Дятло-попугай Минька и теория относительности

Минька был редкая птица — помесь дятла с попугаем.

От предков-дятлов в полной мере унаследовал он несокрушимое долбоклювье упорство и способность «задолбать» слушателя, даже когда это было совершенно не нужно... но бороться с инстинктом он не мог, да и не хотел.

От попугаев же были у него два замечательных качества: болтливость, которое некоторые наивные слушатели поначалу принимали за красноречие и даже подобие эрудиции, и неутомимость в повторении. Причём повторял он всё что угодно: от вещей интересных до решительных глупостей, на разные лады и с равным удовольствием. Известно же: если, кроме глупостей, сказать нечего — ляпни глупость! Но ляпай уверенно, и тогда это называется «точка зрения». А для Миньки было совсем не важно, о чём болтать, и болтал он много, без остановки и о разном, часто повторяясь, но главное — уверенно: какие могут быть сомнения у маленькой глупой птички?

Хозяина Миньки звали ГондЫр, что по-удмуртски значит «медведь». Был он инженером и часто уезжал из родного города по работе. К Миньке он был очень привязан, но брать его с собой не мог и на время своего отъезда оставлял хорошим знакомым — Петыру и Такъян, мужу и жене, физикам, которые работали в местном НИИ. Они были весёлыми и общительными, и в компаниях, которые часто собирались у них дома по вечерам, — а среди их друзей и знакомых было, конечно, немало и физиков, — то и дело затевались обсуждения всяких интересных физических вопросов, среди которых была и теория относительности, теория хоть и заслуженная, но вечно молодая.

Так и получилось, что дятло-попугай Минька, наслушавшись бесед умных людей, изрядно набрался... нет-нет, не в том смысле... поднабрался физической фразеологии. Конечно, о понимании того, что он запомнил, и речи быть не могло: ведь головка у него была маленькая, мозги — крохотные, извилин в них — мало, да и те бОльшей частью пунктиром... но памяти в глупой птичьей головке было на удивление много, и постепенно он научился запоминать фразы — совершенно механически, разумеется — так, что они выглядели и звучали порой довольно осмысленно. Это, пожалуй, и неудивительно: именно так говорили люди, которых он слушал, люди, в отличие от него, понимавшие, о чём говорят... Да и Гегель (задолго да Маркса) учил нас, что количество неизбежно переходит в качество.

Правда, в Минькином исполнении многие фразы звучали несколько странно, но едва ли этому стОит удивляться: он же был всё-таки дятло-попугай, а не физик.

Среди участников обсуждений встречались, и нередко, люди, в физике совершенно несведущие, но ею интересующиеся, и даже такие, кто физикой вовсе не интересовался и придерживался воззрений совершенно пещерных... однако для Минькиных маленьких дятло-попугайных мозгов это не имело никакого значения: там совершенно одинаково откладывались и глубокие истины, и полная чушь.

Пожалуй, первым заметил Минькину поразительную ‘осведомлённость’ в физических вопросах Петыр, который был мужиком весёлым, озорным и Миньку называл сначала, по имени хозяина, ГондЫрыч; но с течением времени как-то так получилось, что чаще, чем «Гондырыч», звучало из уст Петыра хулиганское «Гондоныч». Может быть, звучала в этом ещё и нотка досады, потому что Минька, когда его выпускали из клетки, чтобы он мог немного полетать, по обычаю дятло-попугаев, справлял нужду где придётся... Но звучало всё же по-доброму, необидно, и Минька — как обычно, механически — запомнил оба слова.

— Гондоныч! — лениво позвал как-то Петыр.

— Воллллновой импульс! во фрррренелевском объёме!.. — прозвучал чёткий монотонный ответ.

— Дааа?? Ну и?.. — заинтересованно откликнулся Петыр.

— У Вселенной — нет возрррраста! нет ’волюции! Всё повторрряется, ниччё новава не пррроисходит! — трещала птичка.

— Правда, что ли? — весело изумился Петыр: если про френелевский объём звучало пусть невпопад и некстати, но красиво, то ведь про Вселенную — откровенная ахинея. Хотя, конечно, чего можно ожидать от дятло-попугая...

