Сенокос

      Жаркая пора, макушка лета. На поле за дачей – до самого оврага у деревни вызрели в пояс травы: волнуются под ветерком метелки – что водная рябь недалекой Тверцы или переливы памятной с юности хлебной нивы…
      Той самой, из детства, когда встречали с отцом под вечер  маму, что навещала родню в соседней деревеньке. А  дорожка вилась аккурат меж колосящихся полей.
      Отец шагнул на обочину и меня, малолетнего, за руку взял – затаились, поджидая во ржи маму.
      Вот и она показалась, домой спешит, по сторонам не оглядывается. Нас, притаившихся у дорожки, минула…
      Отец толкает меня в спину, выпихивая на дорожку, и  горячо шепчет в самое ухо - «Зови  маму!».
    - Мама! -  кричу ей вслед, выскакивая вдруг за спиной из ржи вечерней порой, как чертик из  табакерки…
       
      Радости маме, помнится, та встреча доставила мало: откуда во ржи малолетнему сынку взяться, да одному,  на ночь глядя?
      Отец вынужден был подняться во весь рост с извинениями, поясняя неудачную шутку...

     А здесь, на поле за оградой дачи, еще с весны любовались то желтыми одуванчиками, дозревавшими до парашютной стати и улетавших по ветерку, то солнышками ромашек, что в белой опушке ресничек, а то  звонкими фиолетовыми колокольчиками, луговым васильком или малиновой дремой. Даже цикорий  вдоль дорожки  цвел, с утра открывая голубые глазки цветков и закрывая  их лишь на ночь.  Фиалок, вот, жаль не стало,  а то бывали  тут и они…
         
    Сегодня с утра, благо солнышко меж облаков, а дождя нет и в помине, на лугу кузнечиком стрекочет трактор: братья – фермеры, чей скотный двор неподалеку от садового товарищества, вышли на сенокос. Первый день – скосят травы, на другой – сгребут их в валки, на третий, если опять без дождя,  скрутят валки в  рулоны  и отвезут их во двор под крышу.
   
     Вот и весь нынешний сенокос…
     Прощай, июль, -
     уходит  с ним и  краса цветочного разнотравья!
                *  *  *               
     В деревне моего детства,  еще колхозной и многолюдной,  не знали более ответственной и желанной летней поры, чем сенокос. Тут важно и  колхозному стаду корма в зиму обеспечить, и свою буренку на голодном пайке не оставить – возов 10-15 сенца во двор за сенокос изволь наготовить и убрать! 
    А это означало траву сначала найти (получить делянку от сельсовета школьным учителям, моим родителям, - это дальние полянки в лесу или придорожные полосы по округе,  роща и сад при школе на паях с другими коллегами), потом  скосить, подвезти к дому и высушить, убрав готовое сено во двор или под навес!
    При этом, если от леса заходит грозовая туча, жди стука в окно от местного бригадира:
    «Есть кто живой?  Выручай, братцы, гроза собирается, а клевер за прудами  копнить некому - одни бабенки под рукой… Выходи стар да мал,  на том свете зачтется!».
     Как тут откажешь, даже если свой клок сена не убран? Кто намочил, тот и высушит! А колхозное добро спасать надо! Да и за лошадкой к тому же бригадиру не раз еще обращаться …
     Вот и бегут стар да млад в поле, кто с граблями на плече, а кто и с вилами – дружно не грузно, а врось хоть брось!
   
    Но это так, к слову.
                *  *  *
    С вечера отбив косы себе и мне, отец поутру, еще до солнышка, трогает меня за плечо:
   - Вставай, сынок, пора!
     Так сладок короткий летний сон и не отпускает подушка, но понимаешь – надо!
     Отец уже собрал в узелок нехитрую еду – перья  зеленого лука, пара свежих пупырчатых огурцов с грядки и пара крутосваренных с вечера яиц,  кусок припасенного с зимы для сенокоса копченого свиного сала, бутылка молока, соль и краюха черного ржаного хлеба. Это наш обед на покос!
     Два-три глотка зачерпнутой ковшом студеной колодезной воды из ведра, остатком воды в ковше умываю лицо  и в путь за отцом, который уже выходит со двора с двумя косами на плече.
      Идем  полем к лесу, над которым алеет  небо – скоро восход!

      Роса мочит брюки, за нами  темная тропка – не подсушенный покуда солнышком травяной след.

      А вот и лесная полянка - отведенный  для нас участок по сенокос.
      Отец размашистым прокосом кладет ровный вал медвяных трав. Я иду следом, стараясь не отставать, но коса то и дело норовит найти носиком кочку или проскользнуть, не срезая траву, пригорок… Приходится исправлять огрехи, отставая от отца все дальше. Рубаха быстро прилипает к лопаткам.
       Но тут отец, понимая меня, опирается на косовище и  очищает пучком травы лезвие ,  доставая из кармана брусок:
       -  Почин есть! Давай ка, сынок, поточу и твою косу…

      ( Продолжение следует)

На снимке: а что может быть летом приятнее дружеского обеда " в складчину" - кто что захватил с собою на обед из дому, да на травке и в тенечке, да после жаркого сенокоса, да в дружной кампании...

Фото из интернета