Глава 8. Вервольф

       Окруженный советскими войсками Берлин пылал. По еще удерживаемым фашистами  кварталам била артиллерия, с воздуха наносились авиаудары. Бои шли на подступах к рейхстагу.
       В десятке километрах от него,  заняв позицию в подвале  многоэтажного   жилого дома  перед которым раскинулась  площадь, рота фольксштурма* лихорадочно готовилась к обороне.
       Она только что  выдвинулась сюда, на трех грузовиках   получив приказ прикрыть танкоопасное направление. Подразделение насчитывало сотню человек, усиленную взводом «вервольфа», командовал ротой   шарфюрер  СС  Роге.
       Прохаживаясь по длинному подвалу, он наблюдал, как   старики с юнцами устанавливали в оконных проемах  ручные пулеметы, подтаскивали к ним ящики с патронами и  гранатами, носили фаустпатроны*
       -  Хаке! -  махнул рукой в перчатке рослому  парню  в  черной униформе и с треугольным шевроном на рукаве, отдававшему какие-то распоряжения.
       -  Слушаю герр  шарфюрер! - подбежав, вытянулся тот.
       -  Отойдем в сторону, -  нервно закурил сигарету. Прошли  в угол.
       -  Вся эта шваль   (кивнул на ополченцев)   не продержится и часа. Надеюсь только на вервольф. Поставь своих   через каждые десять человек. Любого, кто попытается бросить оружие и сбежать, убивать на месте.
       - Яволь! - щелкнул  каблуками Хаке.
       - Теперь дальше, - глубоко затянулся.   -  Берешь отделение надежных ребят с  панцерфаустами, занимаете несколько квартир на втором этаже и  в случае появления русских танков ведете по ним огонь.
       - Слушаюсь. Разрешите выполнять?
       -  И побыстрее, - растоптал сапогом окурок.
       Хаке отдал команду. Одно из отделений прихватив  гранатометы, вслед за ним поднялись из подвала на третий этаж. Всем было от  четырнадцати до семнадцати лет. Первым за командиром шел Рихард Краузе.
       После оставления немцами Крыма он вместе с родителями бежал в Германию. Там отец продолжил службу в «Аненербе», получив  квартиру в   Берлине, мать работала врачом в госпитале, а отпрыска определили по протекции Янкуна в  школу гитлерюгенда.
       Пройдя там ускоренный курс, Рихард выпустился  в  октябре 1944-го и был зачислен в один из отрядов «верфольфа», готовившихся для партизанской войны.
       Юных «волков»  обучали диверсионным действиями в тылах  противника, привлекали к поимке бежавших военнопленных и розыску укрывавшихся евреев, а также акциям по их уничтожению. Все это младшему Краузе нравилось,  чувствовал себя настоящим арийцем.
       На этаже, имевшем черный ход во двор, сломав двери,  заняли две  пустовавших квартиры с окнами, выходившими на площадь. Она была пустынной.
       В центре высился памятник  кайзеру Вильгельму, на трамвайных путях лежал опрокинутый   вагон, по булыжникам ветер носил бумаги и прошлогоднюю листву.
       Звуки боя между тем приближались. Спустя еще полчаса  на площадь высыпали отступавшие немецкие солдаты и разбежались по безлюдным  улицам. Затем послышался нараставший  гул моторов и лязг гусениц. Из переулка выполз русский  танк с десантом на броне.
       Ворочая по сторонам башней, дошел до середины площади,  в подвальной части дома резко прозвучал хлопок. Сгусток огня  ударил в ходовую часть.
       Машина, окутавшись дымом, загорелась, десантники посыпались вниз, открыв стрельбу по подвалу. Оттуда ответили пулеметы с винтовками,  Хаке рявкнул  своим «огонь!» завязался бой.
       Передергивая затвор карабина,  Рихард  стрелял  вниз с подоконника,  его  сосед Густав, метнул туда гранату. В горячке боя не заметили, как на соседней улице появилась  самоходка. Опустив до упора орудийный  ствол, грохнула по дому. Его изрядно тряхнуло, с потолка посыпалась штукатурка, Хаке вскинул на плечо панцерфауст.
       - Получай! - сгорбившись, нажал курок.
       Кумулятивная струя  разворотила гусеницу, самоходка дернулась. Ствол медленно пополз вверх. Последнее, что услышали, был   крик Хаке «ложись!». Затем в глазах полыхнуло, оглушительно ударил взрыв.
       Очнулся Рихард совсем в другой квартире:  межкомнатную перегородку разбило,   кругом валялись кирпичи, обломки мебели и штукатурка. Среди них окровавленные тела. Голова кружилась, в ушах звенело, снова провалился во мрак.
       Когда пришел в себя снова, мучительно захотелось пить. Ощупал пояс, фляги не было,  пополз к ближайшему трупу без ног, отстегнул у него.
       Забулькав горлом, напился, прислушался. Издалека  доносился гул канонады.
       Небо за окнами   багровело заревом, с трудом встал на ноги. «Нужно уходить» мелькнуло в голове, «придут русские, убьют».
