Остров вне времени

Объехав весь Верхний Мичиган по периметру, мы собирались закончить наше путешествие на острове Мэкино, расположенном как раз напротив моста, соединяющего Верхний и Нижний Мичиган. Этот остров знает вся Америка. Тысячи влюбленных пар ежегодно становятся там мужем и женой и проводят свой медовый месяц.  Сделать свадьбу на острове Мэкино дорого - и относительно, и абсолютно, кроме того, нужно оформлять заявку за 4 года вперед. И несмотря на все эти  страсти столько желающих! Здесь в 1979 году снимался фильм «Где-то во времени», который до сих пор популярен и смотрится современно.  Я слышала от мужа много рассказов об острове, но до сих пор относила все восторги на счет сентиментальности американцев, а может мужа, который родился и вырос в Мичигане.

И вот мы стоим у причала и ждем пароходик, который отвезет нас на этот остров. Добраться туда можно только по воде или по воздуху. Зимой, когда озеро замерзает, используют снегоходы. Но есть такое межсезонье, когда водный транспорт уже «на приколе», но льда все еще нет, вот тогда остров становится почти «не обитазм-600 жителей. У-у-у-у-у-у-у! Даже при мысли об этом мне становилось бесконечно скучно и хотелось завыть. Слава богу, что сейчас еще август, тепло и радостно, хотя уже «налицо» признаки окончания сезона – на причале всего несколько пассажиров.

Пароход обслуживали студенты – парень и девушка. Они принимали «концы», рассаживали пассажиров, укладывали багаж. Закончив все приготовления и ожидая положенного времени отправления парохода, они тут же на причале обнимались. Я не удержалась и сделала фотографию. Но  тогда я еще не подозревала, что попала во всеобщую «волну любви», окружающую этот остров, что реально ступила в нереальное пространство вне времени...

Остров высоко поднимается над водой, как плывущая черепаха, в ее честь он и назван первыми его жителями - индейцами. Имя звучало как миш-ла-мак-ин-но, что означает – большая черепаха. Индейцы до сих пор живут в самом центре острова в своем городе Харрисон. Первый белокожий человек появился на острове в 1634 году.  Это был Джин Николет - французский курьер губернатора Канады. Вскоре после его визита остров превратился в крупнейшего поставщика мехов на французский рынок.

В 1780 году территория перешла в руки Великобритании и майор Патрик Синклейр основал здесь форт Мэкино. В следующие три десятка лет остров переходил «из рук в руки» и, наконец, в 1812 году стал принадлежать американцам. В эти же годы здесь развернула свою деятельность теперь уже американская компания мехов, принадлежащая Джону Якобу Астору. Дела шли настолько успешно, что вскоре Джон Астор стал первым миллионером Америки. Мистер Астор погиб на Титанике, но дом его до сих пор стоит на одной из улиц острова Мэкино.

Затем центр добычи пушнины сместился на северо-запад, а на острове развернули свою деятельность рыбодобывающие компании. Здесь ловили огромное количество форели, окуня. Рыбную продукцию в бочках доставляли на рынки Канады и Нью-Йорка. Красота острова, возможность отдохнуть «по-мужски» все больше и больше привлекали людей для спортивного рыболовства. С ростом промышленных городов, таких как Чикаго, Кливленд, Детройт, Буфало, остров Мэкино постепенно превратился в место фешенебельного отдыха буржуазии. Маленькие отели и рестораны острова были переполнены людьми, совершающими путешествие на пароходах и по железной дороге.

Остров стал интенсивно застраиваться: строили отели, рестораны, теннисные корты, поля для гольфа. Богатые люди, которые хотели проводить здесь более, чем две ночи на weekend начали возводить летние резиденции. И как строили! Это было время после Гражданской войны, время Викторианцев. Это поколение до сих пор стоит особняком в американской истории. Удивительные люди построили удивительный город. Летом город жил своей фешенебельной жизнью: здесь танцевали вальсы Штрауса, слушали волнующие марши Джона Филипса Сусса, за обедом ели свежевыловленную рыбу, прогуливались по причалу, играли в гольф и теннис, ездили верхом на лошадях. В ночь перед выходными на лодках и по железной дороге приезжали гости.