— Теория относительности — хррренотень! — не унимался Минька.

— М-м-м? Угу... — рассеянно отозвался Петыр; он уже не слушал Миньку.

Подошла Такъян. «Вот болтушка», — ласково сказала она и накрыла Минькину клетку покрывалом. Дятло-попугай замолк.

То ли оттого, что теория относительности была частым предметом весёлого обсуждения на встречах физиков и нефизиков, то ли потому, что при её обсуждении звучало много длинных, непонятных и красивых слов, — а Минька любил длинные слова и хорошо их выговаривал, — как бы то ни было, в трескотне дятло-попугая заняла видное место и фразеология теории относительности, и её критика, для физика звучащая дико или даже глупо, зато очень пылкая: известно ведь, что чем меньше человек знает, тем более он в знаниях своих уверен.

Особенно хорошо запомнил Минька слово «релетивИземь»: именно так произносил его один из знакомых Петыра, славный мужик, кочегар из котельной, который тоже захаживал на вечерние посиделки и с интересом слушал мудрствования физиков и их объяснения нефизикам. Он был уверен, что «релетивИземь» и есть краткое обозначение теории относительности; кочегара понимали и не поправляли, хотя понятие «релятивизм» всё же гораздо больше связано с философией, не с физикой. Впрочем, в 30-е годы 20-го века теорию относительности в России порой действительно называли релятивизмом...

Так и вышло, что когда Минькин хозяин однажды вернулся домой, ждал его дятло-попугай уж не простой, а весьма ‘подкованный’ в теоретической физике, даже ‘релетивИзьменный’, знающий уйму научных слов и фраз и — при случае — выдающий их на-гора, не умолкая, со скоростью пулемёта. И случай не заставил себя долго ждать.

Гондыр, разговаривая со своим дятло-попугаем, обычно называл его ласково — Минька, но иногда разговор принимал серьёзный оборот, — когда Миньке случалось, к примеру, залететь не туда, оставить помёт свой не там, где надо, или хозяину опять надо было уезжать — и вот тогда звучало: «Михуил»!.. Хозяин почему-то произносил это имя через «у», что придавало имени оттенок чуть рычащий и грозный (ну... всё же не очень), и Минька понимал: что-то не так, как обычно.

Петыр зашёл к Гондыру через несколько дней и попросил помочь ему починить телевизор. Телек был старый, но хороший, а Гондыр в технике разбирался.

— Гон, поможешь с телеком? Только вчера всё было хорошо, а сейчас — что-то с ним странное творится...
— А что с ним такое?
— Да с кинескопом хренотня какая-то...

Но Петыр не успел объяснить, какая именно хренотня происходит с кинескопом, потому что раздался резкий Минькин голос:

— Хррренотень — теория относительности! Эйнштейн — накосячил пррростррранство-вррремя! Дефорррмиррровал-прррикалывался!

Друзья переглянулись.

— Вы научили?
— Да наслушался разговоров наших и наших гостей, долбоклюв... Мы и сами не ожидали.
— Забавно... Ну, что ещё ты нам расскажешь, Минька?

— Учение о геометрефизике! Геометрия — рррулез! властвует над всеми науками!

— ГеометрОфизике, — смущённо пояснил Петыр. — Кто-то вякнул, не зная, а он так и запомнил...

— Ладно, — сказал Гондыр. — Вечером зайду, посмотрю ваш телек. Починим.
— Ну спасибо. Ты же знаешь, мы всегда тебе рады... Ну, я пойду?.. Ещё за вЕликом зайти надо.
— Угу. Беги.

Петыр ушёл, а Минька продолжал безостановочно вещать, истинный дятло-попугай:

— Гррравитационных волн — нет! Нни ффига! по законам физики! Дрррейф континента — вот ево наблюдали!
«Да уж, — подумал Гондыр, — физики-экспериментаторы — они слабоумные, все как на подбор. Про дрейф континента — слыхом не слыхивали, что измеряют — не знают... Как же они интерферометр-то построить смогли, дорогущий и сложный?»

