Выход из затонувшей субмарины

Продолжаю свои повествования об аварийных подводных лодках и способах спасения экипажа при отсутствии помощи извне.  То есть спасение утопающих являлась в полной степени делом самих утопающих. Но для этого на каждой подводной лодке на всех членов экипажа должны быть  средства спасения – гидрокомбинезон  ИСП-60 (изолирующее снаряжение подводника) и дыхательный аппарат ИДА-59.  Видимо, эти средства до сих пор используются для этих целей.  Фото на заставке – подводники в этих спасательных комбинезонах с дыхательными аппаратами.

В лодках есть несколько выходов для спасения из аварийной лодки на глубине.  Самый распространенный выход – через торпедные аппараты. Для этого через открытую заднюю крышку аппарата в трубу аппарата обычно залезают в своих ИСП-60 и с аппаратами Ида-59 трое подводника, у каждого в руке по небольшому маховичку, чтобы стучать, если возникнет нестандартная ситуация. Труба весьма тесная, диаметром всего 533 мм, поэтому и предпочитают не брать в подводники гренадеров большого роста и веса. Затем крышку закрывают, и трубу заполняют водой, создавая в ней такое же давление, как за бортом. Наступает кромешная темнота.  Затем открывается передняя крышка аппарата, и подводники по очереди выходят из субмарины. И потом, держась за так называемый  буй-реп, соблюдая режим декомпрессии, не торопясь выходят на поверхность.  Но об этом у меня будет отдельная заметка.

Есть еще один способ выхода из аварийной лодки – через боевую рубку. Она тоже имеет два входа-выхода и герметичные люки.  Это что-то вроде шлюза.  Подводники поднимаются в боевую рубку в снаряжении и с дыхательными аппаратами, закрывают нижний рубочный люк. Потом в рубку подается вода, вытесняя воздух, и когда давление в рубке будет равно давлению на глубине, открывается верхне-рубочный люк (иначе его просто не открыть),  и подводники выходят на поверхность, так же соблюдая режим декомпрессии.

На более современных лодках в кормовом отсеке есть примерно так же, как рубка, устроенная спасательная камера. Это сделано потому, что в них, в отличии от дизельных лодок, в корме нет торпедных аппаратов, через которые можно выйти. Но во всех случаях для проведения всех этих действий в лодке должен остаться один подводник, который жертвует собой ради спасения товарищей.

А в самых современных лодках есть спасательные камеры на весь экипаж. Это лодки проекта «Акула», самые большие в мире, самая глубоководная лодка «Комсомолец», и в других субмаринах.  Ничего этого не было в лодках послевоенных построек, и там выход был через торпедные аппараты и рубку.  И в случаях аварий, когда глубина, на которой находилась аварийная лодка, не превышала сто метров, это могло быть успешным.

Такие случаи бывали, хотя редко и мне неизвестно, случалось ли, когда спаслись бы все 100% команды. Я уже писал о лодке С-178, из которой сумели выйти подводники, правда, далеко не все они остались живы после выхода по разным причинам.  А теперь хотел бы поделиться историей мичмана Василия Петровича Баева.

Вообще авария на подводной лодке считается одной из самых глупых в истории военно-морского флота СССР судите сами.

Летом 1983 года АПЛ К-429, основное вооружение которой – крылатые ракеты, во время дифферентовки в районе бухты Саранной, легла на грунт на глубине порядка 38 метров – в результате аварии погибло 14 моряков-подводников.

Весной 1983 года, после длительного похода, К-429 прошла межпоходовый ремонт, а ее экипаж отправлен на отдых. Но уже 20 июня командиром дивизии подлодок Алкаевым Н.Н. был вызван командир 379-го экипажа Суворов Н.М., которому он озвучил незапланированную задачу – выйти на К-429 в море с целью закрытия дивизионного плана БП.

Так как часть экипажа отпустили в отпуск, на АПЛ было менее половины команды, а для личного состава не планировалось выполнения в этот период боевых упражнений, Суворов Н.М. попытался отказаться, ссылаясь на неготовность как самой АПЛ, так и экипажа.

Но, под давлением комдива и угрозами «исключения из рядов КПСС» и «пойдешь под трибунал», Суворов был вынужден выполнить приказ Алкаева о выходе атомохода в море. Хотя все инструкции и наставления запрещает держать в постоянной боеготовности экипажи, если в них заменено более 30 % моряков.