Гостей становилось все больше, а потому было решено построить здесь для летнего отдыха большой отель, который так и назвали - Гранд-отель. Он открыл свои двери в июле 1887 года.  Отель неповторимый!  Он обращен к воде и люди, прибывающие на остров, видят  издалека его огромный, но изящный фасад. Это до сих пор самый большой фасад в мире – его длина 198 м.

Здесь все «самое-самое». Для подготовки обслуживающего персонала создана собственная академия. Даже на улице служащие Гранд-отеля узнаваемы по строгим хорошо сшитым костюмам и сдержанным манерам. Плавательный бассейн отеля огромен - вмещает 2000 т воды. Здание буквально утопает в цветах: каждую весну садовники высаживают 2000 кустов герани, а каждую осень – 24000 луковиц тюльпанов и 3000 нарциссов. У отеля собственные теннисные корты и поля для гольфа, конюшни и коляски для прогулок, яхты и моторные лодки.

В великолепных комнатах Гранд-отеля жили пять президентов Америки и множество знаменитостей. Эти апартаменты теперь носят их имена. Гости могут остановиться в комнатах президента Трумана или Жаклин Кеннеди. В первые годы существования отеля цены на проживание колебались от 3 до 6 долларов за ночь, за 120 лет они выросли до 175 - 600 долларов. Но желающих провести брачную ночь на кровати легендарной Жаклин, или искупаться в бассейне Эстер Уильямс более, чем достаточно... Да что знаменитости! Здесь просто удобно отдыхать, здесь великолепная кухня, а развлечения - на все вкусы.

Но, пожалуй, самой удивительной и экстравагантной особенностью острова является совершенное отсутствие моторизованного транспорта. Только велосипеды и лошади. На лошадях отвозят багаж, на лошадях привозят товары, конные такси, конные пожарные экипажи. Причем, получилось это совершенно естественно, без «шаг вперед, два назад». Викторианский город строился до появления автомобилей и получился настолько хорош, что уже в 1870 году Конгресс предпринял шаги, направленные на сохранение этого «естественного сокровища». И через пять лет остров Мэкино, так же, как и Yellowstone, получил статус национального парка, охраняемого государством.

Что реально означает эта красивая фраза – «быть под охраной государства»? Солдаты покинули Форт Мэкино и все федеральные земли стали парком, принадлежащим штату Мичиган, в общей сложности государству принадлежит 80% территории острова. Были созданы специальные службы, взявшие под постоянные контроль и заботу красивейшие уголки, созданные природой из камня, такие как Skull Cave, Arch Rock and Sugar Loaf. Владельцам недвижимости было запрещено какое-либо новое строительство или перестройки, изменяющие облик существующих зданий. Однако им вменялось в обязанность поддерживать дома в идеальном порядке.

Чтобы сохранить красоту природы острова и викторианского города, созданного людьми, было принято решение запретить использование здесь автомашин. И в будущем все должно оставаться так, как было при создании города. Однако нельзя сказать, что колеса ни одного автомобиля не касались дорог острова. Такой автомобиль существует – на нем подъехал к Гранд-отелю Кристофер Рив во время съемок фильма «Где-то во времени». Есть на острове и хайвэй 185, который, как положено, идет вдоль побережья всего острова,  и который знаменит тем, что это единственный хайвэй, на котором за всю историю его существования не было ни одной автомобильной аварии... потому что здесь не было ни одного автомобиля.

