Запонка, гл. 5

Ночь сквозным отверстием яркой Луны освещала нам дорогу.
Марта остановилась и поправила мокасины, которые обула специально для дела.
Я оглянулся - за нами не было слежки.
- Зачем ты надела спортивный костюм? – Спросил я, когда вновь зашуршала под нами дорога.
- Так легче пролазить в разные щели.
- Значит, решили – в окно?
- Да, вариантов больше нет. Я хорошо знаю ту комнату. Оттуда и начнём.
- Почему нельзя было заняться чем-то другим, кроме воровства? – Последний градус моего возмущения.
- В этом должен быть обоюдный интерес, как твой, мой и того, кого мы грабим.
- А у того, каков же интерес, кроме, как нас поймать?
- А у того тоже артистический элемент присутствует, как и у нас.
- Артист, что ли?
- Нет, он занимается разными темными делами, - чёрной магией, кажется.
- Здравствуйте! – Остановился я. – И ты (не разбирая, обратился на «ты») хочешь, чтобы мы там что-то делали? Он же нас проклянёт, черт возьми!
- Сам не ругайся, а! Не проклянёт. А, впрочем, нам того и надо.
- Нет, - не двигался я, - подождите-с. Проклянёт? Это ещё и чёрной силой? Это как? Нет.
Решительно я помотал головой.
Марта молча взяла меня за рукав и потащила вперёд.
- Ну, как не понять? Я же говорила: исчезновение ножей он не заметит, а вот, если мы нарушим именно пространство этого дома, - он прочувствовать должен. В том же ягода!
- Ну, хорошо, - продолжал я путь, - если он заметит и заметит наше присутствие именно в этот час, когда мы там лазить будем - он просто вызовет полицию и все! Вся магия!
- Он никого не вызовет, - успокоила Марта, - он сам кого хочет, вызовет.
- Ну! – Снова я остолбенел. – Знаешь, честно я итак не хотел никуда идти, и потом можно было придумать какой-то иной способ индивидуализироваться.
- Да никакого другого способа нет, идём же! – Отвечала девушка, - нет и нет. Неделя минует мгновенно. Вот уже второй день, а ты – вы, - поправила она, - ничего путного не выдумали. Если бы не я, вообще…
- Да, если бы не вы…
- Тише! – Предупредила Марта, когда мы приближались к дому. – Хорошо, что тут фонаря нет.
- Это хорошо. Он и не нужен. Я не удивлюсь…
- Можете потише! Давайте молчать! – Пресекла она. – Этот человек злобен, скрытен и небрежен.
- Это-то как?
- Что?
- Небрежен?
- Ну, небрежен – легкомысленен. Потому он магией чёрной и занялся. В белой магии совесть, труды, а там…
- А там?
- А вот теперь ступайте за мной. Видите, здесь нет одной зузубрины. Видите, на шпалине этой?
Я поднял голову и увидел, что на двух из металлических арматур, из которых состоял забор, отсутствовали пики на конце.
- Вот через это место мы и ... Нам хватит. Вы зря эти брюки одели, зря.
Я пожал плечами.
- Думали – сюрприз будет, и я ключ принесу, да?
- Да, - бросил я в темноту, инстинктивно оглядываясь назад.
- Ну, давайте же, наклоняйтесь! Что!? – Предложила Марта, глядя откровенно мне на спину и мысленно уже взбираясь на неё.
- Вы на спину хотите?
- Ну, а как же, Влад?! Что вы такой непонятливый! Ну же!
Спустя короткое время, обдирая пальцы и делая дырку в брюках, я был по ту сторону забора. Марта ожидала меня в тени дерева.
Однако пока я шёл, меня разбирал смех.
- Хорошо, что у вас такой настрой, - заметила она, - а теперь тихо и – за мной!
Мелкими бесшумными прыжками, приклонив голову, она направилась к дому, где в некоторых окнах второго этажа горел тусклый свет.