Немного позднее 379-ый экипаж после проверки допустили к проведению торпедных стрельб непосредственно штабом дивизии, а уже на следующий день К-429 была принята от 228-го 379-м экипажем при отсутствии их командиров. Причем Суворов не подписал запись в Журнале готовности оперативного дежурного о готовности корабля и команды.

В итоге для проведения учебных стрельб на АПЛ К-429 для выполнения поставленной задачи вышли 106 моряков, включая 48 человек из 379-го экипажа, 58 подводников из 228-го и двух экипажей других атомных лодок. Кроме того, для обучения на лодку были дополнительно взяты еще 14 молодых моряков.

Вечером 24 июня АПЛ К-429 1983 года покинула бухту Крашенинникова. Помимо трех практических ракет, на лодку также были загружены боевые ракеты и торпеды.

В 22 ч 46 мин атомоход зашел в бухту Саранная для проведения дифферентовки, и в 23 ч 18 мин командир приказал принять главный балласт.

Но, при начале заполнения ЦГБ, глубиномеры показали, что лодка остается на поверхности. После чего командир БЧ-5, в целях ускорения погружения, начал заполнять уравнительные цистерны.

В результате, К-429 получила отрицательную плавучесть и начала быстро погружаться, что не было замечено ни командиром, ни другими офицерами в ЦП, так как при межпоходовом ремонте глубиномеры в ЦП были заглушены, а сами заглушки после ремонта просто «забыли» убрать.

В 23 ч 30 мин поступили сразу два доклада о поступлении забортной воды в I и IV отсеки лодки через систему вентиляции, после чего связь с IV отсеком прекратилась.

Примерно в это же время вода начала поступать и во II и III отсеки, также через систему корабельной вентиляции. Но, после закрытия клинкетов (заслонок) вентиляционной системы, поступление воды в первый, второй и третий отсеки прекратилось.
Далее командир БЧ-5 начал продувать все группы ЦГБ подавая ВВД, но из-за открытых клапанов вентиляции ЦГБ, весь поданный воздух высокого давления просто вышел за борт, а общий запас ВВД снизился до 20 %.

В итоге АПЛ К-429 опустилась на грунт с дифферентом 0,5° на нос и получив крен 15° на левый борт. Приборы во II отсеке показали глубину 37 метров.

Таким образом, на К-429 сложилась следующая ситуация:
• I отсек – затоплен на 75%;
• II отсек – затоплен на 75%;
• III отсек (центральный) – вода не поступала;
• IV отсек – был затоплен в течение 3 минут полностью, в нем было 17 моряков, из которых три человека успели покинуть отсек, а оставшиеся 14 подводников остались согласно ст. 23 Наставления по борьбе за живучесть подводных лодок, хотя также имели возможность выйти из отсека;
• V отсек – в течение непродолжительного времени также был затоплен через клапан выравнивания давления с четвертым отсеком;
• в VI и VII отсеки остались сухими, поступления забортной воды замечено не было.
Далее стало известно, что в I, II, III, VI и VII отсеках атомохода находилось 106 моряков-подводников, из них 31 – в первом и 48 – во втором отсеках лодки.

В отсеках АПЛ, где находился экипаж, имелись 60 комплектов аппаратов ИДА-59М, а также около 40 гидрокомбинезонов, которые были рассчитаны на штатный экипаж в 87 человек, а в море, напомним, на К-429 вышло 120 моряков. Помимо этого, часть «идашек» осталась в затопленном четвертом отсеке.

Также выяснилось, что почти все аварийно и спасательные средства лодки неисправны – так, выяснилось, крышка ВСУ оказалась приварена, лебедка ВСУ оказалась разобранной, были повреждены устройства отдачи обоих АСБ (аварийно-спасательных буев), а у прочной рубки III отсека оказался неисправен кингстон затопления.

Таким образом, ни об аварии, ни о месте затопления АПЛ К-429 службы флота не знали, а выйти из лодки на поверхность экипаж мог только через АСЛ (аварийно-спасательный люк) в корме и торпедные аппараты носового отсека.

На фоне этого командир АПЛ решил отправить на поверхность пару моряков-добровольцев, которые должны сообщить командованию о случившейся аварии, состоянии корабля и экипажа, а также точные координаты лодки.

Около 4 часов мичманы Н.Мерзликин и М.Лесник поочередно начали выход из аварийной лодки через трубу ТА. Моряки достаточно долго плыли в сторону берега и, по счастливой случайности, были обнаружены с малого противолодочного корабля МПК-178. Поднятых на борт подводников моряки корабля приняли за иностранных диверсантов и отказывались верить, что они вспыли с затонувшей подводной лодки. Затем, однако, разобрались и командир МПК-178 связался через свое командование с Камчатской флотилией на предмет затонувших в заливе подлодок. Только тогда в штабе стало известно, что во время дифферентовки К-429 лежит на грунте.