Когда мы ступили с парохода на причал, первое что бросилось в глаза – ряды велосипедов, которые можно взять напрокат. Затем внимание стало концентрироваться на необычайном звуке – цокот копыт по асфальту. А затем нос уловил запах лошадиной мочи... В первые часы этот запах меня преследовал везде, даже в гостинице. Я очень чувствительна к запахам и потому опечалилась, что это ощущение может испортить мне отдых. Но утром я уже ничего не чувствовала, то ли привыкла, то ли улицы за ночь помыли щетками с дезодорантами. За чистотой здесь следят с превеликой тщательностью: кроме еженощного мытья улиц на каждом углу стоят рабочие с тележками, которые тут же подбирают конские «яблоки».

Поселились мы в отеле на берегу рядом с причалом. Номера заказывали, что называется «в последний момент», по телефону с хайвэя Верхнего Мичигана, потому что не знали, сколько времени уйдет на путешествие вдоль побережья. Когда муж получал у клерка ключи от комнаты, я услышала, что он сказал, что работал в этом отеле  двадцать лет назад. Они стали перебрасываться шутками, говорить об истории отеля, а в результате цена на проживание нам была уменьшена вдвое.

Я с удивлением смотрела на Дэвида, он мне никогда не рассказывал об этих днях своей жизни. И только сейчас для меня стало очевидным маниакальное упорство, с которым он стремился привезти меня на остров Мэкино. Пять лет назад он планировал сделать здесь нашу свадьбу. Заказал гостиницу, пригласил гостей, однако, из-за бюрократических лабиринтов свадьба состоялась в России. По прибытии в Америку он пытался повторить церемонию, мотивируя тем, что друзей и родственников «с его стороны» на этом «судьбоносном» для нас событии не было. Но мне казалось, что повторение такого «эмоционального мероприятия» противоестественно, да и зачем «просто на свадьбу» выбрасывать огромные деньги. Затем каждое лето он звал в отпуск на север Мичигана, но я еще не отогрелась после российских морозов. Тянуло на юг, в экзотику... Мне стало стыдно за свою «душевную глухоту», но еще более любопытно... Что же он мне хотел показать, если даже рассказать об этом невозможно?

Дэвид с вещами быстро шел по длинному коридору к нашему номеру, а я постоянно терялась в пути. То встречалось викторианское кресло, огромное как трон, к которому хотелось прикоснуться и уж, конечно, посидеть в нем. То старая-престарая картина, то бронзовый светильник, какие я видела только в музее, а то и вовсе совершенно удивительные вещи, назначение которых я не знала. Я постоянно звала Дэвида объяснить мне, что есть что. Но тому хотелось поскорее освободиться от чемоданов, переодеться и отправиться побродить по городу.

Как только мы вошли в комнату, Дэвид принялся звонить в ресторан, чтобы заказать столик. У меня тоже не было времени разглядывать все вокруг: чисто, аккуратно – и хорошо. Мне никогда особенно не нравился Викторианский стиль: слишком много всего и слишком приторно. Все эти рюшечки, цветочки... Интересно было посмотреть на всю эту атрибутику на иллюстрациях, в кино,  а жить среди нее... Но неожиданно надолго я застряла в ванной.

Это был викторианский дом не только снаружи, но и внутри. Как в 19-ом веке, так и сейчас, в 21-ом, там была маленькая фаянсовая раковина с двумя кранами: из одного текла холодная вода, а из другого – горячая. Я знала, что воду положено смешивать в раковине, предварительно заткнув ее пробкой. Но для нас, русских, «чистой» является только проточная вода. Брезгливость не позволяет нам умываться из раковины, да еще чужой. Я стала плескаться, пробуя разные методы смешивания воды. Почему-то стало ужасно весело. Я представляла тех людей, которые жили здесь в течение двухсот лет, как они открывали вот эти краны с кипятком и ледяной водой... Эксперименты прервал Дэвид, позвав ужинать.

Мы шли в ресторан, который первоначально был торговым центром. По словам Дэвида, кухня там была хорошая, но основной причиной выбора было даже не это. Это единственный ресторан, который работает в городе круглый год, и два десятка лет назад Дэвид провел там немало зимних вечеров. Что заставило его, почти юношу, коротать длинные вечера у камина?

