Связующая нить

         Роман в стихах



           1 Часть

          Грезы любви


           Глава 1

1
Любовь! Столь трепетное чувство!
Ее не жаждал разве ты,
Зовя в душе стихии буйство,
Огня нежнейшие цветы?
Она лукавит и пленяет,
И в самомнении роняет,
Когда влетевшие мечты -
Под каблуком у красоты.
И все ж сладчайшие напевы
Прекрасных Муз волнуют ум
И будят от тяжелых дум,
Маня в шатер прекрасной девы.

2

Пишу тебе, читатель зрелый,
Перешагнув за грань мечты,
Прости неопытный, но смелый
Порыв любовный и прочти,
Как я мечтал, как было больно
И как обидел я невольно
Своей возлюбленной стезей
Любовь, умытую слезой.
Не жаждя более рутины,
Любви желает человек.
Она чиста, как белый снег,
И в том изящество картины.

3

Герой сего, в известной мере,
Как всякий мученик-поэт,
Вкушал на собственном примере
Невзгоды тех застойных лет.
Душою молод, добродушен,
Был невысок, но не тщедушен,
У женщин спроса не имел
И волочиться не умел.
В делах сердечных не везло...
Ему - за тридцать, может, боле.
Он холостяк по доброй воле,
А может, дьяволу назло.

4

Имел родню, как всякий русский,
Трудился смолоду, как все.
«Орбиты» круг довольно узкий:
Ходил в театр, любил бассейн.
Когда раздумьям преунылым,
Иль грезам сладостным и милым
Он предавался вечерком,
К нему сонливо и тайком,
Подчас осеннею порою,
Сходила муза, словно Бог,
И поощряла: «Слог неплох,
Тобой довольна, и не скрою».

5

Валерий Шпагин бредил прозой,
Предпочитая всем - Дюма.
Работал сам над «Черной розой»,
Казалось, вот сойдет с ума!
Интрига длилась паутинной,
И нежно-трепетной картиной
Перед глазами встал сюжет:
Страданий много - счастья нет!
Валерий выслал книгу в СУ-ки ,
Ждал месяц, сердце затаив.
Тщеславье, душу придавив,
На брачном ложе дарит муки.

6

Вердикт: дешевая подделка,
Огрехи, чуть не плагиат!
И не шедевр - всего поделка...
Мой Шпагин сам себе не рад!
Его надежды, планы, грезы -
Разбиты в прах - остались слезы!
Как трудно к сведенью принять
И боль сердечную унять!
Но все творцы вкушают это:
Тщеславья ханжескую плеть.
Валерий должен все стерпеть!
Трудна, колка стезя поэта!

7

На том решил остепениться
И в «небеса» не рваться впредь,
Ведь так недолго и разбиться,
И заболеть, и умереть!
Куда там! Спрячешь разве душу,
Как рыбу мокрую на сушу,
В темницу, чтобы там жила
И всем довольная была?!
Тут приоткрылась дверь поэту:
Работа, в общем, по душе
И можно дать судьбе туше!
Валерий пробует - в газету.

8

Стремясь занять в газете место,
Валерий лез из кожи вон.
Туда попасть обязан он!
Ведь он, как думал, - не из теста!
Читатель ждет от нас сенсаций.
Он, в предвкушении оваций,
Идет к целителю домой,
Но что он видит? Боже мой!
Открылась дверь, на кромке пледа
Очарования полна,
Хоть невысока, но стройна -
Сверх обаятельная Леда!

9

- Я из газеты,- молвил Шпагин.
- Я мысли на лету ловлю.-
Поэт ответом, как ошпарен!
- Мне нужно Ваше интервью.
Вы - экстрасенс и вы - целитель!
О вас поведал местный житель -
Сосет целителя сестры...
- А вы, я вижу, так быстры,
Что прямиком сюда явились.
Прошу, пройдемте в этот зал,-
Как будто ангел в небо звал -
В душе рождаясь, звуки лились.

