Повилика. Окончание

            Начало здесь:
           http://proza.ru/2022/07/16/1322

           Родилась девочка.
           Имя ей решили дать самое, что ни на есть, русское, чтобы бабьего счастья было вдоволь. Красота - это хорошо, а ум - лучше. Таким образом, в соревновании героинь русских народных сказок («Марьи-красы, длинной косы»,  Елены Прекрасной  и Василисы Премудрой), победила бы последняя, но тут припомнились ещё «Марья-царевна» и «Марья Маревна» - и новорожденную назвали Машенькой. А отчество записали - Петровна, как у матери и у бабушки, в честь прадеда.
             В декретном отпуске Анжелика побыла мало: школа звала, ученики - нужно было зарабатывать. Они с матерью часто подменяли друг друга, присматривая за малышкой.         
             Финансовая сторона жизни вполне наладилась, а вот личная - никак. А время идёт, сколько там этих бабьих годков, пока покрасоваться ещё можно, пощеголять нарядами да стройной фигуркой?
- Знаешь, Лика, надо тебе почаще в город ездить, авось, встретишь там мужа будущего, - размышляла вслух Дарья Петровна, беспокоясь о дочери.
- В городе я уже была, хороших мужчин там тоже дефицит, - отвечала Анжелика, - уж ехать, так заграницу!
- Ещё чего придумаешь, - ахала мать, - зачем тебе мужик из чужой страны сдался?
- Затем и сдался, что мир повидать, а не сидеть здесь, как на привязи.
- За границу не пущу, пусть Маруся подрастёт сначала, - возражала мать.
              Но деньги копить позволила. И по выходным всё старалась отправить Анжелику в город, вроде бы, за нужными товарами, но с тайной надеждой на её встречу с суженым.
              Однажды, возвращаясь домой,  на вокзале Анжелика обратила внимание на группу иностранцев. Фигуры женщин украшали яркие цветные сари, их запястья сверкали многочисленными браслетами. Темнокожие мужчины, их спутники,  были одеты по-разному - кто  в традиционных национальных костюмах, кто - в рубашках, заправленных в джинсы.
                «Индусы,- мелькнуло в голове, - вот какую страну  интересно посетить». 

                С того дня Анжелика стала готовиться к поездке.  Она занялась изучением особенностей  индийской культуры, городов, различных направлений в религии, достопримечательностей страны. Кое-что освоила и в разговорной речи.
                Когда  Машенька пошла в первый класс, Анжелика сделала необходимые прививки, купила билет на самолёт и улетела самостоятельным путешественником в далёкую, но желанную  Индию.

                Эта страна совершенно обворожила Анжелику своей яркостью и контрастом с тем, что она видела прежде.
                Людей вокруг было не просто много, а очень много, и все настолько разные! Когда Анжелика шла по улицам незнакомой экзотической страны, ей казалось, что она попадала в фантастический мир.
               То навстречу Анжелике проезжал  горделиво возвышающийся на слоне, украшенном коврами, кистями бахромы и рисунками, мужчина в белоснежных одеждах, и ей казалось, что он внимательно посмотрел в её сторону. 
               То зазывал к себе продавец странных на вид пряных сладостей.
               Всюду кипела многообразием пёстрая чужая жизнь.
               Образовав неровный круг, сидя на пыльной придорожной земле, группа молодых людей руками утоляла голод, опуская пальцы в горки риса, лежавшие на небольших мисках, чтобы выудить оттуда кусочек мяса.  Неподалёку от этой компании на тонкой дудочке сосредоточенно выводил тягучую мелодию заклинатель змей. Кожа на его лице была тёмно-коричневой, глаза казались абсолютно чёрными.
            Уличные беспризорники высматривали в толпе прохожих туристов и, ловко отталкивая друг друга, со всех сторон  суетливо протягивали к чужестранцам сложенные лодочками ладони.
