Цена цепной реакции - 2

Учёба Френка Гарди в Калифорнийском университете шла своим чередом. Философия с Кантами да Гегелями всё также оставалась серьёзным испытанием — как же, прослушать все эти полтора часа да не уснуть! Нет, наверно, кому-то, кто собирался потом вдруг изучать все эти «вещи в себе», «бытие в небытии» или «свобода или несвобода воли», это в самом деле пригодится… Но если потом возиться с реакторной установкой и прочими занятными штуками, чего только голову забивать? Одна морока…

— Вот скажите, профессор, вам тоже приходилось всю эту фено... фемо… тьфу ты... феномологию изучать? — бурчал как-то после очередной такой лекции Френк, настраивая подвеску гальванометра.

— Феноменологию. Приходилось, разумеется, — улыбнулся Бенджамин Голдвин. — Отличная тренировка для ума.

— Да что в ней отличного? — Френк чертыхнулся, когда из-за неловкого движения подвеска чуть не разбилась. — Вот электростанции атомные или нейтрино наше — они отличные, и радио тоже, а эти фено-нефо-логии — вот зачем мне они?

— Не разбейте! Но что до философии, она ценна хотя бы тем, что после неё статья какого-нибудь Оппенгеймера уже не кажется заумью, — Бенджамин покосился на прибор, который, к счастью, уцелел, и вздохнул:

— Наверно, нам обоим стоит передохнуть и от экспериментов, и от феноменологии.

Случайно или специально профессор Голдвин упомянул именно Оппенгеймера, Френк не догадывался, но на лекциях о потоке сознания или о мировой воле будущий физик честно пытался вникнуть во все умозаключения. К тому же философия была не единственной дисциплиной, которая Френку Гарди доставляла больше хлопот, чем пользы. Не меньшей морокой был и спорт, хоть занятия футболом или бейсболом отнимали намного меньше времени. «Наши студенты должны развиваться всесторонне и гармонично!» Должны, наверно… Но Френк всё же старался поменьше бегать за мячом — бессмысленнейшие игры — а почаще отсиживаться в стороне с гантелями. Всё равно спортсменом не стать, а за мячом пусть бегает кто-то вроде Роджера Холла, раз уж это у него получается лучше, чем задачи по физике.

Задачи эти по физике, впрочем, стали прибыльными. Роджер Холл предпочитает гонять мяч в бейсболе вместо термодинамики, послезавтра сдавать тест, и у него есть пара долларов? Что ж, почему и не помочь? Не лезет — уже польза. А пара долларов лишней не будет; хоть благодаря предложению Голдвина Френк Гарди и стал чувствовать себя увереннее, а продукты на кухонном столе отличались большим разнообразием, но хотелось и костюм не такой потрёпанный, чтоб не забиваться в угол на каждой конференции, и книги некоторые было бы куда удобнее не таскать из библиотеки, а свои держать дома, чтоб пометки делать. «И на танцы бы в самом деле…»

Впрочем, и без танцев с прелестными студентками, как правило, художественных или литературных курсов, Френк обходился недурно. Жить есть где, поужинать есть чем — чего ещё надо? А скоро и пасхальные каникулы, и можно к родителям в Сан-Франциско съездить! И — не забыть сказать, чтоб не ему деньги пересылали, а лучше пусть отложат для Джо; ему только двенадцать исполнилось, но за несколько лет хоть какие-то накопления потом на колледж или даже на университет будут. «И разносить блюда всяким выскочкам в прокуренном баре не придётся».

Не без споров, но отец всё же согласился; мама порадовала замечательными, как и прежде кексами и печеньем, попутно рассказав всем соседкам, что «сынок-то уже миллионером скоро будет!» Скоро… Но не расскажешь же, что это «скоро» случится, дай бог, лет так через сорок… Так что Френку оставалось лишь терпеливо слушать радостное щебетанье миссис Гарди да тщательно упаковывать в дорогу коробку с печеньем. «Словно до Беркли миль пятьсот, не меньше!»

Но — вот и университет, вот и новые занятия. Френк повторял свой доклад для выступления и мимоходом разглядывал будущих слушателей. Особенно ярким внешне показался низкорослый толстяк, на вид самый обыкновенный… Но как же сильно походил он на того карикатурного капиталиста из советской газеты, которую когда-то подарил отцу Френка солдат из Советского Союза в конце недавней войны и которая лежала теперь где-то в книжном шкафу в Сан-Франциско! Даже часы — карманные, на цепочке, — те же самые, что на картинке; только шляпы-цилиндра не хватает!

Толстяк, похоже, заметил, что его разглядывают, и обернулся с добродушной, только как будто слишком широкой, улыбкой.

— Отрадно видеть талантливую молодёжь, что так тянется в неизведанные глубины мира физики. Добрый день, добрый день! — приветливый, даже слишком приветливый с виду толстяк подошёл ближе к Френку.

— Добрый… А вы откуда? — Френк напряг память, но никак не мог вспомнить известного ему учёного, походившего на незнакомца.

— Не думаю, что «Глобус Компани» о чём-то вам скажет, — толстяк усмехнулся, показывая ненароком неестественно белые зубы, точно керамические. Улыбка вроде добрая, но Френк уже пожалел, что столь нагло глазел на толстяка с советской картинки. Но сам незнакомец словно не замечал, что собеседник не так уж ему и рад. — И в прошлом ваш коллега.

— В прошлом? А теперь что же, не физик? — уточнил Френк; явно же не про мытьё полов или раздачу пива мог сказать делец точно с картинки. Только перебивать наверно не стоило...

Гарди уже подумал было, не прозвучало ли это слишком грубо, но толстяк не выглядел недовольным. Незнакомец же охотно пояснил:

— Ох, нет. Прекрасная и идеалистская наука — слишком идеалистская в нашем двадцатом веке. А вы ведь Френсис Гарди? Наслышан о юном даровании. Профессор Голдвин столь лестно о вас отзывается.

— Угу… — пробормотал растерянно Френк. — А вы…

— Ах, в самом деле. Прошу прощения, что не представился. Эдгар Хениш к вашим услугам. Кстати, — незнакомец словно с картинки улыбнулся, но почти сразу Эдгар Хениш с по-деловому серьёзным лицом добавил. — Наша фирма заинтересована в молодых талантах — в том числе и талантливых физиков, вроде вас. Не хотели бы после этих вне всякого сомнения замечательных уроков заглянуть к нам?

— Э… Простите, но нет, — Френк тряхнул головой и шагнул назад. — Я уже решил потом остаться с профессором Голдвиным.

Говорить о том, что ему ещё сначала получить степень бакалавра, а затем постараться получить стипендию для магистратуры и степени доктора философии, Френк не стал. К тому же — и без стипендии Бенджамин никуда не денется; если и не удастся поступить, можно набраться опыта на атомной электростанции, куда бакалавра-атомщика бы взяли — и снова попытаться получить степень.

— Как знаете, мистер Гарди, как знаете. Доброго дня!

Загадочный Эдгар Хениш помахал пухлой ладонью скрылся из виду; Френк оцепенело глядел ему вслед. Странный какой-то… И откуда знает профессора?..