Солдаты империи Глава 26

Ближе к полуночи произошло то, о чём Сергей Рязанцев даже не смел подумать. Чтобы обезопасить ночью подходы к складу, восставшие военнопленные организовали по его периметру несколько импровизированных постов.
- Нужно как можно раньше засечь движение «духов» в нашу сторону, - рассуждал Герман Кирюшкин. - Если решаться наступать в темноте!
Они сменили Сабурова и Зверковича. Соседний с ними пост занял Иван Белекчи и Виктор Духовченко. Сергей ещё удивился количеству боеприпасов, которые те несли с собой на дежурство.
- Патроны лишними не бывают… - ответил молдаванин на его вопрос.
Соседи на глазах Рязанцева перебрались в ложбину, устроили там круговую оборону. Внезапно около двенадцати часов ночи они стали вести беспорядочную стрельбу по кругу.
- Стреляют во всех направлениях, - злился на них Герман, - в том числе по нам.
Вёлся плотный огонь и им пришлось около часа лежать лицом в грязи, не имея возможности даже поднять голову.
- С ума они сошли, что ли? - матерился Сергей.
Он дополз до ложбины на расстояние броска гранаты и крикнул:
- Иван, это Рязанцев!
Никакие крики не остановили стрельбу. Казалось, у них никогда не кончатся патроны. И только после угрозы Сергей, что бросит гранату, стрельба стихла.
- Что у вас случилось? - спросил он, свалившись в природную яму, оборудованную в огневую точку.
Было не до маскировки, и Рязанцев включил найденный на складе фонарик, работавший от интенсивного сжатия ладони. Зрелище, при подсветке было сюрреалистическим.
- Белекчи представляет реальное воплощение ужаса… - отпрянул он.
Сергей увидел его перекошенный рот. Раскалившиеся стволы автоматов, из которых Иван выпустил не один ящик боеприпасов.
- В чём дело?! - тормошил его Рязанцев.
- Я боялся, - стуча зубами, словно от холода, ответил Белекчи. - Витю убили, я остался один… Мне было страшно!
Воспользовавшись тем, что боевики напоролись на противопехотные мины, установленные Васильевым, и временно остановили обстрел, Сергей оттащил его к складу.
- Но там Ивану стало только хуже... - оценил Рязанцев. - Он впал в ступор и будто сошёл с ума.
Не понимал вопросов, лишь крутил головой, совсем, как смертельно испуганный конь. Ближе к утру, когда все товарищи были заняты отражением очередной атаки душманов, он просто вышел из здания и поймал грудью целую россыпь свинца.

Венгрия
Бурный 1944 год полноценно вступил в свои права. Танковая дивизия СС «Великая Германия» погрузила на открытые платформы «Пантеры», «Тигры», «Фердинанды», обозы с военной амуницией и боеприпасами, награбленные запасы вина и продовольствия. Десять составов, растянувшись длинной зловещей лентой, взяли курс на Венгрию.
- Эшелон подходит к границе, - думал Егор Рязанцев. - Вокруг сумрачные Карпаты.
Невдалеке были видны пограничные столбы, за ними мост над ущельем и бурлящая горная речка. У пограничного шлагбаума с одной стороны стояли румынские солдаты в жёлтых мундирах и треуголках, с другой венгерские в светло-коричневых мундирах и таких же пилотках.
- Ущелье отделяет Румынию от Венгрии, - знал он.
Через час эшелон тронулся, прогрохотал по мосту и медленно пошёл над обрывистой кручей. Егор наблюдал за переменой пейзажа из-под танка. Внизу в долинах виднелись белокаменные домики с крутыми скатами черепичных крыш, на склонах гор заснули заснеженные лесные массивы.
- Иногда на скалах полуразрушенные средневековые замки, - заметил он.
Поезд нырнул в черноту туннеля, потом вышел наружу. Туннелей было много, и каждый раз после туннеля Рязанцев замечал, что становится всё темнее. Наконец стало трудно различить, ночь это или туннель.
- Только по спёртому воздуху да паровозной гари можно догадаться, где ты находишься! - Рязанцев внезапно решил скрыться и обдумывал детали: - Пожалуй, оставлю свои вещи здесь. Их найдут, сочтут, что отстал по дороге. Уйду в леса, если напорюсь на местную стражу - скажу, отстал от части. А что они со мной сделают, венгерские солдаты? В худшем случае передадут немцам, а те под конвоем снова отправят меня к капитану Бёршу.
Бёрш олицетворял для него образец интеллигента высокой культуры, а вся его рота состояла из обыкновенных солдат и офицеров германского вермахта. Он не знал ни одного случая со стороны немцев мародёрства, насилия или какого-либо пренебрежительного, грубого отношения к населению деревень, где расквартировывалась рота. 
