Возрождение

Геаст Флинкли – специалист по энэгелии. К миру медицины его душа потянулась с детства, и когда пришло время выбирать, кем стать, метаний не испытывал. Геаст был увлечённым антитом. Сначала всецело посвящал себя учёбе, а позже – дневал, и ночевал на работе. Энэгеларий стал его вторым домом. Тысячи больных – родными детьми. Беспомощными! Отчаявшимися. Остро нуждающимися в заботе. Геаст знал каждого по имени, и наизусть помнил истории болезни, каждую мелочь! Сначала он был просто хорошим врачом. Но потом…

Не смотря на ум, внешнюю привлекательность и хороший заработок, личная жизнь Геаста не складывалась. Его шике не хватало внимания. «Мне и после свадьбы придётся жить одной в этой большой квартире? Я хочу, чтобы ты был рядом, Геаст… Хотя бы по выходным!»

Молодой швайзер разрывался между двумя мирами. Ну как, как ей объяснить, что он не виноват, что именно сейчас у больного из 1044-ой палаты началось осложнение, грозящее перейти в кому?! Одними препаратами этого не предотвратить. А Геаста называли гением без лести! Он умел говорить с больными так, что его слышали! Вот и сейчас требовалось не отходя сидеть рядом с утратившим интерес к жизни подростком: от психического состояния напрямую зависит физическое. Коллега посоветовала просто накачать юного мэф лекарствами и со спокойной душой идти домой, провести выходные так, как хочется! Но Геаст знал: поступи он подобным образом, и первый день новой недели встретит его известием, что больной впал в кому. А если состояние не поправится – ещё через какое-то время придётся смотреть в опустевшие глаза убитых горем родителей подростка...

Поддерживать жизнь впавших в кому энэгелитов сложнее, чем у людей. Не смотря на современнейшую технику, такие больные чаще всего уходят в короткий срок.

Первая возлюбленная сбежала от Геаста. За ней – вторая и третья. Слово «трудоголик» они произносили, как упрёк. Но Геаст пил в одиночестве фелль, и улыбался сквозь слёзы: состояние пациента стабилизировалось, опасности для жизни больше нет…

Тем не менее, чем скорее возвращалось счастье к подопечным Геаста и их близким, тем вернее оно показывало хвост молодому врачу. Флинкли получал премию за премией, его награждали почётными грамотами, его имя становилось известным, но мало кто знал о тёмной стороне такого успеха. Когда с треском рухнули отношения в третий раз, Геаст надолго разучился видеть жизнь в прежних красках... Он уже собирался сделать возлюбленной предложение, но, вернувшись домой после смены, нашёл красавицу в объятьях другого. Мук совести предательница не испытывала. «Ты сам довёл до этого!.. Когда мы в последний раз проводили время вместе, Геаст?! Тебя нет ни днём, ни ночью…»

Геаст «украсил» лицо её избранника лиловым синяком, а она – собрала вещи, и ушла. Дом опустел, и возвращаться в него теперь не хотелось вовсе. Стоило Флинкли остаться одному – боль накатывала с новой силой. Геаст с тревогой заметил, что пристрастился к феллю. И только преданность своему делу не позволила врачу утопиться в бутылке: «Я нужен в Энэгеларии… На мне лежит ответственность!»

Пить он бросил, решив, что лучше начать свою боль заедать. Охота полностью выветривала из головы тягостные мысли, а добытая энергия позволяла подолгу обходиться без сна, что облегчало уход за больными. И знал же, прекрасно знал, чем может кончится такое поведение!.. Но так привык доверять себе, и так был занят мыслями о другом, что предотвратить неизбежное не успел.

Как всегда это случается при энэгелии, первые изменения в своём эгематоре он заметил, когда было уже поздно. Геаст ощутил, как его сжимает в холодных тисках первородный, животный страх. А затем родился естественный вопрос: «Обрекающая форма, или умеренная?..»

Врач взял себя в руки быстрее, чем это смог бы кто-то другой. Полностью отключив эмоции, он начал осмотр, вместо рентгена используя собственное, уникальное зрение антита. Сегодня его пациентом был он сам. И диагноз оказался самым худшим: обрекающая…

Геаст впал в ступор. Происходящее казалось нереальным. И всё же, это правда. Остаток ночи Геаст не спал, и, по-прежнему блокируя эмоции, искал ответ на вопрос: «Что теперь делать?..»

Жизнь в Энэгеларии врача не пугала: он итак там почти поселился, лишь изредка появляясь дома, где в одиночестве в тысячу раз хуже, чем в мире, где Флинкли чувствует себя нужным. Гораздо страшнее будет сообщить новость родственникам! Кому, как не ему знать, какое горе обрушивается на родных, чьи близкие заболевают пугающей, неизлечимой энэгелией?

Геаст очень любил своих родителей. Не считая работы, они – всё, что у него есть.

«Я не могу сообщить отцу и матери такую новость!..»

Решение пришло к утру. После нескольких выпитых бутылок фелля и бесплодных поисков ошибки в определении диагноза.

