Сказ четвёртый. Циба

 Циба

Прижав к груди чехол с тонометром и уткнувшись взглядом в пол, Леся шла по коридору. Глядя на её задумчивость, Гоша улыбался. Тихо закрыл смотровое окно одной из палат и вышел на середину коридора. Он как раз заканчивал осмотр "особенных" пациентов, и решал, что делать дальше. Появление девушки на несколько секунд разбавили его досуг. Санитар захотел пошутить.
- Ой! - воскликнула она, когда едва не стукнулась головой в мужскую грудь, - Гоша. Ты как призрак. Чё ты, блин, так пугаешь?
- Не-не, Лапа, - хохоча отрицал Гоша, - Я тут работу выполняю, а ты ходишь как неприкаянная. Дай, думаю, верну тебя к жизни. Хотел пошутить, сказать что-то, а оно и молча как забавно вышло. Ха-ха.
Девушка нахмурилась. Ей не понравилась шутка. И вообще как-то не до смеха. Тут кругом люди, страдающие расстройством психики, а кто-то пытается смеяться. Хотя Гоша не похож на тех кто попусту веселиться…
- О чём задумалась? - всё так же широко улыбаясь спросил он.
- Да так... - отмахнулась она, - Я к Фёдоровичу иду.
- Ха-ха. А как же это ты собралась к нему зайти? Через душевую? Ой... Ну я не в том смысле...
Он кивнул за её спину. Леся оглянулась. Действительно, нужная палата оказалась позади. Как же так можно было задуматься и пройти мимо? В душевую? Ну подумаешь, она в конце коридора. К чему он кривляется?
- Ты смотрел? Как он? - спрашивала девушка, выстреливая фразы одну за одной, - Ему лучше? Ему легче?..
- Лежит в одном положении - поспешил оборвать поток слов Гоша, - На боку. Иногда дрожит, будто ему холодно. Я заходил… в палате тепло. Видно, от шока отходит.
- От микроволновки он отходит, - зло проговорила Леся, кивая назад, намекнув этим что имеет ввиду Ковальчука, - Поджарили ему мозг... сволочи!
Гоша снял маску весельчака и принял привычный образ хмурого санитара. Легонько взял девушку за локоть и повёл к нужной двери. Хотел открыть смотровое окно, но Леся уже достала ключ. Правда не торопилась открывать. Заходить в эту палату было всегда испытанием. Многоуважаемый врач психиатр, всегда отличавшийся остротой ума сам, вдруг, стал пациентом собственной больницы. Это огромная трагедия. Большинство работников искренне надеялись на выздоровление и всячески помогали старику. Правда, находились и те, кому было плевать на старика. А кто-то даже злорадствовал.
Замок щёлкнул. Леся вошла первой. Гоша следом. Девушка на первых шагах тут же поморщила нос. В палате стоял характерный запах немытого старика и мочи. Пациент лежал в кровати, свернувшись калачиком, на левом боку. Уткнулся головой в стену и слегка постукивал ею из-за дрожи. Кулаки сжаты и также уперлись в стену. Слышно было даже скрип зубов. Как же он напряжён. Но как только Леся подошла ближе и случайно чиркнула каблуком туфли о пол, старик вдруг перестал дрожать.
- Валерий Фёдорович, - удивлённо обратилась к старику она, - Вы с нами?
Циба медленно повернул голову и открыл глаза. Затем выпрямился вдоль кровати и сделал глубокий вдох. Невидящий взгляд был направлен в потолок.
- Фёдорович, - повторила нянька.
Никакой реакции. Леся неуверенно посмотрела на санитара. Тот задумчиво почесал подбородок и пожал плечами. Девушка потупилась. Затем, спустя полминуты воспрянула духом и с усердием и настойчивостью Ларисы Сергеевны щёлкнула пальцами прямо перед лицом Цибы.
- Так, Валерий Фёдорович, вы мне вот что скажите! Слышно меня или нет?
Циба навёл фокус сначала на руку, затем на лицо девушки.
- Доброе утро. Меня зовут Леся, - представилась она, поглаживая старика по голове.
- Мама? - в бреду спросил он.
Леся даже отступила от неожиданности. За своей спиной услышала, как выдохнул Гоша. Мама? Разве она так плохо выглядит, что похожа на его Мать?
- Что вы, Валерий Фёдорович, - произнесла она, взяв себя в руки, - Это вы мне в отцы годитесь. А я слишком молода, для вашей мамы. Ой... Ну, вы понимаете. Но приятно. Вы такой хороший человек. И ваша мама тоже... Рада, что мы с ней тёски. Наверно...
Леся быстро взглянула на Гошу, спросив его:
- Тёски?
На что санитар снова пожал плечами.
- Извините. Э-м-м. Я много говорю, - затараторила девушка, - Быстро. Ну, когда волнуюсь. Хи-хи.
- Нет. Нет, - настойчиво отрицал Циба, - Мама.
- Что-то он прям разговорился, - заметил Гоша, задумчиво скрещивая руки на груди.
- Как вы себя чувствуете? - голос Леси по-прежнему выдавал волнение.
- Не знаю, - спокойно или, скорее, отрешённо ответил Циба.
- Давайте я вам давление померяю.
Гоша помог старику принять сидячие положение. Леся быстро закатала ему рукав и одела манжет.
- Голова не болит? - спросила она.
- Нет...
- 142 на 80. Это же нормально для такого возраста? - Леся повернулась к Гоше.
- Вполне, - санитар ответил с удивлением. Неужели медработник не знает такой мелочи, - Это же...
- Я знаю, - нервно бросила Леся, понимая, что Гоша собрался её учить, - Просто волнуюсь. Так. Температура тоже норм.
Нянька собрала тонометр в чехол и удовлетворённо сложила на груди руки. Прямо как Гоша. Смотрела на старика и мило улыбалась.
- Что же, Валерий Фёдорович, показания в норме. Пора приступать к реабилитации. Но сперва!
Леся важно посмотрела на Гошу и произнесла властным голосом:
- В душ. И скорее всего нужно заменить матрас. Похоже, что он... мокрый.
Поднять старика на ноги особого труда для санитара не стоило. А вот удержать его было проблематично. Ноги больного дрожали от напряжения и сам он начинал шататься. То и дело норовил упасть. Поэтому приходилось постоянно поддерживать за руку. А это было не малым испытанием в связи с вонью. Гоша кривился, отворачивался, но несчастного не бросал. Вывел в коридор и прислонил к стене. Не первый раз приходиться такое терпеть.
- Ну что, Фёдорович, далеко идти не придётся. Душевая в нашем крыле есть. Главное, чтоб вы смогли стоять. Иначе сидя купаться придётся. Но это...
Циба неожиданно для санитара почувствовал твёрдость в ногах и выпрямился. Поднёс обе руки к лицу и потёрся о них. Странное зрелище, однако его больше не шатало.
Гоша повернулся на звук торопливо стукающих каблуков Леси. Она уже проверила наличие горячей воды в душевой и спешила сообщить об этом. Гоша понял всё без слов и предложил Цибе продолжить идти.
- Давай, шаг за шагом, - подбадривал он, - У вас хорошо получается, если учесть сколько времени вы провели в постели. Ноги должно быть совсем... Э...
Циба остановился. Посмотрел назад, словно кто-то его позвал. Прислушался. Гоша хотел легонько потянуть, чтоб не задерживаться, но Леся остановила его. Махнула, мол пусть постоит.
- Что? - спросил Циба у пустого коридора.
Санитар с нянькой переглянулись. Опять же, не впервые такое наблюдать. К тому же бывали выходки и похлеще. А это так, ничего особенного. Возможно просто галлюцинация.
- Что? - умоляюще повторил старик.
- Ладно, - не вытерпел Гоша, - Идём, у нас ещё много работы.
Оказавшись в предбаннике Циба вновь что-то услышал, но на этот раз ему не дали возможности поговорить со своими галлюцинациями. Леся сменила туфли на резиновые тапочки, надела не промокающий плащ и предложила старику раздеться.
Циба не среагировал. Тогда Санитар помог ему избавиться от грязной одежды, после чего собрался провести подопечного в душ.
- Дальше я сама, - смутилась Леся, - Ты это... Просто рядом будь. Вдруг он падать будет...
- Такое ощущение что ты сейчас голая будешь, - удивился Гоша, - А не он.
- Ну... Нет. Но я буду его мыть. Не знаю. Лучше, чтоб никто этого не видел. Меня это смущает. Неловко как-то…
Гоша кивнул и вышел из предбанника, сказав, что будет неподалёку. Хотя толку с него здесь, если старик выбьется из сил и начнёт падать?

Оказавшись под сильным напором тёплой воды, Циба словно ожил. Начал удивляться. Трогать стену, смеситель струю, себя. Он будто этого никогда не видел. Ему было так хорошо, что даже ноги подкашивались. Хотя это, скорее всего по другой причине.
Несколько раз он, оглядываясь, крутился вокруг себя, мешая тем самым Лесе делать свою работу. Но что тут поделаешь? Голоса.
- Иногда мне непонятно где я, - промычал он.
- Чего? - переспросила Леся, замерев от удивления, - Вы начали… говорить...
- Не пойму, - продолжил он, - Где я. И кто я? Почему... Я.
- А вы особо не задумывайтесь. Просто понимайте, что... - Леся посмотрела вокруг, давая понять, что так нужно делать, - Ну вот вы здесь. Сейчас вы в душе. Я вас мою. Вы будете чистый. Вам станет легче. А завтра ещё легче. И с каждым днём будет всё лучше и лучше. Хотите я вам принесу блокнотик. Или тетрадь. Будете записывать в него всё что вспомните.
- Записывать? - задумчиво пробормотал Циба.
- Ага. Как в прошлый... Э-э.
Леся прикусила язык. Ей строго запретили упоминать про то, что старик уже делал попытки вести дневник. Врачи решили, что ему будет вредно читать ту ересь, которую он там написал. Хорошо, что он ещё замороченный, не заметил оговорки.
- Да, - согласился он, - Дневник. С жёлтой обложкой.
Леся замерла. Почему он сказал с жёлтой обложкой? Неужели что-то помнит? Может ассоциативная цепь?

***
Дневник.
Я не знаю кто я. У меня есть имя, но мне это ни о чём не говорит. Я живу...
Я существую в белом тумане. В ослепительно белом тумане. Он клубиться как дым, приобретая какие-то образы. Иногда эти образы принимают форму лиц. Облики разных людей, животных, форму какой-то местности. Возможно туман показывает мне сцены из прошлого.
Дома. Улицы...
Правда все эти образы словно песчаные замки на берегу всепоглощающего океана безмолвия, волны которого безжалостно набрасываются на мой берег сознания и смывают все возможные воспоминания, поглощая меня во тьму. Снова и снова. Из света во тьму. Из тьмы в свет и туман...

Я не пойму где я. Не знаю когда я. Для меня нет ни времени, ни места. Лишь белый туман и таинство клубящихся образов. Но иногда, когда свет гаснет и туман исчезает, я появляюсь совсем в другом мире, где есть твёрдость, трение и ощущение тяжести. Мне известны названия того, что меня окружает... Кровать, тумбочка, стол, стул, тетрадь, ручка... Это мой второй мир. И люди, которых я здесь вижу говорят со мной. Они знают меня, но я не помню кто они. Возможно мы были хорошо знакомы, но в тумане их никогда не было. Там возникают совсем другие люди. Другие... Там всё другое. И не только люди.

Есть два мира. Тонкий и Твёрдый. В одном есть всё, в другом... только эти стены.
Туман и Материя...

Циба откинулся на спинку стула и прикусил кончик ручки. Просидел неподвижно около минуты, пытаясь сообразить, чтобы ещё написать. Потом с хрустом в коленях выпрямил ноги и упёр их в батарею, которая пряталась за письменным столом. Валерий Фёдорович оглянулся. Он постоянно так делает, когда забывает, где находится. И каждый раз задаёт одни и те же вопросы. Каждый раз шёпотом самому себе.
- Где я?
Глаза осматривали каждую трещину на потолке, каждое пятно на стене и на полу. Твёрдый мир.
- Я в своей палате. Это мой дом.
Он поднялся.
- Кто я?
Циба посмотрел на морщинистые ладони.
- Циба Валерий Фёдорович...
- Верни, - послышалось из глубин сознания.
Циба каждый раз реагирует с беспокойством на появление туманного человека в этом твёрдом мире. Это кажется не нормальным. Туман и клубящиеся образы в Туманном мире, плотные люди и полноценное общение с ними в Твёрдом мире. У всего должен быть порядок. Но этот страшный прозрачный облик старого человека, который повторяет всегда одно и тоже возникает в обоих мирах. И с каждым днём всё чаще. Кстати, сколько прошло уже?..
- Верни!
- Что вернуть? - зло прошипел Циба, - Ты можешь ясно выражать мысли?
Наваждение прошло. В палате никого больше не было. Циба вернулся к дневнику.

Люди, которые помогают мне, говорят, что у меня особенная болезнь и что никаких двух миров нет. Есть реальность и плод воображения. Они говорят, что Туман нужно игнорировать. Но я так не считаю. Как иначе я смогу вспомнить свою жизнь? После их процедур остались одни руины и пепел. Моя жизнь разрушена. У меня остался лишь белый туман и эта убогая палата.
Но я попробую что-то сделать без Тумана.

