По натянутой струне Гл 25. Подарок

Глава 25. Подарок
 
Блины с медом, да под хороший чай, на завтрак – лучшее лакомство. Вместо меда, конечно, можно было и поставить баночку со сгущенным молоком. Но Анжела, видно припрятала ее на потом. И когда сын напомнил маме о ней, то наперед зная, что скажет жена, старший Майлер напомнил Стасу, что мед – это витамины.

Сын, конечно, по-детски что-то поворчал немножко себе под нос, выказывая обиду, но после этого, как и все, начал поливать свой блин толстым слоем меда, и кушать его с причмокиванием.

Несколько блинов насытили желудок Готлиба, и поэтому третьего он не стал брать себе. Допивая чай из большой кружки, о чем-то вспомнив, резко посмотрел на настенные часы и, тут же присвистнув, извинившись перед семьей, побежал одеваться. И торопиться ему было куда, сегодня в одиннадцать часов его ждала на рынке одна из работниц его цеха Клава Иванцова.

Она еще в январе заказала одной знакомой коммерсантке привезти на восьмое марта одиннадцать наборов теней фирмы "Ruby Rose" для их женского коллектива. И вот сегодня Готлиб должен был их купить, чтобы седьмого марта, перед наступающим праздником вручить в подарок эти наборы женщинам цеха.

- Папа, папа, - догнал сын Готлиба. – Я с тобой пойду, - сказал он и начал натягивать на себя свитер.

- Стасик, ты чего? – тут же возмутился Готлиб, - на улице тридцать два градуса мороза и метель.

- Я тоже мужчина!

- Ну раз так, то потеплее одевайся.

- Стас, - забежала в комнатку дочь, - мы договаривались! Помнишь?

- Что я старик, что ли? – в голосе сына появились мужские оттенки.

Это Готлиб приметил, и улыбнувшись, напомнил сыну, чтобы одевал не ботинки, а валенки, и рукавицы не забыл.

К счастью метель успокоилась, как и мороз. Минут через пятнадцать быстрой ходьбы, отец с сыном остановились на перекрестке, пропуская дежурную машину с ЛПУ. Но та тут же остановилась, и водитель помахал им рукой, приглашая в кабину.
Повезло. До рынка доехали с музыкой и в тепле.

Клавдия стояла у входа в рынок, и ухватив Готлиба за локоть, повела его по рынку, заполненному людьми, к нужному лотку.

- Вот, Галюша, ему дай одиннадцать наборов туши. Все, Готлиб, я побежала. – и тут же скрылась в толпе.

- У вас сумка есть? - спросила у Готлиба Галюша. 

- Блин, забыл, - развел руками Майлер.

- И во что вам эти наборы положить? В пакет?

- Давайте, - согласился Готлиб, и тут же сбавив голос добавил, - мне бы не одиннадцать наборов, а тринадцать.

- Вам одинаковые или побольше?

- Ну туши, - сверлит глазами Готлиба продавщица. – По восемнадцать теней как всем или двадцать четыре, или сорок восемь?

- Две по сорок восемь дайте, - и посмотрел на сына, к счастью, которого совсем не интересовал папин разговор с продавщицей.

Разложив все поданные наборы в два пакета, и заплатив названную сумму коммерсантке, Готлиб хотел уже уходить, но сын вырвал свою руку из его пальцев.

- Папа мне надо еще Эмме купить подарок, и еще один.

- Так, так, - присел перед сыном Готлиб. – Что Эмма просила, говори?

- Кошметишечкий, - еле-еле выговорил это слово сын. – Два, - и вытащив руку из рукавицы, показал отцу два пальца.

- А второй кому?

- Девочке одной, - сверля своими глазами снег, прошептал сын.

- Понятно, - поднялся Готлиб.

- Да есть, есть у меня и детские наборы с цитрусовым ароматом.

- Давайте, - махнул рукой Готлиб.

И расплатившись, пошли с сыном на выход из рынка.

- А может по-мороженке? – спросил Готлиб у Стаса.

- Ура! Давай! – обрадовался сын.

Но тут же Готлиб почувствовал, что кто-то ухватил его сзади за пояс и не пускает. Оглянулся, а это был сам Александр Михайлович Ефименко, председатель цехкома.

- Готлиб Яковлевич, разговор к вам есть.

- Да не вовремя, как-то, - попытался отмахнуться от него Майлер.

- Нет, нет, самое время, - не отпуская руку Ефименко смотрел ему в глаза.

- Ну тогда в кулинарии, холодно здесь, я с сыном, - и указал ему на мальца.

- Не против, - согласился тот и, так не отпуская пояса куртки Майлера, пошел за ним на выход из рынка.

В кулинарии было не протолкнуться. Заняв очередь, Готлиб держа сына за руку, боясь его потерять обратился Ефименко:

- Александр Михайлович, о чем хотели со мною поговорить?

- Да здесь как-то неудобно, много ушей.

- Ну, как хотите. Мы с сыном никуда не торопимся, но как скупимся, так сразу же пойдем домой.

- Не обижайтесь вы на меня, Готлиб Яковлевич, - приблизив свое лицо к уху Малера, громко прошептал Ефименко. – Я больше не выдержу.

