Поцелованные морем

- Весь берег усыпан ими, точно ракушками, - печально вздыхала девушка в фиалковом свитере. – Мне их так жаль…

Она присела на песок, прикоснувшись пальцем до розоватого желеобразного тельца.

- Тебе стоит быть осторожнее,– нахмурился парень в чёрной водолазке, поглядывая на спутницу свысока. – Она же может тебя ужалить.

- Ты верно думаешь, она может жалить даже будучи мёртвой, - её голос был ровен, глух и хрипл.

С этими словами она наклонила свою голову ещё больше и дотронулась губами до умершей медузы.

- Стрекательные клетки, которые могли бы причинить мне боль, расположены под её студенистой шапочкой, – отчеканил затем женский голос. – Впрочем, я никогда не боялась ужалиться.

- Тронутая! – посмеялся юноша, удивленно уставившись на бездыханное тело животного.

- Не ревнуй, – произнесла она, кажется, шутя, но даже не улыбнувшись.

- Чего?

- Не ревнуй. Да, я люблю этих прелестных безмозглых созданий. Но тебя я люблю больше. Возможно, потому и люблю тебя, что ты, по сути, такое же прелестное безмозглое создание.
- И что же мне теперь делать? Наверное, я должен обидеться?

Узкие глаза, по-звериному дикие, буквально съедали девушку жадным животным взглядом, который отталкивает людей с той же силой, что и притягивает. Солёный бриз развевал её волосы, болтающиеся как щупальца медуз.

- Ничего не делай. Просто люби меня в ответ.
 
Её губы – два лепестка анемонов – колыхнул ветер, и они обрели форму странной улыбки, немного уставшей и безмерно нежной. Юноша зачарованно наблюдал за тем, как хромые ноги спутницы сделали неуверенный шаг вперёд, как короткие руки обхватили его выступающие рёбра и как мягкая щека, вдоль которой шевелились шелковистые щупальца, пригрелась на его груди.

-  Какое у тебя хорошенькое сердце! – вдруг воскликнула она, рассекая воздух своим хохотом, будто лезвием меча. – Такое чудное! Просто душка, а не сердце! Оно так много говорит, и шумит под стать волнам, и звенит, как ударяющиеся кубки! Ты когда-нибудь его слушал?

- К сожалению, слишком часто. Это меня и губит, - усмехнулся юноша, - и непременно погубит тебя. Надо ж было такому случиться, чтобы двое безумцев сошлись вместе! Безумцы… Это ведь значит – те, кто без ума? Носимся со своими больными сердцами да выполняем их глупые прихоти!

- Ты совсем своё сердце не любишь. Быть может, я возьму его себе?

Её сухая ладонь потянулась вниз и замерла у ремня, собираясь пробраться под водолазку.

-  Стоять!  - пальцы хищнически обхватили девичью кисть, остановив её триумфальный ход. –  Думаешь, я поведусь на взгляд этих невинных глазок и вид ангельской добродетели? Тебе в последнюю очередь стоит доверять сердце! В прошлый раз я оставил его у тебя без присмотра на минуту, и что же? Оно вздулось так, что еле протиснулось за рёбра!

- Мой милый глупенький медузёныш, твоё сердце не вздулось, а стало больше!

- Какая разница? От этого оно не перестает сильнее давить на грудную клетку! – загоготал юноша. – Ну куда мне большое сердце? В этом спектакле жизни я не герой, хотя и до злодея не дотягиваю. Знаешь, ни хороший, ни плохой, ни свой, но и, кажется, ни чужой…

- Трикстер, что ли?

- А, ну да…Наверное… Шут! Дурак! Безумец! Карта под номером ноль, джокер! Большое сердце сулит большие печали, а мы, арлекины, признаем лишь вечный пир и вечное удовольствие! - он говорил с ребячьим запалом, изображая жестами различные маски на лице. - Вот как легко мне жилось, когда я был бессердечный! Без сердца, без мозгов, один ветер в голове гулял! И что же сделала ты?