           По проезжей части улицы безостановочно двигались автомобили, объезжая возлежащих на ней длиннорогих коров, опять же замысловато украшенных венками или цветочными ожерельями. Ловкие обезьянки то там, то тут дополняли  и без того необычную для чужестранца картину своим бесцеремонным вторжением в городскую жизнь.
         Привычно тащили свои повозки на высоких тонких колёсах рикши, впрягшись в оглобли. Их пассажиры, откинувшись на спинки сидений,  спокойно смотрели по сторонам.
         Впрочем, встречались  и прогрессивные рикши, которые везли седоков на трёхколёсных велосипедах,  и извозчики. На телах их лошадей эффектно смотрелись орнаменты в виде зелёных, жёлтых или оранжевых кружков.
             Большинство пеших мужчин были босыми, в характерных  для индийской культуры одеждах, дополненных украшениями в виде браслетов и цепочек. На шоколадного цвета коже рук и ног  выделялись разноцветные символические  знаки татуировок.
         Женщины тоже попадали в поле зрения Анжелики. Одежда их удивляла разнообразием фасонов. Были  на них и свободные шаровары, и узкие, прямые «дудочки», и длинные платья-туники, и жилеты и, конечно, сари.
          Не раз Анжелика надолго останавливалась, потому что  не могла оторвать взгляд от индианок в ярких роскошных сари и коротких кофточках-чоли, с браслетами  на руках и кольцами на ногах, с крылатым рисунком  смоляных бровей, блестящими точками  на смуглых лицах и струящимся шелком лёгких длинных шарфов за плечами.
          «Красота какая! Вот она, Индия, - в восхищении думала Анжелика, жадно рассматривая всё, на чём останавливался её  изумленный взор. - Неужели это  на самом деле происходит со мной?»
           С трудностями Анжелика столкнулась в первый же вечер в хостеле. Она, конечно, считала, что достаточно подготовила себя к неожиданностям, но, тем не менее, элементарные гигиенические проблемы возникли. Оказалось, что перебои с водой и электричеством - не редкость. Мыло - не всегда и не везде, где нужно, и туалетная бумага - тоже. 
             Анжелика не могла спокойно наблюдать засорённость общественных мест. Антисанитария, что называется, лезла наружу, и казалось странным, что местные жители воспринимали это как нечто обыденное, естественное. Мусор старательно убирался ежедневно, но практически сразу возникал новый - в не меньших количествах: пакеты, пластик, бумага, другие отходы. Анжелику удивляло, с какой беззаботной  легкостью люди оставляли  всё это после себя на родной земле.
           Может, потому, что это обеспечивало постоянную работу касте так называемых, неприкасаемых - жителям без крепких родовых корней, занимающимся грязной работой - в данном случае,  уборщикам, чистильщикам? Кастовость продолжала существовать здесь, как и столетия назад, хотя и определялась меньшими числами. Ограничения  и суеверия никуда не исчезли, престижно быть браманом - священником или управленцем, воином. Есть гражданская каста, каста рабочих.
         «Впрочем, ничего удивительного, это те же сословия, что и у нас,  - размышляла Анжелика, - попробуй парикмахерша или официантка в родных местах выйти замуж за депутата, сына мэра города или хотя бы режиссёра. Или за сына какого-то профессора, к примеру. Не получится, не тот круг, - скандал!»
        «Религий в Индии, конечно, много, - думала Анжелика, - кроме индуизма, но ведь и у нас, помимо христиан, достаточно представителей разных вероисповеданий: и мусульман, и буддистов. И католики есть, и иудаизм присутствует. Другое дело количество жителей. Где 145 миллионов, хоть и примерно, и где - почти полтора миллиарда? Потому и бросается в глаза всё. Тут никакой чистой воды в избытке не хватит. При таком-то климате, с вечным летом!.. И острая пища - вынужденная необходимость.»