10

Его сразила эта встреча -
Валерий будто онемел.
Какой сюрприз подносит вечер!
Свершилось то, чего хотел!
Прошла вперед походкой плавной,
На ней костюм спортивный славный,
А добродушные глаза -
Чисты, как девичья слеза.
Он околдован и потерян,
Обескуражен красотой
И, внемля истине простой,
Он был влюблен, и в том уверен!

11

Пока вела непринужденный,
Загадок полный разговор,
Валерий, чарами плененный,
Хотел похитить, словно вор,
Всю глубину ее улыбки,
Претерпевая муки пытки.
Она ведь женщиной была!
Очаровательна, мила!
В конце сказала: - Встаньте прямо,
Ко мне - ладони, руки - к швам.
Я укажу диагноз вам.
   Он, как оглох, сидел упрямо.

12

Вскочив, застыл как изваянье.
Она светилась, как слеза,
И весь букет очарованья
Таили нежные глаза.
Валерий Ледой любовался,
И встречей с нею упивался,
И думал, что еще не раз
Он встретит пыл прекрасных глаз.
Вдруг, голос яркий, как звонок
Вмиг от раздумий пробуждает:
- Валерий, в почке сор блуждает,
И перекошен позвонок.

13

Как будто ангельским напевом,
Лиричной поступью весны
Под безмятежно-чистым небом
Слова и сладки и честны.
Валерий был смущен, растерян;
В прогнозе точно не уверен -
Рукой потрогал позвонок -
Его бросает в дрожь и шок.
Диагноз точен! Луч рентгена
Не мог точнее показать
И на дефекты указать
Красноречивей Демосфена!

14

С трудом Валерий попрощался
С предметом грез своих и мук
И временами обольщался
Прелестным званьем: верный друг!
Покоя с этих пор не знала
Душа поэта и стонала,
Неся воззванье небесам.
О чем? Читатель, знаешь сам.
Его влекло очарованье,
Как свет от божьего костра.
Она - духовная сестра,
И эта страсть - до обожанья!

15

Но как она парит высоко!
Как недоступна! Далека!
Ему не в мочь. Хоть видит око,
Да зуб не ведает греха.
Она - целитель, ясно видит,
И он любовью лишь обидит
Ее порывы и мечты -
Те кущи райской красоты,
Что создаем в сердцах с надеждой
Обмыть их брызгами весны,
Чтоб оживали наши сны,
Чтоб мрак распался пред невеждой.

16

И все же, пылкость не сдержать!
Валерий пишет для любимой,
Стремясь полетом подражать
Гонцу весны неумолимой:
"Для вас одной мои куплеты!
Я не встречал прекрасней Леды
И, увидав, излился в стих.
Сердечный стук в груди затих,
Как перед трепетной мимозой.
Не в силах диво рифмовать!
Лишь остается уповать
На встречу с пламенною розой.

17

Валерий - вечер в упоенье:
Писал какую-то статью,
Потом рискнул стихотворенье,
А ночь встречал за интервью.
Его поутру отпечатал
И на груди в кармане спрятал,
Пошел в газету сгоряча.
Редактор вынес, не крича,
Что, дескать, то не интересно
И этим мир не удивишь.
"Ведь ты про чудо говоришь,
А у тебя чертовски пресно!"

18

- Так значит, вам не интересно?-
Изрек Валерий, чуть дрожа,-
Читать о ходе силы крестной?
Статья не стоит ни гроша?
Ну хорошо. Возьму обратно,
Перечитаю многократно,
Исправлю минусы на плюс,
Но к вам опять-таки вернусь.
Хочу спросить, так вы решили,
Кого к себе возьмете в штат?
Пока не знаю, может стать -
Дайяну, ей у нас по силе.

19

Валерий верил в свои силы
И верил - гений победит!
Мечты высоко заносили:
Идет, под ноги не глядит.
Себя он видел журналистом.
Не думал вылететь со свистом,
И, предвкушая свой успех,
В устах рождался детский смех:
"Что там какая-то Дайяна?!
Ей до меня еще расти!
Скажу ей: «милая прости,
Но так любой напишет спьяну».