- Что же?

- Превратила моё тело в собственную лабораторию! В животе – развела колонию моли! Сердце – выискала где-то, выискала и увеличила! – парень произнёс эту фразу не то радостно, не то возмущенно, кажется, сам не понимая, доволен ли он таким положением дел. - Я и вправду для тебя какой-то зверёк, над которым можно проводить опыты?

- Да я ведь никогда не сажала тебя в клетки и не держала на привязи, -  она виновато опустила глаза, водя пальцами-коротышками вокруг его пупка. – И сердце твоё не собиралась увеличивать. Оно… само… Я всего лишь хотела к нему прикоснуться…

Девушка вымученно усмехнулась. Юноша почувствовал, что ткань его водолазки, к которой она прижала свои глаза, стала мокрой.

- Похоже, даже клоун из меня действительно никудышный, раз своими шутками я заставляю девушек плакать, а не улыбаться, - шероховатая рука провела по переплетающимся щупальцам её волос. Он гладил их, не боясь ужалиться. Он бы гладил их, не боясь ужалиться, даже если б в них содержались те самые стрекательные клетки. – Оттого я и боюсь отдавать своё сердце. Вдруг оно к тебе привыкнет? При таком сюжете счастливый финал невозможен! Либо тебе надоест этот клубочек мышц, после чего ты размотаешь его до никчёмной ниточки, либо я погублю тебя, так как ничего стоящего в жизни не имел и ничем стоящим с тобой поделиться не могу!

- Ты ведь можешь поделиться собою, - её коротенькие пальцы обхватили большую ладонь парня, и девушка прислонила её к своей щеке. - Ты только будь. Существуй. Живи. Мне этого вполне хватит для счастья.

Два человека стояли у моря, утопая друг в друге и в прибрежных песках. Двое существ столкнулись среди бесчисленных линий одного из измерений. Две медузы переплетали свои щупальца, застыв в замерших водах вселенского океана.

Он аккуратно взял её руку и запустил ту под свою водолазку. Ведомая кистью юноши замёрзшая ладонь дотронулась до тёплой кожи. Две руки постепенно проникали сквозь неё, кожу, залезали под рёбра сквозь мускулы, пока сухие девичьи пальцы не наткнулись на съежившийся комок мышц, разместившийся между быстро двигающимися лёгкими.

- Бери! – заулыбался он, смеясь полной грудью. – Бери! Бери, ведь я хочу, чтобы моё сердце стало больше! Я хочу поглядеть, как ты играешь с ним, дитя взморья! Я хочу тебя спасти, но разве можно спасти того, кто сам себя приговаривает к гибели? Бери и веселись, невинная дочь дьявола, лукавая дочь ангела!

Когда они вытащили сердце из нутра, с него немного капала густая кровь, орошая без того мокрый песок. Вены, артерии и аорта причудливо ветвились сверху, в то время как мякоть неоднородного цвета, переходящего из тёмно-красного в бледно-розовый, продолжала пульсировать даже вне тела.

- Ты только посмотри! – восторженно прошептала девушка, трепетно держа большое сердце в двух ладонях. – Какое красивое! А какое горячее! Мне даже страшно, не остынет ли оно на ветру? У меня ведь руки такие холодные…

- Пускай греются…Должен же быть хоть какой-то толк от этого сердца, а? Вот твоё сердце – теплится внутри, всегда на одном месте, и какой от него прок? Пожалуй, только один, - он замер, заметив, с каким интересом девушка наблюдала за его речью.

- Какой же?

- Стало быть, чтобы я попросил его в придачу с твоей рукой, встав на колено, достав из кармана футляр с кольцом и пафосным тоном, как в романтических комедиях, огласив: «Мон амур!»

- Может, ты придумаешь что-то более оригинальное? – посмеялась, прикрывая глаза, его спутница.

