О тайном обществе. Горький опыт по его созданию

       Когда это было? Кажется, в 7-м? Нет, вряд ли. В 7-м любовь к Гайдару уступила место любви к Фадееву, и нам уже хотелось «…бежать за комсомолом».

       Может быть, в 5-м? Вера в гайдаровских благородных героев была ещё крепка, хотя, в окружающих нас дворовых реалиях окрест таких не наблюдалось. Но, все-таки, мерещилось, что где-то таковые могли притаиться.
       Значит, все, описанное ниже, случилось в 6-м.

       Наш 6-Г был единственным «Г» в школе потому, что в нем училась группа, человек 9, девочек-переростков, пропустивших три школьных года из-за оккупации Одессы. С нами, двенадцатилетними, эта группа 14-15-ти летних девушек держалась особняком, интересы у них были совсем другими: хи-ха и сплетни-шепотки, и нас к себе они не подпускали. Но и нам – малолеткам - в их присутствии не дружилось, и мне тоже никак не удавалось обзавестись хорошей подружкой. А тут еще и новый предмет с новым учителем – алгебра! Что это за «А» плюс «Ц» - понять было невозможно.

      Я обрадовалась, когда в класс привели новенькую, приехавшую из Архангельска с папой – морским офицером, она заняла единственное свободное на тот момент место – рядом со мной. Леночка Мамонова была полная моя противоположность. Толстушка, веселая говорушка … Мы сразу с ней сдружились. У нее плохо шел русский язык, но зато было «отлично» по алгебре. А у меня – наоборот. А потом оказалось, что она носит в портфеле Гайдара и «всю тимуровскую команду». К тому же выяснилось, что идти домой нам по пути. И это было единственное время для общения, в классе задерживаться нам не разрешали. 
      Как-то вдруг одновременно нам показалось, что живём мы не весело, что старшая пионервожатая нас не любит, кружков никаких в школе нет, петь-танцевать нас не учат, а чего-то хочется….
      «А давай соберем команду тимуровцев (не помню кто из нас сказал), и что-нибудь такое сделаем в школе хорошее. Но – тайно!»   
     Долго мы мусолили эту идею. Тщательно перебрали возможных «однопартийцев». И остановились всего лишь на двух: на аккуратненькой, красивой и молчаливой Шурочке Кумпан и на похожей на мальчишку-хулигана, всегда с поцарапанными руками, Люде Медюк (она обычно громко разговаривала, со всеми спорила, и к тому же носила на голове кожаный пилотный шлем, как Чкалов). Мы с ними поговорили, получили их согласие и собрались во дворе школы после занятий, чтобы обсудить план работы.
     Двор был большой, пустой, ничего интересного в нем не было, кроме деревянного туалета в углу и поваленного ствола старого дерева. Вот на него мы и уселись. Шурочка положила на колени портфель, сверху тетрадный листок, и написала: «План работы тайного общества юных тимуровцев». Перечислила состав – 4 человека. И вывела цифру 1. После чего мы задумались и стали обозревать двор.

     Конечно, глаза всех сразу остановились на непонятном углублении – метра два на три – под окнами малого зала. Мы решили, что это место для котов, потому что там как раз рылся в остатках песка дворовой котик. «Представляете, - сказала я, - если бы на этом месте сделать круглую клумбу и высадить на ней цветы». «Какие цветы, - мрачно сказала Люда, - зима на носу». «Значит, подождем до весны, подготовимся, привезем землю, засыпем», - развивала план Леночка. «А мой дядя Федя, - сказала Людочка, - возит на стройку песок. Может привезти и нам землю». «Ну вот и отлично, - обрадовалась Шурочка. – А цветы посадить мам попросим. А моя мама – в родительском комитете, поможет». «Шура, - остановила ее я,- мы же предупреждали, что это – тайна! И никто об этом знать не должен. Тем более, мама». «Ладно, - тотчас согласилась Шурочка. – Тогда, знаете что, вот если бы ….»  «Нет, - перебила Люда. – Давайте придумаем так …..».

     И тут нас всех как прорвало. Каждый стал предлагать одно несбыточней другого. У нас словно крылья за спиной зашевелились. Остановила наш полёт вышедшая во двор тетя Нюра с метлой и совком, крикнувшая: «А ну, ребятня, по домам!».  Мы подхватили портфели с чернильницами и выбежали на угол Щепкина и Торговой. Люда на прощанье сказала: «А я поговорю с дядей Федей». «Ладно, - важно сказала я, – давай, и побыстрее».
     До второго пункта Плана мы так и не добрались.

     Дня через три во время алгебры дверь в класс открылась, вошла старшая пионервожатая Регина и скомандовала: «Никитенко – к директору!». По пути к кабинету спросила: «Что, нашкодили уже где-то?». Осмотрела меня, поправила мне галстук и грубо заметила: «Галстук нужно гладить каждый день». «Я глажу! – сказала я (не спорить же с ней. Тем более, что накануне я действительно забыла про галстук).