- Жалко расставаться с ним, - Егор выполз из укрытия, спустился на подножку и, выбрав момент, когда платформа находилась между путями и горным склоном, покрытым заснеженным кустарником, соскочил в темноту.
Прыжок был удачный. Подождав, пока мимо прогромыхает состав, он перешёл пути и стал спускаться по отлогому склону. Воздух был чистый, холодный, режущий ноздри. Внешне походил на обычного немецкого солдата: шинель, пилотка, ботинки. Под шинелью, в кармане кителя лежали солидные пачки румынских денег. Рязанцев шёл в темноте, увязая по колено в снегу. Ощущение свободы наполняло его радостью.
- Всё проходит, - подумалось ему, - прощайте, господин Бёрш!
Егор оказался в зарослях соснового молодняка. В сотне метров на путях пыхтел паровоз, выпуская из трубы клубы чёрного дыма. Трава была покрыта налётом копоти. Он подошёл к паровозу.
- Эй, старина, подбрось до Будапешта! - сказал по-немецки.
Машинист, вытирая паклей запачканные мазутом руки, пожал плечами. Жестами Егор попросился к нему на паровоз. Он отрицательно покачал головой и чёрным пальцем показал на состав, стоявший на запасном пути. Но когда он вынул пачку крупных румынских купюр, он стал сговорчивее и протянул кочергу, уцепившись за которую он взобрался на паровоз.
- Будапешт? - спросил Рязанцев.
- Будапешт, - ответил он и протянул руку за деньгами.
Беглец отсчитал пять тысяч леев и уселся в углу возле тендера. Вскоре откуда-то выпрыгнул молодой кочегар, чёрный как дьявол. Машинист что-то объяснил ему по-венгерски.
- Ага, ага! - заулыбался он. - Дезертир?
Через несколько минут паровоз пронзительно свистнул и дал задний ход, чтобы подойти к составу. Поезд быстро шёл в сторону Будапешта. Егор дремал в уголке, постепенно покрываясь угольной пылью. Паровоз пыхтел, посвистывал, стрекотал на стрелках. Монотонная тряска убаюкивала. Наступила ночь. Над головой качался тусклый фонарь.
- Где я? - моментами он просыпался, озирался, ничего не соображая 
Венгры посмеивались над ним. На рассвете пассажир вскочил, тронул свою физиономию и почувствовал, что весь в маслянистой саже. Машинист пил из бутылки молоко, заедал булкой, в сумраке лица его не было видно, только зубы да бутылка.
- Побриться, - Рязанцев, схватив себя за бороду, и показал жестом бреющегося человека. - Есть у вас бритва? 
- Нет, - ответил он и прибавил: - Станция.
На небольшом полустанке поезд остановился, и машинист принёс ему бритвенный прибор, ножницы и зеркало. Егор заглянул в зеркало и пошутил:
- Боже мой! Цыганский конокрад в немецкой пилотке!
Кочегар поливал ему на руки над ведром, потом дал полотенце. После умывания перед ними предстал совсем молодой парень.
- О! - протянул машинист и добавил, коверкая немецкие слова на венгерский лад: - Гут солдат! Гут Будапешт!
Он показал на приближавшуюся столицу Венгрии и добавил:
- Криг шлехт! Война плохо!
Затем Рязанцев объяснил, что хотел бы сойти до вокзала. 
- Будапешт патруль! - ткнул он себя в грудь и сложил пальцы в решётку.
На вокзале жандармерия, пропуская военных через особые ходы, проверяла у них документы. Поэтому, как только поезд подошёл к привокзальному участку, Егор попросил слегка притормозить и, махнув им на прощание рукой, соскочил с паровоза в овраг, оставив в знак благодарности за услугу рюкзак. Товарный состав прогрохотал мимо.
- Мне везёт! - он перешёл множество путей с составами, перелез через колючую проволоку и вышел на окраину Будапешта.
Маленькая парикмахерская на окраине города поблескивала чисто вымытой витриной. Старик парикмахер удобно сидел в кресле с газетой в руках. Клиент вошёл, он встал навстречу.
- С добрым утром! - приветствовал старика Рязанцев.
- С добрым! - ответил он.
- Скажите, нельзя ли у вас умыться, я прямо с дороги.
- Пройдёмте! - они прошли в подсобное помещение.
Там была раковина с краном теплой воды. Он разделся до пояса и с наслаждением подставил под тёплую струю шею и спину. Через полчаса, расплатившись венгерскими деньгами, которые дал машинист в обмен на румынские, вышел из парикмахерской.
- Чисто вымыт, выбрит и стал походить на бравого немецкого солдата, - радовался Егор.
В это хмурое утро он шёл по старинным улицам незнакомого города, мимо серых, мрачных каменных зданий, обнесённых чугунными оградами.   Люди спешили по делам. По булыжным мостовым грохотали венгерские военные машины с солдатами и с пушками на прицепе. Распевая походные песни, шагали в строю немецкие солдаты.