20

Признаюсь честно, что порою
Валерий манией болел
И, что от вас никак не скрою,
Им дух величья овладел.
Писал не что-нибудь - романы!
Что могут наши графоманы?!
Не занимать ему ума -
Пред ним вершина лишь Дюма!
Но от величья до смешного,
Известно, шаг один, и вот
Валерий ищет в море брод,
Не видя выхода иного.




       Глава 2

1

Кончалось лето. Легкий траур
Листвы, шептавшей под ногой,
Гирлянды яблонь - сотни аур
В наряд оделись дорогой.
Чарует взоры увяданье,
Спешит природа на свиданье,
Влюбленный ветер, словно вор
Крадет весь праздничный убор.
И долго поливал слезами
Угрюмый день, скорбя по ней.
Предмет восторга все сильней
Смывала осень пред глазами.

2

Как объяснить тебе, мой друг,
Какие тяжкие страданья
Свалились Шпагину на грудь,
Зовя в душе его рыданья.
Он был великим понарошку,
Мостил статейками дорожку,
Порой в стихах себя искал…
Но кто-то исподволь скакал
И обогнал, на зло поэту.
Он не достоин! Он - никто!
Он уничтожен. Вот итог -
Его не выбрали в газету!

3

Туман величия рассеян,
Размыты замки на песке,
Он пристыжен, разбит, осмеян,
И жизнь висит на волоске.
Кто пишет, знает, как же больно,
Летая мыслями привольно,
В лучах зари купаясь всласть,
На землю грешную упасть!
Там заклюют тебя вороны,
Изжалят змеи и съедят.
Они, как демоны, глядят,
Когда взлетаешь выше кроны.

4

Прошло три месяца, и что же?
Валерий жив? Здоров? Отнюдь!
Все та же боль поэта гложет.
Живет, как может, как-нибудь.
Он вспоминал, порой тоскливо,
Как он взлетает горделиво…
Но вот упал, лежит без сил.
Однажды друг его спросил:
«Читаю я твою газету,
Ту, где печатался не раз,
Гляжу, - не радуется глаз,-
Статей твоих в газете нету!»

5

- В газете кончена работа.
Огонь в груди моей потух.
И хоть работал я до пота,
Я словно заживо протух!
Мне наплевать и на газету
И на Дайяну - птицу эту.
Трудиться ей пришел черед.
Я надорвал души хребет!
Лежу, разбит параличами,
Но для меня всего больней…
-Работа? Думаешь о ней?
- Нет, все померкло пред очами.

6

Работа? Что ты! Этот фактор
Меня тревожит меньше всех.
Неблагодарный мой редактор!
Ему помог добыть успех!
Их было двое в той газете,
И обо всем писать на свете
Я добровольно им помог.
Писал рассказы, сбившись с ног,
Брал интервью у новых русских…
И стал не нужен! Вот рассказ!
Неотразим Дайяны глаз,
Иль ножки той же, в брючках узких.

7

Но, что всего теперь обидней,
Я о себе не заявлял,
А этот хлюст, как стало видно,
Надежды мне не оставлял.
Ему я, стало быть, не нужен! -
Корреспондентами загружен!
А я здесь при смерти лежу
И на газету не гляжу!
Все кончено, мой друг, с карьерой.
И я не знаю, как мне жить,
Чтоб о потерях не тужить.
Живу, дышу одной лишь верой!

8

- Поди, сейчас, быть может, примет!
Нештатным снова станешь, друг!
- Больной болезнь свою отринет -
Поздоровеет нечто вдруг?
- Отбрось хандру, ведь ты писатель!
-Спасибо, Вась, ты, как спасатель,
Убивший кругом дурака,
Когда иссохла уж река.
Мои страданья не напрасны.
Во мне на днях скончалась месть.
Где зависть бродит? Не Бог весть!
Жду, чтоб тщеславие угасло.