     Втолкнув меня в кабинет директора, она доложила: «Вот оно – общество наше». В кабинете, кроме директорши Анны Платоновны, сидела за столом наша маленькая, очкастая учительница русской литературы Белла Матвеевна, учительница укрмовы Мария Семеновна и два новых учителя старших классов: похожий на Илью Муромца, огромный Григорий Александрович по прозвищу «Гриша» и небольшого роста, с военной выправкой географ Карл Менделеевич по кличке «Кармен».
     Речь толкала директорша. Нехорошую речь. Это я почувствовала сразу.
- Вот, пожалуйста, полюбуйтесь. Кто мог бы ожидать от этих милых деток таких неприятностей, в которые они хотят нас втянуть. Завтра же здесь будет комиссия из облОНО.
- Да, облОНО, - усмехнулась Белла Матвеевна, - чудище обло, огромно, стозевно и лайя.
- Вот именно, - воскликнула Анна Платоновна, - облают на весь район. Вот ты скажи, Никитенко, как такое только могло прийти тебе в голову – так подставить школу. Сколько вас? Четверо? Ты представляешь, что за этим может последовать?! Я не допущу подпольных организаций в своей школе! За такие дела по головке не погладят. Ни меня, ни твоих «тимуровцев».
- Успокойтесь, Платоновна, - сказал Кармен. – Не делайте из мухи слона.
- Доннерветтер, - вскричал Гриша. И хлопнул журналом по столу. – От же ж шибеники. Да за такие дела и арестовать могут.

       Я не думала плакать, но губы сами собой скривились…
- Да мы же ничего плохого не сделали… Мы только клумбу хотели …    
- Сегодня они двор перероют, а завтра они школу подожгут, - кричала директорша.

        Но тут зазвонил телефон. Анна Платоновна сняла трубку. Товарищ звонил, видно, с улицы, в трубку кричал, и нам было все слышно.
- Это кабинет директора? У меня тут наряд от бригадира. Но, все-таки, решил согласовать вопрос. Полмашины или целую? Сколько надо земли, чтобы закопать яму директору?
        Анна Платоновна медленно положила на стол трубку, сказав: «Вот оно – начинается». Она плюхнулась в кресло, лицо ее побелело, стало некрасивым, она стала задыхаться и бормотать: «Мне плохо, мне плохо». Гриша крикнул вожатой Регине: «Бегом за доктором в медпункт».
        А Кармен взял трубку: «Вы, товарищ, откуда?» «Да, со мной можно говорить. Директор вышла.»
«Из какого Вы управления? – переспросил он. – Из какого, из какого? Ремонтно-строительного?»
«Все в порядке, - он обвел всех глазами и улыбнулся. – Да, заказ был, но тут вкралась ошибочка. Не земля нужна, а полмашины песка, свежего песка. Яму для прыжков засыпать во дворе. Что? Для вас это проще?»
«Ну да, - крикнул рабочий. – для нас это запросто. Через два дня привезу».
       Кармен положил трубку, подошел, развернул меня и сказал: «Выйди в коридор и подожди меня». В дверях я столкнулась с медсестрой. Запахло валерьянкой. Я отошла подальше от двери, чтобы не слышать, о чем там говорят в кабинете.
       Вскоре вышел Кармен, достал коробку «Казбека» и позвал меня с собой во двор. Мы подошли к яме. Кармен курил, а я глотала слезы.
«Иди в класс, - сказал он. – Своим «тимуровцам» скажешь – «запретили». И ни слова больше. И забудь об этом.»
       Он затянулся, выпустил тучу дыма и как-то, вроде вспомнив что-то, сказал (не для меня): «Да, в каждом обществе найдется свой Павлик Морозов». И добавил – уже для меня: «А ты, Никитенко, подружек ни в чем не обвиняй. Они здесь ни при чем. Ты вот что – возьми в библиотеке «Педагогическую поэму» Макаренко. Это тебе не фантазии Гайдара. Если не найдут, скажешь – я тебе свою принесу. Давай, беги, и забудь все, что слышала сегодня».
       Как я потом поняла Шурочка просто поделилась с мамой, не имея в мыслях ничего плохого.

      А через несколько дней свежим песочком, на радость котам, засыпали ящик для прыжков. В старших классах, когда у нас появился тренер, мы с удовольствием прыгали в него.

      Гриша пришел читать нам «Физику» в 9-м классе. Его «доннерветтер» гремел и призывал к порядку даже самых расшалившихся, и весь класс сидел тихо, как мыши под веником, до самого конца урока.
      А Кармен преподавал нам «Географию». Мне казалось, что он помнит мой конфуз, я это видела по его понимающему взгляду. При этом он изредка улыбался мне. Не знаю почему, но этот взгляд часто снился мне много лет, как будто Кармен идет где-то рядом в толпе, следит за мной и улыбается.