драгоценные камни. Затем специально обученные ходоки продавали драгоценности, чем обеспечивали безбедное существование, направленное на обогащение себя божественным.

На привале Капитан взбодрил ребят загадочной историей о древнем ските. Дымился чай, загодя заваренный в термосе. Правильнее не чай — отвар собственноручно заготовленных трав. Густой, терпкий, с горчинкой. И слова текли под стать отвару.

— Теперешний маршрут напоминает одну из моих первых вылазок в лес. Наша экспедиция состояла также из четырех человек. Мне тогда было лет двадцать пять. Остальные участники в серьезном возрасте: двое — ученые люди со степенями, третий — известный краевед. В его руках была некая ниточка, некий след и некая история. Он всю жизнь прожил в нашем поселке в собственном доме, перешедшему ему в наследство. Дом несколько раз отстраивался заново, и всякий раз что-то оставалось от прежнего хозяина — главы семьи. Их род, их семья помечены особым знаком, проявляющимся в том, что у них всегда были деньги, всегда жили в достатке. Умели трудиться с умом и душой, были знатными кузнецами, и… самоучками-ювелирами. Местные богачи у них заказывали очень дорогие украшения. Сперва — с просьбой изготовить аналог сверхдорогого перстня, колье, броши, купленных в столице Империи, куда стекался товар со всей Европы. Потом они, говоря современным языком, специализировались на огранке крупных камней. Рубины, аметисты, изумруды, топазы, александриты, инкрустация серебром. Сырье шло из тайного монашеского скита, где исповедовали странную религию, гонимую властями. Эта религия была чем-то вроде трансформированной йоги, может быть, буддизма, может быть, ветви христианства. Ведь мир не стоит на месте, любая церковь развивается.


Церковь это не только храм с куполами — это способ внесения высших ценностей в нашу обычную жизнь, замороченную суетой, в дурмане чуждых идей.
 

Так вот, мы отправились искать этот тайный  монастырь, откуда шли потоком драгоценные камни. В первую очередь, отыскать эти северные копи.
— Понятно, что вы не нашли. Иначе Капитан стал бы маршалом, — Жук позволил себе шутку.
— Здесь важно, по какой причине не нашли! И не то чтобы не нашли — не смогли пробраться к монастырю. Мы его видели в бинокль, корректировали маршрут, шли — и теряли из виду. В конце концов, решили, что это был мираж.
— Мираж?!
— Мираж более реален чем видение, но я не верил, не внял этому объяснению. И когда все улеглись спать, отправился один в направлении монастыря. Сияла огромная луна. Я шел четыре часа, точно зачарованный. И странные образы, ощущения не покидали меня. Они словно подталкивали вперёд. Брали под локоть, когда проходил ручей, удерживали камни, когда карабкался на гору, помогали сохранять равновесие, когда шел по стволу поваленного дерева над пропастью. Сопровождая меня, мерцали глаза янтарно-огненного цвета. Много попарно распределенных огоньков. Они шли за мной. И мне было совсем не страшно…  Кстати, мы шли примерно в это же время. В первой половине июня, когда луна бывает особенно большая.
— Капитан, ты хочешь сказать, что мы повторяем те же события? — спросил Жук.
— Я говорю то, что говорю… Тогда после четырех часов ходу (на мне были часы — единственное устройство для ориентировки в пространстве и времени, зачастую так прочно связанных, что не отличить), я пришел к стенам монастыря. Огромная скала-ветряк в окружении берез и редких сосен. Рядом — точно такой же ветряк, но такое ощущение, что разобранный на сегменты и сложенный иначе, чтобы внутри сделать кельи для житья и молитвы. Или это были пещеры, как на горе Афон в Греции, где живут монахи-отшельники. Заметьте, наш горнорудный Урал богат и на религиозные редкости; один Шигирский идол чего стоит! Ему 11000 лет — в два раза старше египетских пирамид!.. Представьте, я стоял у подножия невиданного. Вместо того, чтобы подняться на гору, побежал обратно. Решил (и в этом ошибка!) вернуться, растолкать друзей, и вместе подняться на гору.
— А почему ошибка? По-моему правильно: вместе пришли в лес, вместе и дошли до искомой точки.
— Ошибка в том, что железо куют, пока горячо. Я не сразу их растолкал. Знаете же пожилых основательных людей. В чудеса они не верят, на промелькнувшее перо Жар-птицы внимания не обращают. Когда двинулись в путь, солнце уже стояло высоко. Мы шли пять часов, потом ещё час — в пустую! Шесть часов туда. На обратный ход дня не хватило. Спать пришлось прямо в лесу в палатке. И вот ночью ко мне вернулись те янтарно-огненные глаза. Я словно телепортировался к ним. Знаете, бывает, глаза в глаза, разговор идёт без слов. Я понял, что шанс утерян. Тот скит мог увидеть только я, потому что был девственник.
— В двадцать пять лет девственник?! — спросил Жук.
— Да, жалко времени на девушек. Различные там ухаживания, цветы, добиваться внимания — считал пустой тратой времени.
— Нам по пятнадцать, и мы тоже девственники.
— А Фимка похваляется, что трех девок загнул! — заметил Жора.
— Ранняя половая жизнь ничего хорошего не дает. Снижает высоту желаний. Девушка, равно женщина, должна быть дарована судьбой, когда ты полностью осознал себя, свое назначения и те высоты, на которые поднимешься. Не комплексуйте на этот счет.   
— Но сейчас, как говорится, ты далеко не девственник?!
— Естественно, двое детей, единственный брак с двадцатилетним стажем. Детей не в пробирке зачали.
— Получается, мы идём по маршруту, где ты наш проводник в тот древний скит, но дойти не сможем! Если следовать твоему объяснению, исключительно девственники могут обнаружить его. 
— Это действительно, Сашок (Капитан в особенных случаях переходил на имена, данные родителями). Ты моя правая рука. Значит, шанс, ушедший от меня двадцать лет назад, теперь у вас. Смотрите, не упускайте. В какой-то момент, я могу стать рядовым членом нашей экспедиции. Помощником юного командира.
— Думаешь, так прокатит? Пятнадцатилетний Капитан — это круто!
— Будем хранить девственность пока не найдем это древний скит. Вдруг в его стенах сокрыт секрет счастливой жизни? И будут даны ответы на все вопросы. — Жора просиял. Великолепие миссии враз окрылило.
— У меня лично нет вопросов относительно счастья. Всё понятно, как дважды два, — буркнул Жига. — Не понимаю, что может быть плохого в сексе и богатстве.
— В детстве тебе читали сказки? — спросил Капитан.
— Мне некому было читать. Отец нас бросил. Бабка ругала мамку, что нагуляла ребенка, меня то есть, и потом уехала к другой дочери. Дескать, бабке стыдно нянчиться с внучком от матери-одиночки. А мамке нужно было пахать на двух работах, чтобы сводить концы с концами.
— Не всем жизнь медом с рождения намазана. — Капитан явно смущен откровением Жиги.
— Так что про сказки? — Жук вернул Капитана к первоначальной мысли.
— Заблудились брат с сестренкой, идут по лесу. Есть хочется и пить. Увидел брат Иванушка ручей, бросился напиться. Кричит вдогонку сестрица Алёнушка: «Не пей, братец, из ручья. Козленком станешь!». Не послушался Иванушка. — Добрая улыбка широко раздвинула губы Капитана, обнажив белые крепкие зубы.
— Понятно. Интуиция подвела братца Иванушку, не принимай за решение что ни попадя! — заключил Жук. — Ни слова о сексе. Придет время — натрахаешься!
— Полюбишь, — поправил Капитан. — Есть и такая закавыка, любовью названа. Лично я двадцать лет не хватал звезд с неба, но простое человеческое счастье не ушло от меня.


