Генкина история. Часть 2

 Часть 2.


- Можешь подержать, - произнёс он, протягивая мне шестигранник. Затем подошел к столу, наполнил бокал вермутом и не спеша, как лимонад, выцедил его. Я держал кристалл в руках. Довольно тяжелый, на взгляд кажется гораздо легче. Ничего особенного. Похожую стеклянную палочку, только круглую, мы натирали шерстяной тряпочкой на уроках физики, чтобы получить статическое электричество. Положил кристалл на стол и увидел, что сквозь грани просматриваются слегка размытые газетные буквы.

- Пойдем, покурим, - Генка взял пачку и мы спустились к дверям подъезда. Присели на скамейку, притаившуюся под кустом сирени. Зажгли сигареты. Генка, похоже, собирался с мыслями.  Наконец он выпустил струйку дыма вверх, откинулся на спинку, и не спеша начал говорить. Голос его был монотонным, почти без эмоций, как будто он читал заученную лекцию, но думал о своем:
- Друга, история эта началась после школы. В армию меня не взяли – ты это знаешь. Почти два года я работал в Доме культуры, крутил баранку, а потом собрался с мыслями и поступил в Брянск, в строительный техникум. Когда я там учился, попал на три месяца на практику. На Урал. Там красиво, друга, там есть то, чего не хватает нам здесь. Там есть горы. Нет, не альпийские вершины. Невысокие старые горы, которые дают чувство гармонии с природой. Тайга есть, лес по-нашему, только в основном хвойники. Темный лес. Дикий. Попадаются светлые поляны, березняки, но это редко. А грибы осенью! А ягоды! Там есть речки с вот такой рыбой! - Генка развел руки и показал, какой. – Там я «заболел» камнями. Искал их потом везде, в лесу, на речках, на карьерах, даже на дороге, под ногами. Брал все, что красиво.
 
- Когда закончил техникум, то попросился на Урал и по распределению попал в Краснотурьинск. Городок такой есть за Уралом. Добираться туда поездом - почти трое суток. Только от Москвы до Свердловска ехать тридцать шесть часов.  А потом на перекладных до Краснотурьинска… Там тогда много жилых домов строили. Вот там-то узнал о камнях ещё больше. После этого стал специализироваться на кристаллах. Они не так интересны в своем разнообразии, чем камни, но привлекали меня своей формой, оттенками и глубиной цвета, прозрачностью и чистотой. В каждый выходной ездил в старые карьеры или, если удавалось - на старые выработки; если не было оказии на камни - ехал на рыбалку. Ты же знаешь, меня рыбой не корми - дай её поймать. А там такая рыба… Так вот, попадались мне на Урале хризолиты, мелкие рубины, кварцы, горный хрусталь, друзы разные.

Генка с рыбы снова переключился на камни:
– Пару раз находил изумруды… Все это приходилось прятать… Хотя на таких, как я, коллекционеров, органы смотрели вполглаза.

– На стройке я со сварщиком из местных подружился, нормальный малый, идейный рыбак, ловил только на удочку или спиннинг, другого не признавал. Как-то летом, по его наводке, поехал в выходной на рыбалку. Тайменя половить. Тайменя ни разу ещё не ловил, захотел сам попробовать. Посоветовал он мне на горную речку съездить. Небольшая по нашим масштабам речка, как Сев, только быстрая, но на плесах вода словно стоит. Вода чистая, сама речка неглубокая. Каква называется. Не смейся, название по смыслу не соответствует нашей фонетике. По местному – чистая.  Там тогда, по его словам, хороший таймень брал, килограмма по четыре. Взял я с собой ижевку (зверь по тайге тогда ещё шастал), спиннинг и снасти. Собрал рюкзачок, сунул туда геологический молоток для камней (геологи подарили) и свою бессменную «Чайку». Тяжеловато получилось, но сам знаешь – своя ноша не тянет. В семь утра был у знакомых геологов. Мы им два дома многоквартирных доделывали как раз, поэтому ребята нам всячески помогали и откликались на всякие просьбы. Довезли они меня до Воронцовки, поселок старый, чуть не с Демидовских времен. Недалеко от города, и неподалеку от старого карьера. Меня там и оставили, сказали, что обратно будут ехать часов в семь-восемь вечера, а тут же, у трех старых елей меня и подберут. А в это время тут светло – белые ночи. В общем, было у меня на все про все часов десять. Надеялся я за это время рыбы наловить, ухи сварить и по камням побродить. Геологи поехали дальше, в тайгу, машина по камням-ямам переваливается, а я вытащил из рюкзака энцефалитку с сеткой. Нацепил все это на себя и потопал в тайгу. Комарья в тот день, правда, было немного. А мошкары вообще не было - повезло. Шел тропинкой, геологи по карте показали, к излучине речки. Сварщик этот, тоже примерно рассказал, куда идти. «Иди,- говорит, -  по тропинке, на юг, через пару километров она повернет на запад, а ты по тайге, до ручья. Там недалеко Синие камни, заодно посмотришь, может камней твоих любимых, намыло за весну. И рыбы заодно половишь». Не понимал он в камнях ничего… Километра три я шел по тайге, потом вышел к ручью и по неширокой расщелине спустился к речке. Как раз, тут одна из излучин была. Речка в этом месте разлилась метров на тридцать- сорок. В общем, побросать есть где и куда… А тут солнце во всю светит, припарило, вода искрится. Полдень не наступил, а уже жарит. Скинул я по-быстрому тряпье с себя и - в воду. А она освежает,бодрит, прозрачная, дно хорошо видно, камни, водоросли кой-какие, рыбка снуёт. Благодать, в общем, а то совсем запарился в спецухе... Поплавал, оделся, настроил спиннинг с мышом и стал бросать. Бросал долго и все пусто. Перепробовал десяток снастей, прошел по берегу вниз по течению километра два, но тайменя не было. Не брал в этот день. С чем связано, не знаю. Может дело в том, что с низов не смог зайти – геологи говорили, перекрыли ниже Какву-речку плотиной еще в прошлом году, а с этой зимы собираются заполнять водохранилище.