Ужин не превратился в «вечер вопросов и ответов». Хотя я спрашивала много, но отвечал Дэвид коротко, ему хотелось больше показать, чтобы я поняла все через увиденное, через свои ощущения.

В августе темнеет быстро. Солнце как-то сразу завалилось за озеро и стало темно. Мы успели только немного побродить по улицам. Каждый дом – это своя отдельная история. Вот дом Джона Астора. После его смерти на Титанике вдова не смогла жить больше в этом доме, уехала. Вот дом губернатора Мичигана. Дом большой, ухоженный, но совершенно открытый, все на виду, можно подойти с любой стороны, никакой охраны.  Российский губернатор непременно бы поставил свой дом в форте, за семью заборами.

Вот церковь, в которой Дэвид венчался со своей первой женой Сэрой. Я потрогала деревянные перила, поднялась по лестнице. Дверь в вестибюль была приоткрыта, будто приглашала. Странно, что церковь работает так поздно. Но Дэвид сказал, что это по причине приближающейся грозы, чтобы людям было, где укрыться, если дождь застанет на улице.  Я тронула вторую дверь, ведущую вовнутрь. Она тоже отворилась. Вошла в пустой высокий зал, который игра света и теней цветных витражей делала просто мистическим. Интересные люди... Святыня и без присмотра! И никто не безобразничает...

Стало совсем темно. Мы постояли на причале, посмотрели на огни бухты, на клубящиеся теплом и светом воды огромного спа. Но теплая вода нас не соблазнила. Кричали чайки, поскрипывала яхта, привязанная к веранде. Крупный транспарант на ее борту звал покататься, услужливо подсказывая номер телефона, по которому надо позвонить, чтобы принесли ключи. Ух, наверное много развеселых вечеринок повидала на своем веку эта яхта! Но мы отправились в свою комнату, нам было о чем поговорить...

Мы лежали на огромной белой деревянной кровати. В смутном свете уличного фонаря, проникающем сквозь жалюзи, я рассматривала незатейливые цветочки, нарисованные на стенах и вокруг оконных рам. Как ни странно, они меня не раздражали. Было радостно и уютно. Хотя где-то уже на подходе  к острову громыхала гроза, но мы оставили окно полуоткрытым, чтобы слушать звуки города. Звонкий цокот копыт просто завораживал. Звук сначала едва различимый, потом четкий и звонкий, потом тишина – видимо пассажиры выходят из коляски у дверей гостиницы. А потом все в обратном порядке – звук растворялся где-то в бухте.

Если Дэвид два года работал в этой гостинице, значит он бывал и в этой комнате... Как все здесь было тогда? Оказывается в то время на четвертом этаже не жили, здесь были кладовки. Комнаты опять сделали жилыми связи с увеличением потока туристов в последние годы. Изменился ковер в ресторане, в вестибюле появился новый сувенирный магазинчик, но в общем, все выглядит так же. Будто время остановилось. Странное ощущение! Дэвид будто вернулся в свою юность, а может быть еще раньше, в те зовущие его времена, которые он пытался отыскать здесь в свои двадцать...

В Америке принято, что студенты на летних каникулах подрабатывают в ресторанах, в отелях. Во многих курортах туристический бизнес держится на сезонной работе студентов. В штате Мичиган, даже принят особый закон, по которому начало занятий в колледжах перенесли на неделю позднее, сразу после окончания туристического сезона. Несмотря на фешенебельность курорта острова Мэкино, устроиться на работу здесь достаточно просто: нужно только послать заранее заявление, потом неделю поучиться (за их счет) и начать работать.

Подписать контракт – это не значит быть «в рабстве». Контракт можно прервать в любой момент, если надоест. Но такое случается редко, потому что тех, кто доработает до конца, ждет большой бонус – несколько тысяч долларов, а кроме того... Кроме того, студенты любят остров Мэкино. Они работают всего несколько часов в день, причем не на одном месте, а постоянно сменяя друг друга: сегодня на уборке комнат, завтра – встречая гостей, потом на кухне, в ресторане. Но остальные 17 часов в сутках принадлежат им! Им принадлежит весь этот сказочный остров! Не надо думать ни о чем: их кормят, живут они в полных романтики викторианских домах, в отдельных комнатах. «Стол и дом» - то, за что туристы платят огромные деньги, у них - бесплатно, да еще и зарплату получают.