        Еда, действительно, отличалась особой остротой - с непривычки после неё во рту всё горело огнём - и страшно хотелось пить. Воду к еде подавали всегда, однако само питьё не вызывало привычного, как дома, приятного чувства свежести. В воображении Анжелики тут же всплывали образы индийских засорённых рек. Особенно смущало её воспоминание о «священном Ганге». Поэтому каждый глоток воды носил весьма странный характер: пить и хотелось, и не хотелось одновременно. Побеждала жажда, но после её утоления в животе что-то протестовало и недовольно бурчало, вызывая какие-то неприятные ощущения, беспокойство и даже некоторую тревогу.

             Человек ко всему привыкает - и восторг перед Индией приглушил отрицательные впечатления первых дней. Анжелике здесь нравилось. Благодаря знанию иностранных языков, она без труда  находила себе компанию для общения, посещала интересные места - и не скучала.
             Мужчины обращали на неё внимание, - она улыбалась в ответ. Не сторонница строгих моральных правил, Анжелика приятно провела время сначала с французом Мишелем, потом - с индийцем Ранбиром.
            Индиец её очаровал своей мягкостью и обходительностью. Она познакомилась с ним, когда внимательно рассматривала весьма откровенные сюжеты древних рельефов на здании известного индуистского храма Каджурахо. Изображения настолько поразили её вызывающим бесстыдством на глазах у прохожих, что Ранбир, разглядывающий с таким же интересом Анжелику, понял её состояние по-своему и решил познакомиться со светлокожей туристкой поближе. Анжелика перевела взгляд на невысокого стройного юношу, окликнувшего её, ещё пребывая в шоковом состоянии, увидела красивое смуглое лицо, большие выразительные глаза, белозубую улыбку - и знакомство состоялось. Она встречалась  с Ранбиром совсем немного, пока не закончилась его короткая командировка. Ранбир был обворожительным гидом и щедрым во всех отношениях. Он растревожил её, словно улей. Анжелике казалось, что до этого путешествия она никого не любила так страстно.         
           Переживая расставание с Ранбиром, Анжелика сначала погрузилась в  некое депрессивное состояние, а потом подхватила какую-то лихорадку, от которой избавлялась долго и мучительно. К моменту окончания визы она заметно похудела и смогла окрепнуть лишь настолько, чтобы кое-как выдержать длительный перелёт домой.
           Когда появилась на пороге родного дома, мать ахнула и принялась срочно накрывать на стол.
           Восстанавливалась Анжелика после экзотического вояжа несколько месяцев, пока приступы лихорадки,  возникавшие время от времени,  не исчезли окончательно. Победила молодость. Во сне ей часто виделись странные храмы, в которых на полу сидели люди, пели что-то медитативное. Она даже ощущала сладкий аромат не то цветов, не то свечей, не то специй.
- Больше никаких зарубежных поездок, - строго выговаривала мать, - я уже не настолько сильна и молода, чтобы растить и поднимать твою дочку. Каждое поколение должно растить своих детей! Счастье, что ты вообще вернулась.
           Спорить было не о чём. Анжелика вновь обратилась к привычному  и незатейливому ремеслу официантки. График работы был гибкий: два на два. Она сняла комнату в городе, в выходные ездила домой.
           Однако, теперь  это было не кафе, а престижный ресторан, куда она смогла попасть, решительно объединив три важные составляющие: отличное знание языков, лёгкий характер и природную привлекательность. Не последнюю роль сыграл также приобретённый в общении с Ранбиром опыт обольщения.

           Ресторан отличался особыми посетителями. Среди гостей здесь бывали бизнесмены,  высокопоставленные  чиновники, иностранцы и люди творческих профессий.
           Однажды летом Анжелика, накрыв столик, обратила внимание на то, что сидящие за ним мужчины говорили,  в основном, по-французски. Она сразу выделила одного, с ироничным выражением лица, темноволосого и кареглазого. Исподволь наблюдая за компанией, она беззвучно молила о мгновении, когда уместно будет хоть как-нибудь привлечь к себе  его внимание.
           Внезапно он посмотрел куда-то в сторону, поверх голов посетителей, и взгляд его стал пронзительно печальным, и горькая складка обозначилась между бровей.
