Беловежская Пуща

- А давайте сейчас выйдем из автобуса и подойдём к дубу, которому больше тысячи лет – весело сказала очкастая экскурсоводша, увлекая членов делегации в глубину ночной чащи, где их ждал дуб и самогон с закусью.
- Странно - подумал я -вот дубу больше тысячи лет, так чего же здесь везде транспаранты висят: «2009 год - год 600-летия Беловежской Пущи»?
Ведь Пуща, в сущности, совокупность деревьев, как куст - совокупность листьев и веток, торчащих из земли. А раз так, то Пуща не может быть моложе деревьев, из которых она состоит.
Но, если рассудить здраво, то Батька и не такие открытия открывал, и, в конце концов, должна же быть какая-то интрига!
Пусть! Пусть 600 лет Пуще, а её деревьям под тыщу! Пусть!
Тем временем экскурсанты вернулись из-под дуба слегка бухие и повеселевшие. Местная самогонка торкнула скрытый в них позитив, глубоко сидящий по трезвости под служебным долгом …
Дорога назад в гостиницу через Пущу была странной.
Ноябрь, ночь, темно, хоть глаз выколи. В стекло автобуса видно лишь своё отражение, а голос экскурсоводши всё вещал: - Посмотрите налево - посмотрите направо …
Куда?! Куда на фиг смотреть?! Всё вокруг черным-черно,  не видно ни зги – но нет, не унимается экскурсоводша – …в истории Пущи были разные периоды, вот, например, к 1941 году здесь находилось около семидесяти хуторов, но когда пришли немцы они дали местным жителям один день на выселение, и всех, кто не уехал расстреляли…-
А у немцев так всегда – чуть что - расстрелять!

                ***
На следующий день туристы облачились в деловые костюмы и вновь стали членами делегации, прибывшей для переговоров.
Встреча прошла в охотничьем подворье в Пуще, ровно и быстро.
Ничто не предвещало конфуза. Деловая часть завершилась, настала очередь общения за трапезой. Для банкета подготовили главный зал, богатство интерьеров которого на этот раз резко контрастировало со скудным убранством столов.
Меню было скаредным – картофельный самогон в графинах, холодная резанная белая курятина, несколько одиноких помидоров с огурцами, стыдливо прикрытых пожухлой зеленью, черный хлеб, широко размазанная по тарелке ковбаса, жульен из грибышей и дранники на горячее. Возникло ощущение, что вернулось голодное военное время.
Стол президиума был побогаче.
Гости расселись, официанты разлили мутный первач, конферансье открыл банкет, прозвучали дежурные тосты за дружбу, за службу, выпили, зажевали холодной курой. Ведущий спел песню, опять разлили, опять выпили, опять про дружбу и службу, опять кура, опять конферансье с песней, …. Скукотища!!!
Вдруг в зал вошел кургузый мужичёнка, с пропитым красным лицом, в светлой рубашке без галстука, сером мягком пиджаке, мятых штанах болотного цвета с провисшими коленями. На его ногах, не по сезону красовались рыже – коричневые полу-ботинки-полу-сандалии на чёрных носках.
Всем своим видом он был реинкарнацией председателя колхоза в Нечерноземье шестидесятых годов. Казалось, он вот-вот плюхнется на переднее сидение служебного уазика, и, поправив брюхо, схватившись за верхнюю ручку, пробухтит шофёру: 
- В район.
При виде вошедшего, принимающая сторона оживилась. Президиум раздвинулся, появилось новое место, куда мужичёнка и проследовал.
-Иван Иваныч, дорогой - прозвучал в микрофон радостный голос главы белорусской делегации - позвольте предоставить Вам слово! Коллеги - обратился он к собравшимся - Иван Иванович – директор Беловежской Пущи! И я передаю ему слово, как хозяину!
Тряхнув перхотью седой головы, не знавшей рук парикмахера уже который месяц, Иван Иваныч взял микрофон:
-М….м…да! Дорогие друзья – заговорил он голосом позднего Брежнева, размеренно, не торопясь, с трудом подбирая слова и произнося букву «г» на украинский манер.
 - Наша Пуща – это уникальный памятник прыроды. Её всегда высоко ценили уже шестьсот лет назад. Великий князь литовский Витовт прыехал в наши места и был удивлён их красотой, что здесь установил заповедный режим.
С тех пор никто здесь не охотился – только великий князь. Все правители – директор стал загибать толстые короткие пальцы на руке – и литовские великие князья, и польские короли, и русские цари, императоры - все охраняли заповедный режим нашей Пущи.
Даже был перыод,с сорок первого по сорок четвертый год, когда Пуща входила в состав Великого Рейха!
Сам рейхсмаршал Герман Геринг приехал сюда и был тоже так удивлён её красотой, что тоже установил здесь заповедный режим, и всем жителям сказал переехать отсюда, чтобы не нарушать заповедный режим.
-Эвон как!!!  Слышали мы, чем кончилось это предложение для местных -         подумал я.
Меж тем Иваныча несло:
-Да! А для охраны заповедного режима Пущи рейсхмаршал прислал сюда авиаполевую дивизию, или, говоря по-немецки, фельддивизионен дер Люфтваффе.               
И надо сказать, она хорошо справились с охраной заповедного режима Пущи. 
А потом к рейсмаршалу Герману Герингу стали приезжать высокие гости из Берлина, чтобы посмотреть нашу Пущу и её заповедный режим. И всем здесь очень и очень нравилось. Рейхсмаршал высоко ценил…– тут рассказчик запнулся.
Было видно, как кто-то сидящий с ним рядом, поняв, что скоро директор дойдёт до рассказа про великого фюрера Адольфа и его роли в охране заповедного режима Пущи, изо всех сил пнул Иваныча под столом, тот осёкся, но через несколько секунд продолжил:
– ….вооот…., а потом к нам сюда приехала Александра Пахмутова и Николай Добронравов и им тоже очень понравилась наша Пуща и они написали свою знаменитую песню «Беловежская Пуща».
Так давайте же выпьем за нашу замечательную прыроду, за заповедный режим и нашу Пущу!- закончил директор и опрокинул в горло стакан водки.
- За Пущу!- подхватил в микрофон конферансье.
- За Рейхсмаршала! - вдруг эхом пронеслось в головах у сидящих.