Подписал такой контракт и Дэвид. И его, так же, как и всех, очаровал город. Но, наверное, для него это было более, чем чары, что-то на грани мистики.  В августе, когда договор истек, он решил остаться на зиму, посмотреть что происходит на острове, когда туристы уезжают. Так ли остров прекрасен зимой... Нельзя сказать, что родителей обрадовало такое решение сына. Но в семье было заведено уважать решения всех ее членов. Так как Дэвид собирался стать инженером и к тому времени уже что-то соображал в технике и электричестве, хозяева отеля с видимым удовольствием оставили его на работу на зиму. Он должен был проверять состояние всех механизмов, регистрировать неполадки и вызывать ремонтных рабочих.

Не только отель, весь этот пустой город принадлежал ему. У него появились друзья из местных жителей. От них он узнал множество историй города, которых нет в книгах, и которые передаются из уст в уста. Его память хранит захватывающие рассказы почти о каждом доме. Затем он познакомился с индейцами из города Харрисон. Индейцы были хозяевами острова две тысячи лет, по сути, его хозяевами остаются они и  до сих пор. Во всяком случае, большую часть года...

Владельцы отелей, магазинов, ресторанов и всего множества разновидностей туристического бизнеса на острове Мэкино -  это очень богатые люди. Зиму они проводят во Флориде или Неваде в своих зимних домах. Тех, кто остается здесь по тем или иным причинам на зиму, всего несколько десятков. Но в городе нужно убирать мусор, ремонтировать дороги, дома, коммуникации. Зимой, когда нет туристов, проводятся работы по благоустройству города. Все это делают Native Americans, которые здесь живут постоянно и у которых здесь свой бизнес. То есть можно сказать, что туристов на острове обслуживают студенты, а город с его домами и коммуникациями обслуживают Native Americans.

Индейский город Харрисон расположен на самой вершине в центре острова.  Его редко посещают туристы. Не потому, что вход туда запрещен, просто им там делать нечего. Там самые обычные жилые дома, никаких магазинов, никаких развлечений. Один из любимых способов отдыха самих индейцев, особенно зимой – «огненная вода».
Дэвид исходил весь город, облазил все горы вдоль и поперек. Когда установился лед, ездил на снегоходе на соседние острова и на материк за продуктами. Скучать было некогда. Время пролетело быстро. Пришла весна... Все запело, засияло, зацвело... А потом появились студенты, туристы и все завертелось, закружилось и понеслось... Потому что Дэвид влюбился! Влюбился в студентку, которая приехала работать на лето в его отель.

Три летних месяца слились в один бесконечно счастливый день. Можно ли задержать счастливое мгновенье? Конечно, все скажут, что нет... А Дэвид решил, что на острове Мэкино, где время вне времени, это возможно. И вот, теперь уже вдвоем, они остались на острове на следующую зиму. Родители расстроились, но виду не показали, приехали на венчание, которое состоялось в  церкви рядом с фортом и рядом с отелем. Здесь все рядом... Жили они в доме тоже прямо напротив отеля. Их квартира была на двух этажах – просторная, уютная. Платили они за нее всего 200 долларов. Работать в старинном отеле было интересно. Их жизнь была какой-то чистой и полной маленьких открытий и сюрпризов. Однако к весне и в их идиллии появилось классическое «но»!

Скоро должен был появиться малыш, но... Но на острове всего одна больница, а зимой там работал только один врач. В 1974 году  это был совсем «зеленый» выпускник университета, у которого и практики-то никакой не было. Доверить рождение ребенка этому юнцу было немыслимо, а потому Дэвид с Сэрой решили вернуться назад в цивилизацию, вернуться в Хотен, в университет.