Циба небрежно отбросил ручку и та едва не скатилась с края стола. Сам вскочил с места и больно ударился коленкой о ножку стола. Выругался, понимая, что сам виноват в неосторожности из-за своей вспыльчивости. И это странно. До этого ничего подобного не было. Это первая вспышка агрессии, вызванная мыслями о советах докторов.
Комнату вдруг занесло туманом. Циба понял, что его вновь втягивает в тот самый вымышленный мир. Когда стены палаты стали едва различимы, отчётливо виднелось лишь окно. Циба повернулся к нему и увидел парящую в небе птицу из огня.
- Рарог, - вспомнил старик тот образ, который возник в его голове тогда, когда в его сознании впервые что-то появилось, после электрошока. Или даже вовремя этой процедуры.
Именно огненная птица стала новым началом в жизни без памяти. Интересно, все ли шизофреники видят это?
- Стоп! - резко сказал себе старик, - Стоп. Нет. Кто я? Где я? Когда я?
Туман пропал. Циба вновь оказался в своей палате. Он в который раз огляделся и оценил обстановку. Небольшая квадратура, но главное, что помещается кровать, стол, стул и кресло. В стене встроенный шкаф с вещами и постельным бельем. Напротив - дверь в туалет и рукомойник. Всё, как и прежде.
- Когда я? - повторил он.
Этот вопрос не имел ответа. Старик при всём желании не знал, как на него ответить. Он не знал даже почему задаёт себе этот вопрос. Впрочем, как и другие вопросы. Может это интуитивно? Или кто-то подсказал? Или Циба как бывший психиатр вспомнил некий приём, дабы сохранить в себе то, что осталось после... Рарога.
Рарог. Огненная птица. Нужно выяснить что же это за явление.
- Фёдорович! - прозвучало словно из бочки.
Циба вздрогнул, тряхнул головой и наконец обнаружил что в палате он не один. Перед ним стоял высокий, лысый мужчина, с пугающей внешностью, в белом халате. Но несмотря на это, Циба знал, что у санитара доброе сердце. Гоша помогал старику встать на ноги, когда тот ещё был прикован к креслу. И в душ водил. Поддерживал при ходьбе. Да он же, можно сказать ходить научил. И благодаря его тренировкам Циба ровно и уверенно стоит сейчас на ногах.
Старик улыбнулся, глядя на него. Но в какой-то момент снова завис. Смотрел на санитара и что-то пытался понять. Смотрел пристально, вглядываясь в каждую морщинку. При этом слегка скалился. Может это кого и смутило бы, но не Гошу. Санитар улыбнулся и отвлёк старика от странного занятия щелчком пальцев.
- Куда-то уехали? - спросил он.
Циба, когда пришёл в себя, не перестал изучать санитара, но стал более оживлённее.
- Нет просто... Кого-то вы мне...
- Фёдорович, - остановил Гоша, - Мы же друганы. Хоть и не близкие, но друганы. Это я к вам на вы, а вы на ты.
Циба ничего не понял из сказанного, но согласно кивнул. Поднёс палец к губам и задумчиво произнёс:
- Кого-то напоминаешь.
Закончил фразу. Успокоился.
- Хэ, - воскликнул Гоша и расправил широкие плечи, - Я же говорю, друганы мы. Работали же. Я помогал вам всегда. И сейчас помогаю. Вы вот что скажите, готовы ли со мной сыграть в шахматы?
Цибе показалось что этот вопрос уже однажды возникал. Но как-то смутно это запомнилось. Надо бы отметить в дневнике. Но что такое шахматы. Старик напрягся, перебирая возникающие ассоциативные образы и вспомнил доску в чёрно-белую клетку с фигурками. Их нужно как-то переставлять и пробиваться к территории соперника, чтоб окружить короля и в итоге победить.
- Как только вспомню о чём речь, - выдохнул Циба, - Так и поиграем.
В палату торопливо забежала пухленькая девчонка. Леся. Девушке едва перевалило за двадцать, а она уже прошла практику в сумасшедшем доме. После пришлось остаться работать. Ей приходится выполнять не совсем приятные процедуры. Это убирать за больными, мыть их, одевать, раздевать. Работа не для слабонервных. Но Леся справляется. Она хоть и упитанная, но подвижная и упорная. Любит поговорить и перемыть косточки всем сотрудникам. Особенно своей напарнице, пятидесятилетней Тоне, с кем она меняется по смене. Та тоже нянька и выполняет те же обязанности. Но та не такая разговорчивая как Леся и не обсуждает личные дела Михайлова, Вольного, Капронова или Крынёвой. Старик никого из них не помнит и поэтому, когда Леся в очередной раз заводит свои байки, ему приходится перебивать и просить рассказывать что-то более важное - о себе, например.
- Добрый день Валерий Фёдорович, - пропела она, заходя вперёд Гоши, - Как ваше самочувствие сегодня?
Циба почесал в затылке и обдумывая слова ответил:
- Если бы не туман в голове, то всё неплохо. Хотя и туман тоже не совсем плохо.
- Туман? - удивился Гоша, - Ну это хоть не пустота и пепел.
- Пепел, - согласился Циба, - Он тоже. Был и... Туман... И пепел. Всё вперемешку.
Циба начал зависать в своих мыслях. Вспоминать как серый песок заново складывался в формы и вновь рушился, сливаясь с Туманом. Щелчок перед носом отвлёк его от этого и он закончил:
- Мне нужно выяснить почему.
- Валерий Фёдорович, - вздохнула Леся, - Я уже вам говорила. Один очень глупый доктор ошибочно накрутил мощности в приборе и ваш мозг...
- Да я это понимаю, - отмахнулся Циба, - Мне нужно выяснить почему я помню именно это. Ничего из своего прошлого. Только пламя костра и огненная птица.
- Рарог, - теперь Гоша вздохнул, - Мы каждый день об этом говорим, Док. Рарог это мифический персонаж древних сказок.
- Почему она отпечаталась у меня перед глазами? Когда ваш глупый доктор плавил мне мозги... я должен был... Не знаю, что должно было со мной происходить. Но мне кажется, это неспроста.
- Лариса Сергеевна говорила, что это просто навязчивая идея. У всех бывает что-то индивидуальное. Жаль, что вы не помните прошлое. Но птица из огня... это не значит, что она была… у вас в голове. В общем может просто образ и всё. Не больше.
Гоша протянул свои длинные цепкие руки и бережно взял Цибу за плечи.
- Мне кажется, всё будет хорошо, - ухмыльнулся он, - Пусть у вас и нет памяти, но зато появилась адекватность. Это лучше, чем жить овощем.
Циба согласно кивнул.
- А как только вспомните, мы с вами сыграем в шахматы и вы потом ещё больше вспомните. Игра развивает мозг. Вот увидите.
Санитар засмеялся. Циба, глядя на него тоже улыбнулся, но шутку не понял. Он посмотрел на ладони в который раз осознавая, что это входит в привычку и обратился к Лесе:
- А-а-э... Леся. Напомни, пожалуйста, как я к вам обращался.
Девушка скромно улыбнулась.
- Ну, по-разному. По имени. Иногда ласково, - она, кажется, покраснела.
- Как?
- А вы сами вспомните, - предложил Гоша.
Циба глянул на него и согласно кивнул.
- Ладно, дорогуша...
- Браво! - воскликнула Леся, - Вы точно идёте на поправку. Дорогуша. А ещё... "Милая". Иногда.
Старик удовлетворённо улыбнулся и продолжил:
- Ты говорила про человека, который лежал со мной. Я смутно помню это, но… тут только одна кровать.
- Так, то не здесь было, Валерий Фёдорович. То в реанимации. Там сосед был. Тоже электросудорожную проходил. А теперь у вас отдельная палата с удобствами.
- Напомни, как его зовут.
- Коля. А зачем?
- Не помню его, - сказал Циба и застыл. Посмотрел на Гошу и улыбнулся, - А хотелось бы помнить. Всё помнить.
- Ну, я думаю скоро вы сможете повидаться, - счастливо ответила Леся, - Если будет в этом смысл.
- Смогу повидаться? - радостно воскликнул Циба.
- Конечно. Не вечно же вам сидеть в одиночестве. Я думаю, скоро доктор решит, что вам пора посещать общую столовую. И общую комнату для досуга и занятий. Ведь лечение в обществе не такое тоскливое.
- И порой даже эффективное, - уверенно добавил Гоша, - Тем более вы не буйный, как некоторые.
Циба вздохнул. Снова посмотрел на кисти. Внимательно рассмотрел ладони. Обратил внимание на след от кольца на безымянном пальце правой руки.
- С кем бы хотелось повидаться так это с женой. Я ведь её даже не помню.
Гоша с Лесей переглянулись. Спустя несколько секунд молчания девушка решила ответить:
- Я думаю её вы тоже скоро увидите. А сейчас пора выпить таблеточку. Скоро обед.
Циба неохотно протянул руку и получил лекарство. Рассматривал её, наверное, целую минуту, прежде чем Гоша негрубо подвёл старика к тумбочке, где стояла пластиковая бутылка с водой.
- Каждый раз, когда глотаю эту... Это! Всегда кажется, будто я делаю ошибку.
- Ошибки нет, Валерий Фёдорович, - заверил Гоша, - Она помогают сознанию не распадаться на части. Я правда в этом не спец, но примерно понимаю...
- Примерно, - сказала Леся немного повышенным тоном, - Лариса говорит: "Не знаешь, не говори". Это же сбивает с толку.
- Ну и всё же! - возразил здоровяк, - Таблетки помогают?
- Помогают, - ответила девушка.
- А вы их пили? - недовольно поинтересовался Циба.
Санитар с нянькой потупились. Не знали сначала что ответить. Неловкость исправил открывший дверь очередной посетитель. Циба поднял глаза и долго всматривался в его чёрно-белую бороду, густо покрывшую нижнюю часть лица. Аккуратная прическа, деловой костюм под белым халатом. Сразу видно, что человек солидный. Это ещё подчёркивает его надутый живот и деловая походка, с которой он вкатился в палату. Старику он показался знакомым, но вспомнить самостоятельно не выходило.
- Здравствуйте, Юрий Дмитриевич, - взволнованно произнесла Леся торопясь пропустить главврача вперёд себя. Гоша тоже немного отступил. Вошедший коротко кивнул своим сотрудникам и с широкой улыбкой и распростертыми объятиями налетел на Цибу.
- Дружище, как же я рад что ты пришёл в себя. И как сожалею, что не смог зайти к тебе раньше. Столько дел навалилось. Столько дел. Но ты молодец. Сила! Силище! Вот она старая закалка советского человека.
Циба никак не ожидал таких нежностей, но и не мог сопротивляться. Большой живот врача как упругая подушка отталкивала старика назад, когда руки напротив прижимали сильнее. Благо что это длилось недолго. Циба наконец смог отдышаться и отойти к столу.
- Как себя чувствуешь? - всё так же на позитиве голосил главврач.
- Пока хорошо, - честно ответил Циба, - но мне кажется, от некоторых таблеток у меня шумит в голове. Я бы хотел попробовать их не принимать.
- Ну, друг, это надо рассматривать не только мне. Что скажет твой лечащий врач. Может и правда не стоит. Если у тебя нет мании, страхов каких либо, то конечно. А шум в голове — это нормально. У меня тоже шумит. Давление может скачет. Ты же приболел, конечно, может и пошуметь. А лекарства… ну… посмотрим. Посмотрим. Так…
Юрий Дмитриевич оглянулся на Лесю. Вопросительно посмотрел на Гошу и вновь повернулся к пациенту.
- Ты сейчас ничего не боишься?
- Нет, - немного задумавшись ответил Циба.
Как такового страха нет. Может какое-то волнение перед внезапными проявлениями Тумана. Но чтоб на стену лесть от паники, такого нет.
- Галлюцинации?
Туман. Это галюцинация? Или это часть реальности?
- Не знаю.
- Разговариваешь с кем-то, кого на самом деле нет?
Циба не знал, что ответить. Разговор со стариком из Туманного мира является нормой? Как можно это понимать если ничего из жизни не помнишь?
- Давай так, - решил главврач, не дожидаясь ответов, - Я подниму этот вопрос. Но не все лекарства мы отменим. Тебе нужно помочь восстановить память, поэтому некоторые стимуляторы нужно пропить. Ноотропы… эм… Ну и, всё же, успокаивающие пока не стоит отменять.
Главврач снова подошёл ближе и, скрестив руки на груди, повернулся к санитару. Посмотрел на Лесю и произнёс:
- Вы молодцы. Хорошо позаботились о нашем ветеране, - Юрий Дмитриевич легонько хлопнул ладонью по плечу старика. После с большим уважением посмотрел на него и улыбнулся, - Вы многое для всех нас сделали, теперь мы сделаем всё что можем для вас.
- Весьма признателен, - искренне обрадовался Циба такому отношению. Кардинально отличается от того, как относился к нему другой врач, - Я очень хочу всё вспомнить. И очень хочу увидеть жену...
- Понимаю, - согласился Дмитрий. В его голосе появилось какое-то сожаление, - Вам нужно поговорить. Может даже что-то вспомнишь, когда увидишь её. Но мы не можем к ней дозвониться. Пытаемся с тех самых пор, как ты проснулся. Но как только, так сразу. Я обязательно устрою вам свидание.
Леся вдруг что-то вспомнила и поспешила убежать. Гоша остался стоять, рассматривая то стены, то окно. Иногда поглядывал на двух старых коллег, которые завели душевные разговоры. Правда Циба по большому счёту молчал, а вот Батя не замолкал. Его добродушная улыбка ни на секунду не исчезала из-под бороды.
- А у нас... в больнице, - Юрий погладил бороду, - Без тебя, конечно, было сложно в начале, но мы справлялись. Привыкли. Жаль, конечно, что не могу тебе обещать восстановление в должности. Но я думаю ты и сам понимаешь, пора отдохнуть. Ты себя всего отдал. И как выздоровеешь, мы отправим тебя на... в заслуженный отдых. Мне кажется, ты хочешь этого не меньше. Или нет?
- Да, - чуть задумавшись, ответил Циба, - Хочу. Вообще не представляю себя врачом. И вообще всё сложно представить, когда ничего не помнишь.
- Ничего, - успокоил Юрий, - Вспомнишь.
Разговор продолжался долго. Батя сожалел о случившемся, ругал неуклюжих докторов, которые ошибочно добавили много напряжения во время электрошока, и даже грозился, что накажет их и выгонит из больницы. Но после обсуждения этой темы оба пришли к выводу, что может быть благодаря этой оплошности разум старика и встал на место. До этого ведь было намного хуже. Как сказал Гоша, лучше без памяти, чем быть овощем.
Друзья говорили о многом. И возможно, беседа продлилась бы дольше, если бы не обед. Юрий ушёл, но оставил после себя хорошее настроение.
- Наконец вы смогли пообщаться, - сказала Леся, переставляя тарелки с разноса, на стол, - Он всегда хорошо о вас отзывался. Видели бы вы его... Он так маялся за вас. Переживал.
Циба пересаживался за стол и краем глаза увидел в коридоре специальное устройство для того, чтоб развозить еду по палатам. В памяти мимолетно вспыхнули некоторые сцены, связанные с этим устройством. Коридор... Леся... Доктора... Тележка...
Тележка?
Циба мысленно махнул рукой и принялся за обед. Вдалась ему эта тележка.

Каждый день не отличался от предыдущего. Утренняя проверка давления и температуры. Вопросы, вопросы. Осмотр врача и снова вопросы. Разговоры. Таблетки, завтрак, таблетки. Разговоры с няньками и санитарами.
Туман и твёрдый мир. Клубящиеся образы и сносящая их волна тьмы. Бездна. Утопия. Отсутствие желания что-либо делать... Обед и лекарства. Отдых. Любой приём пищи ассоциировался с лекарствами. Циба с большой неохотой пил эти таблетки. Где-то в глубине души он подозревал, что они делают тело вялым, а мозг тупым. Но зато, как говорят врачи, препараты успокаивают нервную систему и возобновляют работоспособность мозга. Лишают страхов, маний и блокируют галлюцинации. Всё во благо. Нечего бояться.
Однако однообразие угнетало. Цибе быстро наскучило сидеть одному в своей палате, а лекарства лишь усугубляли одиночество. Правда со временем их стало меньше. Правда шуметь в голове не перестало. Вспоминались слова главврача.
Что касается самостоятельности, так тут старик преуспел. Ходить в туалет и убирать за собой научился не сразу, но несколько дней ему хватило, чтоб освоиться с этим. В душе сначала без няньки ни как, но со временем и там привык. У Цибы были явные успехи. Его адекватность радовала, несмотря на то, что иногда он прислушивался к пустоте и разговаривал с кем-то из Тумана, как он всем объяснил. Возможно п этой причине некоторые таблетки вернулись в дневной рацион.

01.12. 2011. Четверг.
Наконец узнал какой сегодня день. Леся принесла завтрак и сообщила о дне защиты от СПИДа. Чуть позже меня осмотрела Лариса Сергеевна, мой врач. Сказала, что сегодня Леся отведёт меня в столовую, где собираются и другие пациенты. Нужно сохранять адекватность. Если вдруг что-то пойдёт не так, меня снова оставят в своей палате. Честно говоря, мне немного не по себе, что я окажусь среди тех, кого возможно лечил. Как они отреагирует на меня? Помнят ли меня? Надеюсь, что всё будет в порядке.
Хочется общения.

Вспомнить пока ничего не получилось.

Циба иногда не понимает, чем занимается. Большую часть времени он занят рассматриваем своих рук и попытками что-то вспомнить. Последнее всегда заканчивается ничем. В голове ничего не возникает из прошлого, поэтому в дневнике оказываются лишь те события, которые произошли в настоящем. И, по существу, все они одинаковы. Циба решил, что если и вести дневник, то можно это делать всего несколькими предложениями. А может даже словосочетаниями. Или словами? Зачем описывать одно и тоже событие, которое повторяется каждый день?
Но когда он пишет, в эти моменты мир словно замирает. Нет ни звуков вокруг, ни чего-либо другого. Только ручка и тетрадь. И воля. Валерий был уверен, что однажды он запишет что-то из прошлого. Главное не останавливаться. Писать хоть что-нибудь.
Старик сидел за столом и не заметил, как вошла Леся. Он был погружен в раздумья и поэтому испугался её внезапному появлению. Выронил ручку и слегка стукнул по столу, раздражённо отпихивая тетрадь.
- Боже, Леся. Что ж так подкрадываться то?
- Простите, Валерий Фёдорович. Не подумала. Буду стучать... в следующий раз. Эм-м... Пойдёмте, я вас отведу в столовую.
Циба заметно успокоился, когда речь пошла о пищеблоке. Он поднялся со стула и потянулся, до хруста костей. Наконец этот момент настал. Однако что-то не давало покоя. Что-то беспокоило. И накидывая на себя махровый халат, старик произнёс:
- Лариса говорила, что если не будет никаких проблем, то я буду ходить в столовую всегда.
- Да, - ответила девушка, терпеливо ожидая пациента у двери.
- А что может пойти не так?
- Ну... - Леся наверняка не знала что, но предположить конечно же могла, - Ну, например, вы на кого-нибудь нападёте. Но вы же не буйный?
Девушка улыбнулась, зная, что старик один из самых спокойных пациентов в больнице. Даже несмотря на то, что он пытался убить свою жену в момент первого приступа своей болезни.
- Не буду. А если вдруг и надумаю, то всегда есть доктор Вова, который может вколоть мне свою... жужалку.
- Кто? - Леся сначала не поняла о ком идёт речь, но потом догадалась что старик говорит о Ковальчуке, - А вы за этого жлоба? Не стоит даже и думать о нём. Он заведующий реанимацией. Тут этот перец не принимает решений. Я слыхала как он с вами обращался невежливо. Не бойтесь. Тут он не главный. Даже я ему могу рот закрыть. Наверное…
Леся хихикнула.
- Не боюсь, - в ответ улыбнулся Циба, - Просто...
Он хотел сказать "сломаю ему руку" ради шутки, но передумал, побоявшись, что это будет оценено как агрессия и никакой столовой не будет. И, пожалуй, не стоит говорить лишнего. Тут все слова могут быть приняты в серьёз. Никаких шуток. Или же...
Валерий посмотрел на ладони и попытался вспомнить был ли он шутником. Затем спросил это у Леси.
- По-своему, - задумчиво ответила она, - Думаю да. Но шутки... Хм. Они такие были...
Девушка покрутила кистью, показывая плавающий жест неопределённости.
- Вы старой закалки. Не все вас понимали.
- Но по крайней мере шутил?
- Да.
- А если я скажу, что сломаю руку этому Вове, если увижу у него шприц, это было бы похоже на шутку?
Леся странно посмотрела на бывшего начальника и с уверенностью ответила:
- Нет. Не сломаете. Не сможете. И лучше такие слова не произносить. Тем более при нём. И вообще не говорите ничего подобного, а то пропишут ещё какие-нибудь лекарства.
- Договорились, - захихикал старик, понимая, что был прав в своих рассуждениях.
Леся взяла Цибу под руку и повела по коридору. Теперь уже в другую сторону, не туда, где был душ, а где проход был перегорожен решёткой. За ней была тайна окутанная неизвестностью. Старик был в восторге. Каждый новый шаг был твёрд и полон решимости. Девушка чувствовала это и радовалась за него. Циба смотрел вперёд. Улыбался. С интересом рассматривал полы, стены, потолок. Будто видел их впервые. Или просто под другим углом. С другим настроением. С другой памятью…
По другую сторону решётки оказался небольшой холл, где у одной стены расположили стол и диван за ним. Видимо какое-то дежурное место.
- Я тут провожу время чаще всего, - сообщила Леся, - Но иногда вообще присесть не выходит.
Циба крутил головой. Он видел что-то новое, но всё почему-то отказывалось отпечатываться во внимании. Большие окна, выход на лестницу, двери и люди в белых халатах. Оказавшись в коридоре, где было меньше света и пространства, Циба как-бы оживился и с восторгом выдохнул. Оглянулся. Леся внимательно следила за ним, пытаясь понять видит ли старик галлюцинации. Но похоже, что на этот раз нет. Циба просто пытался понять, где он находиться.
- Здравствуйте Валерий Фёдорович, - поздоровался мимо проходящий мужчина в белом халате, - Рад, что наконец увидел вас в добром здравии. Вижу, идёте на поправку.
Циба кивнул, улыбаясь незнакомому человеку. Затем посмотрел на Лесю и та махнула рукой в сторону намеченного пути.
- Идём. Ещё успеете всё рассмотреть.
Старик согласно кивнул и засеменил за нянькой. Они проходили мимо многочисленных дверей, которые были, на удивление открыты. Циба впервые увидел столько много других пациентов. В большинстве случаев, они лежали в своих кроватях, но много было и тех, кому не сиделось на месте. Они ходили из угла в угол или прыгали на месте. Тут было шумно. Кто-то кричал, кто-то плакал. Слышался и смех. Циба почувствовал неловкость за их всех. Стало как-то не по себе. Но встречающиеся по пути люди в белых халатах продолжали здороваться, показывая уважение. Это было приятно и отвлекало от общего безумия.
Неприятное чувство окончательно исчезло, когда органы чувств уловили запах еды и звук гремящих ложек. В желудке заурчало. Но тут ещё одно. Когда Циба попал в столовую, обедающие пациенты вдруг с интересом посмотрели на него. Они так пялились, что ему стало не ловко. Сразу захотелось сбежать назад, в палату. Но Леся, быстро осознав проблему, обратила на себя внимание.
- Вы впервые тут, поэтому люди вас пытаются изучить. Ничего. Они всегда так. Со всеми такое бывает. Вы же тоже на всё смотрели, пока мы сюда шли. Это нормально.
Она взяла Цибу за руку и потянула к свободному месту. Обедающие пациенты продолжали смотреть на вновь появившихся, но любопытных глаз однозначно стало меньше. Циба старался улыбаться в ответ и кивать. На некоторых это не действовало, а другие отворачивались. Ненадолго, любопытство брало верх. Но старик быстро привык к этому и, отстранившись от всех, вскоре отдался трапезе. Леся не отходила. Была с ним всё это время.

