Знакомство

Говорят,  что одинокие люди нетребовательны. Особенно пожилые. Может быть…

Чаще всего им хватает именно того, что уже есть, а то, что появляется в их жизни позитивного сверх имеющегося, они воспринимают как подарок, как праздник.  Убедиться в этом нетрудно, надо лишь быть чуть внимательнее, чуть сердечнее, и вы сможете увидеть радость в глазах, новый всплеск интереса к жизни, и главное – неподдельную благодарность за пусть даже крохотные, но внимание и поддержку.

Однажды случай свёл меня с пожилой женщиной, свёл всего-то на пару часов, что по жизненным меркам и учитывать не стоит, а поди ж ты, именно это краткое знакомство кое-что изменило.

Тогда, много лет назад, меня встретили настороженный взгляд, неприятие,  осторожные, какие-то короткие и «колючие» вопросы. Я был для моей неожиданной собеседницы случайным человеком, принёсшим в тихую квартиру чужой и, вполне возможно, неприемлемый для неё мир. Это, как говорят, висело в воздухе, и что делать в такой ситуации, я не знал. 

Никаких ключиков к женщине подбирать не собирался, просто спросил – не тяжело ли жить одной? Удивленный взгляд, и вот лучики морщин у прищуренных глаз словно бы исчезли. Стало понятно, что вопрос  для пожилой женщины был немаловажным. Значит, потеплело…

Поинтересовавшись, не голоден ли, хозяйка спешно засеменила на кухню. Стуча дверками шкафов, перебирая сковородки и кастрюли, после моего вопроса она явно обрадовалась  нечаянному собеседнику, и вот уже рассказывала - широко, подробно, выстраивая свой монолог по какой-то своей, стариковской логике.

Темы были просты и жизненны: здоровье, давешний визит в поликлинику, магазинные цены, необходимость ремонта в прихожей, соседи – сволочи, дети звонят редко, не говоря уж о внуках, президент, мать его, чудит каждый день, вот и опять чего-то по телевизору  накуролесил про загогулину, и прочее, и прочее…

Поначалу пытался вставлять какие-то замечания, но быстро сдался – женщина делилась не для того, чтобы я слушал, а для того, чтобы услышал.  Опершись плечом на дверной проем в тесную кухоньку, молча стоял, изредка понимающе кивая, отмечая то приземленность сетований старушки, то её некую философскую обобщенность.  Она же, как-то между делом, собирала на стол, продолжая, как бусы, перебирать в этом длинном монологе свои проблемы и заботы.

Формально та женщина одинокой не была, но дети и внуки – далеко, подруги стары, соседи  -  равнодушны. Это и есть одиночество. Нашла ли она во мне отдушину, а быть может, мои сочувственные поддакивания сделали своё дело, но через полчаса, садясь за стол,  в её интонациях не было ни настороженности, ни даже малой толики недоверия. Со стороны могло бы показаться:  приехал к ней племянник, или, допустим, внук, вот и делилась она тем, что было у неё на душе…

Странное было ощущение. С одной стороны, час назад я был для этой пожилой женщины никем и ничем, а теперь она, подперев кулачком щеку и подкладывая в мою тарелку котлеты, делилась наболевшим, часто – личным, спрашивала совета, приглашала на обратном пути обязательно заехать. Обязательно!
 
Как так произошло?

Чуть позже, выйдя на тенистую улицу, я задавал себе этот вопрос, и не мог ответить. Вспомнил посветлевшее, и даже как-то помолодевшее лицо, прощальное «Ну, с Богом», а ещё вспомнил отразившееся в зеркале прихожей неуловимое движение: перекрестила-таки  меня старушка.  Чужих людей так не провожают.

Мы довольно долго  с редкими оказиями передавали приветы друг другу, пока с годами не растворилось наше знакомство в череде других, не менее интересных, важных и знаменательных, но я знал – именно та встреча позволила понять одну простую истину: все мы так или иначе вынуждены будем обрести не чужую, а свою собственную старость, а с ней, возможно, и  своё одиночество…