Генка закурил другую сигарету.
– Зато к обеду стал цепляться на блесну окунь, хороший такой, граммов по триста. В общем, на уху я тогда их с полдюжины надергал.

– У одного из плесов из леса другой ручеёк вытекал, живописное место, островок напротив. Я своей «Чайкой» хороших кадров там нащелкал. В альбоме, они, кстати есть, ты видел. Идиллическая картина. Только в альбоме она  в черно-белом виде. Очень похоже на те места, что были в кино «Хозяин тайги», помнишь такое?
         
Тут Генка был неправ, кино-то это мы смотрели с ним вдвоем, и не раз. И не раз, уже подросшими,  под перебор гитарных струн затягивали «Ой, мороз-мороз»…
- Присмотрел я местечко там, у ручья, уютное такое… Развел костерок, благо дров - завались, тайга целая. Сварил ушицы, пол-котелка одолел, лежу на теплом песке, как за школьной партой, пузо грею, комаров смахиваю. Петра Григорьевича с Галиной Петровной вспоминаю, как они мне каждое утро на завтрак чугунок супу приписывали...  А потом – прикорнул на часок-другой. Встал, оправился, покурил, ушицу доел. Смотрю на часы, у меня ещё время есть до геологов, часа четыре чистых. Вышел к ручью, песком стал котелок оттирать, споласкивать, смотрю крупинка на солнце блеснула. Интересно – думаю. Зачерпнул из ручья песка, попробовал промывать в котелке. Промучился пол-часа, смотрю – на дне опять пара крупинок блестит... О! – думаю, не зря тут мотаются друзья-геологи, таинственные такие все из себя, есть ещё золотишко на Урале-батюшке!
 
– Пойду, – думаю, – по берегу похожу, камней пощелкаю, может что найду. Может, самородок блеснет или камень попадется. Вытащил молоток, собрал вещи в рюкзак и пошел вверх по течению. Иду, камни интересные приглядываю. Интересное что подберу, молотком постучу, поскребу. Долго ходил, часа полтора. Вдруг – смотрю, лежит среди булыжников камень черный, пористый какой-то, нетипичный для этих мест, типа выгоревшего угля. На кусок шлака похожий, и только только черный весь. Любопытно мне стало. Поднял я его – он совсем легкий, поскреб молотком, камень осыпается легко, стукнул пару раз посильнее, сколол часть и мне открылась грань кристалла. Ковырнул молотком еще и вижу, что в камне, как в черном бархате, замурован тот шестигранник. – Генка махнул рукой за спину и прервался на затяжку.

– Я аж затрясся тогда от радости – такой кристалл! Сиреневый, грань как полированная, сверкает. Топаз, думаю про себя. Хотя топаз у меня уже есть, но такого, чистого и правильного, у меня нет. Постукиваю себе камешек молотком, скребу его аккуратно, а кристалл хорошо так отчищается, и на нем не остается никаких следов от черного камня, даже царапин от молотка нет. А когда камня совсем сверху мало оказалось, то тут уже и пальцами можно было остатки раскрошить – внутренний слой у черного камня мягкий был, как графит, только не пачкался.

Генка пустил в небо пару колец дыма и продолжил:
– Очистил я камень полностью. Очень интересный кристалл оказался, один конец под прямым углом срезан, а другой – примерно наполовину, градусов под сорок пять. Любопытство меня разбирает, зачем у кристалла углы такие, и срезы ровные и блестят, как наполированные. Как так в естественной среде получилось?  Лазеры на ум пришли... Нет бы остановиться, в тряпочку завернуть и домой отнести, а потом в лабораторию какую отдать, так нет, любопытство свербело в одном месте!...