Голос Дэвида внезапно умолк: «Слушай... Опять копыта цокают. Завтра утром проснемся тоже от цокота копыт...»

Но я не проснулась от цокота... Наверное потому, что он не раздражал, а ласкал ухо. Проснулась я просто потому, что отдохнула, потому что в окно ярко светило солнце, мир был прекрасен и удивителен и хотелось поскорее почерпнуть всю эту окружающую радость своей ложкой. Я подошла к окну и стала рассматривать дом, в котором жил Дэвид. Вот дверь, окна его квартиры. Я пыталась проникнуть взглядом сквозь темноту стекла... Странно, что Дэвид даже не сделал попытки побывать там. Я бы уже давно добилась у хозяев разрешения пройти за эту дверь или расколотила ее. А он вел себя так, что это только крошечная часть его жизни, что ему принадлежит весь этот  остров. А может, это так и было...

Мы вышли на улицу. В ярких солнечных лучах после ночной грозы город был как розовые щечки ребенка после сна. Я поняла почему именно розовые, потому что белые дома были окружены цветами. Превеликое множество цветов, которое делает все вокруг розовым.  В витрине кафе объявление: «Лучшие гамбургеры». Я давно уже заметила, что в Америке, чем меньше городок, тем больше «мания величия». Однажды в малюсеньком ресторане в горах Озарк мы увидели ресторан с названием «Король барбекю». Я спросила у Дэвида, действительно ли настолько хороши их гамбургеры, как они думают? Тот предложит зайти туда и позавтракать.

Посетителей было немного. Они сидели у стойки и ждали когда здесь же на плите приготовят им завтрак. Было ясно, что все знакомы. Шел неторопливый разговор «обо всем и ни о чем». Мы выпили хороший кофе со свежими булочками и при этом получили заряд не только сил, но и какого-то радостного спокойствия. Стали решать, каким образом осматривать остров: пойти пешком или, как все туристы, на конной повозке. Город только просыпался, и вдоль тротуаров стояли десятки экипажей в ожидании пассажиров. Не хотелось ехать в людской толпе по накатанному маршруту, а потому решили пойти на компромисс, сначала погулять, а потом, когда устанем, взять коляску.

Мы пошли вдоль берега по тому самому знаменитому хайвэю 185. Все было, как на настоящей скоростной дороге: разметка, знаки. Вот только движения почти никакого – изредка конная повозка с грузами, служащие, спешащие на работу на велосипедах. Даже «лось» мчался на велосипеде, я попросила его задержаться и он с удовольствием попозировал мне. Что касается дорожных знаков... Они  были привычны по внешнему виду, но необычны по содержанию. На одном из них я прочитала: «Первый человек, убитый велосипедом, все еще мертв». Присутствовал и полицейский патруль. Полисмен, которого мы встретили, был обвешан всеми, положенными по статусу рациями, пейджерами, и другими незнакомыми мне причиндалами так, что его ремень для брюк выглядел, как корсет. В соответствии с местным колоритом, он восседал на велосипеде и улыбка у него была во все лицо.

Дома вдоль берега были безумно хороши какой-то сентиментальной красотой. Настолько хороши и настолько сентиментальны, что «наворачивались слезы», хотелось навечно сохранить в памяти отельные увиденные моменты. Гостиницы, жилые дома, магазины, библиотека. Здание библиотеки не выделяется большими размерами, да и архитектурный стиль его крайне прост  соответственно назначению. Интересно расположение здания – на мысе. С него открывается вид на беспокойные воды озера. Вокруг зеленый газон, камни и лавочки. Можно посидеть, подумать. А можно и вовсе не думать, просто смотреть и слушать, впитывая в себя окружающую красоту.

