Коллеги, или БВД...

     Люди много спорят о том, из кого состоит литературный процесс. Точнее, - спорили, по разным причинам. Теперь, вроде бы, и не спорят. Если всех может заменить искусственный интеллект, то есть компьютерные программы, то зачем думать, из кого именно состоит литературный процесс? Незачем! 

     А раньше думали! О том, кто именно составлят собой литературу. Есть такой игровой фильм по  повести Василия Аксёнова "Коллеги". С участием Василиев, - Ланового и Ливанова и Олега, - Анофриева, но речь пойдёт не об этом фильме, хотя Василий Аксёнов был коллегой, одновременно, и врачам, и писателям. Писателей ещё авторами называли, а в наше, компьютерно-развлекательное, время, авторов стало гораздо больше, чем настоящих писателей. 

     Когда мы изучали советскую литературу, то нам говорили, что она, советская литература, состоит исключительно из труда настоящих писателей. Каждый из советских писателей был неотъемлемой частью советского народа. Только одна, в мире, была народная литература, - советская! 

     На "диком", но себя называющем "цивилизованным", Западе, воистину НАРОДНЫМ могло быть только УСТНОЕ литературное творчество, - фольклор. А как только кто-то на Западе начинал печататься, как автор художественной литературы, он сразу становился или "бревном" ("Б"), или "волком" ("В"), или доброжелателем (Д) по отношению к советской литературе, в частности, и к советскому народу, вообще. Так нам говорили, когда мы изучали литературу, и это было понятно!

     Но в так называемую перестройку всё оказалось не так однозначно, и не так понятно, с литературным процессом в советском народе, как это раньше говорили нам при изучении советской литературы. Оказалось, что советская литература возникла не сразу в октябре, по новому стилю, - в ноябре, девятьсот семнадцатого года, а возникала не менее шестнадцати лет, пока не был создан, в тридцать четвертом году, единый и могучий Союз писателей СССР.

     Но и к тридцать четвёртому году оказалось, что даже  не все, кого приняли в Союз писателей СССР, были, действительно, советскими писателями. Что уж говорить о тех, кого, может быть и печатали, по недосмотру, но они не были приняты в Союз Советских писателей! Хотя слово "попутчик" использовалось, в основном, лишь в двадцатых годах, когда не было единого и могучего Союза писателей СССР, а  было великое множество разных писательских союзов, которые делились на настоящие, большевистские, революционно-попутнические или левые, и нереволюционно-попутнические, то есть правые, а после тридцать четвёртого все, кого печатали, должны были называться исключительно советскими писателями.

      Значит, после тридцать четвёртого года для того, чтобы печататься автор должен был изображать из себя подлинного советского писателя, даже если внутри себя был "бревном" (Б) или даже "волком" ("В") всему остальному, то есть исключительно советскому литературному процессу. В перестройку мы все узнали, что, например, Михаилу Афанасьевичу Булгакову не очень приятно было изображать из себя действительного, настоящего, советского писателя, и он даже просил, так не только говорят, но и пишут, Иосифа Виссарионовича Сталина, чтобы тот отпустил его, Булгакова на Запад, где авторы, как и люди вообще, друг другу, кто "бревно", кто "волк", а не одни только доброжелатели  для своих коллег.

     Тому же М.А. Афанасьевичу, в тридцатые годы, особенно, - после года тридцать четвёртого могло показаться, что советскую литературу, то есть Союз писателей СССР,  не строят, как союз коллег, а сплачивают как стаю "волков". А в волчьей стае как?

     Пока годы сытые, "урожайные" на дичь, то есть на "волчье" пропитание,  и автор, - представитель сплочЕнной "стаи", то ему, автору, жить можно. Но как только автор сам выбился из "стаи" или его исключили из "стаи", то стая его и сожрать может, как "стая сожрала" Б. Пастернака за публикацию его романа "Доктор Живаго" на "диком", но себя называющем процветающим, Западе, во вполне вегетарианские, не сталинские, а хрущовские годы.
 
     В отчаянии собираясь уехать на Запад, М. А. Булгаков знал, конечно, что и на Западе авторам несладко приходится, один из его братьев, например, играл на балалайке в русском трактире, на том же процветающем Западе, а он сам, М А, Булгаков, - всё -таки не Иван Алексеевич Бунин, о котором хорошо или недостаточно хорошо, но заботилась вся русская эмигрантская диаспора, потому что он Бунин, нобелевский лауреат по литературе, а не ещё кто-то.

     Мы все узнали в перестройку, что в отличие от Запада, где коллеги-авторы, друг другу, в основном, - "брёвна", наш Союз писателей СССР,  оказался плохо сколоченным или плохо связанным, мы недостаточно профессионально знакомы с технологией изготовления, из настоящих брёвен, плотов, тоже из авторов-"брёвен", а отнюдь не только из доброжелателей друг другу. Поэтому  и  рассыпался Союз писателей СССР! Что мы имеем сейчас, в России, после того, как рассыпался состоящий, как оказалось не из коллег, а из "брёвен",   "плот" Союза писателей СССР? Мы имеем Союз писателей России, Союз российских писателей, Российский союз писателей и великое множество местных или региональных писательских ассоциаций.