- Похоже, свечи палит, - шепнул я девушке, когда мы прижались к стенке здания.
- Я говорила. Не бойтесь, - и она проделала несколько скачущих шагов вдоль высокого из рваных камней гранита цоколя. Я последовал за ней.
Дом мы обошли почти вокруг. Девушка остановилась.
- Дальше нельзя, там огромный пёс. Он ленивый – жуть. И ночью сидит в будке, - сказала она.
- Собака! Вы что!? Почему раньше?...
Она прикрыла мне рот ладонью. И мы услышали, как окно на втором этаже распахнулось и оттуда что-то выпало.
«Началось!»
Мы замерли. Скоро открылась входная дверь, (мы юркнули в темень) и оттуда вышел молодой человек. Широкой походкой направился к тому, что полминуты тому назад выпало.
Он прошёлся по тротуарной отмостке, остановился и стал вглядываться – где было то, что упало.
- Недовольство! – Услышали мы приглушенный возглас его, - Смотри ж какой! Усталость? Да так и должно быть. А как же иначе? Пресыщение частой смены развлечений? Ха! Как же ты хотел?
Он наклонился, поднял вещь и направился назад, в дом. Заперлась дверь.
- Чего это он? – Спросил я.
- Не знаю. Наверное, колдует.
- Давайте по-быстрому и…
- По-быстрому не получится, и говорите тише! Ти-ше!
Мы подкрались к двери, и Марта прижалась ухом к дубовому полотну. Я не успел, и ахнуть, как она взялась за ручку и дёрнула ее. Дверь, не издав звука, открылась.
Она глядела в моё полуобморочное осветлившееся лицо. Подмигнула и нырнула в помещение.
Нечего делать – я за ней.
Дверь прикрывала огромная плотная портьера, за ней можно было спрятаться двоим.
«Это либо для препятствия света, либо для снижения шума из улицы, либо защита от холодного воздуха», - механически думал я.
- Что? – шепнула Марта мне.
- Что?
- Вы не слышите ничего?
- Ни-ни, - шепнул я.
- Тогда раскрывайте штору, идемте.
- Мы вообще хотели через окно, а если он там, там если? За ней, стоит и смотрит?
- Вы не убивать пришли же? – Продолжалась беседа.
- Не убивать, но воровать!
- Да никто воровать не будет, он сам нам все даст!
- Кто даст?! – Сдавлено вывалилось из меня.
- Ну, давайте уже, выходите! – Услышал я посторонний голос оттуда, снаружи, и уши мои, кажется, прокрутились кругом, - выходите, девочка моя, довольно. Я вас вижу!
Марта сжалась, и я стал меньше ростом тут же. Мы переглянулись. В глазах - ужас.
Мне пришло на ум - бежать, и я уже потянулся к двери, но один лай какой-то огромной собаки заставил меня опустить руку.
Марта взялась за край портьеры и с силой дёрнула ее.
- Аха! – Мог услышать я приветствие. В глаза ударил свет.
Марта уверенным широким шагом направилась вперёд, - к молодому человеку. Тот щедро, приветственно улыбался ей и разверзнул объятия.
Она подошла и нырнула ему в руки.
Он обнял ее крепко и глядел поверх ее головы на мою фигуру, ничуть не убавляя радости, не меняя эмоций.
- А-а, вот каков твой герой, а! – Воскликнул он, рассмотрев помятую мою личность в рваных брюках.
- И как же вы умудрились так травмироваться и где, главное? – Спросил он, отпуская Марту и направляясь ко мне.
Подошёл, подал руку в приветствие.
- Стас! – Объявил.
Мои зрачки не могли остановиться, они скакали повсюду, трассируя незнакомца и помещение, я ни как не мог прийти в себя и руку подал не сразу.
Немного охладившись, увидел, что рука хозяина этого дома так и висит в приветствие. Я изучал его внешность и, тут же принимал приветствие.
Определённо, он напоминал какого-то артиста.
