Размышления о НЕБЕ

Размышления о НЕБЕ

Всегда поражал тот факт, что сознание подростка (ЛЮБОГО) настолько остро воспринимает внешний мир. Кажется, ничего удивительного: не выкурено ещё 35 тысяч пачек сигарет, не выпито 35 тысяч бутылок водки и пива, не выведено из себя (в моральном и физическом смысле) 35 тысяч вагонов фекалий и семени, подлостей совершённых, сексуальных  —  чему здесь удивляться (35 000 — совершенно случайная цифра). Но мгновенное внутреннее реагирование (абсолютно невидимое для окружающих)  и бурные, романтические надстройки, залетающие в такие высоты, что взрослому (у которого уже 35000, 35000, 35000) просто тяжело (да и неинтересно, да и скучно — в силу опыта жизненного — всё-таки  35000, 35000, 35000!!!).
И поверишь после этого а трансцендентное существование ценностей, которые просто слепо рвутся в молодой, новый материалоноситель, с юными воспринимающими рецепторами, не засаленными, не затёртыми, не загрязнёнными, не заржавленными, жадными, мобильными, быстрыми на реакции на внешний мир. Причём, (что совершенно естественно  и не требует объяснений) тёмные, негативные ценности чёрно пиарятся для души подростка с силой всепоглощающей Чёрной Дыры, так же как и позитивные ценности, ценности света. Хотя бы это объяснимо. Ну что, ну да, ну, состаришься — где будешь брать энергию — только в памяти (если её не утратил, опять же в силу 35000-35000- 35000): пошло дальше жалобное нытьё в духе: «Поднимет детская рука мои года, моё богатство».  Смешно, конечно, само это слепое действие трансцендентных идей: для цыплят, орлят, поросят, львят, гиенят и акулят, для подростка ЛЮБОЙ социальной отнесённости и принадлежности, любой страны, любой расы и национальности — презентация СРАЗУ во всей силе, мощности и сложности ценностей (чёрных и белых) представлена мгновенным ударом тока. Неважно, что — алкоголь, математика, музыка, секс, архитектура, письки, лингвистика, задницы, компании в подворотне, строительное дело, плотницкое ремесло, кулинария, компьютерные игры, и до бесконечности перечислять: всё на равных правах представлено между собой— внешняя среда за тебя, сопляк, выберет и дозирует в нужных соразмерных и достаточных дозах, таких как вписка на хате или ЕГЭ и ОГЭ; школ, как говорится, всяких разных — миллион. Слепое — потому что с одинаковой силой этого несчастного подростка эти ценности страстно и любят, и ненавидят. О, этот Икс в уравнении!! О, этот мрачный Дискриминант!! О, этот Дательный падеж!! А ещё есть Творительный!! И Окказионализм?!! Всё сверх-ценно и интересно.
Лично меня поражает бурный, мгновенный, математически грамотный на ходу и точный рост надстроек в сознании подростка после очередной провокации, очередного удара током какой-нибудь ценности. В силу недостатка жизненного опыта, простого вербального запаса он обречён на «возрастную немоту», когда вместо изложения своих личных мыслей и переживаний ты излагаешь в основном ослиную глупость — как, допустим, в сочинениях на ЕГЭ и ОГЭ, от которых у проверяющих гомерический хохот. (Ну и позорище, не и кринж, как они говорят, НУ И АМЁБА ПРИМИТИВНАЯ). Эти жалкие мучения подростка автор сих строк испытал на себе на все100%, когда в компаниях себе подобных (или в компаниях родителей) при попытке высказать свои внутренние и глубоко меня волнующие переживания и ощущения был беспощадно высмеян, «обосран и опущен», вызвав у окружающих конфуз, испанский стыд (или зависть?..). Заканчивалось мрачным сидением с глотанием слёз в библиотеке или за мольбертом — «альбертом» («Пошёл, короче, в жопу, мазилка, художник он, видите ли, сукабля»). Потом конечно же следовала истерично-смертельная клятва  НИКОГДА, НИКОГДА, НИКОГДА не говорить о том, что я чувствую и переживаю. И опять очередной удар током и восхищение, и опять мольберт-альберт, и опять...
Но я точно помню, когда я был высмеян отцом, заявив, что стану писателем-поэтом-художником-философом — я не помню точно. Именно тогда я наконец услышал три слова: «Никого-Не-Слушай».
Меня всегда поражала красота увиденной в сознании подростка внеисторической вечной ценности и её неповторимое обыгрывание и применение её лично к себе. (Повторю — ЛЮБОГО подростка, вне его социальной отнесённости и принадлежности к «жизненной грязи»). (Но: «здесь не принято»). Подобно расщеплению атома, как открытие для себя этой вечной ценности, эта энергия взрывает мозг подростка; это личное обыгрывание напоминает термоядерный процесс, а само сознание подростка превращается (или моделирует собой) в агрегат-устройство- инженерную конструкцию- механизм-???, где это расщепление атома происходит. (Но: «здесь не принято»). Всё (ведь) проходит — в молчании, и никогда УЖЕ не зафиксируется в качестве постоянного и назойливого упоминания, не получит подкрепления.
А загадка — в самом взаимодействии (игре-обыгрывании) Вечной Ценности и сознании конкретного ЛЮБОГО подростка.
Точно так же произошло и со мной, когда весной я медленно брёл из школы со своим портфелем, ловя своим носом запахи тающего снега, слыша нестерпимый щебет и шум шмыгающих туда-сюда по своим весенним делам воробьёв. Я и раньше замечал весеннюю яркость неба, которая заметно отличалась от других времён года (усталое летом, мрачное осенью, свинцовое зимой). Это меня, конечно, восхищало, но, помня свою клятву, и совсем недавно снова ободрав свою душу о чьё-то ядовитое замечание, я шёл, слегка опустив голову. И вдруг я услышал грохот реактивного самолёта где-то в Небе. Тогда я задрал голову, пытаясь разглядеть самолёт в вышине — я увидел его, совсем маленький, он оставлял в Небе гигантский росчерк пушистого белого пера, который медленно растворялся в синеве Неба. СИНЕВЕ!!! Какая же она яркая и насыщенная! В ней было столько воздуха, чистого, без единой примеси! Я увидел и облака на горизонте — то, как вата, то, как древние готические замки, они постоянно меняли конфигурацию — с неожиданной стороны, постоянно создавая странные скульптурные образы. Казалось, Небо — это океан, и всё перевёрнуто в этом весеннем мире вверх дном. Эта синева, эта абсолютная прозрачность наконец-то дали возможность представить всю беспощадность высоты и безграничность величественного Неба для наших крохотных, задранных кверху тараканьих головок. Осознав всю ничтожность самого себя перед лицом величественного Неба, я просто с восхищением созерцал как какую-то гигантскую классическую картину -  всю прелесть гармоничности всех деталей этой картины. И Небо будто услышало моё восхищение, уловило его и горделиво застыло на месте без единого ветреного изменения. А потом — самое страшное — оно, Небо, будто стало стремительно расширяться, надвигаться, всеми деталями, прозрачной синевой и беспредельной высотой, как бы налетая на меня! Налетала величественная симфоническая музыка, стремительно надвигалась гениальная живопись Вечности Неба, бурно развёртывались какие-то отношения каких-то невидимых ещё персонажей! Я почувствовал, будто рвутся лёгкие, хотел закричать, но вместо этого издал неопределённое мычание... Всё, что в нашем распоряжении.
Это был мой экстаз Вечного Неба — 1977 года. 
                22072022