02.12.2011.
Я плохо спал этой ночью. Мне мешали голоса, которые остались в моей голове ещё после столовой. Слишком шумно там было. В темноте мерещились глаза любопытствующих и тем самым наводили некое подобие страха. Я понял, мне не хочется возвращаться в это место. Я не люблю столпотворение людей. Они сводят меня с ума. Из-за них мне снова могут дать плохие таблетки.

03.12.2011.
Сегодня после обеда у меня разболелась голова. Появились навязчивые идеи. Возможно мне стоит прекратить выход на люди. Иначе мне снова придётся пить таблетки.
Чёрт возьми, я их и так пью.

04.01.2011.
Во время похода в столовую увидел в нашем коридоре выцарапанные три шестерки. Кажется, это означает что-то не хорошее.
Ничего не меняется. Жизнь ужасна. Память не возвращается, люди на меня косо смотрят. Кажется, все пациенты хотят моей смерти.

05.01.2011
Дождался. Мне дают новые таблетки. Туман и весь его клубящийся мир исчез. Я больше не вижу старика, который просит что-то вернуть. Но зато и страх отступил, забрав с собой навязчивые идеи.

07.12.2011.
Поход в столовую для меня целое испытание, но с каждым разом мне становилось всё привычнее видеть одни и те же лица. К тому же, благодаря прописанным лекарствам я начал лучше спать. Спасибо за это Ларисе. Мне гораздо лучше
Она знает толк в лечении. А сегодня находится в столовой мне даже понравилось. Леся, заметив, что я спокоен, ненадолго отлучилась, оставив меня одного. Я уже не боялся и поэтому легко перенёс это. Когда моя тарелка почти опустела, ко мне подсел человек. Смуглый, худой и весь заросший волосами. За его густой чёрной бородой не было видно губ, а брови нависли над глазами, словно приклеенные. Я сразу понял, что он кавказец. К тому же он попросил называть его Чуркой, что было весьма странно. Затем ко мне подошёл седой дед с густой, белой бородой. Сутулый. Представился Мазычом. И сказал, что все его называют Дедом Мазаем. После этого он засмеялся и не умолкал несколько минут. Оказывается, он часто так делает. Смех — это его конёк.
И возможно тут никто не хочет моей смерти. Я просто переволновался.

- Вам заметно легче, - заметила Леся, когда в очередной раз пришла к Цибе перед обедом, - Привыкли?
- К чему? - старик рассматривал стены коридора и того, кто так же ожидал, пока его палату закроет санитар.
- Ну, к обществу.
- А, в столовой, - наконец понял Циба, - Да. Терпимо уже. Возможно с непривычки было тяжело. Хотя по большому счёту мне помогло знакомство с теми... Как их?..
- С дедом Мазаем? - хихикнула девушка.
Циба ничего не ответил. Шёл молча до самой столовой. Не то чтоб Леся его раздражала, хотелось просто поскорее увидеть Чурку и Мазыча. И не только их. Появились новые знакомые. Возможно сосед по реанимации тоже здесь. Если его память не пострадала, то может он тоже подойдёт знакомиться. Заново.
А таблетки и правда облегчили адаптацию к новой обстановке. Со временем Циба перестал садиться в одиночестве и сразу подсаживался к своим новым знакомым. Они много болтали и это нравилось старику. Пусть он сам и был немногословен, зато ему нравилось слушать. Правда в ходу были не всегда адекватные темы. Например, Стас, высокий, короткостриженый мужичок, лет тридцати, твердил весь обед, что всем больным вживили чипы в головы. Сделали это для того, чтоб вызывать мигрени.
- Это заговор, - подытожил он, - Против всех нас.
- А плетут его халатники, - добавил Мазыч.
- Кого его? - не понял Сумка.
Мужика назвали так из-за его схожести с каким-то сумчатым животным. Циба не мог провести аналоги и просто принял этот факт.
- Заговор, - нервно бросил Стас.
Циба улыбался. Он понимал, что мужики бредили и не верил всему услышанному на слово. Их болезнь взяла над ними верх и строила перед ними совсем другой мир, в котором было что-то от каждого по чуть-чуть. Общая, так сказать, параллельная вселенная на всех, где можно найти частичку чей-нибудь реальности. Но если бы им давали правильные таблетки, как ему, то болезнь прошла. Ведь его Туман развеялся. Если доктора говорили, что он не настоящий и он пропал в следствии лечения, значит лекарства подействовали. Почему же Стасу не дадут нормальных таблеток, чтоб он не видел заговора? Нужно попросить об этом Ларису.
- Тебе нужен Антизаговорин, - пошутил Циба и засмеялся.
Долгим хохотом его поддержал и Мазыч. Однако Стас недоверчиво покачал головой. Сплюнул в сторону и тихо проворчал:
- Я не пью лекарства. Уже давно. Каждый раз сблёвываю пилюли, после того как они мне глотку просветят. Если кто хочет, могу научить как правильно глотать, чтоб провернуть такой фокус.
- Стас, - уважительно проговорил Мазай, - А ты кремень. Ха-ха.
Леся стояла в сторонке, в обществе санитаров, и посматривала за своим подопечным. Циба тоже изредка на неё поглядывал. Как ни крути, она единственный человек в этом помещении, кому точно можно доверять. В какой-то момент старик посмотрел на неё и впервые обратил внимание на окружающих её мужчин. Все как на подбор, высокие, коротко стриженые, в белых халатах. Правда никто из них не сравнится с Гошей. Тот вообще самый здоровый. И добрый. Не то что эти. Глаза у них злые и не честные. Таким, наверное, в удовольствие кого-нибудь успокоить. Как доктору Вове. Возможно для того они сюда и приходят работать, чтоб была возможность применить силу.

В эту ночь Циба приснился кошмар. Санитары гонялись за стариком по всей больнице с одной только целью, надеть на голову страшный шлем, включить электрошок и вживить чип для мигрени. Старик проснулся встревоженный и даже поднялся с кровати. Но сделал это слишком быстро. Его качнуло и повело в сторону. В глазах потемнело.
Спустя несколько секунд Циба осознал, что упал на кровать. Повезло. Иначе мог бы заработать травму, что не очень хорошо в таком возрасте.
- Долбаные шизики, - выругался он, - Заразили своими паранойями.
Желание общаться сразу пропало. Во время следующего обеда Циба решил не подсаживаться ни к кому и сел за пустой стол. Леся принесла ему разнос с гороховый супом и картофельным пюре. Затем, как обычно ушла в общество санитаров. На этот раз среди них был и Гоша. Циба помахал ему, но тот не заметил. Он разочаровано махнул рукой и повернулся к тарелке. Но не успел он и поднести первую ложку ко рту, как к нему поспешил подсесть Чурка с кружкой компота. Горец выглядел весьма обеспокоенно. Он смотрел на Цибу и хотел что-то сказать, но боялся. Это было видно по его глазам и дрожащим губам. Возможно его беспокоил его внутренний мир. А может чьи-то рассказы напугали. Иначе почему он оглядываться? И почему Санитары позволяют больным подначивать друг друга? Пациенты должны общаться, но не переносить свои страхи на других.
Циба занервничал. Не выдержал и спросил:
- Что случилось, друг?
Чурка укусил верхнюю губу. Он всегда так делает, когда волнуется. И говорил, что все люди закусывают нижнюю губу, а это слишком обычно. Нужно быть необычным.
- Ты понимаешь, что начинаешь привлекать к себе внимание? Сейчас тебе укол сделают.
Эти слова на миг успокоили Чурку. Он обеими руками вцепился себе в шевелюру и опустил лицо вниз. Посидев немного в застывшем положении, он начал оглядываться.
- И не оглядывайся, - попросил Циба, - Моя нянька уже смотрят на тебя. И Санитар...
- Ладно, - чуть громче чем обычно сказал Чурка и отпил из чашки.
Кажется, его это успокоило. Но это лишь показалось.
- Есть тут один, - Чурка говорил прерывистого и всё норовил оглянуться, - Сейчас в столовой сидит. За дальним столиком. Давно его не видел. Он в одиночке сидит. Как и ты. Но сейчас… привели.
- И что? - Циба невольно тоже стал оглядываться и выискивать какого-нибудь подозрительного пациента.
Даже беспокоиться начал. Вспомнилось мнение, что будто психическое состояние человека может передаваться другому.
- Он говорит, что ты чужой, - подытожил Чурка.
- Как? - не понял Циба, - Как чужой? Я?
- Ты. Но не пойму почему ты чужой.
- Действительно, как? - возмутился Дед Мазай, который неслышно подошёл к столу, чем весьма напугал Чурку, - Валерий Фёдорович не может быть чужим. Он здесь главный.
Циба с облегчением улыбнулся. Этот товарищ был приятней и спокойнее. И вообще Мазыч, как оказалось был одним из немногих, кто помнит Цибу как доктора. Валерию приходилось лечить его. И не раз. Жаль, что он не помнит этого.
- А вот так, - Чурка едва справился с испугом и продолжил говорить, но уже заикаясь, - Про-про-про-з-з-зревший.
Мазыч тихо опустился рядом с Цибой. В его глазах читалось большое удивление. Он погладил седую бороду и посмотрел в сторону. Циба проследил за его взглядом, но никак не мог понять кого он ищет.
- Лохматый, - сказал Мазыч, - В самом конце.
Это был худощавый мужчина в очках, с взъерошенной шевелюрой. Он был похож на сумасшедшего профессора и сидел абсолютно один. Странно, что на щеках и подбородке у него был полный порядок, в отличие от головы.
- Он видел Бога, - продолжил говорить Мазыч, - Некоторые считают его пророком и посланником Христа. Некоторые просто ясновидцем. Но... Мы то все понимаем, где находимся. Тут усе ясновидцы. Особенно те, которые в крыле "666".
Дед Мазай засмеялся. Только каким-то другим смехом. Не добрым. Циба задумался. Ведь он тоже в этом крыле. Его тоже можно считать ясновидцем? Он же видел Туман. Рарога.
- Вы ведь тоже с того крыла? - спросил Мазыч, прекрасно зная, что это так, - Валерий Фёдорович.
Циба посмотрел на него.
- С какого крыла?
- Где все прозревшие лежат. Три шестёрки.
- Ну, - протянул Циба, - Да. Возможно…
Старик всё никак не мог выйти из состояния задумчивости.
- Что значит возможно? Ты тоже прозревший? Тоже видел то, что смертным не дано.
- Но тут все что-то могут увидеть, - возразил Циба, - Галлюцинации не редкость в сумасшедшем доме.
- Да. Но не в случае с вашим крылом. Вот что ты видел? Нечто божественное? Тебя это напугало и ты оказался там. Правда?
Старик задумался. Огненная птица. Она не просто явилась в сознании. Она прикоснулась и это было так явно, как и всё что сейчас окружает в Твёрдом мире.
- Рарога я видел, - ответил Циба.
- Это кто? - Не понял Мазыч.
- Огненная птица.
Мазыч, будто всё понял, откинулся назад, запустив в бороду все десять пальцев. Часто так делает. Любит добираться ногтями к самому подбородку и расчюхивать кожу по несколько минут. Так легче думается. Он любит думать. Размышлять. Вообще весь его задумчивый вид делает его похожим на столетнего мудреца из Греции.
- А почему я чужак? - спросил Циба, - Может подойти спросить?
- Нет! - Чурка даже вскрикнул, чем в очередной раз привлёк внимание санитаров, - Не вздумай. Он же святой.
- Блаженный, - поправил Мазыч, - Ты хотел сказать блаженный.
Они начали спорить. Чурка всячески отговаривал вообще приближаться к Прозревшему, Дед Мазай наоборот, подбадривал. Циба не понимал почему нельзя было подходить к святому человеку. Тем более его разбирало любопытство. Поэтому он встал и сказал Чурке, хлопнув того по плечу:
- Я же тоже святой. Мазай же сказал. Мы все Прозревшие.
Чурка хотел схватить старика за руку, но Мазыч не дал. Циба спокойно ушёл, обходя столы с другими пациентами. И чем меньше оставалось расстояния до лохматого "святоши", тем сильнее чувствовалась необъяснимая связь между ними. Цибу словно потянуло к нему. От этого становилось ещё любопытней. Хотелось скорее узнать в чём дело. Может это всё из-за преувеличения важности? Чурка так эмоционально выражал своё отношение к этому человеку, что теперь подойти к нему становиться не так просто. Циба не стал гадать. Приблизился вплотную к столу лохматого и тот почему-то замер в страхе. Смотрел на стоящего перед ним бывшего врача и не шевелился. Циба понимал, что кроме Прозревшего, скорее всего, в его сторону смотрели и все остальные. Вся столовая, включая и санитаров. Но старика это не волновало, ему хотелось узнать кто этот человек с гнездом на голове и почему он говорит странные вещи. Циба поднял руку в приветствии и произнёс:
- Приятного аппетита?
Вместо ответа лохматый выбросил ложку, скривил губы и заорал, будто вместо старика увидел самого дьявола. Циба и сам в испуге отскочил назад и упёрся в кого-то. Его тут же подхватили и повели назад, к столу. Не грубо, но зато уверенно. Думал отведут в изолятор, но вместо этого просто вернули за стол, где остался сидеть только Мазыч. Чурку, как выяснилось, увели санитары. А лохматый пророк по-прежнему орал и наводил панику. Упал на пол, отшвырнул ногами стол и в итоге дождался своей порции успокоительного. Когда санитары его уносили, Циба вновь поднялся на ноги и хотел даже пойти следом, чтоб ещё раз взглянуть в лицо несчастного и попытаться вспомнить его. Но Леся быстро опередила его, преградив дорогу.
- Вы что, хотите особого внимания к себе? - зароптала она, - Кушайте и не дурите.
Он послушался её и сел на место. Ел в раздумьях, под пристальным взглядом няньки и Мазыча. Молчал до тех пор, пока не переступил порог своей палаты. И то решил заговорить только потому, что по коридору пронесся душераздирающий крик. Кажется, источник находился совсем рядом.
- Это соседи? - спросил Циба, глядя на задумавшуюся Лесю.
- Что? А, да.
Она стояла в коридоре, поэтому ей было лучше слышно откуда шёл звук. Он доносился с конца коридора, из палаты, напротив душевой.
- Мне всегда было не понятно, почему люди кричат, - продолжил Циба, - Вроде лекарства пьют, лечатся. Так почему же так вопить? Что их так… пугает? Или им больно?
- Это тот самый… - сказала Леся и про себя подумала стоит ли вообще говорить об этом. Но решила закончить речь, - Тот который упал. К которому вы подходили. Он... Его палата на нашем крыле.
Циба сделал вид будто не знает этого. Пожал плечами и задумался. Появилось желание выйти в коридор и посмотреть, что происходит в палате лохматого. Но нянька скорее всего не пропустит. Да и какой в этом смысл?
Тем временем Прозревший проклинал всех тех, кто сейчас находился рядом с ним. Кричал так что дрожали стены. Но скорее всего эта дрожь была всего лишь побочным эффектом лекарств Цибы.
- Он сказал, что я чужак, - проговорил старик, глядя в пол.
Леся вдруг вошла в палату и закрыла за собой.
- Какое у него право решать кто чужак, а кто нет?.. – продолжал возмущаться Циба.
- Валерий Фёдорович, он больной человек. Не стоит воспринимать всё серьёзно. И вообще, почему вас это должно волновать? Ну думает он так, пусть себе думает. С этим не вам работать, а нам.
- Навязчивая идея, - пробормотал Циба и отвернулся к окну, вспоминая огненный размах крыльев.
В палату вошла Лариса. Она выглядела обеспокоенной. Циба ненароком решил, что закончились его походы в столовую. Всё, нагрешил. Опростоволосился.
- Что произошло, Валера? Спросила она.
Циба пожал плечами и объяснил, как есть. Ничего злого не хотел и желал лишь поговорить. Может лохматый что-то бы напомнил. Лариса присела в кресло и закинула ногу на ногу. Свела пальцы и попросила старика присесть на кровать. Затем сказала:
- Насколько я знаю, этот человек экстрасенс... Был им, по крайней мере. И вроде как занимался спиритизмом. Только, как образованный человек, я считаю, что всё это шарлатанство чистой воды. Возможно он слишком заигрался в магию и возникла проблема. Получил расстройство. Или же виноваты наркотики. Анализы, правда, не показали наличие... каких-либо веществ. Но на нашем этаже есть трое которые... мягко так сказать, заболели после длительного употребления тяжёлых веществ.
- Он знает меня? - спросил Циба, - Не просто же он говорил, что я чужак. И смотрел на меня так, будто знает. И я вроде как знаю... Ах! Я же был врачом, конечно знает. Потому я и чужак для него. Всё понятно.
- Не думаю, - чуть помолчав, ответила Лариса, - Он поступил на лечение после вас. А то, что он на вас смотрел, будто знал... Он так на всех смотрит. Во всех, кто заговорит с ним, видит демонов. Поэтому впадает в истерику. Мы редко выводим его в люди. Но пытаемся.
- Ну он же сказал кому-то, что я чужак.
- Он говорит только тогда, когда считает нужным. Тем более, если вы для него чужак, то он явно не в себе. Лучше не подходите к нему.
Циба согласился с Ларисой. Лохматый псих, а значит мало ли что он там видит и говорит. У всех свои проблемы.
Правда есть такое явление как любопытство...

