ete

она писала Лету письмо, вдохновленная своим желанием выжечь слова на запястьях. начиная не с «милое», «дорогое», «уважаемое», начиная с «прощай», «до скорой встречи». она должна была благодарить, выводить своим извилистым почерком «спасибо» после каждой точки, но вместо этого с приятным облегчением провожала лето в неизвестность: все цели достигнуты, все «я смогу» перечеркнуты.

                неизвестность. неизвестность. неизвестность.
                неизвестность — пустота. пустота — неизвестность.
                просто выдыхай последний глоток лета.

письмо, написанное на бумаге, пропитанное медом и бессонными ночами, гласило: «когда-нибудь, на рассвете, мы обязательно встретимся вновь. я заварю чай покрепче, включу тихий джаз, мы будем курить до рассвета вишневый richmond, давясь сигаретным дымом и стихами бездарных поэтов, что в горле, как ком из горячих игл, застревают. ты эгоистичное, ты непостоянное, неуловимое, жаркое, страстное. ты даже не мое. но я так бесстыдно позволяла тебе играть своими волосами, пропускать сквозь пряди лучи, вдыхать, развивать, запутывать.

я не одна. сколько их там у тебя — десять? таких же гордых и непоколебимых, таких же «я так тебя ждала». и снова меня выбрасывает на обочину откровений. они летят в меня одно за другим, лавиной обрушиваются на голову, кромсают тело, но задевают лишь сознание. а знаешь, я ведь тоже не святая, каждую ночь вяжу шарф, вплетая все цвета радуги.

                красный – опасность.
                оранжевый – непредсказуемость.
                желтый – уверенность.
                зеленый – гордость.
                голубой – мечты.
                синий – надежда.
                фиолетовый – юность.
               

                я ведь совсем не святая, ибо вяжу, чтобы укутать осень.