Марафон в тридцать километров с рюкзаками за спинами должен продлиться часов десять, из них чистого ходу — восемь часов. Это в идеале. Тайга имела свою меру времени и пространства. Крутые подъемы выбивали из сил, особенно Жору. Он пыхтел, как старый автомобиль с надсаженным двигателем. Красное лицо, залитое потом, выражало немалое напряжение воли. Запас физических сил восполнялся несокрушимым желанием идти вперед. В глазах пылал тот огонь, что переплавляет силу желаний в физическое движение. Ход все равно замедлялся.

Ребят обескуражила неожиданная откровенность Капитана о давнем походе за сокровищами древнего братства монахов-камнедобытчиков. Почему не рассказано в спокойной домашней обстановке? Подобное бывает, когда большой секрет вот-вот откроется, и чтобы не оказаться в положении жулика, пойманного с поличным, лучше поскорее выдать всё утаенное или подзабытое.

Капитан шел в прошлое, ведя за собой тех, кому делать будущее, кто лишь мечтает об исключительной жизненной стезе. Он ставит их на ту дорогу, по которой сам не смог дойти. Что это: воля случая? судьба? миссия? Желание уберечь, направить на истинный путь, выстраданный суровым жизненным опытом?..

Когда нет рядом Учителя, осведомленного в главном и важном, уход в сторону обеспечен. Твоя истинная дорога будет зарастать сорной травой. Капитан вдруг встал, как вкопанный от одной мысли. Он становится для ребят Учителем? С чего вдруг он ввязался в поиски шахты, оберегаемой чередой обстоятельств, условностей, правил?..

— Капитан, ты в порядке? — спросил Жук.
— Все под контролем! — отшутился Капитан. Смахнув бисер пота со лба, добавил: — Скоро придем. Избушка за перевалом, на который поднимаемся. Сначала мы увидим, как блеснет гладь озера, похожего на излучину реки. Отвернув глаза от вспышки солнечного света, сможем увидеть небольшой залысок в лесной чащобе. Там на мгновение сверкнет сигнальный огонь. Через бинокль можно различить флюгер из полированной нержавейки на крыше избушки.
— Совсем как в Индиане Джонс! — подивился Жига.
— Это вроде маяка. Перед избушкой площадка, на которую может сесть даже вертолет.
— Отлично! В следующий раз прилетим на вертолете, — сказал Жук.
— Если он будет этот «следующий раз». 
Начинало вечереть. До захода солнца далеко, можно прошагать с добрый десяток километров. Усталости не ощущалось, и ночью они могли бы шагать, точно зомби.
 

сильные желания дают сверхъестественные возможности


На гребне перевала, обозревая живописную панораму древних гор в зеленом муаре, углядели необычную искрящуюся точку. Бинокль приблизил её в подробностях — крепкий рубленый дом с хозпостройками, из трубы которого курится дымок.
Неужели в доме кто-то есть? Избушка далека от ветхого строения для охотников и ягодников, сооружаемая обычно ими же на скорую руку. Постройки, разглядываемые в бинокль, больше соответствовали крепкому хуторскому хозяйству.
   
— Давно не был в этом лесу, — признался Капитан, — двадцать лет, по крайней мере.
— Капитан, а Иван Сусанин, случаем не твой родственник?
— Чего гоношитесь, ребята? По законам таежного гостеприимства на ночлег пустят, — заметил Капитан. — Цель у нас понятная. Экспедиция по заброшенным шахтам не такая уж редкость в наших краях. Я бы сказал, обычное дело. Кто за дичью, кто за грибами-ягодами, кто за цветными камушками. Что бы там ни было — спускаемся. Познакомимся с хозяевами дома, — решил Капитан.