44. Плащ из Бомбея

Весна 1971 года. Сидим в задымленном аиле вокруг очага и пьём араку. Аил возвышается на пригорке во дворе Суркашевых. Это за Чуйским трактом прямо против школы. Я сижу на лавочке на медвежьей шкуре. Романтика! Ни разу не сидел на таком сиденье. Нас четверо: Саня, Миша, Володя и я.

Саня Чаминов - метис. То ли мать, то ли бабушка - русская. Красавец, хоть сейчас картину с него пиши. Служил в Одессе на океанографическом судне. Приехал с флота весь разодетый. Туфли купил в Неаполе, плащ в Бомбее, а рубашку в Александрии. Неаполь - это в Италии, Бомбей - это в Индии, а Александрия - это в Египте. Город назван в честь Александра Македонского.

Мы пялимся на Саню и представить себе не можем как он бродил по Бомбею и выбирал себе плащ. Италия! Египет! Там даже  никто из областного начальства в жизни своей ни разу не был, а Саня вот был.

Мишка кержак. Добряк душой, но характер железный, как и положено кержаку. Служил в подводном флоте. Какой там Бомбей и Неаполь, света белого не видел. Почти вся служба прошла под водой. Володя, хозяин усадьбы, немногословен. Служил в Армии, тоже очень далеко от дома, но не так далеко, как его одноклассники. Они ведь оба в кругосветку сходили.

Я немец, в роду есть голландские и польские корни. Нигде не служил, дальше Урала не был. Похвалиться нечем. В военкомате дали отсрочку и сказали, что за меня будут служить мои сыновья, у меня их двое. Интернационал! Сидим, значит, в задымленном аиле, пьём алтайскую араку. У доброго хозяина и гости, и арака всегда добрые.

 Арака это молочный продукт. В длинном узком бочонке заквашивают молоко и получают невообразимо кислую простоквашу - чегень. Бочонок обычно старше хозяина, чем старше бочонок, тем кислее чегень. Из чегеня отжимают творог и коптят его прямо в аиле над очагом, через несколько дней этот творог превращается в невообразимо кислый сыр - курут. Из оставшейся сыворотки выгоняют молочную самогонку — араку.

 Заходит Вовкин дед. Бурчит. Понять не могу, но догадался, что дед недоволен тем, что внук плохо встречает гостей. Надымил в аиле. Дед достаёт длинную деревянную трубку для раздувания костра и начинает через неё раздувать огонь. Полетели искры, язычок пламени лизнул дно котелка, и вот уже огонь вышел за ножку таганка, его блики играют на наших лицах.

Мы заглядываем Чаминову в рот и заваливаем его вопросами. Интересно же.
- Идём мы, значит, в нейтральных водах к месту падения американского разведывательного спутника. Наши точнее американцев место его падения вычислили, и мы оказались там раньше их. Подняли, значит, мы этот аппарат, или как его там звать, на борт.

Слушаю Чаминова, не верится как-то, но ведь у него туфли из Неаполя, а плащ из Бомбея. Весь земной шар вокруг обошёл, из Одессы домой не хотел возвращаться. Сказать ему, чтоб меньше врал как-то неудобно. А одноклассники слушают, рты разинули. Верят.

- Подняли мы его, значит, на борт, смотрю прямо по курсу на нас два американских эсминца прут. У нас на палубе аврал. Судно то океанографическое, гражданским числится, а мы военные. Форму скинули в одних плавках по палубе носимся. Нас зажали с двух сторон и потащили в свои воды. И тут вдруг…
Чаминов вздохнул, выдержал паузу, но слова так сказать и не успел.

Мишка прерывает его и говорит:
- Всплывают две подводные лодки.
- А ты откуда это знаешь?
- Я в одной из них был.
- Мишка! Я ж тебе письма в полевую почту посылал!
- И я посылал.
- И мы всё это время рядом шли, и ты нас не видел?!
- Мы только раз всплывали. На экваторе

Вот свидетелем такого сногсшибательного диалога я в своей жизни ни до того, ни после ни разу не был. При всё при этом в такой романтичной обстановке, прямо против моей школы, под знаменитым перевалом Чике-Таман.
 
В ту весну пошёл в своё самое первое плавание «Академик Сергей Королёв». Это знаменитое советское научно-исследовательское судно было частью общей космической программы по слежению за орбитами космических кораблей. Длина в два раза больше футбольного поля, экипж - 123 человека плюс  200 научных сотрудников. Четыре месяца может идти без дозаправки. Шторм нипочём. На корабле кинотеатр, спортзал, бассейны, библиотека и бильярдный зал.

Летом 1992 года клиентами нашего малого туристического предприятия «Тавда» была семья помощника капитана этого самого научно-исследовательского судна. Мы с Сашей Казаковым вплотную бизнесом тогда ещё не начали заниматься, но слух дошёл и до этой семьи. Они подъехали на волге к нашему причалу и начали громко орать на всю Катунь: Фёдор Борисови-и-и-ич!! Александр Васильеви-и-ич!!

 Мы с Сашей переплыли на моторке на тот берег, познакомились. Встреча, конечно, меня и Сашу очень удивила, всяких клиентов обслуживали, но такие встретились впервые.

Вадим, если память мне не изменяет, так звали главу той семьи, стал 24 августа 1991 года гражданином Украины. В тот день Верховный Совет Украинской Советской Социалистической Республики республики принял Акт провозглашения независимости Украины. Украина стала независимой от Москвы не только политически. Денег на космические исследования иссякли.
 
В 1996 году, через четыре года после нашей встречи на Катуни помощник капитана корабля  «Академик Сергей Королёв» стал безработным. Корабль продали в Индию. В Бомбее его расчленили на металлолом. Возможно, капля того металла залита в моём компьютере.

Что стало с Вадимом не знаю. Если жив, то на пенсии. Может быть его дети сегодня в ВСУ и целятся в своих земляков, может быть, наоборот.