           Заметив это,  Анжелика, как будто её кто-то подтолкнул, заспешила вперёд. Проходя мимо мужчины, остановилась рядом, словно невзначай, и спросила тихо, слегка наклонившись к нему,  на чистейшем французском:
- Простите, пожалуйста, господин, мне показалось, вы чем-то обеспокоены? Могу ли я быть вам полезна?            
           Ресторан  считался статусным, мужчина никак не ожидал участия официантки, да ещё на иностранном языке.
                - Вы француженка? - удивился он.
                - Нет, но преподаю этот язык, - солгала Анжелика, вспомнив свою давнюю преподавательскую деятельность, - частные уроки.
           Мужчина заинтересованно рассматривал её: очень хороша, образованна…
- Почему же вы здесь? - в его голосе чувствовалось недоверие.
- О, в жизни найдётся много причин, чтобы девушке работать на двух-трёх работах, - она улыбнулась настолько обворожительно, насколько это было возможно, и слегка махнула ладонью. - Вам принести чего-нибудь?
- Пожалуй, - и попросил кофе.
           Через пять минут она грациозным мягким движением поставила перед ним чашку, и кофейный аромат каким-то таинственным образом объединил их.
- Что вы делаете вечером? - спросил он.
        Сколько раз в жизни она слышала этот вопрос, но сегодня случай особый: весь диалог звучал на языке далёкой Франции.
- Отдыхаю после работы, что же ещё, - она чуть повела плечом и улыбнулась, едва дрогнув кончиками губ.
- Возьмёте меня в компанию?
- Почему - нет? Возьму, - она кивнула.
- Но предупреждаю: это будет поздний час. Возможно, вы передумаете…
- Я подожду, - твёрдо заверил он.
         Она продолжала работу, не выпуская его из виду. Несколько раз их взгляды пересекались, и Анжелика ощущала внезапные мурашки по коже, словно от лёгкого удара током при статическом электричестве.
         «Обовьюсь, как повилика, не оторвать», - подумала она, впервые сравнив себя с этим растением.

         Ресторан закрывался в полночь. К этому времени за столиками  осталось пять посетителей: две пары и он.
        Он вышел первым.
«Не сможет уйти, когда столько ждал, - успокаивала себя Анжелика, переодеваясь, и строго посмотрела в зеркало, - главное, не гнать лошадей. «Тише едешь - дальше будешь».
        Он стоял у самой  двери, скрестив на груди руки.
«Не курит, - отметила Анжелика, - иначе дымил бы. Я тоже  - с этой минуты - некурящая».
- Вы - человек слова, это замечательно, - сказала она по-французски и  протянула ему руку.
- Меня зовут Анжелика.
- О, это правда? - удивился он, тихонько сжав её пальцы.
- Конечно! Моя мама тоже преподавала французский, Анн Голон был одним из любимых её авторов, поэтому меня назвали в честь главной  героини его романов, - она рассмеялась.
         Он внимательно разглядывал Анжелику,  не отпуская руки.
- Я, конечно, не Жоффрей, - сказал он после некоторой паузы, - но Жоффруа...
        Анжелика с изумлением посмотрела на француза: стройный, примерно на ладонь выше её, старше лет на семь или около того... Она тоже читала эти романы. Жоффреем звали возлюбленного главной героини, её мужа.
            -  Может, это судьба? - словно в размышлении, проговорил Жоффруа, приподняв лицо и сощурив глаза. Его взгляд был обращён к небу.
           «Что он говорит? Разве такое бывает?» - подумала Анжелика, чувствуя себя, как в юности, когда впервые в парке каталась с подружкой на лодочках: вверх-вниз, опять вверх, и снова вниз. И сердце, словно подскакивало куда-то к подбородку, а потом опускалось в самые пятки - и она каким-то немыслимым образом слышала его беззвучный радостный крик и подхватывала, и ей казалось, что они кричали хором: «А-а-а! Ух!»
              - Где ты живёшь? - спросил Жоффруа.