9

Вот Новый год настал. И что же?
Огнями праздник заблистал,
Но та же страсть поэта гложет -
Депрессий шквал лишь нарастал.
Валерий бросился ниц на пол,
Но слез его родник не капал.
Сжигая их внутри души,
Он боль свою, как мог, тушил.
Стал на колени пред Христом,
Сказал, из глаз пуская блики:
«Зачем мне веру дал, Великий,
Своим карающим перстом?!

10

Я верил, уходя от лени,
Терпел, творил и к свету шел!
Не оценили тех стремлений.
В борьбу вступая, не учел,
Что я борюсь с самим собою.
Мой голос был сродни гобою,
Но лютней пал я у крыльца
Твоей любви, и жду конца.
Когда же кончатся страданья?
Когда же сгинет эта боль,
Мне сердце съевшая, как моль,
Оставив рану и рыданья?!

11

О, если б  не был так уверен,
О, если б я не знал, что есть
На свете Бог, кому я верен,
То всей обиды мне б не снесть!
Покуда смерти песнопенье,
Измерив дух мой и терпенье,
Не остановит свой разбег,-
Я буду жалкий человек!
Но сколько же терпеть, о Боже!
Прошу я, сжалься надо мной!
О боль, грешна ты под луной,
Но упоительна, быть может».

12

Чуть полегчало. Слезы скорби
По всем несбывшимся мечтам,
Боль леденящую исторгли,
Что по святым прошлась местам.
Валерий полон безучастья.
Январь, Шестое. То несчастье
Висит над Шпагиным, как смерч.
И непонятно: жизнь ли, смерть
Его тоской заполонила?
Одно лишь ясно: та стезя,
Где жить, как все живут, нельзя,
Его, как прежде, не манила.

13

Он «умер»! И родился вновь!
Как будто в Лету провалились
Его мечты. Цела - любовь!
Росою словно в душу влилась
И бесновалась, веселилась
И всеми силами стремилась
Поднять из праха его дух.
Огонь священный не потух!
Валерий ожил только к лету.
Не веря в самого себя,
Не плача больше, не скорбя,
Забыл злосчастную газету.

14

Однако - кое-что дала:
Ему знаком целитель Леда!
Тут как-то в гости позвала,
И грусть его прошла бесследно.
А что еще? Ушла строптивость,
Исчезла самость, горделивость,
За ними - мании волна,
Ее хлебнул поэт сполна,
Тщеславие запропастилось.
Вновь научился он прощать
И на удар не отвечать,
А мстительность вовсю постилась.

15

Его манила встреча с Ледой.
Валерий спешно едет к ней.
Прошу, мой друг, за ним последуй.
Теперь черты ее ясней
Предстали взору молодому.
Влюбленный в миг примчался к дому,
Стучится в двери. Тут - она,
В румяной неге ото сна
Была, что солнышко весною.
Лучистый бриз ее волос
Дарил головке чудный лоск,
И нимфой виделась лесною.

16

Валерий замер в изумленье
И был, казалось, не у дел.
Глядел на Леду в удивленье,
И взгляд его в пылу зардел.
Она с улыбкой, полной счастья,
Явила радость и участье -
Поэту руку подает
И увлекает чуть вперед.
Расположились с ней в гостиной.
Валерий начал свой рассказ
И не сводил влюбленных глаз
С животрепещущей картины.

17

- Я стал не нужен,- продолжая
Рассказ свой, юноша привстал,-
Себя немало уважая,
Скандалить с ними я не стал.
Ушел и дверью не прихлопнул,
Но от обиды чуть не лопнул,
Хотя на поприще тоска
Не стоит больше волоска.
- И мне знакома боль депрессий,-
Сказала Леда чуть скорбя,-
Тропою длинною бредя,
То там, то тут встречаем стрессы.

18

Когда проходим через боли,
Страданья горестной души,
Мы закаляем силу воли,
Способной слезы осушить.
А пережив, еще ступеньку
Оставим снизу. Помаленьку
Шагая вверх, возносишь дух -
Острее зрение и слух.
Дорожка вверх трудна, опасна.
В пути за знания держись,
И будет интересна жизнь.
Искать забвения напрасно.