- Чего? – отпрянул от него Майлер и посмотрел в глаза Александра Михайловича.

- Я решил уйти с этой должности… Да, да, вы правильно меня поняли! – повысил голос мужчина. – Я хочу уйти с должности председателя профкома. И сказал об этом нашему новому начальнику.

- Вот так-то. У нас с вами одинаковые желания, - вздохнул Готлиб. – Я тоже хочу сложить с себя полномочия вашего заместителя.

- Не говорите глупостей, - одернул его Ефименко. – Вы еще достаточно молод.

- Тридцать восемь лет. Да вы чего говорите то?

- Я прошу вас, выслушайте меня, и не перебивайте, - и тут же сморщившись, замолчал.

- Ой, Александр Михайлович, вам плохо?

- Чь, чь, - опустив глаза и немножко навалившись своим телом на Майлера, прошептал тот. – Фу-у-у, отпустило. Сейчас, сейчас, - и достав из кармана упаковку таблеток «Валидола», одну из них положил себе под язык. – Сейчас, сейчас, подождите.

- Может…

- Чь, чь, - Ефименко легонько одернул рукой Готлиба. – Знайте, скоро будет собрание, и я попрошу всех вас отпустить меня. А то, чувствую, что больше не выдержу. Это очень нервная работа, она уже не по мне, как и должность заместителя главного инженера по охране труда. Сердце нужно беречь. Я пошел, - и отпустив Майлера, направился к выходу из кулинарии.

- Вас проводить? – задержал Александра Михайловича Майлер.

- Нет, нет, я сам, не мешайте. Я, надеюсь, что вы меня услышали, - и исчез в толпе.

- 2 -

Мороженного «Пломбир» Готлиб взял много – двадцать штук и по три пирожных на человека в семье – «Картошечка». И теперь, вырвавшихся из наполненной людьми кулинарии, они с широкими улыбками, думая, каждый о своем, шли домой.

У выхода из рынка Готлиб невольно выхватил из толпы покупателей знакомую фигурку Натальи. Да, да, это была она сама, Наталья Светлова, в чем Готлиб был уверен на сто процентов. И не обращая внимания на одергивания сына, не хотевшего возвращаться снова на рынок, Готлиб шел за фигуркой этой женщины, снующей от одного продавца к другому.

И наконец-то ему удалось ее догнать, почти в конце рынка. Одернул ее за рукав, и тут же охнул с досады, это была другая женщина. Но со спины так похожая на его любимую Наталью.

- О, какие люди! Майлер, да вы прямо вовремя мне встретились! – кто-то в ту же секунду баритоном охладил Готлиба и ухватив за локоть, с силой развернул к себе. 

«Еклмн!» - про себя выругался Готлиб, перед представшим перед ним режиссером их театрального кружка Иваном Васильевичем Волковцовым.

- А я-то уже с ног сбился, ища вас, дорогой мой Отелло, - продолжал громко говорить режиссер. – Куда же вы, мой дорогой, пропали, а? Неужели вы решили расстаться с театральной сценой. Да это просто возмутимо. Вы же обладаете даром актера, Готлиб Яковлевич.

От Волковцова сильно разило спиртным.

- Извините, Иван Васильевич, я со своим сыном здесь, и …

- Это прекрасно, Готлиб Яковлевич, - обнимая Майлера, наседал на него Волковцов.

– Если попались мне в сети, то я вас так просто не отпущу.

- Извините, извините, - отбиваясь от него, Готлиб, чуть ли не со стоном сказал. – Моему сыну холодно, понимаете! Я тороплюсь.

- О, а вот еще и наша Офелия, - не слушая отказов Майлера, радостно воскликнул Волковцов, подзывая к себе Наталью.

«Вот это да!» – Чуть не воскликнул от удивления Готлиб, но вовремя сдержал себя. И остановившись, ждал, когда она подойдет к ним.

- Папа, пошли домой, мне холодно! – захныкал сын.

Но Готлиб его не слышал, он, полу открыв рот смотрел на девушку, приближающуюся к ним, и чувствуя, что не может оторвать от ее лица своего взгляда, замер на месте, как вкопанный.

- Здравствуйте, Иван Васильевич, - воскликнула она, - и Готлиб Яковлевич, - произнося имя Майлера ее голос немножко осип, как и стала исчезать яркая улыбка на лице.

- Ой, погодите, погодите, - отпустив Майлера, Волковцов, видно встретив кого-то, так нужного ему в эту секунду, отошел от них…

Куда, Готлибу было не до этого. Он не мог отвести свои глаза от Офелии, то есть, извините, от Натальи Светловой…

 - Папа, папа, - хныкал сын, пытаясь напомнить отцу, что ему холодно и нужно бежать домой.

- Да, да, сейчас, сыночек, - вдруг дошло до Готлиба, что виноват перед сыном.
И быстро вытащив из одного кулька упакованный в пергамент подарок, тут же вручил его Наталье, и приблизив свое лицо к ее уху, крепко сдавливая ладонью ее за локоть, прошептал:

- С наступающим праздником, любимая.

- Это, что? – смотря ему в глаза, спросила она.

- Мой подарок к восьмому марта. Извини, бегу, сыну холодно, - и ухватив Стаса за руку, быстрым шагом направился к выходу из рынка.