Два лепестка анемонов застыли, почувствовав – как неожиданно – солоноватый привкус от прикосновения мужских губ. Она не думала, стоит ли отвечать на этот внезапный жест – она отвечала на него бессознательно, неконтролируемо. Нежной змеёю его язык пробрался через ворота их раскаленных губ. Две медузы соединялись всё крепче. Два животных, жадно пытающихся поглотить друг друга.

Чего же в любви больше – созидания или уничтожения? Отдачи или поглощения?

Согласно индуизму, бог Брахма создаёт мир, бог Вишну хранит, бог Шиву разрушает – но эти боги триедины.
Люди следуют любви, не понимая её сути. Как хождение по лабиринту с завязанными глазами.

А умеют ли люди вообще любить?

Две медузы не думали об этом, обнимая друг друга и смыкая потрескавшиеся губы. Люди вообще редко думают, когда целуются.
 
Нить оборвалась также скоро, как и началась. Девушка не сразу поняла, что шершавые руки, ласкающие её пальцы, надели на один из них кольцо.

- Увы, я не фантазёр, - ухмыльнулся он, - ну, красавица, доверяешь ли мне своё сердце?

- Нет, не доверяю, -  засмеялась она, удивительно звонко для своего хриплого голоса. - Этот мир устроен таким образом, что полностью довериться человеку не представляется возможности. Вопрос лишь в том, соглашаешься ли ты попытать удачу и сыграть в рулетку этой жизни. Соглашаешься ли ты на риск быть преданным кем-то, риск быть покинутым и брошенным. Соглашаешься ли попытать счастье. Я соглашаюсь. Я отдаю своё сердце тебе. Держи его.

- Какие сложные речи, - покачал головой юноша, улыбаясь.
 
Его грубоватые пальцы, проведя по бёдрам через развевающуюся ткань юбки, медленно прятались под фиалковым свитером. Поднимаясь всё выше и выше, они постепенно заползали под прохладную девичью кожу. Наконец его ладонь коснулась грудной клетки, рука ловко протиснулась через рёбра и…

- …И где же оно?

- Да вот, ты ж его взял. Ты взял моё сердце.

- Не может быть! – воскликнул он, смеясь, хоть в смехе его чувствовался какой-то странный страх. – Да нет же, постой… В самом деле, разве это твоё сердце?

Он вытащил его из-под свитера, желая лучше разглядеть трофей на Солнце. Сердце было крошечным – в его руке поместилось бы несколько таких.

- Кто бы мог подумать, что у твоей большой вселюбящей души такое скромное вместилище, – вновь хихихнул он, как-то неуверенно и беспокойно. – Ну и чудеса! Оно оттого такое маленькое, что ты такая худенькая?

- Наверное, - захохотала она, и они начали смеяться вместе, стараясь скрыть ту тревогу, что сквозила в голосах обоих.

Капли крови, стекающие с их сердец, смешивались с золотистым песком. Капли крови, расплывающиеся по израненному небу, смешивались с золотом заходящего за горизонт Солнца.

Солнце – главный убийца всех выплюнутых морем живых тварей.

Говорят, что определенный вид медуз бессмертен. Turritopsis dohrnii, достигнув зрелости, превращается в каплю, впоследствии становящуюся полипом – первой стадией развития медузы.

Медузы – удивительные существа. Познавшие вкус бессмертия, они остаются безмозглыми и слепо движутся вслед за течением, которое выбрасывает их на берег. На раскаленном песке миллионы медуз умирают оттого, что оказываются уязвимы и обнажены пред милосердным и жестоким Солнцем (что же лучше – вечность в молчаливом океане или смерть в желании почувствовать тепло?).

У медуз нет мозгов. Также у медуз нет сердца. По крайней мере, у тех, что обитают в воде.

И всё-таки, почему же у её большой вселюбящей души такое скромное вместилище? 


12 января 2021 года - 12 июля 2022 года