One

— ОДНА ДЕВЧОНКА В ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ ПОВЕРИЛА В СЧАСТЬЕ, КОТОРОГО НЕТ —

    У каждого из нас есть момент, кардинально переменивший течение жизни, и я - не исключение. Моим «злым гением», как ни прискорбно это осознавать, является Нико Де Лука, друг детства и моя первая любовь по совместительству. Невзирая на все случившееся, я - really - благодарна этому человеку за то, что он повлиял на мою дальнейшую судьбу, потому что представить себя другой, не сходящей с ума по этому парню, я не сумела бы, даже если обладала бы отменной фантазией. Сандра Риччи, боготворящая своего sweet boy - это первое условие простейшего уравнения, которое нам предстоит решить. Также известно, что мое помешательство в конечном итоге обернулось трагедией для всех участников данной истории, и я, повинная лишь в том, что мои чувства пылали слишком буйно, наконец обрела покой.
    Оглядываясь назад, я понимаю, что счастливый финал our love story смотрелся бы инородно, как нахлобученный поверх меховой шапки дешевый парик, поэтому предупреждаю сразу: хеппи-энду in this novel не бывать, хотя сказать, что все закончилось ужасно, я не могу. Все относительно, и если сравнивать меня с авантюристкой Айрин Мориарти, ушедшей в закат под ручку со своим ненаглядным, то, разумеется, участи бедной Сандрочки не позавидуешь, но я, по крайней мере, приняла решение leaving this funny little world добровольно, тщательно взвесив имеющиемся в моем распоряжении доводы, так что, каким бы ни было мнение читателя, я счастлива появиться на страницах данной новеллы в качестве главной героини и поведать, что произошло in my short, но весьма насыщенной событиями vita.
    С Нико я имела счастье познакомиться, когда мне исполнилось четырнадцать. Он был старше меня на два года, мы жили в одном районе, ходили в the same school и я в какой-то момент прониклась симпатией к упитанному пареньку с янтарно-золотистыми глазами и собранными в небрежный пучок волосами угольного цвета. Наверняка вы посчитаете меня странной, раз я, игнорируя знаки внимания от своих одноклассников, засматривалась на неуклюжего увальня, являвшегося предметом насмешек среди вступивших в пубертатный период подростков, но разве можно приказать своему сердцу замедлить ритм при виде объекта вожделения? О, я не сомневаюсь, что многие возрадовались бы возможности управлять своими чувствами, я же в свою защиту могу сказать только одно: даже с пухлыми щечками и затравленным взглядом исподлобья Де Лука был очарователен до невозможности, и, сидя за партой, я не раз уносилась в заоблачные дали под монотонное тарахтение классного руководителя, представляя наши сплетающиеся пальцы и одухотворенно сияющие лица как у влюбленных парочек, разгуливающих по центральным улицам моего родного Сакраменто, расположенного на левом берегу Гомерикан-Ривер.
    Родители Нико, эмигрировавшие в соединенные штаты из Ромулуса, были людьми чрезвычайно занятыми, и мальчик, обделенный вниманием, чувствовал себя одиноким. Часто, выглядывая из окна своего дома, я наблюдала за грустно слоняющимся по улице парнем и не заметила, как это превратилось в каждодневный ритуал. Я даже сделала перестановку в своей комнате, передвинув письменный стол к window, чтобы, бросая взгляды на петляющую меж кипарисами тропинку, лицезреть возвращающегося с занятий Нико. Любоваться им издалека вошло у меня в привычку, и, посоветовавшись с бабушкой, которой доверяла все секреты, я отбросила все условности, предписывающие ожидать благоприятного момента и проявила инициативу, сказав себе, что живем мы один раз, и я ни за что не прощу себя, коль упущу шанс узнать this fellow получше.
    In his eyes зажегся странный огонек, когда я, дождавшись его появления, выбежала из-за угла и принялась болтать о погоде так, будто мы знакомы целую вечность. Де Лука, смущенно улыбаясь, внимал моему монологу, благосклонно позволяя почти every day сопровождать его, и по истечении трех месяцев, когда неловкость первых моментов улетучилась, нас можно было назвать приятелями, и, наверное, не стоит упоминать, как безудержно счастлива была юная Сандрочка, достигшая заветной цели. Мы стали делать уроки в его гостиной под бормотание старого телевизора. Я, обожающая гомериканский язык и литературу, помогала своему bel ami с написанием сочинений, а он, в свою очередь, пытался вложить в мою голову хоть какие-то знания по тригонометрии, и, хотя Нико раз за разом терпеливо объяснял мне пройденный материал, я все равно получила «С» за итоговый тест, потому что к точным наукам душа моя не лежала, а оканчивать учебное заведение с золотой медалью считала сомнительным критерием успеха и никогда не завидовала тем, кто достиг небывалых высот, с гордостью приняв из рук директрисы бордовый аттестат отличника.
    Однажды мой друг, кусая губу и заикаясь, попросил меня дать пару советов, следуя которым он сможет сбросить лишний вес, и, поскольку на меня огромное влияние оказывала grandmother, считавшаяся в годы своей молодости лучшей легкоатлеткой Южной Гомерики, я, напичканная рассказами несравненной Корин Броуди о жесткой дисциплине в мире большого спорта, с младых ногтей знала, что красивая фигура достигается сбалансированным питанием и умеренной физической нагрузкой. В те далекие времена Интернет считался диковинкой, так что, пообещав проконсультироваться с бабушкой, я аккуратно записала все рекоммендации в тоненькую серую тетрадь.