Генка опять пыхнул дымком, аккуратно снял пепел.
– Спустился к воде, помыл его, вытер о рукав. Посмотрел так и этак – через грани хорошо видны стрелки часов. Приставил к циферблату торец, посмотрел в другой – тоже видно, и цифры и стрелки. И тут, понимаешь, автоматически, как трубку калейдоскопа, навел тупым концом на солнце и посмотрел на срез сначала одним глазом, потом другим. Покрутил. Сначала ничего не было видно, смотрелось как на закопченное стекло. Меня это удивило – стрелки только что видел. Перевернул другим концом, кручу, как калейдоскоп и снова смотрю. И вот тут у меня, словно в голове вспыхнуло. В глазах темень сначала, а потом, как резануло, я аж взвыл, кристалл выронил, за глаза схватился и дальше ничего не помню… Очнулся, лежу на камнях, бока ноют, голова трещит, глаза слезятся, как будто «зайчиков» нахватался. Смотрю на часы – мамма мия! - вижу сквозь муть в глазах, что часа два прошло, столько провалялся. Комары руки изгрызли, пальцы аж опухли. Но хорошо-то я как упал, сетка на голове осталась. Сожрали комары бы морду всю.  Рядом этот кристалл валяется...

Генка умолк, его сигарета давно погасла. В советские сигареты тогда ещё не добавляли селитру, чтобы она, как бикфордов шнур, дотлевала сама. Я и не торопил его. Похоже, в своём рассказе, он подходил к главному. И я согласно покивал ему:
– Как же, помню что такое и комары, и мошкара,  и «зайчики». Ты сам меня как-то провожал до дому, с «зайчиками». Помнишь, в восьмом классе, с одноклассницами Галкой и Нинкой погуляли вечером, и ночью ты меня под руку таскал, а эти дуры бесчувственные ничего не поняли. Я ничего не видел, глаза слезы заливали. На стройке я тогда в этот день со сваркой побаловался...

 – Да, помню... В общем, друга, я не знаю, как дотащился до тех трех ёлок, флягу с водой всю извел, глаза все промывал. Геологи меня уже ждали. Увидели, что тащусь еле-еле, кинулись навстречу, испугались, думали, медведь потоптал или рысь порвала. Пришлось сознаться, что когда ловил рыбу, насмотрелся на воду, нахватался «зайчиков» и, был солнечный удар. Я тогда, реально так и думал. В общем, довезли до медчасти, а у нас в три смены стройка шла, медсестра дежурила круглосуточно, мало ли что...  Посмотрела она меня, ничего не сказала. Выдала какие-то примочки, пару пузырьков и ролик с ватой. И говорит мне: «делай тампоны и прикладывай: что с зеленой этикеткой - это к глазам, а что с красной - к рукам. Только не перепутай. Пройдет к утру». Кое-как проспал ночь. Так и случилось, утром я видел нормально, пальцы были уже не такие опухшие, только потом ещё несколько дней ныла голова и чесались руки...

Генка зажег новую сигарету и со вкусом затянулся. Выпустил в небо струйку ароматного дыма и продолжил:
 - Прошло после той рыбалки недели две. Мы уже возвели под крышу тот дом, что для геологов. Решил я в обед на балконе погреться, было у меня пол-часа в загашнике. Перешел на солнечную сторону, выбрал место, скинул рубаху  и прилег на пару досок. Солнце пузо греет, как грелка, и светит в глаза. Я прикрыл один глаз, лежу, другим на птичек посматриваю,  и тут - фокусы начались. Вижу тем, прикрытым глазом, значки какие-то. Четко так, как в книжке, но на черном фоне. Сначала ничего не понял, думал тень. Открыл глаз - ничего, балкон, доски, солнце… Прикрыл опять и, чуть спустя вижу снова - квадратики, кружочки, и все с завитушками. Как таблица для проверки зрения у офтальмолога. Только значки цветные, как на светофоре. Синие, зеленые, желтые и красные. Открыл глаз опять - нет ничего. Закрыл - секунд через двадцать опять появляются. И желтый значок, зараза,  мигает, как светофор на перегоне. Закрыл оба глаза и думаю,  что с этим делать? Психопатом становлюсь? Грустно как-то стало, тошно. Отработал смену, пошел домой. Помылся хорошо, поел и прилег на диван. Дай, думаю, другой глаз прикрою, левый. Сделал, там тоже такая же белиберда появилась. И тоже, желтый светофор моргает. Ну хрень! – думаю. Точно псих. Поднялся, налил стакан зубровки, хряпнул, и с этой мыслью, что я теперь псих - заснул.
               
                (продолжение следует)