Спустя 12 часов к месту аварии подошли три спасательных судна и сторожевой корабль «Сторожевой». Также прибыла лодка аналогичного проекта, в которой планировать проводить декомпрессию личного состава, выходящего из аварийной АПЛ. На третий день к району аварии К-429 стянулись основные спасательные суда флотилии, а на одном из них находился Главком ВМФ С.Г.Горшков.

На аварийной лодке ситуация продолжала осложняться – ночью 25 числа в третьем отсеке взорвалась АКБ. К счастью, пожара не произошло, но отсек оказался сильно загазован и находящиеся здесь моряки по приказу перешли во второй отсек.

Таким образом, во втором отсеке лодки собралось более 50 % личного состава, содержание углекислого газа достигло критического уровня 5,5 % и продолжало повышаться. Кроме того, в отсеке отключилось аварийное освещение.

В связи с этим командир решил перевести часть моряков из второго в первый отсек, а во втором отсеке применили установки химрегенерации воздуха и дышать находящемуся здесь личному составу стало легче.

На второй день заточения раздался более мощный взрыв аккумуляторной батареи уже в первом отсеке атомохода, что еще более осложнило ситуацию на аварийной лодке.

Вследствие взрывов АКБ были разгерметизированы аккумуляторные ямы, а скопившаяся в отсеках вода смешалась с электролитом, что вызвало выделение хлора в довольно серьезной концентрации. Таким образом, давление поднялось до уровня до 0,8 кг/см2, а из-за сильной загазованности, в отсеках можно было находиться только с ИДА-59.
Кроме того, положение экипажа лодки осложнило падение температуры воздуха в отсеках – спустя двое суток после затопления АПЛ она не превышала 12°С.

На фоне этого, капитан 1-го ранга А.А.Гусев, являющийся старшим по должности на борту атомохода, принял командование на себя, о чем была сделана соответствующая запись в вахтенном журнале.

По расчетам майора медслужбы Краснова А.И., который был штатным врачом, если дополнительно не подавать кислород на борт АПЛ, то моряки в носовых отсеках продержатся около 56 часов, а в кормовых максимум протянут 92 часа.

В это время спасательными судами флотилии была налажена с АПЛ – с лодки она осуществлялась ударами по корпусу, а на лодку информация передавалась с помощью звукоподводной связи.

Спасательный колокол СК-59, из-за малой глубины и крена, не смог пристыковаться к АСЛ лодки, после чего моряков решили выводить через трубы торпедных аппаратов. То есть, спасателям нужно было только обеспечивать вентиляцию отсеков лодки, а также встречать выходящих моряков.

Перед началом выхода первых подводников выяснилось, что из 100 аппаратов ИДА-59, только в 10 из них в баллончиках был кислород, а некоторые маски были повреждены. После запроса водолазы со спасательных судов через торпедный аппарат передали баллончики с кислородом и ближе к вечеру начался выход моряков по четыре человека за раз – больше просто не помещалось в аппарате.
После начала выхода случилась трагедия – один из моряков замешкался и попятился назад, ударив при этом по аппарату ИДА-59 следующего за ним матроса Сенюкова. Это привело к тому, что матрос получил серьезнейшую баротравму и скончался. В дальнейшем выход через ТА на поверхность осуществляли по три человека.

О том, что происходило в 7-м отсеке К-429, лежавшей на сорокаметровой глубине, когда стало ясно, что никакие спасатели не смогут спасти находившиеся там два десятка подводников - можно бы настоящий триллер снять.

Баеву на тот момент было 23 года. Как всегда, данные о человеке разнятся. На лодке он исполнял должность турбиниста, хотя до этого был то ли водолазом-глубоководником в спецназе, то ли инструктором в школе водолазов. В любом случае, оборудование и снаряжение для спасения он знал отлично.

Между носовыми отсеками и седьмым был затопленный четвёртый, но связь действовала. Когда начался выход на поверхность из торпедных аппаратов в носу, в седьмом кое-кто потерял голову от паники - а мы как же? И Баев взял роль старшего на себя, хотя рядом были два офицера и несколько мичманов. Давно ведь известно, что не от возраста и количества просветов на погонах зависит, может или не может быть вожаком человек. Для начала отлупил самых обезумевших паникёров.