11.12.2011.
Утром Леся принесла мне завтрак в палату. Как и всем остальным, в нашем крыле. Во время моей трапезы она присоединилась ко мне и рассказала о том, как кормят пациентов, которые не могут самостоятельно есть. Вне зависимости от обстоятельств, таким вставляют шланг в нос и пропускают по ней питательную пасту. Она поступает в пищевод и отправляется прямиком в желудок. Пациент, хочет того или нет, но получает свою порцию полезных веществ.

Пишу перед тем как снова пойти в столовую. Не знаю, что меня ждёт, но я не могу не думать о Прозревшем. И хоть я несколько раз уже передумал, но всё же хочу выяснить почему он назвал меня чужаком.

Во время обеда Прозревшего не было. Дед Мазай сказал, что его, возможно перевели в другую смену. Такое иногда бывает. Больных много и все не помещаются в столовой. Нужен график. Но я понимаю, что лохматого теперь кормят в его палате. Может даже через нос.
Леся обещала сегодня сводить в общий зал, который ещё называют игровой. Жду не дождусь. Надоело сидеть в одной палате. Хочется больше общения. Уже хочется. Боязни толпы нет. Мне даже смешно вспоминать об этом.
А сейчас тихий час. Как когда-то в детстве. Пионерский лагерь. Распорядок дня был похож. Возможно чем-то отличался, но…
Боже я рад, что вспомнил далёкое детство. Это так неожиданно и приятно. Жаль что мало ассоциаций, но я думаю это только начало.

Циба проснулся от прикосновения пламени. Такое бывает редко, но Рарог пролетел совсем рядом. Он кричал, подлетал ближе и вновь возносился над землёй. Хотел что-то показать. А чей-то голос подсказывал...
Что же? Циба не вставая смотрел в потолок и пытался вспомнить хоть одно слово из этой подсказки. Но это было бесполезно. Голос звучал эхом и терялся в шуме... пожара.
Точно, был пожар. Или костёр, на котором кто-то сгорел.
- Жуть, - прошептал старик, - Какая жуть...
Он медленно перевернулся на бок и принял сидячие положение. Глянул на стол с тетрадью и пожевал губу. Что записать? Сон?
Пока думал дверь в палату открыли. Вошла Лариса. Почему не нянька? Особенный день?
- Доброе утро, произнёс Циба.
- Хм. Сейчас день. Вы забыли?
Циба скривил губы.
- Не люблю это слово - "забыл". Как-то оно...
- Понимаю, - улыбнулась Лариса и достала из кармана пластиковую баночку с таблетками, - Возьмите. Это витамины. Пейте каждый раз, как вспомните. Но не чаще пяти раз в день.
Циба кивнул, протягивая руку.
- И, собственно говоря, я пришла чтоб проводить в новое место.
- В игровую? - обрадовался старик.
- Хм, - смутилась врач, - Ну как игровую. Не знаю кто это придумал. Там же не дети собираются. Просто общая комната. Зал досуга. Там телевизор есть, окна большие. Шахматы. Вы помните, что любите играть в шахматы?
После этих слов Циба вспомнил Гошу. Решил, что всё-таки стоит с ним как-нибудь поиграть. Или заново поучиться у него. Да и вообще, стоит поучиться...
- Я бы хотел, - Циба говорил с восторгом.
Понадобилось меньше минуты, чтоб собраться и выйти из палаты. Лариса повела по коридору и на этот раз, когда три шестёрки попались на глаза, он спросил:
- Что это значит?
- Что? А это художество? Кто-то балуется. У кого детство в одном месте. Но...
- Что?
- На этом этаже особые пациенты. Впрочем, у нас есть и другой этаж с особыми. Просто у всех свои особенности. Жаль, что вы не помните.
- И какая особенность на нашем этаже?
- Каждый кто тут лежит, видел или общался с сущностями религиозного характера.
- Это как? - не понял Циба.
- Например, тот, с кем вы пытались поговрить, видел Бога. И дьявола. Есть те, которые видели ангелов. Ну, или других богов. Вы тоже много чего видели... насколько я помню.
- Я не помню, - быстро и на тон ниже ответил Циба.
- Да, но другие помнят. Вы об этом говорили и… я помню.
Лариса на миг замолчала. Подумала о том, как она легко говорит со своим пациентом. Словно Циба не болеет и по-прежнему занимает должность главврача. Просто он забыл всё.
- А что я говорил? - спросил старик, но это было так тихо, что врач его не услышала.
Лариса продолжала говорить, закрывая решётку в коридор 666:
- В общем я специализируюсь по религиозной тематике, - У нас даже эксперт есть, который проводит семинар. Учит как правильно распознать то, что видел пациент и сформулировать объяснение, чтоб тот правильно всё воспринимал. И понимал, как с этим справиться.
- Я видел Рарога, - напомнил Циба.
- И это объясняет то, что произошло с вашим мозгом во время электрошока. Пламя, птица. Тут всё очевидно. Но то, что было до этого, мы понять уже не можем так как вы ничего не помните. И это открывает вопрос о новой методике.
- Какой?
- Пока не знаю. Пока что восстанавливаем память. А потом посмотрим.
Циба оглянулся назад, высматривая три шестёрки на стене. Подумал, что лучше бы икону нарисовали.
- А что если... - промямлил старик и после начал говорить уверенней, - Если они и правда видели Бога?
Лариса проследила за взглядом пациента.
- Не сомневаюсь, что видели. Но Бог ли приходил к ним? Уж слишком тяжёлые последствия после Его визита.
- Бог лишает разума тех, кого хочет наказать, - Закончил Гоша.
Он выходил с лестничной площадки и услышал разговор. Верующий Санитар не мог промолчать, услышав любимую тему для разговора, и пройти мимо. Остановился возле Ларисы и кивком дал понять, что готов чем-то помочь.
- Ты прав, Гоша, - согласилась Лариса, - И раз уж они здесь, значит они пребывают в наказании. А теперь давайте ускоримся, а то, мне надо много дел порешать.
Лариса завела пациента в просторный зал и, убедившись в том, что ему ничего не нужно, ушла. Санитар, который присматривал за порядком здесь подошёл с улыбкой и дружелюбным жестом пригласил пройти дальше. Циба сделал несколько шагов и осмотрелся.
Тут было прохладней, чем где-либо. Возле телевизора, справа у стены, разместилось шесть человек преклонного возраста. Возможно, даже старше Цибы. Все они в инвалидных каталках. У окон три стола с шахматами и стулья. У левой стены широкие столы с бумагой и карандашами. В центре зала лежит ковёр. Большой запас стульев компактно сложен в углу, у входа. Помещение яркое, освещенное, на лампочки не поскупились. Это хорошо, зрение не испортишь, при рисовании.
Циба ещё долго топтался на месте. Не знал, чего бы хотелось. Смотреть в окно, на падающий снег, вспоминать, как переставлять шахматы или влипнуть в экран телевизора? Последнее взяло верх. Тем более он не помнил, когда последний раз смотрел фильм со своими ровесниками.
Показывали какую-то романтику. Он пришёл к ней, а она полюбила другого. Тот обозлился и украл их деньги. Потом начались разборки и всё закончилось хорошо. Добро победило, как и должно было быть.
В зале прибавилось людей. Некоторых Циба не видел в столовой, но все они точно больные и неадекватные. Старик смотрел, как бедолаги входят в помещение, как передвигаются. На первый взгляд ему показалось что безумцы, вокруг него, непринуждённо шатаются в зад вперёд и чувствуют себя счастливо. Но это не так. Некоторые из них обозлённо таращатся на каждого проходящего мимо. Таких было мало, но их держали привязанными, на всякий случай. Санитаров тут теперь тоже не мало. Они следят за всеми, дабы не случилось чего плохого. Циба тоже следил и высматривал Прозревшего. Но тот не появлялся. И скорее всего не появиться.
Говорить ни с кем не хотелось, поэтому Циба решил вернуться к просмотру фильма. Так просидел, пока не стемнело. В зале ничего не поменялось. Кто-то выл, кто-то рисовал. Были и такие, которые играли в шахматы. Значит с ними можно поговорить, раз они умеют думать. Но до того, как Циба, всё же, решил к ним подойти, его внимание привлёк энергичный мужичок. Он уже попадался на глаза, в столовой, но там особо не выделялся из толпы. А на этот раз живчик активно расхаживал из стороны в сторону, постукивал указательным пальцем правой руки по сжатым губам и тихо постанывал. А может, мычал... изредка что-то бормотал. Шёл к одному углу, обходя сидящих на полу пациентов, упирался в стену и поворачивал к другому углу. Некоторые пациенты следили за его передвижением. Чего-то ждали. Циба тоже ждал, так как понимал, сейчас что-то произойдёт. И его догадки подтвердил рядом сидящий пенсионер. Он кашляя смеялся и проговаривал:
- Опять началось.
Так Циба впервые увидел Серпа в действии. Он активист, любит выступать на публику и этим всегда веселит окружающих. Его фантазия безумна, а идеи просто фантастичны. Серп причислял себя к "истинным коммунистам", которые смогут изменить мир к лучшему. Он подбивает людей подняться и идти по пути духовного развития, чему умиляются даже санитары. Для них это как концерт юмориста. А для Цибы это было как нечто свежее и очень знакомое. Он увидел в этом человеке друга из далекого прошлого. Как ему вдруг показалось, в молодости они тоже были недовольны глобальными проблемами и активно это выражали. Циба не помнил, как это было, но память немного расшевелилась. Надо бы сказать об этом доктору.
Серп взобрался на стул и привлёк внимание общественности. Начал агитировать народ на революцию прогресса. Обещал изменить всё, что сейчас не удовлетворяет каждого жителя страны. Из всего перечисленного Цибе запомнилось что-то о высоковольтных проводах и отоплении. Серп решил опустить силовые линии под землю, а водоснабжение модернизировать так, чтоб в городах никогда не было протечек. Тоже касается и канализации. Всё должно работать исправно. В этом смысл работы партии Серпа. Для начала лишь нужно скосить всю коррупционную власть и казнить продажных чиновников. Нужны пулемёты и гранаты. Но лучше пулемёты...
До того момента, когда активист не начал призывать к насилию, санитары не вмешивались. Они стояли в стороне и смеялись. Но потом выступление перешло все границы и они сняли активиста с пьедестала. Его уводили, связывая за спиной руки.
- Я не раз уже спасал мир, - орал Серп, пытаясь вырваться из захвата, - Голосуйте за меня. Я поведу страну вперёд и мы поднимемся на несколько порядков выше. Долой тиранию! Свободу инакомыслию!
- Да! - поддерживали его из толпы.
Кто-то истерически хохотал. Кто-то пытался помочь герою, но получал кулаком в солнечное сплетение. Жестоко...
- Мы за тебя, Серп.
- Мы поднимем город, а потом и страну! - закричал он, перед тем как санитары вывели его из зала.
Толпа тут же утихомирилась. Больные занялись своими делами. Оставшиеся санитары этому поспособствовали и уселись на места. А Циба остаток дня обдумывал все слова, которые он услышал от революционера и пытался вспомнить что-то ещё. Своего друга из молодости. Кем же он был? Таким же оратором как Серп? Или это он и есть?
- Чего лыбишся? - спросил беззубый пенсионер.
- Да так, - отмахнулся Циба, - Друга вспомнил.

12.12.2011.
Сегодня в общем зале ко мне подошёл Иван и просил выпустить его к детям. Я не знал, как объяснить ему, что не имею никаких полномочий, так как сам являюсь больным. Все мои слова он будто бы не слышал. Говорил одно и то же. "К детям! К детям!". Он вообще отказывался меня понимать. Однако стоило лишь пообещать, что попытаюсь помочь, так он сразу и отстал. Я продолжил смотреть телевизор. И вспоминать вчерашнее выступление Серпа.

14.12.2011.
Почему-то меня зациклило на двух людях. Прозревший и Серп. Вокруг меня есть товарищи, которые желают мне добра, но мне с ними не так интересно, как хотелось бы. Чурка зануда, а Дед Мазай какой-то подозрительный. Его глаза иногда так блестят, и он смотрит так, будто знает все мои сокровенные тайны. Беда только в том, что я сам не знаю свои тайны.

15.12.2011.
Сейчас утро. Чётко помню, что во сне убегал от каких-то страшилищ, одетых в белые халаты. Возможно мозг представляет санитаров монстрами. Но я ведь не испытываю страха, когда вижу санитаров. Меня пугают только воспоминания о процедуре с электричеством.
А вообще пишу и думаю, что мне не хочется писать. Надоело. Смысла в этом нет...

Отобедав и отоспавшись во время тихого часа, Циба твёрдо решил попытать счастья с шахматами. Гоша то и дело ему напоминал о том, что хочет с ним сыграть, поэтому нужно было потренироваться. Старик устроился за доской в полном одиночестве и прилип глазами к черно-белой клетке. Долго пытался вспомнить с чего начинается игра. И пока капался в воспоминаниях, ни разу не прикоснулся к фигурам. Вокруг бесновались психи, а санитары время от времени успокаивали их. Циба иногда наблюдал за происходящим и очень удивлялся, что некоторые пациенты ведут себя совсем сумбурно. Неужели так можно было сойти с ума? Некоторые сидели и просто пускали слюни, некоторые рычаги и кривлялись, а один и вовсе удивил больше всех. Он нагадил себе в штаны и полез смотреть, чем именно. Недоумок достал своё испражнение и принюхался. Как это отвратно выглядело. Цибу едва не стошнило от увиденного. Он хотел отвернуться, чтоб не видеть дальнейшее, но любопытство было сильнее. Стало интересно, что будет дальше. И тот псих начал целиться, выбирать цель. Циба вскочил с места, когда тот смотрел на него. Отошёл в сторону и пытался угадать, сможет ли увернуться. Хватит ли ловкости. Но псих повернулся к телевизору. Если бы не санитары, то он запустил бы свои фекалии в экран. Злодея забрали и вывели из зала. Вскоре прибежала уборщица и громко возмущаясь начала убирать то, что упало на ковёр. Некоторые пациенты охотно ей помогали. Гоша говорил, что за подобные поступки в больнице практикуют поощрения.
Циба потерял интерес к происходящему и вернулся к столу с шахматами. Его внимание вдруг привлёк торчащий из-под доски бумажный уголок. Странно, что до этого он его не замечал. Отодвинув доску, Циба обнаружил несколько листков бумаги с разными надписями и изображениями. Увиденное поразило старика. На первом листке был изображён череп, в зубах которого была роза. Рядом окровавленный серп. А на других листках рисунки ничуть не отличались. Разные демоны, трупы, оружие. Художник везде старался изобразить ужас. Циба даже ощутил его и проникся тому настроению, которое было у автора. Внутри груди возникало давление и кручение. Он думал ещё над тем, как надо сойти с ума, чтоб такое рисовать. Но не это самое страшное. Перевернув один из листков, Циба окаменел от ужаса, когда увидел изображенную в полный рост Смерть с косой. Вид этого рисунка был настолько устрашающий и гнетущий, что старик ощутил, как холодеют стопы и кисти рук.
По телу забегали мурашки, а горло сдавило мёртвой хваткой. Во рту всё пересохло. Этот страшный образ был очень знаком. Точно. Он возникал в туманном мире. Но был всегда далёк и никак не воздействовал. Но сейчас, внезапно оказавшись в Тумане, Циба явно увидел клубящийся образ скелета в доспехах и с косой. Его глаза горели и контуры обретали контраст. Чудовище оживало и тянулось к старику своей костлявой рукой. Старику хотелось кричать, но ничего не получалось, дыхание сбилось. Он даже начал терять сознание и заваливаться на бок. Уже представлял, как больно ударится головой в Твёрдом мире и как мозг будет содрогаться при этом.
Но всё обошлось. Цибу вовремя подхватил проходящий мимо человек. Доброжелатель вернул старика на место и двинулся дальше. Циба пришёл в себя и смог рассмотреть свои плотные руки и помещение, в котором находиться. Старик не мог понять падал ли он на самом деле или ему всего лишь показалось.
Циба закрыл глаза опустил голову на стол. Сердце по-прежнему колотилось, что не являлось нормой в таком возрасте. Нужно сказать санитарам, пока не случился инфаркт.
Когда у него вновь появились силы сделать глоток воздуха и пробиться сквозь внезапно навалившуюся волну страха, он открыл глаза и увидел парня в спортивном костюме. Какое-то время у старика даже возникли сомнения, по поводу адекватности этого парня. Уж больно странно он выглядел. Лысый, голова вся в шрамах. Его плохо выбритое, узкое лицо имело хамский вид. Зрачки бешено бегали по сторонам, а руки немного тряслись. Может это та самая Смерть? Только воплощенная из Тумана в Твёрдом мире.
Парень стоял рядом, пока старик, сидя на стуле отходил от припадка. Иногда поглядывал на санитаров. Выглядел задумчиво. Что-то решал. Это было видно по его мимике и скрытым жестам. Руки то и дело норовили потянуться к листкам, которые остались на столе. Но он чего-то ждал. Циба же молча наблюдал за ним и тоже ждал. В конце концов незнакомец быстро, двумя движениями пальцев, передвинул несколько листков, и ткнул пальцем на один абзац:

"Он полностью опустошил меня. Он довёл меня до безумия и сломил. Моё сознание было вырвано из тела и выброшено за пределы. А когда я пришёл в себя, смог увидеть мир другими глазами".

