Кис, кис! - Мяу!

Эта курьезная история  случилась со мной летом 1996 года.

После пятого курса я проходил практику в одном  из лечебных учреждений нашего города.

Нужно упомянуть, что это больница была спроектирована, так что приемное отделение и экстренная  операционная находились на одном, то бишь первом этаже.

Лето выдалось жарким. Душно было даже по ночам, когда, собственно, всё и произошло. Двери из приемного отделения на улицу и из экстренной операционной в коридор были открыты нараспашку.

В операционный шло вмешательство в котором я участвовал в качестве ассистента. Что это была за операция сейчас уже не помню. Да это, в принципе, и не важно.

Помогал я доктору средних лет. Прекрасный специалист и очень хороший дядька. Отличительной особенностью его была молчаливость. И в расслабленной обстановке слов обычно не вытянешь, а во время операции и подавно.
Операция близилась к концу, все шло нормально, и тут я стал замечать за оперирующим доктором некоторые странности.

Сначала он начал скашивать глаза куда - то в сторону, потом откровенно оглядываться назад. Поначалу я не придал этому значения. Затем подумал, что доктор просто разминают затекшую шею. В конце концов, он стал поглядывать куда - то под стол. Дальше - больше. По движению корпуса можно было предположить, что человек дрыгает  ногой.

Затем доктор стал вполголоса произносить короткие фразы, что - то типа:
- Пошел отсюда вон, кому сказал!
- Тебя только здесь не хватало!

Скажу без лишней скромности, что студентом я был неплохим и не впервые участвовал в операции. Особых претензий со стороны старших товарищей ко мне не было. Особенно ценились лишний голова и руки в ночное время дабы не будить второго хирурга. Поэтому я был весьма удивлен таким отношением всегда сдержанного старшего коллеги.

Какое - то время я оставался в «непонятках». Но тут в открытую дверь операционной вошла свободная от текущей операции медсестра. Сказав на чистейшем русском языке какую – то фразу вполголоса, (я не слышал что именно, но то что это был настоящий русский язык сомнений не вызывало) и быстро наклонившись, она достала из-под ног доктора маленького замызганного котенка.

Потом уже мне рассказали, что неподалеку от приемного отделения в кустах окотилась местная кошка. Кошачье семейство покармливали все кому не лень, и котята стали практически ручными. Особо любознательный котенок совал свой пушистый влажный нос, так и забрел в операционную.

Само собой, история стала наутро достоянием общественности. До конца практики народ потешался. В большей степени надо мной: как я мог принять на свой счёт подобные слова очень сдержанного доктора.
С котенком близко после этой истории я не общался. Однако, приходя на практику, иногда приносил в их плошки для корма что-нибудь съедобное.
Уважаемому доктору мне больше ассистировать не приходилось. После окончания университета и интернатуры я работал в другой клинике в этом же городе. Пересекались мы лишь на хирургических конференциях.
В настоящее время мой, теперь уже полноценный коллега отошел от большой хирургии в силу возраста. Но, насколько я знаю, продолжает трудиться в системе здравоохранения.
Что касаемо котенка, я надеюсь, что его потомки благополучно обитают в лесном массиве вокруг больницы где всё и произошло. И получают порой от сотрудников и посетителей свою порцию лакомства.