В библиотеке, как и следовало ожидать, изумительная коллекция старинных книг о природе и людях штата Мичиган. Ценность этого собрания поражает воображение не только специалистов... Как-то два подростка решили заполучить несколько раритетов. Дэвид уже не помнит, что они хотели сделать с этими книгами, но свое мероприятие они успешно совершили: пришли в здание в рабочие часы, затем спрятались в темном закутке, дождались, когда все уйдут и закроют двери. Затем все происходило примитивно просто - они отобрали нужные книги и выпрыгнули в открытое окно. На острове, где все «нараспашку», любую кражу совершить несложно, вот только мало кто идет на это, разве что подростки по недомыслию.

Город просыпался. Зелень полей для гольфа запестрела яркими одеждами игроков, на улицах появились всадники, направляющиеся на прогулку в парк верхом. В парковой зоне в центре острова можно проводить целые дни – столько там всякого интересного понапридумывала природа: загадочные гроты, каменные арки. Парк большой, чтобы посмотреть все достопримечательности, следует ехать или на лошадях, или, по крайней мере, на велосипедах.

Мое внимание привлекли воздушные змеи. Яркие, самой неожиданной формы, они трепетали, вращались, кружились на ветру в цветочных горшках,  у входной двери, на газонах. Все это выглядело так радостно, что мне захотелось взять этот «кусочек радости» с собой домой. Я стала заглядывать в окна и двери, пытаясь найти этикетку с часами работы магазина. Увлеченная своим занятием, я не заметила, что Дэвид исчез, а когда стала искать его взглядом, то увидела, что он подъезжает в коляске, запряженной крепенькой толстенькой лошадью. Рядом шел хозяин, он помог мне сесть рядом с мужем и стал показывать на карте маршруты. Крестиком он пометил два сложных для нас поворота. «Сложных», потому что  у нашей лошади, Бэтси, свои устоявшиеся взгляды. Она любит ходить по своему собственному маршруту, и если седоки пытаются поехать «не по ее» улице, она сопротивляется. То есть, Бэтси следует в этом месте заранее нацеливать в нужном направлении.

Сидеть в коляске интересно: «Сижу высоко, вижу далеко!», удобно фотографировать. Кроме того, чувствуешь себя королевой, особенно, когда начинаешь ловить на себе взгляды окружающих. Здесь мало кто самостоятельно ездит в коляске, в основном пользуются услугами кучера. Это потому, что управлять лошадью гораздо труднее, чем машиной. Самое неприятное, что нельзя надеяться на себя, а приходится зависеть от множества непредсказуемых обстоятельств. Перед первой сложной развилкой мы заранее стали подлизываться к лошади, говорили ей, какая она хорошая, и все прошло благополучно. Однако на второй – она твердо решила идти в Форт Мэкино, там как раз шло костюмированное представление для туристов. Наверное голос крови звал ее на ратные подвиги... Дэвиду пришлось сдаться... Мы поехали по укороченному маршруту.

Ужасно захотелось где-нибудь на улице найти старую подкову - «на счастье». Но я понимала, что при таком тщательном уходе за лошадьми и за улицами, это практически невозможно. Когда мы привели Бэтси в ее конюшню, я увидела там отдельное помещение с множеством подков, еще горячих. Их тут же отливали по размеру лошади – «индивидуальный пошив обуви», а рядом в ящике валялись на выброс старые, поношенные. Кузнец дал мне одну.

Так я и гуляла по городу с этой ржавой подковой в руках, пока в одном магазинчике продавщица ни предложила мне положить ее в пластиковый пакет. Магазинов на острове много, всяких и разных, и товары там хорошие, но не хотелось покупать... Настроение было не для покупок - о тряпках даже не думалось. В этот магазин я зашла, привлеченная шляпками. Такие затейливые! Белые, черные, красные, синие... Под любое платье. С перьями, с вуалью, со шлейфом, с полями, без полей. Шляпки новые, но тот, кто их делал, видно хорошо знаком с историей шляпного искусства и фасонами 19 века. Я просто не могла отойти от экспозиции. Цены бешеные... Ясно, что носить эту шляпку я не смогу... В Америке белые женщины носят только простые шляпы от солнца, а всякие фасонистые под платье – принято у African Americans. В городе меня в этой шляпке явно не поймут... И тут я увидела нечто невообразимо нежное, кремовое, с цветами пастельных тонов, с драпировками и шлейфом... Я купила эту шляпку, как сувенир с острова для дочери.

