Бабушка Вика и дедушка Саша

          Если начинать с начала историю о трагической смерти моих Бабушек, то, сказать надо о том, что брак моей бабушки Виктории Антоновны с моим биологическим дедушкой Александром Иоанникиевичем, был первым браком с русским в нашей некогда дружной и крепкой Польской католической семье. Своего русского дедушку я видела только на фотографиях – он умер за год до моего рождения.
          Моя бабушка Виктория Антоновна познакомилась с моим будущим дедушкой Александром Иоанникиевичем перед войной в 1940-х годах. Как только Вязьму освободили от фашистов – 6 июля 1944 года – они зарегистрировали брак. Через год родился Папин брат. Ещё через два года родился мой Папа Александр Александрович.
          Мой русский дедушка был единственным мужчиной в жизни моей Бабушки Вики. Бабушка Алина всю свою жизнь прожила вначале с родителями, потом с семьёй сестры, монахиней в миру. В этой связи, долгое время я считала, что так, как у моих Бабушек, – когда муж единственный мужчина на всю жизнь и религия единственный удел женщины вне брака  –  было у всех в те времена. Когда я выросла и мне пришлось узнать подробности жизни ровесников моих Бабушек от других свидетелей эпохи, мне было, с одной стороны, брезгливо и неприятно, с другой стороны, я подумала, какими же чистыми женщинами и чистыми людьми были мои Бабушки.

           Бабушка Вика, имела образование, была домохозяйкой.  Дедушка был машинистом железной дороги. По легенде дедушка моего дедушки воевал на Кавказе и привёз с Кавказа жену черкешенку. Александр Иоанникиевич гордился этим обстоятельством и объяснял им свой необычный, для русского, чёрный цвет волос и крутой характер. На работе и в округе нашей Локомотивной в Вязьме, которую населяли семьи железнодорожников, у моего дедушки было прозвище Ворон.
            Именно с него – моего русского дедушки – началась достоевщина с криками «польская морда» и делением детей на «наши» и «ваши», в до того дружной крепкой Польской Католической семье родителей моих Бабушек. Брат моего Папы стал на сторону отца, мой Папа стал на сторону своих Мамы и Тёти.
           Поначалу Бабушки старались расположить к себе новых родственников – принимали у себя гостей, сами ездили в гости. Почему отношения не сложились? Наверное потому же, почему моя Бабушка Вика не повторяла попыток съездить в гости к тёще моего Папы и к молодой семье его брата. Колхозный навоз, оказавшись в большинстве, всеми возможными способами демонстрировал бывшему классу «угнетателей» своё теперешнее превосходство и презрение к попыткам «недобитой интеллигенции» подружиться. Мои Бабушки с их тонкостью деликатностью в каждом движении, грамотной речью и красивыми манерами для них просто были чужими. По своему опыту знаю: в лучшем случае эта чуждость воспринимается, как забавная экзотика, в худшем – носители этой чуждости оказываются объектами ненависти просто за один только факт своего существования. Для людей, не обременённых ни образованием, ни интеллектом, перемежающих свою речь нецензурной бранью, занимающихся получением алкоголя путём самогоноварения и периодически меняющих декорации в личной жизни, мои Бабушки были «бельмом в глазу». Они одним своим существованием – своей культурой и духовной нравственной чистотой – раздражали тех, кто ни культурой, ни чистотой похвастаться не мог.
          Люди, которые и мизинца моих Бабушек не стоили, оказавшись в большинстве, стали их притеснять. Бытовая достоевщина и разделение на «наши» и «ваши», появившиеся в первом межнациональном браке в нашей семье, усугубились в квадрате в последовавших за этим, браках моего Папы и его брата. Отец моего Папы говорил моей будущей маме, когда она была невестой, чтобы она не подумала ничего плохого: дворян или аристократов у них никогда не было. Тридцать лет спустя, уже мой дядя, будучи известным чиновником, визжал на меня на центральной улице нашего областного города, чтобы я зарубила себе на носу и запомнила на всю жизнь, что у нас в семье никогда не было поляков! Я ответила: «Нет, это вы зарубите себе на носу, что в ВАШЕЙ семье никогда не было поляков! А, в нашей с Папой Семье были! Мы с Папой поляки!».
            До сих пор жалею, что не предоставила Папиному брату для ознакомления архивную справку из ОГКУ «Государственный архив Смоленской области» о его родословной по русской линии, когда вела с ним переговоры о фотоальбоме Бабушек. Дядя, поднявшись по карьерной лестнице, любил намекать, что он не так прост и по русской линии в его роду как будто были дворяне. В 80-х он направлял запрос о своих русских «дворянах» в архив Смоленска. Оформил запрос по ведомственной линии, так, чтобы к нему отнеслись внимательно. Тогда из архива ответили, что ничего не нашли.
           После того, как поступили в итоге с моими Бабушками, у меня абсолютно не было никакого интереса к истории людей, потомки которых оказались подонками. Тем ни менее, я отправила запрос в архив и о них – о прародителях грязи, которая вытерла ноги о тех, кто их вырастил и выходил. Мне пришла архивная справка от 31.03.2015 на 7 листах, которая в концентрированном виде обобщала сведения о русских крепостных крестьянах – предках моих семейных вырожденцев, отправивших моих Бабушек умирать в одиночестве, голоде и холоде в Богом забытой деревенской районной больнице. Жалею, что не показала главному павлику морозову, какие русские «дворяне» были в его роду.