— Нет тёмной энеррргии, нет тёмной матерррии! Мозгов у тебя нет, вот!
Гондыр в первый момент опешил, но понял, что дятло-попугай, очевидно, имеет в виду себя и тут, конечно, совершенно прав.

— Геометрически замкнутая Вселенная! сказал Зельдович! что такое? никто не знает! — трещал Минька.
«Ну почему же, — отрешённо подумал Гондыр, — неэвклидово трёхмерное пространство с положительной кривизной, со сферической геометрией: без границ, но конечного объёма, потому оно и "геометрически замкнутое"... Всё же помню я ещё физику, да и математику немножко. Но эту ахинею — кто нёс? кочегар? или повар Проня? Ладно, неважно.»

— Наукообразные теории — закрыть! Вселенная — вечна ды бесконечна!

— Метрррический тензор — геометрррия!
«И действительно. Ну, хоть это верно...»

— Проницаемость вакуума искррривлял Эйнштейн!
«Что за чушь?! Кого он там наслушался?..»

— Рррелетивиземь — манипуляции пространством временем! без отношения к законам физики!
«Странно... А как же Большой адронный коллайдер? Он ведь работает в полном соответствии с формулами специальной теории относительности, собственно, с учётом СТО его и строили, и взаимодействия в нём рассчитываются по СТО, и его сотрудники совсем не стесняются признаваться в этом...»

— Крррасное смещение — не эффект Доплера! Вселенная не рррасширяется!

— Разумная жизнь повторрряется! через миллиарррды лет!
«Это-то — откуда? Ведь неизвестно же...»

— Давление ядерной материи! Чёрных дыр — нет по законам физики!
«Вот дятел! Впрочем, нет: он же дятло-попугай... И всё равно: очередная глупость. Кто ему нашептал?..»

Миньку было не остановить:
— Летать почти! со скоростью света! У летуна почти время почти останавливается, летун — плоский! летун — возвращается! и остаётся молоденьким и плоским! Поррродокс! Близззнецофф!..

— Михуил, — строго сказал Гондыр и вдруг остановился.

«Близнецов Михуил. Звучит.

А что, если написать статью или очерк и изложить в ней, лишь немного подправив, ту чушь, которую несёт мой славный Минька, слегка разбавив её парой общеизвестных вещей, о которых он болтает с той же уверенностью? Раз уж стал он таким крупным знатоком теории относительности, слушая людей, умных и не очень, кАкая между делом в клетке своей...

Можно даже попробовать опубликовать эти глупости, подписавшись этим красивым именем: Михуил... нет, всё же лучше Михаил Близнецов. Кстати, неплохой псевдоним...

Интересно, многие ли поймут, что за именем этим скрывается не человек, по-настоящему интересующийся теорией относительности, а всего лишь дятло-попугай, маленький, забавный, безмозглый долбоклюв (как там его Петька называет? «Гондоныч»? вот ведь придумал...), которому нравится лишь громко и уверенно орать глупости, но до истины, сути как этой теории, так и многого другого нет никакого дела?..
Кто-то, наверное, даже захочет ему возразить, чтобы, так сказать, "восстановить истину"... Хотя, конечно, за Минькой всегда останется последнее — пусть и неизменно глупое — слово...
А вот и поглядим.»

...«Так пролетели месяцы и годы», как изящно сказал когда-то Йоргос Сеферис.

И есть теперь на Прозе.Ру широко известный (судя по числу прочтений) автор — Михаил Близнецов, пишущий на самые разные темы, в т. ч. связанные с естествознанием, на страничке: http://proza.ru/avtor/michaelb

Его статьи бывают довольно интересны (Гондыр старался),
однако то, что он пишет о теории относительности, квантовой механике, современной космогонии и др. — это обычно редкостная чушь, граничащая с бредом.

И не стОит этому удивляться: ведь в основе ЭТИХ статей, как мы помним — бездумная трескотня дятло-попугая Миньки, который, наслушавшись всяких глупостей, бережно сохранил их в своей маленькой безмозглой головке.