Цена хлеба

   
        ЦЕНА ХЛЕБА
 Рассказ

Мне, девчонке шестикласснице – двенадцать лет, а моей прабабушке Тане –  восемьдесят один год. Однажды в выходной майский день она попросила проводить её к обелиску, где на мраморном постаменте высечены имена  героев нашего города, погибших в годы Великой Отечественной войны. Мы медленно шли по безлюдной дорожке парка. Мальчик лет десяти  шагал нам навстречу с целлофановым пакетом.  Он присел на скамейку и вынул булочку. Только надкусил её, как появились  трое мальчишек  такого же возраста. Они с  гиканьем, свистом и дразнилками  стали задиристо кружить вокруг. Один забияка  толкнул мальчика – булочка выпала из рук. Тут же сорванцы превратили хлеб в футбол.
- Пре-кра-тить! – неожиданно крикнула прабабушка резким голосом.
Недоумевая, «футболисты» притихли.
-   Подойдите ко мне! – скомандовала опять моя прабабушка.
Не испугались,  все подошли – любопытно стало.
- Устраивайтесь вокруг меня, – уже миролюбиво сказала старушка, усаживаясь на скамейку. – Историю одну хочу вам рассказать
                ***               
        Надеюсь, ребятки, вы знаете, что двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года началась Великая Отечественная война. На нашу землю напала фашистская Германия.  Мужчины  ушли на фронт. В деревне остались женщины, дети и старики. Радовало то, что в лесах  начали формироваться партизанские отряды.
Очень хотелось Анне Матвеевне, медсестре деревенской больницы, уйти в лес к партизанам, чтобы мстить  немецкой нечестии, гнать их с родной земли. Но не могла она семилетнюю Танюшку, девятилетнюю Настюшку и больную маму – свекровь оставить одних.
- Не расстраивайся, Анна, ты нам и здесь пригодишься. Прислушивайся, присматривайся, что будет происходить в деревне. Способ связаться с тобой мы найдём, – Так говорил на прощанье брат Анны Матвеевны, командир только что сформированного партизанского отряда.  Увидев белёсые детские головки и любопытные глазки  из-за внезапно открывшейся шторки спаленки, улыбнулся и ласково произнёс, – слушайтесь маму и бабушку…
 Наступил октябрь.
- Мамочка! Идут по улице чужие страшные дядьки. Мы  прислушивались, присматривались через щёлочки в заборе, но ничего не поняли, – сообщили   девочки…
 Теперь в нашей деревне орудовали немцы.  Они расположились в зданиях клуба, школы, сельского совета и чувствовали себя хозяевами.  Отобрали у жителей припасённые на зиму зерно, картофель, муку. Та же участь постигала и деревенскую домашнюю живность.
.
         