- Началась оккупация страны эсэсовскими войсками, - понимал русский. 
На площади Дис он свернул за угол и зашёл в маленькое кафе. Оно было переполнено рабочими и венгерскими солдатами, торопившимися поесть на ходу. Взяв кофе с молоком, булку с маслом и сыром, Егор сел в сторонке за столик. Он пил кофе и, глядя на обеспокоенные лица посетителей, которые возбуждённо переговаривались между собой, стал обдумывать положение:
- Первоначально нужно позаботиться о ночлеге! Может быть, временно снять комнату где-либо в рабочем районе? 
Рязанцев расплатился и пошёл по скверику, с дорожками, покрытыми пылью, с цепочками кошачьих и птичьих следов. Дорожки протянулись между клумбами с яркими цветами, и только на главной аллее сидела с вязаньем какая-то дородная мамаша, двое детей бегали возле нее.
- Ещё лето, но день выдался по-осеннему прохладный… - он сел на влажную скамейку.
Маленький мальчик в красных сапожках, узких синих брючках, красной венгерке со шнурами, обшитой белым мехом, играл с девочкой в лошадки. На головах у обоих были смушковые шапочки вроде кубанок. Егор вынул купленную в киоске немецкую газету и стал читать.
- Какую газету вы читаете? - вдруг услышал мужской голос.
Он не заметил, как рядом очутился венгерский офицер.
- «Фёлькишер беобахтер» («Народный наблюдатель»), - ответил Рязанцев и посмотрел на его молодое, чисто выбритое холёное лицо.
Из-под каскетки с прямым козырьком смотрели блестящие тёмные глаза. На широких плечах красовались шитые серебром погоны. 
- Что нового? - спросил венгр.
- По газетам фронтовой обстановки не поймёшь, - уклончиво ответил он.
- В наших газетах пишут, что румыны нас предали, выйдя из нашего союза, и присоединились к русским.
- Вот как! В немецких газетах этого сообщения нет.
- А вы из Берлина?
- Да, - тут же выдумал русский.
- Так давайте познакомимся. Разрешите представиться. Шандор Мольнар, капитан венгерской армии.
- Карл Вицепхаммер, - назвал только что выдуманное имя Егор. - А вы отлично говорите по-немецки.
- Шлифую немецкую речь, - улыбается он. - И как только вижу немецкую военную форму, не упускаю случая попрактиковаться. 
Он помолчал, весело глядя на ребятишек.
- А вы здесь случайно, проездом? 
- После госпиталя, в отпуске. Решил на несколько дней задержаться в вашей прекрасной столице. Никогда здесь не был. Чудесный город.
Капитан улыбнулся, достал из нагрудного кармана френча бумажник и вынул две фотографии.
- Это моя жена Ева. Она кинозвезда, - с гордостью произнёс он.
На фотографии была красавица с длинной белокурой гривой, ниспадавшей на плечи, с роскошным ожерельем на стройной шее.
- О! Ваша супруга прелестна!
- А у меня идея! - вдруг сказал он. - Сегодня в замке моего отца большой раут, отмечается юбилейная дата военного союза германских и венгерских вооружённых сил! Весь генералитет, весь высший свет Будапешта! Форма одежды фрак. Для дам вечерние туалеты. Вход по специальным именным приглашениям с пропусками. Не упустите случая! 
- Большое вам спасибо, господин Шандор. Но, как видите, в данный момент я не могу принять вашего любезного приглашения и удостоиться чести быть принятым в таком обществе, мой фрак остался в Берлине.
- Какая ерунда! - возразил капитан. - Фрак возьмём напрокат.
- А приглашение с пропуском?
- Пустяки! Я подвезу нас на «хорьхе» к чёрному ходу, и мы попадём прямо в буфетную. За всё отвечаю я, хоть перед самим вашим фюрером!
Венгр хлопнул себя в грудь:
- Я не такие номера отмачивал! Вы не догадываетесь, с кем имеете дело?
- Уже догадался, с кем меня свёл счастливый случай! 
- Вот и отлично! Не будем терять время, - он резво вскочил со скамейки.
В его особняке Рязанцев принял ванну, венгр одолжил гражданский костюм и небрежно сунул в карман пиджака пачку венгерских денег:
- Бери без церемоний, они могут тебе пригодиться!
Вечером, одетый во фрак, он сидел рядом с Шандором в его «хорьхе». Они ехали широким длинным мостом через Дунай из Пешта в Буду. Фрак сдавливал плечи, накрахмаленная манишка и воротник врезались в шею. Но Егор не чувствовал этого и всю дорогу размышлял:
- Сольюсь ли со средой? Не буду ли белой вороной, инородным телом? Спасут ли меня от разоблачения правила поведения, манеры, этикет, которые привила с детства мама немка Эльза Ивановна?.. Смогу ли?