«У меня есть всё, что необходимо для контроля приступов и поддержания стабильного состояния. Доступ к лекарствам. Опыт. Знания. Я справлюсь!»

На следующий день Геаст Флинкли пришёл на работу, как ни в чём не бывало. Он улыбался и здоровался с коллегами. Делал обход. Отдавал распоряжения. Но к вечеру, уходя домой, тихо прихватил необходимое для ухода за ещё одним, своим тайным пациентом: собой.

Геаст знал, с чем придётся столкнуться. В мельчайших подробностях, и вероятностях. Он бился с прогрессирующей болезнью один на один, и только стены знали о страданиях Флинкли. Если бы можно было с кем-нибудь поделиться своей страшной тайной!.. Но даже в минуты сильнейшего отчаянья Геаст останавливал себя: мысль о горе отца и слезах матери была невыносима.

Тем временем, отношения с друзьями и родственниками охладели. Трудно было придумать объяснение, зачем он теперь ставит Двойной Стерегущий Барьер на свои мысли, эмоционально и физически отгораживаясь от тех, с кем раньше имел самые доверительные отношения. Геаст стал замкнутым, напряжённым и бледным, как любой маскирующийся энэгелит. Его мучили боли, кошмары. Пришла, и стала преследовать навязчивая мысль о прекращении собственного существования: «Лучше так, чем страдать! Пусть Море Забвенья проглотит мою душу. Возможно, Вечность смилостивится, и перерождение подарит мне новую жизнь…»

Однако, это тоже являлось распространённым симптомом из числа остальных, сопровождавших болезнь, с которой Геаст годами помогал бороться своим подопечным. Флинкли знал, и не сдался. Взяв длительный больничный, (предварительно умело ссимулировав другое, гораздо менее опасное заболевание), врач пережил своё тяжёлое становление, а дальше стало намного проще.

Когда Геаст Флинкли снова вышел на работу, коллеги были рады заметить, что к нему вернулись почти прежнее настроение и улыбка. Лицо всё ещё выглядело измождённым, но врач с первых дней втянулся в работу, вдвойне навёрстывая упущенное не смотря на укоризненный взгляд Заведующего, уговаривавшего ценного работника наоборот взять дополнительный оплачиваемый отпуск, так как тревожился за здоровье Флинкли. Врач отказался: «Спасибо, но работа мне только помогает. Не беспокойтесь».

Энэгеларий жил своей прежней жизнью. Геаст – Энэгеларием. Опытно нанесённая, маскировочная косметика и цветные линзы, лекарства, купирующие приступы, блестящий самоконтроль хранили его тайну. Ни разу Геаст Флинкли не забыл вовремя поставить себе укол! Ни разу его болезнь не вышла из-под контроля. Блестящий врач, а теперь – ещё и маскирующийся энэгелит, он продолжал жить и работать, как обычный антит. Спокойно гулял на свободе. Гостил у друзей и родных. Постепенно вливался в новую жизнь, не причиняя вреда ни себе, ни Подвластным. Последних у него стало втрое больше, но состояние жертв оставалось удовлетворительным: никто бы даже не заподозрил, что питается от этих людей потенциальный убийца… Никто, кроме таких же.

Больные почувствовали в Геасте «своего», как он ни прятался. Обмануть чутьё не смогли ни линзы, ни крема. Умом энэгелиты не догадывались, но нечто иное и более тонкое тянулось к врачу, находя в контакте с ним глубокий покой. Лечиться хотели только у него! И коллеги ума не могли приложить, что за дар такой открылся у Геаста: он научился вытаскивать с того света даже самых безнадёжных!

К концу года врача повысили до Специалиста. Под его началом оказались все, кто раньше был наравне. Геасту выдали новый халат цвета медного купороса: знак отличия. Отвели кабинет в три раза больше прежнего. Увеличили зарплату и дали очередную премию. Отец и мать гордились своим сыном до слёз!

А Геаст не зазнался, не заважничал. Как и раньше, его мысли занимала одна работа. Однажды, с большим трудом, специалист смог пробудить от комы почти погибшую, тяжёлую пациентку. Этот случай посчитали уникальным, и о таланте Геаста снова написали в газетах. Но больная, открыв глаза, тихо прошептала: «Я видела Ваше истинное обличье… Там, в Загранье, когда отлавливали мою душу, чтоб вернуть обратно. Спасибо… Это удивительно… Спасибо большое за спасённую жизнь!!! Обещаю, что Ваша тайна останется между нами…»

Она улыбнулась, и душа Геаста расцвела. Тем же вечером шике навестили родные: муж и трое детей, кинувшихся на грудь, чтобы плакать от счастья. Пациентка бросила на специалиста взгляд, и в глазах её плескалось тепло: «Обещаю. Никому. Никогда!»

Геаст кивнул, и, счастливый, отправился в кабинет начальника: Заведующий вознамерился устроить в его честь корпоратив.