Есть такие внешности – артистические: брюнет, высокий лоб, широкий разлёт густых бровей, красивые выразительные глаза, выражающие в данное время смесь иронии и грусти какой-то, прямой нос с ровным и острым кончиком, доброжелательная и где-то даже спасительная улыбка, - на удачу мне, нам. Крепкий волевой подбородок с едва заметной ямочкой. Он будто спрашивал: «Как я? Хорошо ли чувствую?»
- Вы, наверное, немножко шокированы? – Спросил он драматическим тембром.
Я нервно усмехнулся.
Марта не теряла времени, оставила нас, проходя по коридору дальше.
- А где у тебя тут умыться можно? – Крикнула.
Хозяин оглянулся. Я заметил, что он ещё не упускает мою руку из своей.
- Все там же, дорогая!
- Ага! – Она ответила и исчезла. Только пятки и видели.
Стас вернулся вниманием ко мне. Ничего в обращении со мной у него не изменилось. Он потряс руку и бережно ее отпустил.
- Ну, не бойтесь же, все позади.
Ему пришлось просто вытолкнуть меня из гнезда двери, положа руку на спину, пригласить полноценно пройти в гости.
- Вы же знаете эту егозу. Ох! Творческая личность! Она мне предложила, я согласился. Ладно, говорю, мол, как хотите, так и заходите.
- Но я думал, что …, - прорвался мой ответ.
- Ничего-ничего. Нормально, я вам сказал. Вы просто ее ещё плохо знаете. Я  - друг ее.
- Вы?
- Удивлены? Чем же?
- Немного. Я думал… она сказала…
- Грабить, значит, пришли? Ха-ха! Нет, войти в этот дом незамеченным – нереально. Однажды я забыл код как-то, пришлось звонить, а потом на всех камерах можно было смотреть длинный, длинный художественный фильм, как безуспешно я копался в замке, ну, и все такое. Это комедия, действительно.
- И вы и нас видели, правда?
Стас помедлил.
Видимо, договорённость у него была крепкая. Ответил:
- Видел. А то, что выпало из окошка – это знак, что я нахожусь здесь, внизу. Вы знаете, я даже тренировался. Попасть в одну точку не так-то легко. Ведь я мог угодить куда-то так, что мог вас сразу заприметить. Впрочем, так оно и было. Вы проходите, проходите же! Вот кресло, присаживайтесь. Может быть, что-нибудь выпьете?
- Ой, нет. Мне и так …, - сказал я, цокая языком вваливаясь в подвернувшееся просторное кресло, и утопая в нем.
- Да-а, - подумав, произнёс Стас, - вот такие-с дела. А вы ножичками увлекаетесь, значит? Я так - немного в курсе.
- Ну, как сказать…, - произвёл я двойственное.
- Я вам подарю кое-какие оригиналы, но позже. Вы, надеюсь, переночуете с нами. У меня есть вам истории рассказать. Собственно, ради вас я даже не посвящал ее, - он сделал полукивок в след исчезнувшей Марты, - в эти истории. Ждал этакого двойного, сытого эффекта. Вот, сейчас придёт.
Марта! – Позвал он.
- Я-а-а! – Услышали мы издалека, - сейчас, сейчас!
- Да, вывертон хороший устроила, - определил Стас, снова впадая в некую задумчивость. Мысли его, его же развлекали.
Марта явилась в новом наряде. Она была в лёгком бархатном платье, ахнулась в соседнее кресло.
- Ну, вот, посидели… а теперь пройдёмте в комнату, здесь на первом этаже. Вставайте!
- Ах, Стас!
- Сюда, сюда, пожалуйста, не стесняйтесь, - он протянул руку к запертой двери, и одновременно протягивая девушке предложением, пошли открывать.
В ее лике, - Марты, не было ни ноты извинения передо мной. Она совершенно игнорировала мой упрекающий взгляд.
Мы все прошли в ясно освещённую комнату, здесь так же кресла, выставленные треугольником. Мы могли присесть и при том хорошо видеть друг друга, посредине - журнальный столик. На нем - угощения плюс бутылка красного вина.
