Жатва

  Философская сказка

1

       Посев

Задумал отец посеять пшеницу,
Вспахал он земельку за день молодицу.
Полил из дарующей длани воды,
Проделал в земельке для влаги ходы.

Пустил насекомых, чтоб землю рыхлили,
И птиц, чтоб птенцов своих ими кормили.
Собрался уж сеять – святой подошел –
Нехитрой затею отцову нашел.

Что проку сажать их в сию благодать?!
Что могут нам зерна в «теплице» отдать?
Изнежены солнцем – впустую сгорят,
Напоены влагой – в траву задурят!

Культура семян лишь тогда хороша,
Когда познает она жизнь не спеша.
Опутанный завистью, знать будет свет,
Вкусивший от зла и добру даст ответ.

Страдавший от жажды, дойдя до воды,
Нальет свежей силой на ветке плоды,
Чтоб те, кто пониже, вкусили росы
И спрятали трепет пред сталью косы.

Чтоб тот, кто средь вязкости всех сорняков,
Добравшись до солнца чрез боль синяков,
Мог честно сказать, глядя прямо в лицо:
«Отец, я прошел через ад подлецов!»

Я семя твое через муки пронес
И с гордостью это тебе произнес!
Прими же, отец мой, песчинку любви
И в светлое завтра с собой позови!

- Пожалуй, я сделаю это, святой,
И пусть разрастется лужок чуть густой.
Посею пшеницу, пойду почивать.
- А семя раздора кому засевать?

Оставить все поле на милость слонам?
- Об этом не стоит заботиться нам.
Придет самозвано она, как всегда –
Блудница-распутница наша, беда.

Засеял отец землю добрым зерном,
Уехал домой на коне вороном.
Пришли ночью темной на землю враги
И в землю семян накидали других.


2

     Всходы

И вот взошло солнце багряное Ра!
Проверить бы всхожесть пшеницы пора.
Отец посылает на поле сынов.
На поле – сорняк посреди валунов!

От края до края гордыня-осока
Растет и топорщится в небо высоко.
И зависть спешит и, не чувствуя ног,
Ползет, как змея, по пшенице вьюнок.

Видали на свете таких упырей?
Всю высосал влагу треклятый пырей!
Теснит, точно губит пшеницу лужок.
- Подвинься!- кричит многоглавый дружок.

Толкаясь, ругается скверна-мокрица:
- Постой, добродушная, мне дай напиться!
И злобою пышет на всех лебеда.
Откуда на поле такая беда?


              3

      Сын человеческий

Сыны рассердились, увидев кошмар.
Но тут, как на притчу явился комар.
Он сжался, как будто завидев синицу,
Сказал сыновьям: - Пожалели пшеницу?

А что вы хотите сейчас предпринять?
Хотите сорняк незаметно изъять?
А как не получится это у вас?
Сорняк и культуру попутает глаз!

Не видно, где плевел, а где и зерно.
Потянешь и спутаешь их все равно.
Слабы и тонки они, как волоски!
Дождитесь, пока не пойдут в колоски.

Вот я – мелюзга, а по крови – един!
И гнева не стоит сорняк ни один.
Потом, все мы – дети у мамы земли.
Ты здравому смыслу, рассудку внемли!

И сын человеческий, внемля ему,
Сказал: - Я их просто сейчас подниму!
Поникла пшеница средь дьявольских пут,
А капельки жизни в них силы вдохнут.

Отдал им всю кровь, всем по капле раздал,
На холмик Голгофу взошел и упал.
Раскинулись руки и тело крестом,
Но был воскрешен благодатным перстом!

Отец подошел к нему средь сыновей,
Разгневанный с юга дыхнул суховей,
Но сын Ему кротко с колен произнес:
- Прости, что себя я им в жертву принес,

От чистого сердца им жизнь отделил
И каждого знанием я наделил.
От тьмы и невежества жаждал спасти.
Теперь они знают, зачем им расти.

И молвил отец, своим сыном довольный:
- Поступок тебе я прощу своевольный.
Ты должен был к истине путь указать,
Но в будущем явимся их наказать.