19

Расстался с ней на этой ноте,
Домой уехал. Вечер тих.
Он сделал записи в блокноте
И сочинил любимой стих:
«Я вам осмелился стихами
Привет души в письме послать.
Я Вам пишу, судите сами,
Слова - то немощная рать.
И есть ли в мире слог удачный,
Чтоб дивный слух не оскорбить?!
И все ж рискую стих невзрачный
Послать челом пред Вами бить!

20

В каком саду нерукотворном,
Какой рукой быть создан мог
Такой прекрасный, непритворный
Души небесной островок?
Я видел радужные очи,
Я помню их зеркальный свет,
Но впереди достоинств прочих -
Ума и мудрости ответ.
Душевный пыл, простерты руки
Помочь несчастным вновь и вновь,
Избавить страждущих от муки -
Неиссякаема любовь!

21

Забыта в радости разлука!
Как обаятельна, мила
Улыбка ангела! Где скука,
Что душу мне поизвила?!
Затронуть внешность не дерзаю -
Всей красоты не описать!
Я краше женщины не знаю
И совершенней не сыскать!
Остановлюсь в немой печали,
Не преступив святой черты,
Пора и к берегу причалить,
Поохладить порыв, мечты.
Быть может, стих Вам непонятен?
Чрезмерно лестью напоен?
Ответ улыбкой так приятен!
В ней сердце нежится мое!»

22

В ответе скором Леда пишет:
«Валерий, ты хороший друг.
Стихи твои весною дышат.
Спешу признаться, что не вдруг
Любимый город покидаю -
По всей стране теперь скитаюсь.
Я уезжаю в Сухой Лог.
Прости за прозаичный слог».
Что делать?! Ведь она - целитель!
Везде работа и дела.
Любовь наложит удила,
Разлука вечный наш гонитель!

23

И вот полгода как в разлуке.
Его любовь Бог знает где!
Но упоительные муки
Не оставляют нас в беде.
Валерий полон ликованья,
Есть шанс проверить дарованье -
Объявлен конкурс эпиграмм!
В других газетах - тоже. Там
Поэт участвовал в двух сразу:
Один - в Ревде, два - в областных.
Писал стихи без выходных
И сочинил - приятно глазу.

24

В поэме о войне осечка -
Назвал фашиста братом вдруг!
Итог - корзина или печка.
Поэту жаль своих потуг.
И мимо конкурс с эпиграммой!
Пропел любимцу дифирамбы
И оказался не у дел,
Хотя немало попотел.
Казалось бы, такой удар!
Его не трогает несчастье -
Валерий полон безучастья
И развивает божий дар.

25

Опять зима. Так долгожданна!
Пришла хозяйкою, и в раз
Ковром раскинулась нетканым
И белизною тешит глаз.
Но зиму наш герой не любит.
Она в душе порывы губит,
Приятна вечером, а днем
Лишь дразнит меркнущим огнем.




       Глава 3

1

И вот однажды, жаждя встречи,
Валерий к ней идет домой.
Был дивный день, чудесный вечер…
Но что он видит? Боже мой!
Сидит на кухне дюжий парень
(Ему бы жить с чертовкой в паре)
И уплетает плоть быка!
А Леде места нет пока -
Она на кухне печень жарит,
И между ними - странный взгляд.
Битюг сметает все подряд
И по-хозяйски глазом шарит!

2

Валерий сильно удивился,
Когда ее волшебный взгляд
На том, шутя, остановился.
Поэт как будто выпил яд.
Битюг игриво: «Дай подую».
Как на жену глядит младую.
У Леды - пухлая губа!
Битюг, высокий, как труба,
Встает и в комнату зовет.
Валерий взмок от напряженья,
Спросил - неверное движенье…
Ответ был: «Да, он здесь живет».