Циба прочитал. Ему конечно же сразу захотелось узнать, что означает эта цитата, но лысый незнакомец ушёл. Он закрутился среди тех, кто помогал уборщице.
- Другими глазами? - переспросил Циба.
Он вдруг нашёл этого парня. Их взгляды пересеклись. Поведение незнакомца вызывало странные, не поддающиеся объяснению эмоции. Старику захотелось с ним поговорить. Он встал и пошёл, надеясь на то, что хоть этот человек не станет падать на пол и вопить как резаный. Хватило того лохматого.
Когда Циба подошёл ближе, незнакомец повернулся к нему. Их взгляды пересеклись. От этого пошли мурашки по спине. Тогда Циба решил, что он, несомненно, сумасшедший. И, судя по всему, рисунки были его.
Циба приближался медленно, а лысый всё смотрел и ждал. Когда расстояние между ними оставалось не больше метра, он вдруг повернулся и пошёл к выходу. Циба за ним.
- В туалет, - громко объявил он санитарам.
Те махнули рукой и даже не повели головы вслед за ним. Когда подошёл Циба, внимания было больше.
- Куда вы, Валерий Фёдорович?
- В туалет, - улыбнулся им бывший начальник и взялся рукой за живот.
Санитар поднялся и протянул руку помощи. Вышел из зала и собирался вести дальше, но это было лишним. Старик боялся, что он может всё испортить.
- Я могу сам... - попытал счастья он.
Санитар вопросительно посмотрел на него, а Циба улыбаясь кивал. Показывал своим видом, что вполне адекватный и контролирует свои действия.
- Ладно, - он пожал плечами и указал рукой на открытый проход в коридоре.
Циба поблагодарил сотрудника и скрылся в этом проходе. В нос сразу ударил зловонный смрад, перемешанный с дымом табака. Циба долго морщил нос, пока не привык. Зашёл в сам туалет и поискал глазами интересовавшего человека. Среди трёх курильщиков его не оказалось. Старик хотел спросить у них и уже подошел ближе, но увидел возле унитаза ещё одну фигуру. Это был он. Спрятался в кабине, в которой нет дверцы. Впрочем, тут нигде нет дверей. И он не прятался. Ждал.
- Мы знакомы? - прохрипел Циба единственный интересующий вопрос, - Кто ты?
- Скажи своё имя, - вместо ответа попросил он.
В тот момент Циба ощутил весьма странное чувство. Будто что-то очень важное происходило здесь и сейчас, а от его ответа многое зависело. На него даже посмотрели те трое, которые до этого беспечно курили свои БФ. Циба удивился, когда, наконец, узнал их. Это был Серп, Стас и ещё кто-то, чьё имя не запомнил.
- Валерий Фёдорович, - неуверенно проговорил он, - А ты...
- Я Николай, - он говорил быстро и не совсем разборчиво. Приходилось прислушиваться, - У нас мало времени. Ты не помнишь меня?
Циба качал головой. А лысый продолжил говорить так же быстро, глотая последние слоги:
- Мы лежали вместе, - его глаза бегали по стариковскому лицу, груди, рукам. Каждое слово начиналось с движением зрачков. Коля будто бы искал что-то на его теле, - В реанимации. Нам делали электрошок. Меня ведь тоже жарили. Ха-ха.
- Боже, - прошептал Циба, вспоминая что когда-то хотел встретиться с этим человеком.
Наконец это произошло. Только к чему приведёт эта встреча? Поможет ли он вспомнить? Встать тем, кем был…
Коля засмеялся и в этом было что-то безумное. Весь его вид, посреди туалетной кабинки, вызывал неприятные мысли. А смех... Если бы только можно было его описать на бумаге... Циба стоял и думал, что сегодняшний день обязательно нужно описать в дневнике.
- Не знаю, помогло ли мне, - Коля говорил и почему-то с опаской оглядывался. Как будто бы из дырки унитаза мог кто-то выпрыгнуть, - Мозги как сыр расплавили. До этого я был нормальный, но потом... Впрочем, ты же знаешь... Должен знать, ты видел это. Нас обоих это коснулось. И у тебя были объяснения. Ты сказал, что если я помогу тебе, то потом ты поможешь мне.
- Да, - почти хором откликнулись те трое, что курили в стороне.
- Нам помоги тоже, - добавил Стас, - И я помогу всему миру. У меня есть план.
- Ага, - кивнул ему Коля, - И мне план потом отсыпь. Ха-ха-ха!
Циба с недоумением смотрел то на них, то на Колю. Думал, сговорились. Не мог понять, можно ли доверять им. Они же все тут настоящие психи. Вдруг они нападут? Может стоит поднять крик и привлечь санитаров?
Коля не замолкал. Рассказывал про то, что они должны друг другу помогать. Что вообще все должны держаться вместе и что в шизофрении есть разгадка мироздания. Со временем Циба уже не мог понять, о чём шла речь, так как порой слова были противоречивы. Внимание зацепилось лишь, когда Коля вспомнил про то, как он яростно требовал для старика ручку и бумагу, чтоб тот смог изложить свои мысли. Белые халаты не торопились, но всё же дали возможность написать первый дневник. И тогда Циба резко поднял руку и громко заявил:
- Остановись! Я ничего не помню. Амнезия. Или как?.. Мне... Меня не стало. Памяти... нет. Ничего не помню. Вообще. И та записка! Что ты мне хотел ею сказать? Что значит довёл до безумия, как опустошил? Что значит посмотрел другими глазами?
Циба немного согнулся, от того, что на миг стало тяжело дышать. В ухе заложило, а краем глаза он заметил первые признаки появления Тумана.
- Совсем не помнишь? - расстроился Коля, в конце концов, - Да, ты говорил, что можешь забыть. Но я постараюсь напомнить. Тут всё против нас. Всё! Вон Стас знает.
Циба посмотрел на Стаса, который пристально рассматривал его. Старик помнит, этот взгляд во время обеда. Ещё помнит, как он винил во всех бедах мировое господство.
- Почему против? - спросил Циба, - Кто именно?
- Как кто? - Коля был удивлён не меньше. Задумался.
Но затем он пришёл в себя и быстро, ещё быстрее чем умеет Леся, протараторил:
- Да абсолютно все, о ком ты только можешь подумать. Начиная с докторов в этих стенах и заканчивая чиновниками в Госдуме.
- У нас Рада, - напомнил Стас, - То в России... думают. У нас радуются.
Но его всё равно никто не услышал.
- Ладно, - Циба выпрямился, подняв правую руку, чтоб выиграть возможность говорить, - Ты сказал, что требовал ручку для меня. Для чего? Точнее, что я писал?
Коля гневно стукнул кулаком в перегородку. Но старик понял, что эта злость была не из-за него. Лысый злиться на докторов.
- Пока мы лежали в реанималке ты писал в тетрадях. Исписал три штуки. От обложки до обложки. Даже рисунки успевал рисовать. И всего за пару дней. У тебя даже мозоли вздулись.
Циба поднял руки и рассмотрел ладони. И правда, на среднем пальце было какое-то пятно. Похоже на сдувшуюся мозоль.
- Там столько всего... - говорил Коля, - Я так понимаю, тебе никто об этом ничего не сказал.
Циба покачал головой.
- Суки, - ругнулся Коля, - Я ж говорю против нас. Теперь ты понимаешь, дядя? Они забрали дневники, чтоб ты ничего не вспомнил.
- Я веду новый...
- Чушь! - выругался Коля, - Если ты ничего не помнишь, то толку от этого дневника? Настоящие воспоминания в тех, что были тогда. Во время электрошока. Тогда всё из тебя сыпалось. Всё! Пока эти п**оры не стёрли всё.
- Но...
- Дядька, тебе срочно нужно почитать их. Только в них есть смысл.
Коля подошёл вплотную. Циба поднял взгляд. Лысый парень по внешности мог соревноваться с Гошей в плане хамства. Но вот в силе и в доброте душевной точно уступал. Коля выше старика, но на голову ниже Гоши. И мышц меньше, чем у санитара, хотя это не так важно. Этот хулиган явно любит подраться. И часто за это получал, судя по количеству шрамов на голове. Может ему и пробили голову в драке, что послужило причиной лечения в этой больнице?
Циба сглотнул. Сердце участило свой ритм. Самочувствие от волнения ухудшилось. Даже в глазах побелело. И Коля это заметил. Отступил на несколько шагов.
- Прости, дядя, если пугаю. Я не желаю зла. Моя внешность обманчива. Э-э-э... Теперь да. Я изменился после... Валер, послушай меня, я не хочу давить... - Коля на секунду замолчал и продолжил тихим и спокойным голосом, - То есть... Я не давлю. Я… я лишь хочу подсказать как нужно правильно поступить. Быть может если я смогу помочь вам, то помогу и себе. И Стасу. И Серпу.
Коля опустил голову и вернулся в кабинку. Послышался звук струи. Циба отвернулся. Встретился взглядами со Стасом.
А ведь Коля дело говорит. Почему никто не потрудился рассказать о других дневниках? Если они написаны, значит не просто так. Значит там что-то есть. Иначе, зачем писать ещё один? Чтоб потом тоже отдать докторам и забыть?
Тем временем Коля, справляя нужду, ругался:
- Я же просил эту, как её там? Лесю! Она приносила тебе тетради. Или блокноты... Неважно. Ты их до безумия требовал. Я еле уговорил эту дурачку дать тебе это. Вообще, как она работает в этом месте? Боится... А-эх. Чёрт!
Последнее он говорил своим друзьям, которые по-прежнему пыхтели дымом. Циба же ничего не мог понять. Сложно было связать все фразы воедино.
- Мои мозги хоть и криво стояли в тот момент, но я помню. Точно помню то, что ты говорил и что записывал. А ты много говорил. Очень много. Да, чёрт возьми! Ты постоянно это делал. Не умолкал. Я даже о своей судьбе задумался. Мне показалось что я спятил именно для того, чтоб тебя выслушать. Никто ведь не слушал. Все считали это бредом сумасшедшего. Все, кроме меня.
Коля смыл за собой и медленно вышел из кабинки. Беспокойно посмотрел в сторону выхода. Нервно почесал щетину. Затем хлопнул по плечу старика и быстро пошёл на выход. При этом он добавил:
- Спроси у неё. Тетради. Ты должен вспомнить. Должен.
Циба проследил за ним и заметил, как он едва не врезался в санитара. Тот пришёл проверить всё ли в порядке. Подозрительно рассмотрел всех присутствующих, прошёлся вдоль всего туалета, заглядывая в каждую кабину. Удовлетворив своё необычное любопытство, он остановился на Цибе. Старик стоял смирно и ждал реакции медработника. Но тот ничего не сказал. Молча удалился.
- Не обращай внимания на этих жуликов, - сказал Серп, - Они всегда так.
- Подглядывают? - уточнил Циба.
- Это их работа. Смотрят, чтоб никто не нашалил в туалете.
- Дядька просто в VIP палате томиться, - догадался третий, - Вот и удивляется. Добро пожаловать в реальность, Батя.
- Эй, - Стас шумно хлопнул сотоварища по животу, - Не путай. Батя это тот, с бородой. А это Валера… Фёдорович.
- Да он мне как батя, - защищался третий, - Ты не в том смысле подумал. Он лечил меня...
- Да какая разница?! Батя есть Батя. А Валера, он Фёдорович.
Циба махнул рукой и ушёл из туалета, оставив друзей Николая спорить друг с другом. Ему и так хватало пищи для мозгов. Единственное о чём хотелось говорить, это о таинственных дневниках, о которых никто из белых халатов так и не обмолвился. Циба твёрдо решил напрямую спросить о них. Для начала у Леси.
Он вернулся в зал. Глазами сразу нашёл Колю. Тот сидел за столом с карандашами. С ним был доктор. Они общались. Поэтому Циба не спешил к нему подходить.
- Не... Ну, зато со смыслом! - громко сказал санитар.
Циба повернулся в сторону троих могучих мужчин и с горечью осознал, что они подобрали те рисунки, которые остались на столе с шахматной доской.
- Интересный подход.
- Художественно.
- Говорят многие творческие люди создали свои великие творения в дурке. Вангог, например.
- Ты дурак? Вангог не рисовал в дурке. Он вообще там не был.
- Это ты дурак. Лежал он там. Может и не рисовал, но лежал.
Циба скрипнул зубами и вернулся за стол с шахматами. Вспоминать как ими играть не хотелось, мысли заняты другим. Скорее бы дождаться Лесю.
Так он и просидел до момента, когда больных стали разводить по палатам. И как на зло нянька за ним, так и не пришла. Цибу отвёл в палату один из санитаров. Молча завёл и ушёл, оставив одного со своими мыслями, которые срочно просились на бумажный лист.
Старик присел за стол, открыл тетрадь и вдруг остановился. Что если это кто-то читает? Лариса, например. Она же врач. Циба для себя решил, что если бы он лечил кого-то кто пишет дневник, то читал бы, так как это может помочь понять пациента.
Может стоит прятать важные записи? Вырвать лист и спрятать под подушкой. Или за унитазом. Хотя, не обязательно. Просто где-нибудь в туалете. Нет. Там убирают.
- Что же делать?
В коридоре раздался крик. У кого-то началась истерика. Возможно вновь увидел что-то божественное. Ничего, сейчас ему что-то вколют и спокойствие вернётся в эти стены. Сейчас нужно сосредоточиться на дневнике. Как написать? Циба долго не решался начать. По крайней мере прямо. Ему хотелось как-то завуалировать. Преподнести в какой-нибудь не серьёзной форме. Сказку написать, что ли?
- Это адекватный дневник, - напомнил он себе.
Прошёл час, но на бумаге так ничего и не появилось. К тому же усталость брала верх. Циба сидел за столом и кунял над своей тетрадью. Но зато сон как рукой сняло, когда, кто-то открыл дверь. Старик быстро развернулся на стуле, торопясь увидеть гостя и искренне обрадовался Лесе. Девушка вошла и тут же начала делать привычные действия. Убирать, спрашивать, как у Цибы дела и хорошо ли ему. Он отвечал ровным голосом и не сводил с неё взгляд. Леся не сразу, но поняла, что у него есть какие-то вопросы.
- Вы что-то хотели, Валерий Фёдорович?
Старик сделал глубокий вдох. Он не знал, как лучше поступить. Если заговорить о старых дневниках, то возникнет вопрос о том, как он вспомнил. Кто-то напомнил? Стоит ли говорить о Коле?
- Фёдорович? - Леся щёлкнула пальцами возле лица.
Циба опомнился и спросил:
- Леся, скажи, я же писал что-то раньше?
Девушка потупилась, но никак не дала понять, что будто что-то знает.
- В смысле? - спросил она.
- Дневники. Я писал дневники? - уже прямо спросил Циба, показывая пальцем на стол, - Были же ещё тетради?
На этот раз Леся поникла. Заволновалась, что было заметно. Возможно, хотела скрыть, но поняла, что уже не получиться. Поэтому разведя руками призналась, тараторя в своём стиле:
- Простите, Валерий Фёдорович. Ваши тетради... Просто, понимаете... Так вышло, что мне... Врачи решили... Вы вспомнили? Но как?
- Не имеет значения, - сухо ответил Циба, - Где они? Только не нужно оправдываться и юлить. И говори медленно, пожалуйста. А то ничего не понятно.
Леся опустила голову. Виновато покрутилась на месте и присела в кресло.
- Их признали опасными для вашей психики. Там... очень... написано не совсем понятное... Простите, мне запретили о них говорить. И...
- Что там написано? - настойчиво спросил Циба.
Пришлось несколько раз задать этот вопрос. Старик старался вытянуть ответ, а Леся, желая ему помочь, была твёрдо уверена, что поступала правильно, когда не рассказывала ему то, что запретили врачи. Цибе пришлось долго распинаться и доказывать, что с ним ничего плохого уже произойти не может. Самое худшее уже произошло. Это сыграло как аргумент. Леся наконец сдалась и разговорилась. По её словам, выходит, что в предыдущих дневниках были описаны странные вещи и события, которых никогда не было. Всё что там написано, было выдумкой. Воображением больного человека. Поэтому вполне очевидно, что доктора решили изъять тетради и не напоминать Цибе о них.
"Почему же в этот бред поверил Николай? - подумал старик, - Наверное, потому что у нас были схожие симптомы. Мы оба видели галлюцинации. Лежали вместе. Могли и наговорить друг другу чёрт знает что".
- Дайте отгадаю, - вдруг сказала Леся, - Вы встретили своего соседа и он рассказал вам про дневники?
Циба распереживался. Неужели всё так очевидно? Отказываться? Или сказать правду?
- Всё понятно, - улыбнулась нянька, понимая, что оказалась права и продолжила говорить тихо и без настроения, - Коля жаловался на... присутствие полтергейста. Видел что-то. Как и вы. Но только по-своему. Его не положили к нам, потому что явной религиозной шизофрении у него нет.
- Демонов? - решил уточнить Циба, вспоминая Прозревшего, - Не видел?
- А-а-а, - нянька не решалась ответить сразу, но она не могла и умолчать, - Да. Не видел… Но он говорил, что вы избранный и что вас нужно спасти в первую очередь... А ещё был уверен, что вас в палате было трое. На самом то деле двое.
Циба замер. Как ему показалось на миг замерло и сердце. Он вспомнил прозрачного старца, который просил что-то вернуть. К счастью, он больше не появляется. Но ни его ли видел Коля?
Леся не могла говорить медленно и старик не всегда всё мог услышать. Улавливает некоторые обрывки фраз, ненадолго уходит в себя, возвращаемся и вновь слышит тоже, что слышал несколько минут назад. Леся повторяла одно и тоже. Замечала она это или нет, не важно, главное, что девушка разговорилась. Она сказала, что дневники забрали по указу заведующего. Вова посчитал нужным обезопасить больного от себя самого. По завершению последней процедуры электрошоковой терапии, когда память старика окончательно была стёрта, он уже не вспоминал о записях.
- Поэтому их и забрали, - подытожила Леся, - Но я знаю где они.
В конце последней фразы девушка прикусила себе язык, понимая, что проговорилась. Циба зацепился за это и настойчиво попросил принести хоть один дневник.
- Это очень опасно, - она переживает так, будто от этого зависит её жизнь, - Если я... Если меня застукают, мне капец.
- Тебя закроют в больнице и станут лечить? - решил уточнить старик, - Как меня... Электрошоком?
- Нет.
- Тогда это не конец, - твёрдо сказал Циба.
- Но меня… наверное, уволят. Напишут плохую характеристику... Не знаю. Но будет неприятно.
После этих слов стало ясно, что добыть записи будет сложнее, чем о них заговорить. Клянчил Циба, действительно, долго. До тех пор, пока девушка не собралась уходить. Но она пообещала, что завтра перед отбоем принесёт. Но только совсем на чуть-чуть, так как их в любое время могут кинуться. Циба успокоился и согласился. Но он никак не мог понять почему не сейчас. Кому они могут понадобиться в такое время? И почему их могут кинуться? Она что-то скрывает… Нет, она не умеет скрывать. Просто пытается как-то исправить ситуацию не в пользу просвещения.