Не медлили.
Хозяин раскупорил вино, разлил по бокалам все с той же манящей приятной улыбкой, одаривая нас поочерёдно, улыбкой, которая так и влипла в его уста. Движения его сильны, чётко координированы и в то же время легки, плавны, - симфонически мягки.
«Все же что-то артистическое в нем есть», - который раз посетила мысль.
- Ну, так вот, продолжим наш приятный вечерок, - устроился на своём месте хозяин. В руке его - бокал и тот переливался под скользящим движением кисти.
- С чего начнём? – Спросил он, пригубив вино.
- Ах, Стас! Эта фраза, фраза эта прямо таки преследует нас повсюду: «с чего начнём, с чего начнём!» С чего начать? Начинай сначала.
- Добро. Ну-с, первым делом надо открыть обстановку товарищу твоему, - говорил молодой человек, - а суть в том, что повсюду мир, мир, сплошной мир, и никакого противоречия. Слияние осознанного и неосознанного. Вы эту скукоту слышали, - кивнул он мне, не сомневаясь.
- Да, - дал я понимание, - и это, - продолжил я, - меня уже раскачало, надоедать стало как-то.
Я задержал дыхание, чтобы не подавиться пригубленным мною в ту секунду вином.
- Ну да, ну да, - Кивнул хозяин и обратился к Марте, - это вы ещё на той, на той стадии находитесь?
- Да, мой массажист сказал, мы и сделали.
- Он дал вам заряд совершить нечто индивидуальное, - из вон выходящее? Ага. И вы клюнули на это, правильно?
- Да. Только вот у моего друга, - она вздёрнула носиком в мою сторону, задевая свой бокал, направила дополнительно острый подбородочек на меня, и я увидел тут, увидел, как она нервничала, - были другие представления об этом.
- Ну, представления представлениями. А-а. О центрировании на себе вы знакомы, я думаю? - Говорил Стас, - о центрировании именно на себе, исключая идолов, какими бы они ни были, алхимия и получение облагораживания всеобщим грехом, тоже знаете?
- Мы ещё о Тени знаем, - вставил я, привыкая к обстановке.
- Вот как! Вы угощайтесь, не стесняйтесь, продолжайте, - советовал Стас мне.
- Да, конечно, - раскрепощённым движением якобы потянулся я к наполовину наполненному бокалу еще раз, и тут же расплескал его неловко на свои итак разрушенные штаны. Под всеобщий смех.
Мне пришлось отряхивать свою рубашку тоже.
- Принести салфетку? – Спросил Стас, смеясь.
- Да, вот же она у тебя есть! – Воскликнула Марта и потянулась к подстаканнику с белоснежными рифлёными салфетками.
- А! – Вдруг осеклась она, - это, что не ты стол-то готовил? А? А кто?
- Я один редко бываю, ты же знаешь – Существа.
- О-у! – Многозначительно взглянула она и на меня так же, и протянула салфетку мне.
- Насколько я в курсе, - продолжал молодой человек, - вы остановились на совете вашего Валерия Львовича посетить места не столь отдалённые, где можно сотворить нечто экстраординарное? Впрочем, я повторяюсь… И вот, мы здесь собрались…
- Ну, это ясно, - дал репризу я зачем-то.
- Да, - кивнул Стас, - не волнуйтесь, того самого вам будет довольно, и ещё сюрпризец.
- Ха, Стас! - Откликнулась Марта, - ты не пугай! Мы того, итак…, - она посмеялась в бокал.
- Нет. Все будет нормально, разве только одна сединка появится, а так – все в порядке!
Я оценил это как шутку.
- Не обязательно кого-то грабить, лгать, лжесвидетельствовать, убивать, тем паче, довольно просто раз увидеть и понять. Лучше, как говорится, раз увидеть, - скороговоркой повторил он и покачнулся в кресле.