     "Бревну", в отличие от коллеги-доброжелателя, глубоко "фиолетово", извините всё-равно, как живёт и как чувствует себя другой автор, так сказать "брат" по писательскому, а теперь, - по исключительно сочинительскому цеху. Но сейчас, например, на том же, уже не так и процветающем Западе, авторы, являвшиеся ранее "брёвнами", стали интенсивно превращаться в "волчью" стаю и чуть было не "сожрали" свою коллегу-сестру Дж. Роулинг только за то, что она что-то не то, что теперь полагается, "вякнула" о сообществе "ЛГБТ плюс".

     Наивно, конечно, думать и добиваться того, чтобы литературный процесс, в какой-то стране, состоял бы не из "брёвен" и "волков", друг другу, а из братьев и сестЕр по литературному цеху!  Это утопия! Время художественных литератур, принадлежащих какому-то народу, например, советскому, наверное, ушло навсегда. Не только на Западе, но и у нас в России, мы вернулись к тому, что воистину НАРОДНЫМ может быть только УСТНОЕ литературное ТВОРЧЕСТВО, которое так и называется, по научному, - фольклор, состоящий из народного УСТНОГО литературного ТВОРЧЕСТВА и ЗНАНИЙ о том, как это творчество осуществляется.

     Интересно, утешит ли многих сетевых авторов то обстоятельство, что они КОНКУРИРУЮТ, состязаются, не только по количеству, но главное, - по качеству написанного,   не со своими профессиональными КОЛЛЕГАМИ по сочинительскому цеху, а с тем, что раньше называлось ФОЛЬКЛОРОМ, то есть УСТНЫМ НАРОДНЫМ литературным ТВОРЧЕСТВОМ? Скоре всего, - нет, не утешит! Тогда зачем, да ещё в несколько игривой форме, написан вот этот, предлагаемый вниманию читателей, текст? Надо подумать!

    Может быть, этот текст написан для того, чтобы дать понять сетевым авторам, что их, на страницах сайтов,  критикуют не профессиональные авторы, а их коллеги, то есть такие же, как и они, - авторы, сочинители, - непрофессиональные? Да нет, что это мы такое написали! Любому автору, даже непрофессиональному, приятно осознавать, что его тексты выдерживают критику именно профессионалов, а не дилетантов! И тут дело такое: если критика, отзывы, рецензии приятные, то сетевой автор считает их написанными, на его тексты, профессионалами, а если неприятные, - то тогда он эту дрянь оценивает, как написанную невежественными дилетантами. Это же так приятно, так утешительно, - так считать!

     Опять не то! Зачем писать текст и ломиться в открытую дверь, если она действительно открыта? Сетевые авторы давно считают, что самыми суровыми критиками для их текстов являются они сами, - авторы,  а не посторонние люди. Тогда тот, кто критикует автора, сурового критика своих собственных текстов, да ещё по-хамски, в грубой форме, с оскорблениями даже, - это не критик, а злобный "волк" или тролль. И, вполне возможно, что это правильно, - считать злобных критиков, наших авторских текстов, троллями!

     Но, может быть, в то время, когда настоящих, с эмоциями, пусть и непрофессиональных, авторов-сочинителей, вытесняют сочинительские компьютерные программы "искусственного интеллекта", живым авторам нужно изображать из себя, как изображали из себя авторы советских писателей в тридцатые годы века двадцатого, если не братьев и сестЕр по литературному цеху, то хотя бы доброжелательных коллег-сочинителей?

     О, это очень трудно, - не только быть, но даже изображать из себя ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОГО, по отношению к другим авторам оригинальных литературные текстов, КОЛЛЕГУ. Многим легче быть "бревном", - никак не реагировать не на свои, то есть на чужие тексты, или "волком", - набрасываться на тексты коллег, изо всех сил защищая высокое качество своих собственных, как художественно-литературных, так и публицистических, текстов.

     Установление в Сети братско-сестринского отношения авторов, друг к другу, остаётся утопией, такой же несбыточной, как с помощью единого и могучего Союза писателей создать какому-то народу его профессиональную, то есть авторскую, художественную литературу. Как ни печально, но нужно признать, - литературный процесс всегда был и до сих пор, пока ещё не стал господствовать в нём "искусственный интеллект", остаётся ХАОТИЧЕСКИМ или, хотя бы, СЛАБО УПРАВЛЯЕМЫМ с помощью организации союзов писателей и литературных премий, даже Нобелевской, ПРОЦЕССОМ.

    Братья и сёстры по литературному цеху, "БРЁВНА" ("Б"). "ВОЛКИ" ("В"), искренние и играющие эту роль ДОБРОЖЕЛАТЕЛИ (Д), объективные, независимые, в своих оценках чужих текстов, КОЛЛЕГИ - всё это ВЕЧНЫЕ, но лишь пока не стал заправлять литературным процессом "искусственный интеллект", РОЛИ авторов по отношению друг к другу. И стоило ли городить текст ради такого пустого, ничего не значащего вывода?

     Городить этот текст совсем не стоило, даже выеденного яйца, но текст написан, не выбрасывать же его? Может быть, лучше, всё-таки, выложить его в Сети? Что мы и делаем!