И снова беготня от санитаров во сне. Циба прятался то в одной палате, то в другой. Все помещения каким-то таинственным образом совместились не существовавшими ранее проходами и коридорчиками. Можно было постоянно передвигаться и быть незаметным. Но оставаться на одном месте долго нельзя. Санитары с огромными шприцами обязательно найдут. Тем более он выкрал свои дневники. Белые халаты обеспокоены. Они жаждут вернуть рукопись любой ценой.
- Стой! Цибуля!
Это был доктор Вова. Старик запомнил его голос. Его интонацию. И его злобное лицо.
Циба забежал в свою палату и сразу же кинулся к столу, где положил свою добычу. Дневники. Три тетради в жёлтой обложке. Все пронумерованы. Циба открыл тетрадь с цифрой один и в этот же момент бумага вспыхнула пламенем. Через мгновение на столе осталась горсть пепла. Раздосадованный старик плюнул на пол и пнул стул. Тот разлетелся в щепки о стену. И в этот момент до него наконец дошло, что во сне.
- Я сплю? - спросил себя Циба и вдруг посмотрел на ладони.
Нет тех морщин и пятен, которые всегда присутствуют в реальности. Ногти совсем другие. Это руки подростка. Ну или просто молодого человека. Циба вновь посмотрел на стол. Дневники были целы. Старик улыбнулся. Затем повернулся к двери и осторожно приблизился к ней. Тишина. Медленно повернул ручку - не заперто. Можно спокойно выйти, не страшась даже санитаров. Это же сон! Здесь всё не настоящее. Погоня, дневники, санитары. Всё плод воображения. Как в мире Тумана. Или это и есть Туман?
Что такое Туман? Что такое Сон?.. Реальность… другие миры…
Как только Циба вышел в коридор, соседние двери тоже открылись. Пациенты выходили из своих палат и изумлённо смотрели друг на друга. Они будто бы только проснулись и вышли на завтрак. Только далеко от своих дверей не отходили. Стояли на месте. Иногда отходили, чтоб посмотреть на друг друга поближе, но затем возвращались назад. Циба отметил, что некоторых соседей он не видел раньше. Ни в столовой, ни в общем зале. Как тогда они могут ему сниться? Их лица такие чёткие…
- Откуда шум? - спросил кто-то с левой стороны.
- Оттуда, - последовал ответ непонятно от кого.
- А почему нас никто не сопровождает? Где санитары? - голос прозвучал как-бы отовсюду.
Странно что это кого-то беспокоит. А ещё не ясно какой шум они слышат. Циба прислушался, но ничего, кроме шуршания тапочек по паркету не услышал.
- Вы разве не поняли до сих пор! - воскликнул кто-то из толпы справа, - Мы снова в гостях.
Все вдруг одновременно повернулись в одну сторону. В противоположную той, куда Циба ходил кушать.
- Может хоть на этот раз, - произнёс тот, кто прошёл совсем рядом.
Циба не смог его рассмотреть из-за странных искажений в пространстве. Показалось что всё вдруг наполнилось морской водой. Звуки изменились. Не стало слышно шарканье ног. Вместо этого появился стук... Как из трубы... Может это из душевой? И что должно произойти "хоть на этот раз"?
Циба решил пойти за всеми. Хотелось узнать куда они приведут. Хотя уже видно. Пациенты заходили в палату напротив душевой, откуда и раздавался стук. Люди медленно, словно вплывали внутрь. Циба был последний. Он осторожно заглянул в палату и ещё больше удивился. Помещение было больше раза в четыре чем ожидалось и освещено невидимым источником света. И самое интересное - всё в Тумане. Он окутывает всех входящих гостей и поднимал над полом, словно живое существо. В центре был человек. Вокруг него в воздухе и вращаются те, кто вошёл в "гости". Циба не захотел присоединиться к массе безумных овец, но ему было интересно кто же в центре. Ждать пришлось не долго. Постепенно очертания становились чётче и Циба рассмотрел взъерошенные волосы на голове и лицо... Прозревшего.
- Что здесь происходит? - прошептал старик и оглянулся назад, ощутив чьё-то присутствие.
Тот самый старец стоял поодаль и молчал. На этот раз не просил ничего вернуть. Просто смотрел грустными глазами и ждал. Циба вновь повернулся в сторону палаты и лицом к лицу встретился с обезображенным лицом. Прозревший стоял почти вплотную с Цибой и злобно хихикал. Из его окровавленного рта стекала кровь. Старик тут же попытался броситься наутёк, но Прозревший схватил его за грудки и заорал демоническим рёвом прямо в лицо. Его рот при этом раскрылся на всё лицо, что было не естественно и ужасно. Туман поглотил всё...

16.12.2011. Раннее утро.
Проснувшись после ужасного сна я долгое время лежал и смотрел в потолок. Не мог понять жив ли. Вылезать из-под одеяла не хотелось. Холодно. Но я заставил себя подняться и сделать вдох во всю грудь. Кольнуло в сердце.
Рассматривание рук и стен приводит в состояние присутствия. Теперь я понимаю, почему так делал всегда. Это помогает цепляться за Твёрдый мир и осознавать себя в Туманном мире.
Сегодняшний кошмар отличается от того, что снилось раньше. Да, мне снились страшные сны, но они ничем не заканчивались. Просто вызывали беспокойство. Но это! Прозревший и волшебство происходящее в его палате. Всё было так реально. И этот ужас которым он стал передо мной. Просто нет слов.

В какой-то момент из коридора начали доносится крики. Кажется, воют все соседи по крылу 666. Циба невольно подумал, что это может быть из-за того, что ночью все они были в палате Прозревшего. Но это же был просто сон. Или нет? Разве могут люди находиться в одном сне?
Циба попытался отстраниться от происходящего вне его стен и сосредоточиться на дневнике. Стоит ли делать запись о том, что он знает о первых трёх тетрадях? И на самом деле сколько их? Три? Или это просто приснилось такое количество? И что же там написано?
Может я писал их, когда ещё помнил свою жизнь, - размышлял Циба, - Но почему писал выдуманную биографию? Или это им так кажется, что она выдуманная? Может там есть какая-то истина, которую пойму только я. В любом случае мне нужно увидеть их.

Этот день был каким-то серым. Циба передвигался по тем же самым маршрутам, что и всегда, но без всякого энтузиазма. При каждом возможном случае, когда удавалось поговорить с Лесей, он напоминал ей о дневниках. Возможно, она уже устала слушать одно и тоже, но старик не мог не думать о них. Ему постепенно даже становилось плохо от волнения. И один санитар это заметил в общем зале. Предложил успокоиться с помощью таблетки. Циба не спорил. Даже охотно проглотил лекарство, в надежде, что может быть оно хоть немного смягчит его ожидание.
В какой-то момент стало легче. Циба вспомнил, что кроме дневников, Леси и санитаров есть ещё и другие люди. Коля, например. Его нигде не было. Как и Мазыча и Чурки. Зато Стас и Серп сидели за шахматным столом. Но никто из них не смотрел в его сторону. Словно и знакомы не были. Может это и к лучшему.
Близился отбой. Циба сидел за столом и катал ручку по кругу. Отличное занятие для бездельника. Спать не хотелось. В голове мысль о дневнике. Леся обещала принести, но кто ей может запретить нарушить обещание? Кто такой Циба? Главный врач в прошлом, пациент в настоящем. Он никто здесь. От него осталось лишь имя и уважение к нему. Но лечат то его как всех.
Депрессивные размышления внезапно оборвались с появлением няньки. Леся не просто вошла, а вбежала. Она имела такой вид, будто украла деньги. Циба вскочил из-за стола и что было сил, метнулся к ней на встречу. В спине от этого хрустнуло, а нога чуть не вывернулась при резком движении. Но на это некогда было обращать внимание. Трясущиеся руки ухватились за два блокнота с гладкой обложкой, жёлтого цвета. Циба с удовлетворением осознал, что сон оказался правдивым. Цвет совпал. Но не сто процентов. В руках только два дневника. Или третий потерялся… Или его не существует?
- Сегодня Гоша на смене, - обеспокоено прошептала Леся, - А он любитель почитать то, что оставляют после себя пациенты. Не знаю, почему он это делает, но дядька такой...
Циба не стал уточнять все подробности того, что происходит за пределами его палаты. Не интересно. Хотелось только, чтоб нянька замолчала и дала возможность сконцентрироваться на дневниках. На обложках была нумерация. Как и во сне. Цифра один на одном блокноте, два - на другом. Циба сел за стол и открыл тот, что с единицей. Невольно ожидал, что бумага тут же вспыхнет, но ничего такого не произошло.
Первые страницы вырваны, написано неразборчиво и с явным отсутствием начала. Циба перелистывал страницы и пытался найти хоть одно понятное слово. Встречались рисунки. Старика заинтересовал тот, что был изображён простым карандашом. Привязанный к столбу человек. Рядом надпись: "Всеволод". Ниже разные символы и отрывки фраз. Циба не обратил на них внимание, перед глазами возникла казнь человека, которого сожгли во времена древней Руси. Огненная птица, Солнце, Вселенная и вспыхнувший мозг. Это то самое начало новой жизни. Старик почувствовал нечто похожее на ностальгию. Удовлетворение. Это не выдумка. Это было на самом деле. Ну и пусть в голове, но было!
- Рарог, - сказал Циба и тут же всё заволокло Туманом.
Возникло ощущение, будто кто-то ударил по затылку. Старик зажмурился и схватился за голову. Сейчас что-то должно произойти и это не будет чем-то хорошим. Однако Туман отступил, уступая Твёрдому миру. В затылке осталось лёгкое жжение. Циба невольно подумал, что и правда получил по затылку. Но Леся стояла рядом, с боку стола, и была в поле зрения. Да и зачем ей это?
- Это какие-то руны, - пояснила она, указывая на непонятные надписи, - Или… черты и резы, не знаю. А дальше церковный язык. Гоша верующий, может поэтому у него такой большой интерес именно к вашим дневникам. Я вот не совсем понимаю, как это можно читать. Вроде понятно, но так сложно даётся. И как вы только могли писать это? На церковном. Вы раньше священнослужителем были?.. ой… Простите.
Она замолчала. Прислушалась к шуму в коридоре и подбежала к двери. Приоткрыла, быстренько выглянула. Никого. Но как бы отреагировал случайно проходящий мимо человек, если бы увидел торчащую из-за двери подозрительную голову? Её поведение немного пугало. Цибе казалось, что делает что-то незаконное. Что-то ужасное. Он понаблюдал за нянькой какое-то время, затем вернулся к изучению странных записей. Пролистал пять страниц и ничуть не удивился - всё на церковном. Только ручки менялись - пасты разного цвета. Дальше пошли рисунки чертей и черепов чёрной пастой. На следующей странице Смерть с косой. Опять она. Точно такая же, как и на рисунках Николая. Тоже смотрела своими чернильными глазами и будто оживала. Циба отвел взгляд, побоялся что и правда чудовище вцепиться костлявыми пальцами. На шее даже ощутил холодок. Машинально схватился за это место рукой. Блокнот закрыл.
- Что-то не так? - обеспокоилась Леся.
Она снова была рядом.
- Хм. Думаю, всё. Всё не так.
Сказав это, снова открыл. Где-то посередине. Тут на обоих листах написано карандашом, но поверх него несколько отдельных абзацев чёрной ручкой.

"Эмоционально сломленный человек становиться уязвимым для потусторонних сущностей".

"Владыки посылают своих слуг для ослабления ментальной защиты".

Прочитав это, Циба ужаснулся. До него наконец дошло. Те листки, которые он обнаружил под шахматной доской, были вырваны из его дневника. Недостающие страницы. Осознав эту связь и представив причину, по которой ему хотелось всё это рисовать, он пришёл в ужас. Какой-то Владыка повлиял на него и свёл с ума. Отобрал его жизнь.
Циба посмотрел в черноту окна. Одинокий фонарь. Снег...
Глубокий вдох.
- Действительно, - пробурчал он, - Не понятно, как можно верить этому. Я и правда был не в себе, когда это писал. Возможно, вы правы и мне не стоит читать свои дневники. Эти демоны. Какие-то странные заметки. Предупреждения. Это выдумки шизофреника. Хм…
Циба небрежно перелистывал страницы и с отвращением кривился.
- А что касается Николая, так он такой же псих как я. Только он ещё не пришёл в себя после электрошока. Думаю, не стоило общаться с ним.
- Возможно, - не могла не согласиться Леся.
Циба медленно опустился на стул и постарался побороть негативное чувство, которое осталось после общения с Николаем и просмотра старого дневника. Эти рисунки. Они вызывали животный страх.
- Может я потерял память, чтоб не помнить свои страхи? - спросил Циба, - Зачем всё вспоминать теперь?!
Леся на этот счёт поступила как нельзя правильно. Забрала блокноты и поспешно удалилась, пообещав, что обязательно принесёт их ещё раз. Если, конечно, в этом будет надобность. Когда уходила, добавила:
- Неустойчивую психику расшатывать вредно. А то и опасно. Но возможно, если по чуть-чуть, то мало ли. Вдруг и правда, вам это поможет.
Она потрясла в воздухе блокнотами и закрыла дверь.
Циба переместился на кровать. Лёг в одежде и уставился в потолок, выискивая мелкую точку, в которую любил залипать. Он пытался понять, хочет ли снова читать своё сумасшествие или нет. Странно, страшно, но, возможно, нужно и когда-нибудь стоит повторить попытку. Но будет ли ещё возможность? Вдруг Лесю кто-то заметит. Кто-нибудь из докторов.
В голову лезут разные негативные мысли. Домыслы. Выпить бы чего-нибудь успокаивающего. Однако специально звать для этого кого-нибудь не хотелось. Зачем лишний раз привлекать внимание? Значит надо постараться отвлечься.
Гоша появился неожиданно. Он заглянул в палату через окошко и старик решился попросить седативного.