- Вам говорили, - продолжал Стас, обращаясь ко мне, - кто Марта и та ваша поклонница Аделиза, да?
- Она не моя поклонница. Я ее впервые вижу.
- Нет, давайте расставим приоритеты. Если вы уж взялись за игру, будьте добры, тяните. Примите это как игру, но как должное и обязательное условие, как исходные данные: Марта под крылом вашего массажиста, а вы – любовник Аделизы.
Я окончательно отставил бокал. Мне было интересно до какой степени…, до такой степени, что я не стал возражать.
- Так, дальше, - продолжал Стас, - от всех требуется немногое: прочувствовать некоторую тоску, момент расставания, возможного эдакого, точнее, расставания с бывшей пассией. Это даёт нам неразделённые чувства и уже автоматом, - провёл он полукругом указательным пальцем, – индивидуализацию. Прямую, конкретную индивидуализацию. Ведь страх потерять самого себя, когда ты был избранником в какой-то определённой оценке определённого лица – это неразделённое чувство и есть, это индивидуализация и разрыв, и боль души и… или как там вам определить...
- Любовь, - заикнулся я.
- Ох, да, любовь, любовь, да! И, э-э, - Стас вдруг вновь нырнул куда-то в себя, обдумывая, продолжил, - и эта тонкая трогательная меланхолия, как ни смело сказано будет, - понизил он тон, - как ни есть лучший показатель присутствия в нас во истину чего-то живого, душевного, скажем и даже более – духовного! От этого все отталкивается отовсюду и к этому возвращается.
Мы не можем определиться с точным геоданных, где Оно находится – страдания душевные, например, эти. Кажется, где-то в груди, не правда ли? Но это есть Тень и боль та - в ней, потому обращаться следует именно к ней, Тени.
Она, как ни странно - в сторонке вроде, но знаете ли - это как маскировка, - Стас развернулся в кресле к портьере, откуда мы с Мартой явились в этот дом, продолжал, - вы знаете ли, вот где-то там вы оставили ее. Я так предполагаю.
Он вернулся в исходное положение.
- Когда в вас зиждился какой-то страх, там вы оставляете часть себя. Обязательно. Вы можете вернуться на то место и ощутить горячее плавкое тепло, плазменное нечто, я даже бы сказал, дыхание ощутить. И там же обнаружить все то, что называется началом сверхъестественного, привязкой.
- Без Тени нам никак? – Поинтересовался я ради интереса.
Марта, облизнув губы, аккуратно поставила бокал на стол. Вся во внимании.
- Ну, да, - скрестив пальцы, подтвердил Стас. – Да. Начните быть счастливыми, не откладывайте. Уже можно. Тень ваша следит за вами. Она как домашнее животное - не понимает того, но обязательно присутствует. Она - свидетель. Желает дышать в унисон. Мы так редко позволяем ей делать это. Почему же? А-а! Не упускать шанс, как сделать бы это сегодня, не упускать шанс! Ведь если бы Марта не привела вас сюда, ко мне, где бы вы оказались завтра? Тень в перерастаниях, преображениях выручает вас.
- То есть вы конкретно наш спаситель, значит? – Спросил я.
- Это, конечно, нелепая аналогия, но: как домашнее животное. Я помог  же вашей Тени встретиться с вами хоть поодаль сегодня. И вы ещё плотнее познакомитесь с Ней или с Ними…
- Стас! Пугать!? – Напомнила Марта.
- Не страдайте последнюю минуту , - продолжал он, - ее просто не существует. Минуту не стоит беречь – она и ваша Тень, и вы – все в одной сказке.
Желаете сделать то и то - найдите способ отразить это в себе улыбкой, поступком, осознанием. Делайте какие-нибудь движения, чтобы свойства ваших действий наиболее ясно проявились.
- Эх, туманненько, – отметила Марта, сморщивая носик.