И коли не будет послушной пшеница,
То райская жизнь ей во век не приснится.
Я милостив – знают, и знают, что строг!
И скоро для жатвы наступит уж срок.


      4

     Смута

И вот наступило тревожное время –
Не многие вынесли тяжкое бремя,
Не каждый донес до конца этот крест,
И сорные травы душили окрест.

Под гнетом ветров, умирая от жажды,
Дать силу для семени алкал не каждый.
Лишь стебель стремились, порой, сохранить,
И рвется для вечности тонкая нить.

И средь сорняков – лишь пустая стерня –
Солома и плевел, не видно зерна.
И мощные корни сквозь землю прошли,
Но влагою семя питать не сочли.

Засохшей соседством стоит лебеда,
И тля закусала пшеницу – беда!
Ушел за окраины с поля лужок,
И влагу увлек за собою, «дружок».

Стоят, как столбы, устремясь в поднебесье,
И лист пролетел, по осеннему весел.
А чуть в стороне, между лесом и речкой
Стоят порыжелые солнышком-печкой

Тугие, державшие ряд, колоски.
В них – зерна, пустившие ввысь волоски.
И корень не важный, и ствол невысок.
Для будущих всходов отдали весь сок.

Вот время для жатвы подходит, пора!
А ряд пустозвонов воюет с утра.
Роняет последние зерна пшеница,
Но крепко скрутила их скверна-мокрица.

Безмозглая лгунья на что же годна?
Не вызрела в ссоре из них ни одна!
Друг друга толкают – пустая ходьба.
Какая таким суждена молотьба?


   5

Жатва

Настала пора, и на поле явился
Отец с сыновьями, и тем удивился,
Что в ссоре и брани пшеницу застал.
- Довольно, бесстыжие, час ваш настал!

Безумны, как черви, все свились в клубок!
Да есть ли средь вас хоть один голубок?
Вы думали долго бесцельно расти?
Но время пришло, и нельзя вас спасти!

Вы сердце открыли греху и пороку.
В ком нет добродетели, нет в том и проку!
Вы ложным престижем изгадили храм,
Любовь извратили в бесстыдство и срам!

Вы в ссорах за власть потеряли зерно,
Но счастья в миру не нашли все равно.
Здесь нет его! Есть оно в мире ином,
Он вам открывался лучистым окном.

Он звал вас сияющей радугой с неба,
Но вы пожалели дать нищему хлеба.
Богатство свое не сменяли на Рай…
Пред вами закрылся божественный край.

Сыночки мои, кто прошел через ад,
Вас видеть по правую сторону рад.
В страданьях и муках взрастили любовь,
Я счастлив был с вами увидеться вновь.

А вы, пустозвоны реального мира!
Окончено время развратного пира!
Реально живущие в мире иллюзий,
На собственной шкуре вкусите конфузий!

Все то, что ценили вы в мире обманов,
Вам вечно навязчивым будет дурманом.
В иллюзии – запах, в реальности – вонь.
Хотелось тепла? Так пойдите в огонь!

Тут плевел с соломою стали роптать:
- Простите, сыны? Нас нельзя затоптать!
Не видели правды, не чуяли Вас!
И нам не казали вы праведных глаз!

- Слепые безумцы, воротите нос,
Туда, где до истин никто не дорос.
Закрыли на правду хваленые очи,
Никто меня видеть и слышать не хочет!

Сынов посылал вам не раз и не два,
А вы отбрехались: Не правда, молва!
Под дудку невежества стали плясать,
А душу свою позабыли спасать.

Никто оправданий не жаждал искать
И ложное эго, что проку ласкать?
Иллюзия-майя, что застит глаза,
Растаяла в воздухе, точно слеза.

Читателю трудно поэму понять,
И знания автора так воспринять,
Как видит он мир, без духовных оков,
Не внемля учениям суть-дураков.

Услышьте мой вопль о спасенье душой!
Я дал вам толчок для того небольшой.
Кто я? Не священник, не дух, не артист,
Я бывший, прозревший теперь, атеист.
1997г.