Встреча с Николаем повторилась во время завтрака. Он подсел к Цибе с разносом и пристально взглянул ему в глаза. Старик также уставился на бывшего соседа. При этом никто из них не произнёс ни звука. Чуть позже к ним присоединился и Стас.
- Ты читал? - сразу же спросил Коля, будто ждал появления своего товарища.
- Возникли сложности... - начал говорить Циба, стараясь придумать объяснения, почему ему не хочется читать свои дневники.
- Чёрт! - Коля проявлял странное нетерпение, - Леся? Она тормозит?
- Нет. Не совсем так...
- А как? Ты должен вспомнить кто ты на самом деле...
Коля посмотрел по сторонам и немного наклонился над тарелкой. Он старался делать вид, будто не ведёт никакой заговорщицкой беседы. При этом вид у него создавался странный.
- Должен вспомнить.
Должен вспомнить. Должен вспомнить. Эта фраза звучит как программа. Циба вроде бы и согласен. Да, он должен вспомнить, но только то, что действительно имеет место в его жизни. В настоящей жизни. А не в больном воображении.
- Я должен вспомнить, - ответил он Николаю, - Но разве это не моё воображение? Может это больная фантазия. Может страх, из-за которого я потерял память. Всё что там написано... это... Это возможно какой-то... Почему я вообще должен тебе верить? Я даже не знаю кто ты. Не знаю себя, не знаю тебя. И вообще мир вокруг. Вообще ничего не знаю.
Коля замер. Даже его глаза перестали бегать. Затем он молча поднялся и ушёл, оставив свой разнос. Стас смотрел в его сторону, пока тот не скрылся в коридоре. Затем посмотрел на старика и с грустью вздохнул.
- Обиделся, - сказал он и подвинул к себе его тарелку каши.
Циба обернулся. Увидел Гошу и вновь вернулся к своей тарелке. Не поднимая глаза пробурчал:
- Возможно я был не прав, а возможно, напротив. Этот человек меня пугает. А ещё пугают те мысли, которые появляются из-за него. Мне страшно, Стас. Страшно видеть те картинки, которые... я рисовал. Наверное, я. И вообще. Не знаю. Не думаю, что теперь хочу читать свои дневники. У меня новая жизнь... Я только хочу увидеть свою жену. И всё...
Старик прослезился. Горечь потери сжала сердце. Стас положил руку на плечо и слегка сжал. Цибе стало легче от того, что он не одинок.

Во время обеда Коля снова присел рядом. Но уже не только со Стасом, но и с Серпом. На тот момент Циба твёрдо решил, что не хочет общаться с этими людьми на сомнительные темы, которые вызывают у него тревогу. Поэтому его реакция была однозначна. Старик взял свой разнос с тарелками и поднялся из-за стола. Все трое подошедших к нему удивлённо смотрели на него и не решались останавливать. По крайней мере не хватали за руки. Они провожали старика взглядом до тех пор, пока он не занял место за другим столом, возле незнакомых пациентов. И только спустя время Коля решился ещё раз попытаться. Подошёл сам. Попросил подвинуться того, кто сидел рядом с Цибой и подставил стул. Затем он начал говорить:
- Ты прав. Ты не помнишь меня, поэтому не можешь верить. Я бы тоже не верил... Но я хочу... Хочу рассказать тебе кто я. Можно?
Циба неохотно кивнул, понимая, что просто так от этого психа не отделаться.
- Мне тридцать пять лет. И я никто. Жизнь была не лёгкая и глупая. Я круглый неудачник. Меня постоянно тянет в какую-нибудь жопу. Всю жизнь.
Он глубоко вздохнул, сдерживая волнение и быстро продолжил:
- Попал в серьёзную передрягу. Потом в другую и ещё в одну и... оказался здесь. Это было нелепо и очень глупо. Да. Очередная оплеуха от судьбы.
- Сошёл с ума? - предположил Циба, - Это не то чтоб неудача...
- Нет, - отмахнулся Коля, - Я здоров. По крайней мере был... Дело в том, что я торчок. Нарик. Алкоголик и тунеядец. Зачем что-то делать, если этого можно не делать? Хэ! Вот моя позиция. Но я попал сюда. Понимаешь, мне довелось увидеть нечто. Со мной произошло это нечто... Хотя что тут говорить, тут со всеми произошло Нечто. Я хочу сказать, что когда я проснулся после... После своего глюка, я увидел тебя. Ты... Ты кричал. Сопротивлялся чему-то. Ты жаждал сохранить то, что у тебя было. Или осталось… Ты требовал тетрадь с ручкой. До слёз требовал. В истерике бился. И даже успокаивающие не помогали. А я поддержал тебя. Я... - Коля, кажется, взволновался. Опустил голову и проговорил, - Ты рассказывал о таких вещах... Мне даже страшно говорить о них сейчас.
- Так может и не стоит? - спросил Циба.
- Поверь, дядя, стоит, - Коля резко воспрянул духом, - Ты писал и рассказывал. Рассказывал и писал. Неважно слушал я или нет, ты пытался сохранить память. Отчаянно пытался. Но с каждой процедурой тебе становилось сложнее сохранять себя. Появлялись какие-то странные записи. То есть... Древняя Русь. Князь Всеволод. Рарог. Но самое главное не это.
Коля сделал вдох и решился наконец признаться:
- Ты описал то, что я видел в своём глюке. То есть как такое может быть? Подробно описать можно, если быть там лично. В моём глюке. Но... Не хочу сказать, что это было так, но в своих наркотических путешествиях я увидел тебя. Что это было и для чего... Не знаю. И ведь до этого мы не виделись…
Циба замер. Не так давно он был во сне, где так же явно видел своих соседей по крылу, хотя до этого в реальной жизни они не встречались. Не со всеми, по крайней мере.
- Ладно, - старик поднял руки, показывая ладони, - Извини, но... послушай. Это как-то всё сложно. И страшно. Да и вообще, если быть в здравом уме, то… в это сложно поверить. И мне порой кажется, что я не просто так всё забыл. Может я хотел этого.
Коля покряхтел что-то себе под нос и потом возразил:
- Ну сколько можно повторять?! Ты очень хотел всё потом вспомнить, так как знал, что забудешь. Я повторяюсь уже не первый раз. Но ещё сто раз скажу. Ты старался запомнить себя. Сохранить. Если бы хотел забыть, я бы не приставал сейчас. Просто забил бы и тасовал по-своему. Но нет. Я хочу помочь. Тем более ты сам попросил меня об этом.
Теперь Циба засомневался. Может этот лысый разбойник прав? Что-то в его голосе есть такое, что пробивается до самой души. Или не в голосе. Манера речи вообще не привлекательна. Даже отталкивающая. Но глаза. Честнее только у Леси.
- А что ты говорил... - Циба прокрутил пальцем, как-бы перематывая разговор назад, - Видел меня... наркотики. Может это просто бред?
- Это не бред, - Коля покачал головой и посмотрел на внимательно слушающих их соседей по столу, - Там, где я сначала лежал немного не так. Короче говоря, там как на зоне. То есть, как показывают в фильмах.
- Я не знаю ни как на зоне, ни как показывают в фильмах, - уточнил Циба.
Коля нервно облизался и потарахтел пальцами по столу.
- Там можно купить что угодно. За чай, за сигареты. За деньги. Не важно. Ну и в этом корпусе тоже так... Но я не об этом. Да. Мне по знакомству досталась одна штука на халяву. Она... Как же она называется?.. Не важно. Короче она...
- Наркотик?
- Да. Вкратце скажу. Вещество вызывает сон и активирует особые области в мозгу. Это я успел выяснить уже тут. Я не единственный кто, употребляя эту дрянь, сошёл с ума. Принявший Велеса начинает видеть живые сны. Осознавать их. Строить целые миры или попадать в чужие. Не знаю всю эту природу. Говорю лишь то, что говорили мне. Ну... а я сам пережил нечто...
Сидящие рядом шизофрении слушали Николая не скрывая это. Причём с открытыми ртами. Похоже им теперь будет о чём поговорить в палатах.
- Галлюцинации у меня и раньше были, но это было нечто... Нечто неописуемо страшное. Меня вышвырнуло в... Не знаю, как назвать это. Есть наш мир, а есть не наш.
Циба заинтересовано наморщил лоб.
- Есть вот это всё, - Коля поднял руки, показывая на всё вокруг, - А есть изнанка. Так вот там казалось всё настолько реальным...
Коля опустил голову на стол и тут же поднял. Его глаза начали бегать. Наркоман никак не мог сосредоточиться на чём-то. А Циба с трепетом понимал что нечто похожее тоже ощущает время от времени. Туман и Твёрдый мир. Изнанка? У каждого свои названия.
- Там были демоны. Они носились повсюду. Во все стороны. И это долго продолжалось. Пока я не проснулся. Увидел вас. Но и это не всё. Вскоре меня затянул флэшбэк. Я снова оказался там и в этот раз увидел нечто страшнее и ближе. Демоны были тут, в нашей палате. Я слышал их утробные звуки и голоса... Стоны. А потом они набросились на человека, который вдруг появился... От него тогда исходил пульсирующий свет. Демоны окружили его. Закрутили со всех сторон. Мне было жутко страшно. Казалось, что, закончив с тем человеком, они возьмутся за меня, чтоб не оставить свидетеля...
Слова этого больного вновь вызвали тревогу. Циба слушал его и почему-то представлял всё сказанное им. Ему не хотелось, но это происходило независимо от него. Приходилось держаться и не показывать виду, что страшно. В тоже время хотелось заткнуть этого сумасшедшего наркомана, но это было нереально. У него был словесный понос. Замолчал он лишь для того, чтоб проходящий мимо санитар ничего не заподозрил. Коля начал активно работать ложкой и громко чавкать, иногда издавая странные звуки. Санитар постоял немного, спросил всё ли хорошо и удалился. Циба, в тот момент, подумал воспользоваться моментом и оставить Николая, но почему-то так не сделал. Необходимо выслушать этого дурака хотя бы потому, что это было важно для него самого. А Цибе же надоела пугающая тема потустороннего. Он решил не подпускать это близко к сердцу. Всё само собой нормализуется.
- Если говорить прямо, - тихо произнёс Коля, - Тот человек из моего трипа... Это... это тоже ты, дядька.
- Трипа? - недоверчиво спросил Циба.
- Да. Ну... типа глюк. Галлюцинации.
Старик промолчал. Глубоко вздохнул, сдерживая бурлящие эмоции и попытался что-то придумать. Что-то, что помогло бы ему и этому наркоману не думать о дневниках. Если что-то и случилось в их общей палате, то ничего сверхъестественного. Коля сам сказал - он видел галлюцинации. А Циба писал дневники. Всего лишь дневники. Два шизофреника в одной палате с обостряющейся болезнью. Каждый добавлял в общее безумие что-то своё. Эта теория уже возникала в голове старика и сейчас подтверждала своё существование.
- Страшно, - пробурчал Циба.
- Ты не представляешь, как мне от страха хотелось залезть на стену, - быстро и не очень внятно проговорил Коля, - Я даже какое-то время думал, что и тебя вовсе нет. Тоже глюк. А потом даже надеялся, что очередной сеанс электрошока вытрет тебя из моей головы, а также из моей новой палаты. Только ничего никто не вытер. Ты оказался реальным. И ещё большим шизиком чем я.
- Но сейчас то я нормально себя чувствую, - подытожил Циба, - А ты, как мне кажется, повис на моих дневниках сильнее чем следовало.
- Ты говорил, что... Твоё место не здесь. Ты из другого мира.
Из другого мира? Циба улыбнулся. Какой же ещё другой мир? Туманный? Старик на секунду застыл. Есть мир воображения и есть мир реальный. И если есть желание восстановить личность и жить в реальности, то нужно отбросить фантазию. А что в дневниках? Какой-то... ужас. Ужас? А что кроме него? Может там нет ничего нормального, а лишь фантазия, но, возможно, и она достойна внимания.
- Я не знаю, - в голосе Николая послышалось отчаяние, - Одно ещё могу сказать, ты что-то говорил про какого-то лазутчика.
- Лазутчик?.. - с трепетом в голосе спросил Циба.
- Да, - Коля замялся на какое-то время, а затем добавил, - Когда мы были в одной палате, я наблюдал за тобой. Ты долгое время был тем, кем не являешься. В тебя вселилось то существо. Тот демон, которого ты потом нарисовал. Понимаешь? Но скажу больше. Ты нарисовал того, кого я видел под наркотиком. Ты всех их нарисовал. При мне. И только поэтому я поверил в то, что мы не психи и наш мир не единственный. И что не только люди населяют наше измерение. И ещё... Мне кажется... Нам всем кажется, что ты можешь всё изменить. Я понимаю, в это трудно поверить, но ты сам скоро всё поймёшь. Как только начнёшь вспоминать, всё поймёшь. Я не буду тебя торопить, всё должно быть естественно.
Циба недоверчиво отвернулся. Изменить мир? Лазутчики? Все эти разговоры подводят к тому, что Коля находится там, где и должен находиться. Только вопрос – почему лечение ему не помогает? Может нужно поговорить с врачами? Но это будет подло… Или нет?
В какой-то момент Коля испуганно оглянулся, будто кто-то грубо позвал его. Изучив всех, кто был за его спиной, он медленно повернулся к старику и виновато улыбнулся.
- Просто... иногда мне кажется, что кто-то стоит за моей спиной. Ты не думай, я не больной. Просто, это следствие того, что вокруг меня психи.
Циба не знал, как реагировать, все его чувства подсказывали, что нужно держатся подальше от этого человека. Хотя такой настойчивый проныра просто так не отстанет. Никакой подлости нет, нужно просить помощи у санитаров или это станет головной болью. Или же просто подыгрывать? Делать вид, будто на одной волне с этим психом, а на самом деле продолжать жить и вспоминать себя…
Старик опустил глаза. А ведь для этого нужно прочесть дневник. Николай в чём-то прав. По крайней мере только в том, что нужно хотя бы лучше изучить свои записи.
- Я прочту их, - пообещал Циба. А для себя решил, что отнесётся к дневникам скептически и не станет реагировать так фанатично, как Коля. Как никак старик же бывший доктор и ему под силу вылечить самого себя. Нужно только вспомнить себя.
Коля наконец-то замолчал. Спокойно ел и смотрел только в свою тарелку. Циба смог насладится спокойствием. Правда теперь ему стали досаждать вопросительные взгляды тех, с кем он сидел за столом. Скорее бы доесть и уйти в палату.
Перед тем как встать, Коля извлек из кармана свернутый в несколько раз лист. Передал его Цибе и неглядя сказал:
- Только не здесь.
Старик кивнул и спрятал сверток в штанах. Ознакомился с передачкой только уже в палате. Это был исписанный лист, похожий на один из тех, которые Коля спрятал под шахматной доской. Только на этом не было страшных рисунков. Только записи. Написано спешно и трудно понимаемо. Не всё удавалось прочесть. Однако, Циба узнал свой подчерк и что-то смог разобрать. Судя по всему, написанное на этом клочке вкратце обрисовывало бурную жизнь в молодом возрасте. Если Циба писал о себе, то в молодости у него были славные друзья, с которыми было много общих интересов. Они проводили время большой компанией, распивая спиртное и обсуждая интересные темы. Беззаботное общество. Что-то такое даже вспоминается. Словно вырывается из Тумана. Циба вспоминал клубящиеся образы людей и пытался представить хоть кого-нибудь. Лица не возникли, но показалось что нужное воспоминание где-то рядом.
Циба читал. Перечитывал снова и снова. Одни и те же строки. Некоторые слова удавалось разобрать с новой попытки и общая картина становилась ясней. Золотое время. Как же давно это было?..
- Вы не могли так жить, - вспомнились слова Ларисы как гром.
У Цибы от внезапного воспоминания быстрее забилось сердце. Лариса словно тут и была в данную секунду. Стояла, как когда-то и перечитывала то, что старик только что написал.
- Вы понимаете в каком времени вы жили? Такого не было. Точнее... Если бы вы так жили, то я сомневаюсь, что стали бы тем, кем стали. Это же... Нет, это не про вас. Вы просто рассказ написали. Художественный. Правильно?
- Кстати Ларис, - В палате был ещё какой-то мужчина. Он заговорил тихо, но Циба всё слышал, - Вполне возможно, что в молодые годы... Возможно будучи студентом, он мог так жить. И если он поддался волне наркомании в те года, то сейчас мы имеем вполне очевидное последствие. Старик сошёл с ума. Ошибка молодости, печальное следствие в старости.
Ошибка молодости. Циба с горечью понимал, что скорее всего так и есть. Тот мужчина был прав. Если, конечно, эти воспоминания не вымышленные.


18.12.2011. Раннее утро.
Пишу по свежей памяти.
Не могу не отметить свои переживания. Этой ночью память ко мне прорывалась сквозь бездну неведения с такой силой, что воспоминание прошлого превратилось в кошмар. В момент пробуждения ужас охватил меня с максимальной силой. Все эти страшные образы из моих таинственных дневников, всеобщее больничное сумасшествие и нечто старое и забытое. Страшное и реальное. Однако сотканное из тумана. Не знаю, как так получилось, но, пытаясь выбраться из кошмара, я с криком грохнулся с койки прямо на пол. Ударился плечом и головой. Было ужасно больно. Я уже было поверил, что действительно побывал на краю пропасти и свалился прямо в неё, но все раздумья об этом оборвал вбежавший в палату Гоша. Он выглядел обеспокоенно. Заботливо помог мне вернуться на кровать. Осмотрел голову, проверил место ушиба на плече. Убедившись, что травм нет, санитар предложил таблетки с седативным действием. Конечно же я согласился.
Он ушёл. Я остался сидеть на кровати и пытаться контролировать бурлящие в голове мысли. Напрасно. Их невозможно заткнуть. Иногда создаётся ощущение будто несколько людей в моей голове ведут оживлённую беседу на тему потерянной памяти, потерянного здоровья и жизни в целом. Спорить с ними тоже не вышло. Их оставалось лишь слушать. Весь этот шум стих с действием таблетки. Успокоительное притормозило мыслительный процесс и я, наконец, почувствовал себя единственным хозяином своей головы. Стоит отметить, что этот лысый…
Николай помог расшевелить застоявшееся болото, в котором погрязла моя память. Своими словами и поступками, он мотивирует меня на действия. На действия, по большей части, которые происходят внутри меня.
Скоро я всё вспомню. Вылечусь и вернусь к жене.