- Хватит с меня, скажете, всей этой чепухи? – вошёл в раж оратор, - всех этих пустяков хватит? Всего этого мусора довольно, скажете? Вы забудьте обо всех мелочах, которые казались такими важными минуту назад, забудете, прошедшие мгновения. Потому что вы думали, вы думали, что будете жить вечно, а живете опять таки лишь этой самой минутой.
Исключите гнев, увидите свою Тень, она там, - в тени самой себя. Слышит минуту. Объединитесь, интергируйтесь с ней, понимая, что вы есть вы, а Тень ваша – это Тень. Но дух – един.
- Так насколько же она драгоценна Тень-то наша? Объясни! И дух, еще какой? – Требовала девушка.
- Цены ей не сложено. Она просто есть, - минута. Как руки, ноги, нос, рот, пищевод…
- И что из этого всего следует? – Задался я.
- Хм.
- Стас, мы не понимаем, - поддержала Марта, - это непонимание, как зараза.
- Да, и Львович нам тут пространно…, - поддержал я.
- Ну, разница - если я в своей магии использую неорганические вещества, травы, заклинания, лишайники, то ваш «мастер – фломастер» использует живых людей, - здесь повысил Стас тон, как только заметил, что я хотел что-то вставить, - и все, - продолжал он торопливо,  - все что связано с ними.  Это его эксперимент. А вы – материал.
Чувствовать интуитивно он, мастер, конечно, да. Он призывает чувствовать Тень, но для того, для того, чтобы вы для начала, как зерно полевое, стали на своё место, законное,  - закопались, чтобы вы хоть раз из пятнадцати белых бильярдных шаров ощутили пусть бы один из них, - ваш, плотно. Всей ладонью ощутили кость.
- Я так понял суть прокламаций массажиста в том, чтобы ввести нас в курс секретного некоего дела, ну и, во-вторых, чтобы мы слишком далеко не зашли?
- Именно! Молодец! – Воскликнул Стас, - атмосфера радостных и увлекательных встреч есть всегда результат разбитого сердца. И чем раньше это понять, тем легче понять будет что-то дальше. Нас всех интересуют практические вещи и это естественно. В данный час, время находимся и живём на Земле, материальном же Носителе.
Мы желаем быть искусными торговцами, мы не допускаем мысли проиграть, проторговать в чем-то. Но над нами Суд и Сила. Сила воли корректирует наши действия, которые, в свою очередь, превращаются в цель жизни, существовательности самой. И то, как ловко, умело вписываемся в общество, мы, в  социум, то уже есть наша бодрость, награда, как королев и королей.
Меч над головой и несметные богатства мира. Но Мир бодрее, живее нас, бесконечнее. И для этого богатствами несметными не обладает.
С молитвой просыпаемся, с молитвой засыпаем. И если Богу ни слова в этот день не посвятили, все одно – обязательно, непременно, неустанно где-то кто-то говорит о нас, читает молитву за нас. В том неразборный смысл живого, органического. Делить тут нечего. Суть человеческая в том в быстротечности жизни.
Массажист ваш желает чувствовать момент бодрости, краткого, необузданного дикого желания, счастья. И если вас, Влад, - вас, совместили с Аделизой, а тебя, Марта – с ним самим, - Львовичем, то это есть усилитель, мощности, преобразователь частот – инвертор.
Я работаю с камнями, а он – с людьми.
Полюбить того, казалось бы, кого полюбить невозможно? Это справедливо ли в среде живого мира?
Ужас вашего наставника, предприятия данного в том, что он не побрезгует ради снятия эффекта частоты никакими средствами.
Поэтому и мысли в вас: воровство, ложь, убийства, прелюбодеяния, возлияние и прочее, прочее, прочее. Все - семь смертных. Уродливо органических.
И тут важно, вроде он, Наставник ваш, все и в рамках известного держит, и вроде от себя ничего не добавляет, но вы чувствуете знаете – сие есть! Присутствует! И с сим вам придётся ещё и ещё встретиться, столкнуться.
Этими словами закончил друг Марты.