       Спотыкаясь в обломках, пробрался к входной двери, оттуда, выйдя на лестничную площадку и держась за перила,  спустился вниз.   Отдышался, в голове прояснилось, звон исчез. Осторожно выглянул во двор.
       Там  валялись несколько  убитых  из фольксштурма и догорал разбитый грузовик. Перебежав двор, укрылся под входной аркой, осмотрелся и выскользнул на  одну из прилегавших улиц.
       На ней тоже валялись трупы, зияли  бомбовые воронки, часть домов лежала в развалинах. Забравшись туда, набрел на котельную, спустился по ступеням вниз  и, накрывшись каким-то тряпьем, уснул на куче шлака.
       Утро наступило хмурое и дождливое, в центре продолжало греметь. Достав из кармана мундира завалявшуюся там галету, сгрыз ее, запивая водой из фляги. Выбравшись наружу, крадучись пошел дальше. По дороге подобрал две гранаты, сунув за пояс с пряжкой «Gott mit uns». 
       Спустя час швырнул их с эстакады  в проходившую внизу группу русских солдат. Потом долго убегал, кружа  по развалинам.
       Ночью третьих суток, шатаясь от голода и усталости, выбрел в район  Штеглица, где проживал с родителями. Он оказался изрядно разрушенным, но дом с их квартирой уцелел.
       Нырнув в подъезд поднялся на шестой этаж (звонок не работал) постучал кулаком в дверь. Тишина. Постучал еще раз.
       - Кто там? - глухо донесся изнутри голос отца.
       - Я, Рихард, - вплотную приблизил лицо.
       Изнутри провернулся ключ. Дверь приоткрылась на длину цепочки, потом шире, упал на руки отцу. Очнулся он в постели, рядом сидели родители.
       - Твой мундир я сжег, - наклонился к сыну Краузе, а мать  накормила горячим бульоном. Уснул.  Наутро отец сообщил, рейхстаг пал, в их часть города вошли американские войска.
       Отодвинув штору  в своей комнате, Рихард выглянул в окно.  Улица была запружена военной техникой и солдатами в чужой форме. На здании ратуши*напротив развевался звездно-полосатый флаг.
       Вскоре старший Краузе, бывший всегда деятельным и оборотистым устроился на работу в американскую военную администрацию.  Одно из ее подразделений  занималось поиском и вывозом  в США  музейных ценностей, награбленных Германией в разных странах. Опытный специалист  пришелся весьма кстати и проявил завидную лояльность.
       В анкете при приеме на работу сообщил, что привлекался  нацистскими властями в качестве консультанта  для  экспертизы  всевозможных артефактов  и дал наводку на якобы случайно ставший ему известный схрон в горах Шварцвальда.
       Она подтвердилась  и там, в заброшенной штольне, обнаружили несколько контейнеров с полотнами голландских мастеров и предметами античного искусства.
       Служебное рвение Краузе новые хозяева оценили.  Кроме  продуктового пайка ему назначили зарплату в оккупационных марках и не стали «уплотнять» оставив в полное распоряжение  трехкомнатную квартиру.
       Однажды, когда он работал с музейными документами в своем домашнем кабинете, Рихард, мучавшийся  бездельем, выразил недовольство    сотрудничеством отца с американцами.
       -  Это наши враги, как и русские, а ты им помогаешь, - уселся в кресло напротив. 
       - Не скажи, - отодвинув бумаги в сторону, - глубокомысленно помолчал  родитель. - Теперь они враги русских.
       - Это как? - сделал удивленные глаза.
       - Между бывшими союзниками началась борьба за сферы влияния. Грядет новое противостояние.  И мы   должны быть на американской  стороне.
       - Почему?
       - Она не терпит коммунистического режима и близка нам по духу. Надеюсь, ты меня понял?
       - Да, отец.
       - В таком  случае меняй свои взгляды  и готовься служить новым хозяевам. Они помогут возродить новую Германию. И еще, - встав, прошел к сейфу, открыв, достал оттуда тонкую папку и протянул сыну. - Ознакомься.
       Тот взял в руки, открыл и пролистал страницы.
       - Здесь описание работ по отысканию  Грааля  в Крыму    и место гибели эсминца, на котором мы находились при доставке его в Германию - поднял на родителя глаза.
       - Верно, качнул головой тот. - С описанием свойств и точными координатами. Я хочу, чтобы ты помнил, где находится реликвия.
       -  Для чего?
       -  Наступит мир, и его снова будут искать. В удобное время информацию можно выгодно продать тем же американцам.
       -  А когда оно придет?
       -  Сложно сказать, Рихард. Но придет точно, - взяв папку из рук сына, снова  запер ее в сейф.
       - Ну, так как? - вернувшись к столу, уселся в кресло. - Может, займешься делом?
       - Каким?
       - В смежный с нашим отдел, он  контактирует с русскими, требуется переводчик. Могу тебя рекомендовать.
       - Ты считаешь нужно, отец?
       -  Да.
       - Я согласен...