Битва за металл Глава 2

    Меня, для начала, определили в помощники к механику. Тоже Андрей. Иванов. Про себя, в отличие от хозяина, я стал звать его Андрей Молодой. Потом выяснилось, что Андрей Васильевич Молодой по годам старше Андрея Викторовича «Старого».

    Серёга - Гиви. Заведующий гаражом. Третий технарь на площадке. К грузинам не имеет никакого отношения. Скорее, что-то семитское. Головастый, рыжеватый, коротконогий. Не курит. Не пьёт. С последним я так и не разобрался, то ли в завязке, то ли идейный. Жена. Дочка. Окончил наш политех. Умница. Отлично разбирается во всём, что касается автомобильного транспорта. По натуре настоящий механик. Ездит на своём мерсе цвета кофе с молоком, приличном, не пожилом. Страшно не любит бумажную работу. И очень любит деньги. Но работать с ним можно.

    Через день нашлась ниша и для меня. Год назад  на площадке придавило мужика. По-пьяни. И серьёзно. Сначала договорились, дело замазали.  Но когда последствия вышли на инвалидность, мужика кто-то надоумил. Дело поплыло по инстанциям. Да и времена.  Начали потихоньку от беспредела отходить. Комиссии. Проверки. Акты. Предписания.  По одному из пунктов предписано иметь на площадке с десятикиловольтной подстанцией ответственного за электрохозяйство. Конторе потребовался энергетик. Вот и для меня нашлась должность.

    Через неделю я сдал на вторую группу допуска по электробезопасности.
- Есть повод, - сказал приветливый Алексеич. Повод у ребят находился на каждую пятницу. И не только. Я, помня наставления младшего брата, поначалу не уклонялся. Но с Алексеичем , конечно, на равных тягаться я не мог. У Серёги Букина, занимавшегося периферийными скупками металла, отставного пилота Гражданской авиации (позднее, уже в 2012 году, я узнал, что Серёга летал не пилотом, а бортоператором на грузовом АН-26, им тоже полагается льготная пенсия «по налёту»), младшего брата Светки Тищенко, в девичестве Букиной, и сводного брата Андрея Букина, Алексеич проходил под кодовым именем «Тело». Нормальный, крупный, умный мужик, но, когда доходило до спиртного, без меры.
   


   Водка в конторе лилась рекой. В основном, благодаря неуёмному и компанейскому, постепенно спивавшемуся директору Алексеичу. Андрей видел и понимал, что конторе давно пора идти новым, более резвым и жёстким путём. Но, как многие большие телом люди, он был мягкосердечен. А, точнее, слабоват. От принятия  решения, ломающего обычаи и уклад людей вокруг него, до претворения его в жизнь у него проходил длинный период раздумий, иногда, и терзаний.

     Летучка, совещание, конференция. Летучка – это банально, на троих, средь рабочего дня. Кабинет Алексеича в выгородке – аквариуме в том же зале.
-    Васильич, зайди. Водочки, коньячка. Под балычок, колбаску.
-    Виктор Алексеич. Не держу я нагрузку. Мозги тормозят. Вот если просто балычка.
-    Васильич, просто так – это добро переводить.
    Но, не жались. Даже обидно как-то вкуснятинкой лакомиться. Дома-то не до деликатесов.

     Совещание – это вечером, после работы. Сначала, помня наказ Брата Коли, не уклонялся. Потом стал искать причины не участвовать. Это было не очень трудно. Андрей без обид. Даже внутреннюю симпатию какую-то увидал.
-    Васильич.  Делай, как лучше.

     Праздники, дни рождения отмечались корпоративно, в верхнем кругу. Чаще по пятницам. Это уже конференция. Командовали девчонки. Стол начинали готовить в нашем зале с обеда, человек этак на сорок. Контора, мастера, агенты из филиалов, гости.  Списком заведовал Алексеич. Вроде бы демократично. Потом понял, что круг жестко контролируется. Только «свои». Здесь я уже не уклонялся.
     Поначалу шефство надо мной взял Алексеич. В советское время он стучал на барабанах в ансамбле «Кром» у Игоря Попова. Спортивные знакомые, и не только, воспоминания, дорогие сердцу Алексеича, общие. Да и сам Алексеич мужик не пустой, гитарист хороший, приятный голос. Несмотря на грузность некоторую, отличный танцор и теннисист. Душа компании. Вот если бы ещё и останавливаться мог вовремя…
    Через пару часов застолья уже никто никому не наливал. Процесс можно было легко контролировать.
    У «конференции» можно было и заночевать.  Но я, не доводя до крайностей, обычно часам к двенадцати тихо сваливал, приходил домой нагруженный и прокуренный. Супруга озабоченно вздыхала:
 -  Так тебя надолго не хватит.