Долгое время всё было хорошо. Но однажды в Энэгеларий поступил пациент, который здесь находиться категорически не желал. Один из худших типов: из тех, что обычно формируются в банды и убивают людей, потакая своей болезни. Двое его Подвластных на тот момент уже умерли. Третьего удалось спасти благодаря стараниям КЭ, чей чёрный прог вовремя перехватил преступника, в очередной раз отправившегося на охоту. Больной оказывал яростное сопротивление! Но, когда понял, что из Энэгелария не вырваться, резко угас. Распространённый случай, нередко приводящий к гибели. Выбрав последнее, пациент с мстительным удовольствием начал умирать, впав в кому.

Геаст Флинкли остро недолюбливал таких. Но долг есть долг, а заглянув в заплаканные глаза дочери преступника, сердце его дрогнуло от жалости. Как и в прошлый раз, пришлось погрузится в глубочайший транс, чтоб догнать отлетающую душу добровольно умирающего эгоиста. Разговор, состоявшийся между ними, назвать мирным было нельзя. Тащить назад этого сына Хаоса пришлось силком. И всё же, Геаст справился. Ради девочки!.. Ради маленькой шике, которая любила непутёвого отца больше жизни, не имея больше никого из родственников.

Придя в себя, пациент открыл лимонно-жёлтые глаза, чтобы с ненавистью уставиться на спасшего его специалиста. Недобро ухмыльнулся, обнажая острые клыки: «Я видел тебя, сгореть тебе от голода! Теперь пожалеешь, что не оставил меня в покое. Будь уверен: скоро этому маскараду придёт конец!»

Настроения такие слова Геасту не прибавили. И всё же, надеясь на лучшее, он вернулся домой. А на следующее утро, в выходной день, в гости нежданно пожаловали коллеги, и сам Заведующий…

С самыми мрачными предчувствиями Геаст Флинкли открыл дверь, натянув на лицо обычную непринуждённую улыбку. Только друзья, прибывшие в форме, на неё не ответили. Молча перешагнули порог... Тяжёлыми взглядами смерили вмиг осунувшегося, посеревшего хозяина. И сказали, что надо поговорить.

Геаст всё понял, и полетел в холодную, мрачную бездну отчаянья. Друг без предупреждения облучил его серыми волнами Подавителя и Нейтрализатора: типичная процедура при дознании, либо задержании энэгелита. Флинкли молчал, чувствуя себя раздетым и раздавленным.

– Прости, – сказал друг, и коллега, – Но… Зачем ты молчал, Геаст?!

В воздухе сгустилось напряжение, а Флинкли вёл себя так, словно ему вмиг стало всё безразлично. Позволил себя осмотреть. Послушно вынул из глаз линзы и стёр маскировочный крем.

– Лучше бы ты кинулся драться… – Тяжело выдохнул один из коллег, – Ты же понимаешь, что мы не можем оставить тебе свободу?

– Прости, Геаст, но придётся поселиться в Энэгеларии. Риск слишком высок... Не смотря на то, что ты до сих пор справлялся.

– Хорошо. Я согласен. Только… Пожалуйста, разрешите мне работать!!! – Больной специалист с мольбой уставился на Заведующего.

Заведующий закурил яддо. Подошёл к окну и затерялся взглядом где-то вдали: думал.

– Посмотрим, – сказал наконец, – Как врач, ты проявил себя лучшим образом, Геаст! А случай твой, учитывая все обстоятельства и отсутствие жертв, уникален. Мне трудно представить, как ты справлялся... Но победа – неоспоримый факт, и если продолжишь в том же духе, возражений я не имею. Как вы считаете, ребята?

Против никто не был, И Геаст Флинкли обрёл надежду. Он спокойно собрал вещи, сел в чёрный прог КЭ. Спокойно стерпел формальности поступления, тесты, анализы. Спокойно позволил проводить себя в отведённую отдельную палату: рядом с собственным кабинетом.

А потом – так же тихо, отрешённо впал в кому. Неожиданно для самого себя.

За жизнь его бились долго, но лучше, чем сам Геаст, в Энэгеларии специалистов не имелось. И плакали отец с матерью. И проводили бессонные ночи за бутылкой фелля друзья. Геаст не хотел умирать, но что-то иное в нём словно бы решило за него. Отлетающая душа медленно плыла сквозь Загранье, к Морю Забвенья. Казалось, всё предрешено. Но вдруг…

Геаст Флинкли неожиданно услышал голоса. Их было много, настойчивых, знакомых. Бледные тени хватали за полупрозрачные руки, влекли обратно. «Возвращайся, Геаст! Ты нам нужен!!!»

Когда-то они находились точно в таком же положении. Но он догонял их, убеждал, уговаривал вернуться. Они летели назад неуверенно. Они пробуждались, и встречались с заплаканными родными. И понимали, что жизнь продолжается. «Спасибо, Геаст!..»

– Геаст… Вернись!!!

Он открыл глаза, потому что сердце снова забилось. И рядом его встречали те, кого он тоже когда-то спас. Жизнь продолжалась… Не смотря ни на что!