Писать или не писать

                Писать на самом деле очень просто. Ты просто
                садишься перед пишущей машинкой и начинаешь
                истекать кровью.
                Эрнест Хемингуэй
Недавно начала читать рассказ одного современного писателя, где он, как бы извиняясь, пишет: почему «на старость лет решил марать бумагу». Опередил Мастера с его «не пишите». Ремесло это или творчество,дар  божий. Но как распознать?
Наверное, поэтому каждому пишущему нужно знать: что не так. У меня есть знакомая, которая пыталась напечататься в «Звезде» в Петербурге. Ей ответили: это для друзей, для родных. Мы решили, что там печатают только своих да наших. Хотя бы сказали: что не так.
Если обо мне, то как я читаю новых писателей (неважно, когда они писали). Стоит столкнуться с небрежно брошенным словом, это как скрип по стеклу. Продолжая читать, понимаю, что не читать нет причины: ведь сюжет захватывает, но обязательно встретишь эту небрежность ещё и ещё. Скрип усиливается, и уже читать не наслаждение, а мука. Проверяла. А у иного автора как вдоль ручейка идёшь, который журчит негромко. А некоторые строки просто обжигают, уже не ручеёк – водопад. Не пишет - дышит. Ведь писать о чём болит, что беспокоит – это, конечно. Не это главное, главное - как…У всех болит, всех что-то беспокоит. Но не все умеют страдать. У одних это вой, а у иных - песня. Всё зависит от того, любовь это или стенание о ней. Давно доказано: любить не каждому дано. И вот здесь-то и сталкиваешься с тем, как ты пишешь? Это как с умением жить и умением жить просто, по интуиции, как животные или дети. Пушкинский Моцарт.
Л.Н. Толстой в письме к Леониду Андрееву: «Думаю, что писать надо(…) только тогда, когда мысль, которую хочешь выразить, так неотвязчива, что она до сих пор, пока, как умеешь, не выразить её, не отстанет от тебя». И ещё запись в дневнике писателя от 19 октября 1909 г.,: «Если уж писать, то только тогда, когда не можешь не писать».
Лев Николаевич – это глыба, это правда, но мне всегда казалось, что много рассуждений. Впадает в морализацию, всё правильно, но можно было не так много об этом рассуждать. Пушкин – высота, до которого только Чехову дотянуться удалось. Достоевский и Маяковский – это оголённый нерв, обнажённая правда. Маяковский прятался, но, когда его настоящее вырывалось, да, это сплошные губы. «Такой большой – и такой ненужный». Достоевский – это обратная сторона твоего человеческого. Недавно смотрела моноспектакль Константина Райкина «Записки из подполья», с тоской начала смотреть, что такой мастер, и так скучно. Спустя 15 минут не могла оторваться.
Мне кажется: писать или не писать – это даже не вопрос. Если писать, то истекая кровью, потому что не можешь не писать.