Не могли мы не зайти и в магазин, где продают фадж. Это сладости, напоминающие шербет, с различными ароматами и вкусами. Фадж Мэкино известен далеко за пределами, за ним даже специально ездят на остров. Компании по производству этих сладостей существуют здесь с момента заселения острова. Компании очень богатые. Делают фадж прямо на глазах посетителей. Сладкую массу из масла, молока, сахара и ароматических добавок смешивают на толстых мраморных столах тонкими лопаточками, затем раскладывают пластом и оставляют для затвердения, потом опять смешивают и опять выдерживают в пластах. Готовый фадж разрезают и раскладывают в красивые подарочные коробочки, а затем продаются здесь же, в магазине. Процесс ручной, длительный, но шербет тает во рту. Очень вкусно. Кроме того интересно наблюдать за этим необычным производством. Многие туристы заходят купить фадж, а задерживаются надолго.

Есть на  острове Мэкино и совершенно неожиданные магазины: например, магазин рождественских подарков. В городе, где туристический бизнес существует только летом, торопятся жить - за один сезон проживают все четыре.

Явились мы домой с ржавой подковой, коробкой фаджа, воздушными змеями и шляпкой фасона 19 века. Дочка посмотрела на все эти наши сокровища презрительно, а из-за подарка даже обиделась и забросила шляпку в какой-то ящик: «За такие деньги можно было купить что-нибудь функциональное!»

Ну вот... она тоже ничего не поняла. Наверное поэтому Дэвид ничего мне не рассказывал, пока я все не увидела своими глазами. Дух Вечной Любви обитает на острове. Ненужная в повседневном быту шляпка стала для нас материализованной частью этой любви. Как символ нашей несостоявшейся на острове свадьбы, символ прошлой любви, будущей любви наших детей, а может быть и нашей, но уже в другой жизни... Это странное ощущение вне времени... Это ощущение живет во мне до сих пор, даже когда я просто вспоминаю отдельные моменты нашего пребывания на острове. И наверное, это не только результат работы моего мозга, потому что такое ощущение рождается у многих: у Дэвида, у Фэрли Тэйлор, написавшего книгу, по которой был поставлен фильм «Где-то во времени», у множества пар, которые с просветленными лицами, держась за руки, гуляют по улицам города. Я постоянно мысленно возвращаюсь на остров Мэкино, пытаюсь разгадать его загадку.

На границе Верхнего и Нижнего Мичигана много островов, некоторые из них заселены. То есть там не только кемпинги, но города с постоянными жителями. Например, на острове Бивер живет гораздо больше людей, чем на острове Мэкино. Связь с островом хорошо налажена и по воздуху и по воде. Жизнь полна современных удобств – автомобили, мотоциклы, траки – все как везде в Америке. Вот именно... Как везде! И все-таки, нельзя сказать, что все очарование  острова Мэкино определяется отсутствием автомобилей и присутствием лошадей. Конечно, нет!

В юные годы Дэвид предпринял попытку задержать время, удержать счастливое мгновенье. В викторианском городе все располагает к тому... Конечно, ему пришлось вернуться к своим сверстникам, но два года он был абсолютно счастлив. На два года бросить университет - недопустимая трата времени в наш рациональный век... Но два года он был абсолютно счастлив! Он убежден, что такой остров только один в мире.

У нас теперь есть мечта... Когда будет много денег, или, по крайней мере, когда мы выйдем на пенсию, то бросим все и на год поедем на Мэкино остров. Снимем квартиру и будем наблюдать, как за летом приходит осень, потом зима, а потом опять обновляющая все весна... Будем купаться в вечных чарах острова вне времени...