    - Сначала ему следует сбросить пять килограмм, и только затем начинать тренировки, - надиктовывала мне миссис Броуди. - Если твой друг сразу начнет бегать, то колени могут не выдержать нагрузки, так что очень важно исключить простые углеводы и употреблять only белок с клетчаткой.
    Приходящие с работы родители напрасно дожидались непутевую дочь к ужину: все свободное время я тратила на сбор полезной информации для обожаемого Нико, и вскоре мать с отцом махнули на меня рукой, потому что после тяжелого дня ни у мистера Риччи, ни у его супруги не было сил вправлять мозги полоумной идиотке, коей я, без сомнения, на той момент являлась. Юная Сандра могла порой вести себя довольно странно: расхаживать по гостиной в старых маминых туфлях, воображая себя взрослой тетенькой, спешащей на работу или, перебирая бисер в шкатулке, напевать песенку собственного сочинения про утопленницу со склизкими волосами, рыщущую по болотам в поисках сокровищ.
    Как и многие девчонки моего возраста, я таскала из косметички of my mother тушь и помаду и, старательно подкрасив eyelashes в женском туалете, чувствовала себя королевой бала. Вспоминая те дни, я до сих пор не могу стереть понимающую усмешку со своего лица: как же мало было нужно young Sandra, уверенной в том, что слипшиеся черные комочки на ресницах и неумело нарисованные «стрелки» делают ее похожей на Нефертити. Это сейчас я умею виртуозно накладывать макияж, одновременно помешивая кофе в турке и слушая новости, которые зачитывает голосовой помощник, а на пороге пятнадцатилетия вульгарная помада цвета гнилой орхидеи на губах возносила меня на вершину блажества, и порой так хочется вернуться в это беззаботное, уютное детство, где все казалось простым и понятным, и в душе трепетала вера в то, что преграды рано или поздно будут преодолены и наступит эра безграничного счастья.
    Милая моя Алессандрочка из прошлого, глупышка моя! Если ты меня слышишь, если вдруг ты за мной наблюдаешь, знай: I love you за эту дерзкую непосредственность и ни за что не променяла бы тебя на another girl. Ты даже не представляешь, как сильно тоскую я по тебе, тщетно пытаясь повернуть время вспять, чтобы предотвратить тот миг, когда тебе пришлось повзрослеть и превратиться в нынешнюю мисс Риччи - женщину со множеством комплексов и терзаний, которые привели меня к тому, что я имею. Получите, распишитесь и не жалуйтесь, как выражался классик в своем бессмертном романе, состоящем из трех толстенных томов.
    First steps давались парню тяжело, и я делала все возможное, чтобы облегчить его страдания: гупила книгу рецептов и готовила сытные и полезные перекусы, отбирала шоколадные батончики, которые он регулярно покупал в газетном киоске, а чуть погодя взвалила на себя функцию будильника, прибегая к нему every morning и швыряя в оконное стекло мелкие камешки до тех пор, пока вялый и сонный Де Лука не появлялся на крыльце, ежась от утренней прохлады. Мне, в общем-то, было в радость заниматься всем этим, и я - честное слово! - не ждала никакой благодарности, ценя проведенные со своим ненаглядным часы и воспринимая их like a gift, поэтому, когда возмужавший и окрепший Нико, гордо продемонстировав мне свой пресс, чмокнул в щеку и спросил, what can he do for me, я выпалила первое, что пришло на ум:
    - Пойдешь со мной на бал в честь летнего Солнцестояния?
    - Ладно, - пожал плечами он, и я покраснела, ощутив на себе его внимательный взгляд.
    В середине апреля у меня случилась первая менструация, и проснувшись в три ночи оттого, что мне в живот словно втыкали раскаленную кочергу с интервалом в десять секунд, я грешным делом подумала, что умираю и первой мыслью было позвонить своему обожаемому мальчику, дабы сказать последнее «прощай». Преодолев приступы паники, я сменила постельное белье, интуитивно встала под холодный душ, а за завтраком, оповестив мать о том, что мое влагалище сочится кровяными сгустками, выслушала краткую лекцию о строении женской репродуктивной системы. Выпив полтаблетки обезболивающего, я побежала к дому своего друга, не зная, стоит ли рассказывать ему об этом и была неприятно удивлена известием о том, что Нико не ночевал дома.
    На тот момент Де Лука учился в двенадцатом классе и планировал подавать документы в институт кинематографических искусств на отделение режиссуры. У юноши появились new friends, и мне он уделял не так много времени, как в начале нашего знакомства, однако нацепившая на нос розовые очки Сандра не подозревала о том, что они бьются стеклами внутрь. Я полагала, что наша «связь» абсолютно нерушима. Как же мне не хватает самонадеянности и максимализма, благодаря которым life was like a blast. После того, как I lost myself, la vie стала унылой и однообразной, словно художник, рисовавший картину сочной акварелью, окунул свое творение в таз с дождевой водой, и все краски потускнели, а чуть погодя и вовсе исчезли с полотна, и не осталось ничего, кроме прилипшего к пальцам влажного песка - шероховатого и скрипуче-угрюмого.
    Мои classmates откровенно потешались надо мной, пересказывая друг другу сплетни о том, как они видели моего «кавалера» с черлидершей Келси в забегаловке мистера Трумэна. Мне, еще недавно хваставшейся всем, что на Solstice Festival меня будет сопровождать Нико, не верил никто, и, увы, мой кумир не сдержал своего обещания, так что на праздник я не пошла, а сшитое с таким усердием платье (зеленое, with blue swans) я разрезала на части и весь вечер, давясь слезами, пересматривала старые фильмы с Вестой Кардо и не могла понять, почему он так со мной обошелся. Но то были лишь цветочки. Впереди меня ждали сочные ягоды цвета запекшейся крови.