-  А тётю Феню немцы выгнали из её нового дома, – шептала младшая Танюшка. – Феня живёт теперь  в старой времянке, –  дополнила новости Настюшка.
-  Дети, я разрешаю вам гулять только во дворе. Выходить за калитку очень опасно, – предупредила мама…
Темень окутала деревню. За деревней раздавалась стрельба, слышались взрывы. Анна  Матвеевна  подала детям и бабушке по варёной картофелине и загасила свечу.
-  Жуйте неспешна. Это ваш ужин.
Все притихли. Только настенные часы-ходики отсчитывали время. Неожиданно послышался лёгкий стук в окно.
-   Кто-то стучал, или мне послышалось? – прошептала бабушка
-  Кто-то свой. Чужой так аккуратно не стучал бы, –  ответила тихо Анна Матвеевна.
Она накинула на плечи  шаль, зажгла свечу и вышла.
 -   Тётя Аня, пустите, это я, – послышался у входной двери знакомый голос.
Анна Матвеевна поспешно отодвинула дверную задвижку и открыла дверь. У порога сидел Андрейка, пятнадцатилетний сын брата.
-   Племяшка, милый, заходи.
-   Ранили сволочи в ногу, поэтому заползу.
-   Откуда?
-   От железнодорожной станции, – чуть слышно прошептал Андрей.
Передав свечу матери, Анна расстелила старый овечий тулуп на деревянный диван и помогла Андрею лечь.  «Хорошо, что сохранила с мирных времён кое-какие медикаменты и перевязочный материал», –  метнулась Анна Матвеевна к комоду.
 Заправленная в ботинок штанина на правой ноге  была окровавлена.
-   Не волнуйся, Андрейка. Сейчас сниму твою обувь и стяну брюки…  Рана кровоточит. Наверное, пуля застряла в голени, – сообщила Анна Матвеевна, помогая племяннику перевернуться на живот.
Шприц с лекарством, скальпель, бинт – всё наготове.   
-   Мама, поднеси свечу сюда поближе.
Приходилось Анне Матвеевне лечить раны односельчан. Получали они их на сенокосе, в поле при уборке урожая, в быту. А тут пуля впилась в голень. «Как не навредить? Как вынуть эту проклятую пулю? Пятнадцать лет – совсем мальчишка. Боевое задание выполнял вместе с товарищами?   А с ними – что?» Мысли текут, время бежит, а руки делают. Дыханье затаила … Вот она, злая пуля!
- Всё, Андрейка. Через несколько дней,  надеюсь, будешь ходить. А пока отлежишься в чуланчике, подальше от посторонних глаз.  Танюша, подай  брату картофелину,  в миске лежит. Пусть подкрепится.
 Анна Матвеевна  собрала всё, что осталось после операции, закрутила в окровавленные брюки, вышла во двор.  На ощупь в сарае нашла лопату и поспешила в огород. Круглолицая луна помогала своим бледным сиянием. Анна закопала улики и притоптала землю. «Вот так. Чтобы ничего и никто не заподозрил. А брюки Андрюшке?– сейчас найду рабочие дядины штаны.  Будут чуть великоваты – не беда».  Всю ночь слышалась стрельба, рёв вражеских мотоциклов.
-   Дети, – шептала в ночи Анна Матвеевна, – вдруг немцы придут с обыском, вы должны хорошо запомнить: Андрюша – ваш родной брат. Он очень болен. У него заразная болезнь – тиф.
Настало утро. Опять безрадостное. Опять тревожное. Голодное. Детские глазёнки устремлены на небольшой чугунок, где снова варится в мундирах картофель.
-  Ироды, всю муку выгребли. Даже, как говорится, «по сусекам поскребёшь» и то не наберёшь на лепёшечку. Андрюшке бы надо хоть кусочек хлебушка, чтоб скорее поправлялся, – сетовала вслух Анна Матвеевна.
-   А в огороде у тёти Фени  немцы хлеб пекут, – сообщила  старшая Настя.
-    Запах какой от того хлеба! – воскликнула Танюшка. – Слюнки текут!
-    Я же вам разрешила только во дворе  быть, чтобы  могли мне быстро сообщить, вдруг немцы к дому будут приближаться.
-  Да мы далеко от Фениного огорода за кустиками сидели и наблюдали, – попыталась успокоить маму и бабушку Настя, – перекатывая горячую картофелину с ладошки на ладошку. –  Нас никто не видел…
-   Пойду, – вздохнула Анна Матвеевна, – в огороде землю покопаю, может, картошку или морковку  пропущенную найду. А вы, девочки, почитайте бабушке свою какую-нибудь книжку.
Пока Настя выбирала книжку, бабушка, присев на табурет, опершись спиной о тёплую печь, задремала.  Переглянувшись друг с другом, девчушки схватили свои курточки и, натягивая их на ходу, выскользнули из дому. Меж засохшим бурьяном по давно не хоженой узкой тропинке пробирались девочки к огороду тёти Фени.
Большая брезентовая палатка занимала пол-огорода. Это была немецкая  полевая пекарня. Дети по-пластунски проползли за  кустами смородины, что росли по периметру огорода. Остановились ближе к палатке и притаились, распластавшись на земле. От палатки шло тепло и  завораживающий хлебный аромат.
-   Смотри, угол палатки ветром  отдувает, – прошептала Настя
-   Наверно, я смогу пролезть, – ответила Танюшка.
Неожиданно из палатки вышел немец  с двумя буханками хлеба в руках и направился в дом тёти Фени. По счастливой случайности другой охраны не было. Настя мгновенно стянула с сестрёнки курточку, и та быстро поползла к углу палатки. Танюшка просунула голову внутрь, огляделась. Стояли две металлические горячие печи, у входа  на широкой скамейке лежали аккуратно сложенные кирпичики хлеба. Только Танюшка вползла в пекарню, у входа появился немец. Притаилась девчушка за печкой, дыханье затаила, печной жар охватил её худенькое тельце. К счастью, вошедший немец взял ещё одну буханку и тут же вышел. Опрометью бросилась Танюшка к скамейке, схватила хлеб и  стрекозой порхнула к углу палатки. Свежий воздух ободрил её. Прижав обеими руками хлеб, пригнувшись, стремительно двинулась к сестре. Настя накинула на плечи сестрёнке курточку, подхватила хлеб, сунула себе за пазуху. Обе девчушки, будто муравьи, поползли  тем же путём к дому…
                ***
 Молчали притихшие мальчишки. Наконец один из них спросил:
-    А младшая Танюшка – это вы?
-   Я… Та буханка хлеба помогла племяннику быстрее поправиться. Вскоре он вернулся в партизанский отряд. В тысяча девятьсот сорок третьем году наши войска вместе с партизанами погнали немцев из нашей деревни и дальше.  А вы хлеб по земле футболите – обидно.
Опустили головы мальчишки, лица покраснели. Молчат – видно, стыдно стало.
- Надеюсь, дошло до вас, что такое хлеб, и какое значение он имеет для человека, – сказала двенадцатилетняя внучка и протянула прабабушке обе руки. – Вставай, бабулечка. Пойдём к обелиску. Хотите с нами? – взглянула  девочка  на мальчишек…