              - За городом, но здесь ночую, когда моя смена, - честно ответила Анжелика, отметив изменение в обращении к себе.
              - А завтра? - уточнил он.
              - Выходной. Два дня.
              - Отлично! Тогда едем ко мне в гостиницу.
               Анжелика вынула пальцы из его ладони.
              - Но… Жоффруа, - тихо сказала она, вслушиваясь в странное звучание непривычного имени, - вы не пожалеете?
                - Мы уже перешли на «ты», о чем жалеть?
                - Ты ничего не знаешь обо мне…
                - Главное знаю: если работаешь на двух работах, - значит, у тебя никого нет.
                - У меня есть дочь.
                - Значит, ты - хорошая мать, что тоже в твою пользу. Как её зовут?
                - Мария.
                - О, это прекрасно! Мою мать звали Мари…
                Он внезапно погрустнел.
                - К сожалению, она недавно ушла...
                Она вернула руку в прежнее положение:
                - Как жаль...
            Он наклонился, поцеловал её в висок и достал телефон.            Жоффруа вызвал такси, назвал адрес. Оказалось, он вполне сносно говорил и по-русски, но к Анжелике обращался на французском, и она понимала, что ему так легче выразить свои мысли и чувства.
             Ехать пришлось совсем не далеко. Здание гостиницы возвышалось девятью этажами над большой площадью с цветниками и  юными деревцами, словно пирамида над пустыней.   
             В номере на низком столике стояло две бутылки: вода и вино. И тарелка с фруктами.
           «Вполне во французском стиле»,- отметила про себя  Анжелика.
            На стене - телевизор, внизу - комод. Возле окна - широкая кровать.
            Анжелика сразу прошла в ванную: хотелось поскорей смыть усталость второго десятичасового рабочего дня.
            Жоффруа появился в дверях минут через пять-семь, когда она уже собиралась выйти из-под душа. Это было неожиданно, хотя Анжелика и предполагала, что такое вполне может случиться. Она, конечно, могла закрыться, но кто же закрывает двери, когда ищет любые пути к счастью?
             Жоффруа оказался очень тактичным, сильным и нежным одновременно. К тому же обладал прекрасным чувством юмора. Нерастраченная энергия кипела в нём, однако Жоффруа знал, что огнём страсти легко не только согреть, но и сжечь.
              Он уже решил, что Анжелика  в его жизни должна стать не случайной гостьей, а частью будущего, поэтому край ночи и утра оставил для сна, чтобы она смогла восстановить силы после работы.
             Она проснулась первой  и подумала, что это единственный мужчина, который при встрече не разочаровал её ни в чём. Словно магнит, он только притягивал к себе - словами, жестами, поведением.
            «О таком только мечтать. Обовьюсь, как повилика», - повторила она про себя, разглядывая безмятежное лицо спящего Жоффруа. Эта ночь как будто стёрла с него неведомую Анжелике грусть.
             Его номер был на седьмом этаже. День выдался ясный.  Прямо с подушки  можно было смотреть на проплывающие облака.
             Анжелика не смотрела - она созерцала: белоснежные пушистые создания природы меняли форму, отрываясь, перетекая друг в друга, исчезая и появляясь вновь. Это было необыкновенно красиво и притягательно.
           Впервые в жизни она подумала о том, какие ниточки известных и неизвестных ей судеб пересекались в жизни для того, чтобы сейчас настало вот это мгновение - любви, нежности и надежды. Кто вёл её такими запутанными тропами, чьи губы молились о ней: бабушки, матери? А может быть, там, высоко, действительно есть Ангел-хранитель, который день и ночь не упускает её из виду, а она даже не думала о нём!...
           Ей была послана дочь, а она, бессовестная, ни разу никому не сказала "спасибо" за свою судьбу!
           Анжелика почувствовала, как глаза наполняются слезами раскаяния, до самых краёв.
           - Прости меня, - прошептала она чуть слышно, всматриваясь в бездонную синеву неба,- прости, пожалуйста!.. Благодарю... За всё...
                Наталья Коноваленко