Когда все подуспокоились, было решено начать выход через аварийно-спасательный люк. Что это за устройство? Назовём его шлюзом. В нижней части герметичный люк. После того, как выходящий в водолазном снаряжении поднимается внутрь, люк закрывается, объём заполняется забортной водой и выравнивается давление в нём с наружным. Теперь можно открывать верхний люк и выходить наружу. Верхний люк закрывается, вода спускается, давление выравнивается с внутренним, нижний люк открывается, и цикл можно повторять.

Первым вызвался выходить старослужащий матрос Закиров. Он должен был сообщить о положении в отсеке и передать просьбу о доставке изолирующих дыхательных аппаратов, поскольку их на всех не хватало, тёплого белья и продовольствия. Однако первая попытка была неудачной, он не смог открыть верхний люк.

Со второй попытки это ему удалось, он выпустил буй-вьюшку и стал подниматься по буй-репу. Но на глубине 15 метров застрял и погиб, когда опустели баллоны аппарата. И застрял так, что водолазы не смогли отцепить его и вынуждены были перерезать буй-реп. В этот день продолжать выход пленникам седьмого отсека запретили. На следующий эпопея продолжилась, но выходить уже пришлось методом свободного всплытия. Перед шлюзованием каждого подводника мичман подробно инструктировал, как открывать верхний люк, обращая особое внимание на то, чтобы при всплытии не задерживалось дыхание.

Когда подводная лодка, на которой я служил, вышла из ремонта и готовилась войти в состав боевых сил флота, весь экипаж сдавал зачеты по легководолазному делу. Мы на учебно-тренировочном судне – УТС – выходили через торпедный аппарат и всплывали с глубины в 30 метров методом свободного всплытия. Казалось, как разница – 30 или 40 метров, но разница чувствительная – 1 лишняя атмосфера.  Но вернемся на К-429, в кормовой отсек.

Доставили аппараты, но не все оказались исправны. Свой аппарат Баев отдал одному из товарищей. После того, как он остался один, некому было закрывать нижний люк снаружи. Тут выяснилось, что неисправна фиксирующая защёлка. Мичман восстановил её работу и смог из нескольких неисправных дыхательных аппаратов собрать один рабочий.

Воздух в отсеке стал почти негодным для дыхания, двое суток без сна. Поднявшись в шлюз, подтянул крышку люка, поставил на защёлку и задраил кремальеру. Заполнил шлюз водой, стал поднимать давление и с ужасом увидел, что выше двух атмосфер оно не поднимается, а значит, внешний люк не открыть, ведь там давление воды на глубине почти 40 метров 4 атмосферы. Видимо, вышел из строя клапан вентиляции. Стал спускать воду, но до конца она не сливалась. Её вес создавал сильное давление на крышку люка, пытаясь провернуть кремальеру, от утомления потерял сознание.

Очнувшись, с яростью отчаяния навалился на запирающее устройство, да так, что стальной шток согнулся - и люк открылся. С массой воды его выбросило вниз, в отсек, при этом он получил сильнейший удар в голову и снова потерял сознание. Придя в себя, обнаружил, что гидрокостюм порван. Ввёл в строй клапан, поменял гидрокостюм и вновь закрыл за собой нижний люк. Когда вода дошла до подбородка, Баев переключился на дыхание в аппарат и стал ждать. "Я понимал, что, если крышка верхнего люка не откроется и на этот раз, я погибну, — вспоминал он впоследствии. — От волнения снова чуть не потерял сознание, когда вдруг крышка АСЛ  (аварийного спасательного люка) открылась".

Выйдя, он закрыл верхний люк, отсек остался не затопленным, что сильно облегчило подъём лодки впоследствии. Уже на следующий день он опустился к лодке, чтобы показать водолазам эпроновские выгородки для осушения носовых отсеков.

Последними с аварийной лодки эвакуировались начальник штаба капитан 1-го ранга А.А.Гусев, командир 379 экипажа капитан 1-го ранга Н.М.Суворов, старший механик 379 экипажа капитан 2-го ранга Б.Е.Лиховозов и замполит 379 экипажа капитан 2-го ранга И. Пузик.

Василий Петрович был награждён орденом Красной Звезды и получил звания старшего мичмана. Удар головой не прошёл даром, гематому впоследствии удаляли хирурги. Его комиссовали по болезни, а в 2000 году посмертно он получил звание почётного гражданина Вилючинска. И это всё, чего он удостоился за свой подвиг.