            Иногда бывает так, что погорячились и хватит. Покричал «польская морда» от избытка страсти и забыли. Бывает такое, когда только что скалками не дерутся, а жить друг без друга не могут. Всё это было бы так, если не знать, чем закончилось.

            Во времена, когда ещё жива была Генриэта Яновна, мои Бабушки с детьми – моим будущим Папой и его братом – пробовали уехать от моего русского дедушки в Могилёв. Вернулись. После четырёх десятилетий совместной жизни Бабушка с дедушкой всё таки развелись. Самый гуманный суд в мире присудил моей Бабушке прорубить отдельный вход в их общем, с дедушкой, доме. Бабушка Вика не могла зайти в свой собственный дом. Все – и бабушка Вика, и молодожёны мои родители, и гостившая дочь Папиного брата – жили у бабушки Алины.
            Дедушка страдать не собирался. Имея в своём распоряжении дом, свободный от присутствия жены, с размахом собирал у себя компании мужиков. Хотя сам никогда не пил и не курил, покупал, менее обеспеченным друзьям, папиросы с алкоголем, чтобы они развлекали человеческим присутствием и беседой, -  вёл светскую жизнь. Его труп обнаружили, лежащим в пустом доме, на День Рождение моего Папы. Случайно упал ударился виском о печь.
            Хотя дедушка не отличался набожностью, мои Бабушки организовали похороны с соблюдением всех традиций православия. Его отпевали. Всю ночь перед похоронами над его телом читала Псалтирь монахиня, приглашённая моими Бабушками, из православного монастыря.
            Мою бабушку Алину, которая всю жизнь ходила в церковь и следила, чтобы дети были крещены, а усопшие отпеты, когда пришло её время, мои старшие родственники не удостоили отпеванием. Она была отпета заочным отпеванием только спустя много лет после своей смерти, когда выросла я. В её платяном шкафу, который стоял почти нетронутым много лет, я нашла церковные записки о поминовении усопших со знакомыми мне именами наших родных.      
            Есть российский фильм с названием «Сволочи». Не тот фильм этим словом назвали. Надо было приберечь это название для другого фильма, основанного на реальных событиях. 
            Я не считала и не считаю слово «морда» применимым к моим Бабушкам. Тем ни менее, если для кого-то мои Бабушки были «польскими мордами», то пусть тогда и меня запишут в «польские морды». Тогда и я хочу быть «польской мордой» вместе с ними.
   
           На фотографии моя бабушка Виктория Антоновна и мой биологический дедушка Александр Иоанникиевич.