3

Валерий в ужасе, в угаре,
Отвисла челюсть. Лишь рукой
Смог рот закрыть: « Ну кто б другой!
Ну почему же этот парень?!
Ужель смог вызвать он любовь?
Ужели тело хочет вновь
В постели справиться с душою?
С любовью встретилась большою?
Он! Этот лысый мясоед!
Смел растоптать ее святыню
И слопал тело, словно дыню!
Достойный муж? Какой-то бред!

4

Валерий съежился, метнулся
К дверям, сказав: «Ну, мне пора».
Ушел молчком, не оглянулся.
На плечи сдвинулась гора.
Валерий шел. В груди - горнило,
Душа воззванье обронила:
«Что делать мне? Какой позор!
Куда любви направить взор?
Страдать? Бороться за любимых?
За женщин драться? Ну уж нет!
На них не сходит клином свет
И нет цепей неодолимых!»

5

Все, чем дышал и так гордился
В ней опротивело теперь.
Он жалкой горечью излился
И презирал, как лютый зверь:
«Конец лирической тетради!
Исчерпан кладезь пылких фраз,
И я пишу не дружбы ради,
Являя горечь без прикрас.
Увы, мое воображенье
Нарисовало мне фантом!
Была надежда, уваженье,
Стремленье духа. И потом

6

Я весь, как будто в упоенье
Был совершенством восхищен.
В душе моей рождалось пенье,
И дружбой нежною польщен.
В лице я видел лик богини,
Глаза струили доброту -
Небесно-радужны и сини,
А губы лили теплоту.
И я в восторге услаждался
Мечтами дерзкими в груди
И высоту достичь пытался,
Любил душой, сама суди!

7

Не смея счесть себя достойным
Твоей божественной руки,
Взирал я молча взглядом знойным
И равнодушен был к другим.
Я почитал тебя невестой
Христа Иисуса самого!
Самодостаточной и честной,
Не смел любить, и что с того?
Я поражен, разочарован.
Твой вкус мне сроду не понять!
Твой райский сад был разворован.
Мужик смел солнце заслонять!

8

Боюсь, дойду до оскорблений.
Остановлюсь на том, что есть:
Еще не видел я явлений,
Когда бы так упала честь.
Прощай, прекрасная богиня!
Любовь к тебе была, как сон.
Из сердца вырву твое имя,
А дружба - временный фасон».

9

Валерий крепкий был орешек -
Переживая боль два дня,
Он был далек от злых насмешек,
Сжигая сердце у огня.
Поэт знаком был с раджа-йогой.
Хоть чувства жгли его тревогой,
Поэт умел сказать им: нет!
И подавил в душе ответ.
Удар судьбы достоин славы!
Его он принял, мирно снес.
Он верен был ей словно пес,
Но кто бьет палкой, те неправы.

10

Пощады, жадное стремленье!
Любовь не ад, ад не любовь!
Душа не терпит оскорбленья!
За что поэт страдает вновь?
Любовь - палач! Ее гоненья
Раздавят жалкие стремленья
На брачном ложе с «подлецом» -
Обманом с праведным лицом.
Расстанься с крыльями Икара,
Коль все равно уж не взлететь!
Хотел любить? Хотел хотеть?
Достойна жаждущему кара!

11

«Любовь достойна воздыханья»,-
Пропел один. А я кричу:
А может, крыльев колыханье,
Желанье - к свету, на свечу?
И наш Валерий, парень славный,
Урок усвоил самый главный -
Удар судьбы ему помог:
Верх постоянства только Бог!
Е Нему ведут дорожки, тропы.
Пути различны, Бог Един!
Какой же выбрать путь один?
Куда направить свои стопы?

12

Стихи не бросил. Этим летом
Писал он лучше, чем когда.
Создал сонетов сотню где-то,
На что другим нужны года.
Но что же Леде удавалось?
Наверно с мужем упивалась
Любовной страстью нежных тел.
Валерий высшего хотел!
Он все догнать ее стремился.
Печатал сборничек стихов
И, коль упрямец он таков,
То своего поэт добился!
1998г.