Закончив с дневником, Циба поднялся и размял затекшие мышцы. По палате разнеслась цикада хруста старых косточек. Даже мелодия какая-то вышла. Старик удовлетворённо улыбнулся и двинулся в сторону туалета. Остановился. В голове шевельнулась мысль. Точно уловить суть не удалось, но она была тревожная. Будто тонкое ощущение "что-то не так". Становилось шумно. Не понятно только в голове или в больнице? Вновь эти голоса. Циба прислушался. Их не разобрать. Значит не в голове…
А если в голове, то их должно быть лучше слышно? Надо бы спросить у доктора, но этот вопрос лишь может спровоцировать её снова дать лекарства, которые делают мозг тупее. Ведь Стас в этом абсолютно уверен. Возникнут ещё какие-нибудь побочные эффекты. Нет уж… Но, если не говорить можно стать таким как этот Коля. Вдруг болезнь будет прогрессировать…
Что же, - решил Циба, - Пока терпимо, буду молчать. А пока ничего не остаётся, кроме того, как привыкнуть к ним.
А вдруг это не совсем галлюцинации? Вдруг эти голоса — это нечто иное как воспоминания. Они прорываются на свет. Что если им не мешать и позволить выйти? Может тогда всё станет на свои места? Циба решил продолжить свой путь в туалет. Не обращая внимания на растущий бардак в черепной коробке, в какой-то степени он был рад. Справлял нужду и прислушивался. Перестал бояться. Совсем. Голоса должны напомнить хоть какие-нибудь имена. Имена друзей, родственников. Хоть кого-нибудь.
В какой-то момент поток мыслей внезапно остановился, а ощущение реальности изменилось. Туман со всем многочислием образов из прошлого пронёсся через Цибу и вырвал его из реальности. Затем всё исчезло. Старик оказался в пустоте. Могильная тишина и холод, обступивший вокруг тела, напугали.
"Может я потерял сознание и упал? - подумал Циба, - А может умер?"
Нет грузящего потолка над головой и нет того, что под ногами. Циба стал центром всего сущего. По телу пробежали мурашки. От промежности до головы и обратно. Это повторилось несколько раз. Затем ощущение стало привычным и преобразились в нечто новое. К телу словно подключили высоковольтный провод. Мощный поток энергии охватил всё тело Цибы, но не сковал его. Не было больно. На это раз, если это снова электрошок, он был приятным. Ток делился своей силой, наделял могуществом. Цибе хотелось хохотать. Расправить руки, принять горизонтальное положение и парить в пустоте как птица. Так и случилось. И было в этом нечто душе трепещущее. Тело покрылась огнём. Возможно, это благодаря току. А может ещё чему-то. Неважно. Всё не так важно. Становилось всё легче и лучше. Циба ощутил благо.... Благо во всех смыслах этого слова. От него исходил свет и, тьма вокруг отступала. Где-то вдали появлялись очертания чего-то необъяснимого. Многоэтажные здания? Или это существа... Циба не стал всматриваться, так как не хотел отвлекаться от самого прекрасного что он когда-либо чувствовал в своей жизни. Возможно даже до потери памяти. Это свобода!
- Точно, - проговорил он в своём сознании, - Умер. Ну и пусть. Так даже лучше. Жаль, жену не увидел...
Голоса вновь напомнили о себе. На этот раз они были громче и разборчивей. Но их было так много, что отдельно прислушаться к какому-нибудь голосу конкретно не получалось. Что послужило причиной этого волшебного чувства? Неужели и правда электрошок? Они снова повезли его к доктору Вове? Тогда скоро память снова сотрётся. Но на это можно было наплевать. Всё стереть невозможно. Просто нужно в следующий раз быть осторожнее.
Но как об этом вспомнить?
Голоса не смолкали. К ним даже прибавлялись новые и новые. И один из них совсем не такой, как были прежде. Этот как будто совсем реальный. Будто некто находился совсем рядом.
- Рарог!
На Цибу обрушилась волна Другой энергии. Не причиняющей вреда. Вдохновляющая вибрация подбросила его в невесомости и закрутила в вихре всего что можно только представить.
- Рарог? - спросил Циба и удивился звуку своего могучего голоса, - Кто ты?
Он хотел крутить головой, но вместо этого крутился всем своим пламенным телом. Голос ответил. Он произнёс длинную речь, которая рассказывала суть бытия, но всё это стало не больше, чем бесполезный сон, когда Циба вернулся в исходное состояние.
Он пришёл в себя в том же положении, в котором и был, до того, как уйти в неведомое. Стало как-то немного обидно и грустно. Неужели просто показалось? Привиделось... Циба поджал губы и открыл кран, чтоб помыть руки. Галлюцинация. Да. Это болезнь и её надо лечить. Но… может это Божий дар?.. Или болезнь… Может и правда стоит пропить ещё каких-нибудь лекарств?
- Рарог, - шёпотом протянул он. Затем, не веря своим ушам, добавил, - Я и есть огненная птица.
Старик улыбнулся. Надо ж такому привидится. Туман... голоса... Теперь это. Рарог… рарог. Что это может значить? Птица выжигающая память…
Выйдя из туалета, он застал Ларису возле стола. Доктор как раз читала то, что он писал в своём новом дневнике. Это немного разозлило. Но, пожалуй, лучше сдержаться. Да и нет смысла скандалить. Это лишь испортит отношение.
- Доброе утро, - поздоровался Циба.
- Доброе утро, Валерий Фёдорович. Как спалось?
- Немного тревожно, но в целом нормально.
- Есть жалобы? Кроме тревоги. Голоса, видения?
Циба нервно облизнул сухие губы и прислушался как быстро застучало сердце. Она как будто всё знает. Или нет… Может рассказать, раз спросила?
- Нет... - пока не стоит говорить, уж слишком хорошо было чувствовать эту невероятную свободу. Вдруг это повториться. Лишь бы это повторилось, - Всё в порядке.
Лариса заподозрила враньё. Подошла ближе. Циба обратил внимание, что дневник остался в руках. Неужели заберёт?
- Вы говорите правду? Не нужно бояться. Говорите всё, что поможет вам вылечиться.
- Правду… говорю.
- Не уверенно как-то, - сомневаясь проговорила врач, - Вы поймите, если есть какие-то тревожные симптомы, которые негативно действуют на психику, вы должны говорить. Иначе мы не сможем вылечить вас. Вы должны доверять мне. Я на вашей стороне. На ва-шей.
Циба кивнул. Посмотрел на тетрадь в женских руках.
- Я вспомнил кое-что.
- И это вас тревожит?
- Возможно, - Циба про себя тихо обрадовался, что ему удалось найти то, на что можно перевести внимание.
- Что вспомнили? Или кого?
Циба не стал юлить и сказал сразу в лоб.
- Я писал дневник. До этого, - он показал на тетрадь, - Не помню, что там, но помню, как вы говорили мне... Что это не я его писал. Или... не про себя.
Циба не знал, как правильно подобрать слова, чтоб речь была внятной и понятной.
- Что это не вы? - повторила она, - Скорее всего так и есть.
- Да… - Циба огорчённо опустил голову.
- Возможно что-то из прошлой жизни, - произнесла она с улыбкой.
- Из прошлой жизни? - старик немного напрягся. Снова вспомнил голоса, туман и свободный полёт в поле энергий.
- Я не имею ввиду перевоплощение и реинкарнацию, - поспешила пояснить свои слова врач, - Давнее прошлое, о котором мы ничего не знаем. Ваша юность. Вы как-то в добром здравии сами мне говорили, что человек... Пожилой человек склонен хорошо помнить ранние годы. А вчерашний день может и забыть.
- Да… прошлое… Скажите, Лариса, а может быть важным то моё воспоминание, которое я записывал? Моя юность.
- Не знаю... - теперь она отступила. Повернулась к столу и вернула тетрадь на место, - Я пока не уверена, что ваши прошлые записи могут вам помочь. Возможно, некоторые. Но... В дневниках присутствует нечто, что лучше не читать. Оно может заново пробудить причину вашего недуга. Поэтому давайте сделаем так. Мы лечимся дальше и смотрим на состояние. Ваши дневники у меня. И никуда они не денутся. Я, как увижу, что можно, так сразу вам их верну. Договорились?
Циба кивнул, надеясь, что Леся всё так же будет снисходительней. Пожалуй, нужно прочитать всё как можно быстрее.
- Вот и хорошо. Вот вам баночка с седативным. Рассасывайте, как только почувствуете тревогу. А сейчас у меня есть очень хорошая новость.
Лариса наконец приветливо улыбнулась.
- Ваша жена ждёт вас в гостевой. Вы хотите её увидеть?
Циба охнул. Неужели? Она пришла. Может она что-то сможет подсказать. Что-то на счёт давнего прошлого.
- Я хочу, увидеть её.
- Отлично. После завтрака. Она...
- А сейчас? Я не смогу есть, зная, что она ждёт. Мне нужно...
- Хорошо, хорошо, Фёдорович. Примите лекарство, похоже, вы уже нервничаете.
Старик послушно открыл пластиковую баночку и отправил в рот маленькую таблетку. Затем быстро набросил свитер и показал, что готов идти на встречу.

***
Помещение, в котором происходили встречи с пациентами было не большим. Несколько столов со стульями два входа и окно. Чем-то напоминает столовую. Только гораздо меньше и без запаха еды.
Марьяна ожидала своего мужа уже около часа. Она сидела за столом, печально склонив голову на бок и рассматривала зимние узоры на стекле. Когда-то, они с Валерой, давным-давно, сидели вечерами, в гостиной своего дома, и любовались похожими картинами. Она любила высматривать диковинные лица и выдумывать им имена, а молодой муж придумывал сюжеты, в котором они участвовали. Жаль, что у них никогда не было детей. Уж им бы точно понравилась такая игра.
Позади неё сидели люди. Они не громко общались. Двое взрослых и один молодой парнишка. Видимо родители пришли проведать своего сына, который по не счастливой судьбе оказался в этом месте. В таком возрасте. Марьяну это опечалило. Можно понять, когда сходят с ума пожилые люди, но молодые! За что им такое?
Марьяна посмотрела на санитара, который сидел за отдельным столом. Он находился тут лишь для формальности. Нажимает что-то в своём телефоне. И так, наверное, целый день. Ох и работа…
Когда открылась дверь, сердце пожилой женщины дрогнуло. На пороге появился её муж. Марьяна не могла держать эмоции и тут же прослезилась. Поднялась с места, хотела броситься в объятия, но сдержалась, вспомнив каким он был в последний раз, когда они виделись. Да и возраст уже не тот, чтоб нестись через всю комнату.
Он подошёл. Смотрел виновато и было видно, как он чувствовал неловкость. Валера знает. Вспомнил или ему сказали. Неважно. Главное, что он хорошо выглядит. И глаза не безумные.
- Марьяна Алексеевна, Валерий Фёдорович, - произнёс санитар, который зашёл вместе с ним, - Общайтесь сколько вам нужно. Я буду тут. В сторонке.
Гоша откланялся и присоединился к санитару, который по-прежнему играл в телефоне. Супруги дали молчаливое согласие. Смотрели друг на друга и не знали с чего начать. Её интересовало его самочувствие, а ему нужны были ответы.
- Ты... - начал он, неловко дёрнув рукой. Видно, хотел прикоснуться, но передумал.
Циба испытывал разные чувства, но среди всех не было чего-то такого, что отражается в её глазах. В её слезах.
- Валерчик, - произнесла она и, всё-таки прильнула к его груди, - Я так сожалею. Мне так жаль и обидно, что всё это...
- Марьяна... - неуверенно произнёс он, надеясь, что правильно услышал, когда спрашивал у Ларисы имя жены, - Давай присядем.
Она кивнула и немного отстранилась от мужа. Но за руку всё же держала. Не хотела отпускать. Уж слишком дорог был ей этот человек. Однако её терзало чувство, будто Валера холоден к ней. Может это из-за болезни? Конечно из-за болезни. Он никогда прежде не отталкивал её. Разве что когда у него случился приступ…
- Ты ничего не помнишь?
Циба повернулся в сторону, давая понять, что так и есть. Потупился и словно завис, глядя в пустоту. Жена обратилась к нему, но старик слишком глубоко ушёл в свои мысли. Ему слышалось, будто где-то вдалике кто-то произносит её имя. Марья! Марья! Марьяна!
- Валера.
Циба услышал своё имя, но первое на что он обратил внимание — это плотный мужчина, живот которого сильно врезался в край стола. Рядом с ним женщина, а напротив молодой парень. Голова исписана свежими ранами, что сразу напомнило о Коле.
- Валера? - Марьяна немного потрясла мужа за руку.
Старик наконец вновь посмотрел на неё. Поджал сначала губы и виновато произнёс:
- Прости. Я немного... Странно себя чувствую.
- Так, может, присядем? - напомнила она.
Циба кивнул и быстро устроился на стуле. Жена села рядом. Потянулась за его рукой. Старику было приятно. Он переживал, что она не простит его, но видимо всё складывается хорошо. Марьяна не только не злиться, но и проявляет чувства. Жаль только, что самому не получается их проявить. Но может быть позже?..
- Скажи, Валер, ты узнаешь меня? - в её голосе почувствовалась дрожь.
Старик покачал головой.
- Очень надеялся, - признался он, - Но... Есть чувство, будто мы виделись... Будто когда-то... давно. И всё...
Последние слова он ещё раз обдумал и понял, что это ложь. Но по крайней мере жене от этого было немного легче. Правда вот только ему самому стало тяжелее.
- Врачи говорят, ты должен вспомнить. Идёшь на поправку. Результат... есть...
- Я вспоминаю, - перебил Циба, - Но не знаю что. Может ты поможешь?
- Конечно, - воодушевилась Марьяна.
- Скажи, я когда-нибудь... А-ам... Когда-нибудь писал на церковном языке? Или знаю…
В глазах жены было изумление. Но она явно не впервые слышала этот вопрос.
- Нет. Ты же атеистом всегда был. Советский Союз никак не выходил из тебя. Но может сейчас уверуешь...
- Марь, а мои друзья... Кого-нибудь...
- Никого нет в живых, Валерчик. Мы остались сами давным-давно. Последнего похоронили лет восемь назад. Ивана. Не помнишь?
Циба покачал головой. Иван. Нет. Даже образа в голове не возникло. А вот как спросить о том, кто появлялся в тумане? Их лица, места в которых… Слишком много вопросов, но озвучить их не реально. Однако есть ещё что-то, что волнует старика с самого начала:
- Как всё произошло?
Марьяна непонимающе смотрела на мужа и глупо моргала. Что произошло?
- Как я... - сказать "как сошёл с ума" язык не поворачивается, - Мой приступ. Мне сказали, что я едва не убил... тебя.
Марьяна опустила голову. Она подобрала руки, сжала морщинистые кулачки. Затем посмотрела на старого. В глазах блеснул страх.
- Я не могла сказать всего, - она оглянулась и продолжила говорить тише, - Ты стал сам не свой. Не сразу. Несколько дней ты словно боролся с внутренним голосом. Я думала ты просто рассуждал сам с собой. Как всегда... Но нет. Раз за разом твой спор был всё громче. И побеждал тот... другой. Не ты. И когда это случилось... Ты пропал. Настоящий ты. Из твоих уст не слышно было человеческого языка. Только рычание и отдельные возгласы. В тебя словно бес вселился. Но я-то понимаю в чём дело. Вызвала скорую, а ты... Ты устроил погром. И решил... Боже мой. Мне страшно говорить.
По рукам женщины побежали мурашки. Она волнуется даже сейчас, когда находится в безопасности. Циба видел это и обеспокоился за жену. Как бы её не приняли в покои больницы.
- Ты заговорил. Но не на русском. Просто созвучно соединил все непонятные слоги и получился какой-то страшный для слуха язык.
Циба поморщился. Представлял себе всё это, но ничего в голове не возникло. Вспомнились лишь лица из Тумана.
- И затем проблеск. Несколько слов ты сказал на русском.
- И что за слова?
- Точно не помню. Было очень страшно. Страшно за себя и за... твою душу.
- Не помнишь? - удивился Циба и шутливо произнёс, дабы разбавить обстановку, - Я думал у меня амнезия. А тут оказывается я не один такой.
Марьяна не поняла шутку. Она горестно произнесла:
- Ты хотел принести меня в жертву.
- Кому?
- Валера. Ясно кому. Хозяину того, кто вселился в тебя.
Она в это верит?
- Хорошо, что твои ребята вовремя подоспели. Тебя едва смогли скрутить. Вон лбы какие, а сил у тебя хватало, чтоб по одному их разбросать.
Циба посмотрел на свои худые руки и оглянулся на Гошу. И как бы он смог его одолеть? Или силы одержимого шизофренией не ограничены? Что ж тут хоть прояснилось. Однако жена не помогла вспомнить давнее прошлое. Да и как она поможет? Нужно вместе с ней читать дневники, которые лежат где-то в ящике у доктора. Она должна помнить о юности больше чем бывшие коллеги.
- Ладно, Влас, - мужчина с большим животом поднялся на ноги и вышло это как-то неуклюже. Стол, на котором он сидел с грохотом упал, - Мы поехали. Ты давай не дури и возвращайся. Лучший доктор, это труд. А у нас с этим хоть отбавляй. Столько всего, рук не хватает. Зима на носу, а дом сквозит.
Пока мужчина поднимал стул, Циба рассматривал его и делал бесполезный для себя вывод - колхозники. Что ж они так сына загоняли, что он сбежал в психушку?
- Угу, - печально повесив нос, ответил парень.
Странно. Кого-то он напоминает. Старик всматривался в него и перебирал всех, кого видел в отделении. Нет. Этот, видимо с другого этажа. Или крыла.
Но на кого он похож? На Колю? Сзади только из-за шрамов на голове так кажется. Этот был ниже ростом и немного упитанней. Интересно что он сделал чтоб попасть сюда? Возможно, сам себя резал. Таких тут хватает...