Настоящий боец

 
              НАСТОЯЩИЙ БОЕЦ
               РАССКАЗ-ОЧЕРК
             
       -  Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца
     И степи с высот огляди, – льётся сильный мальчишеский голос.
-   Навеки умолкли весёлые хлопцы, – подхватили мальчики и девочки  школьного хора…
-  Мишенька! Как же ты поёшь хорошо! – восторгалась Мария Фёдоровна, учитель пения школы номер два города Новозыбков. – Быть тебе знаменитым певцом!
Миша очень любил петь и танцевать, а песня «Орлёнок» была его самой любимой. Он знал, что поэт Яков Шведов в тысяча девятьсот тридцать шестом году написал текст, а композитор Виктор Белых сочинил музыку. Отец обещал Мише свозить его в Москву посмотреть в театре Моссовета спектакль «Хлопчик», для которого и была написана эта песня.
Не получилось: началась Великая Отечественная война. Отец ушёл родину защищать. Двадцать четвёртого августа тысяча девятьсот сорок первого года в город вошли фашисты.
Весёлый, добрый по натуре любитель пения, танцев и игры с мальчишками в футбол, превратился Миша в серьёзного паренька, готового защищать родину. А было ему всего лишь тринадцать неполных лет….
С боями пробивались советские солдаты сквозь фашистское окружение под городом. Едва темнело, Миша с сестрой Дусей, которая была постарше на три года, проверяли блиндажи и окопы, что оставались после боя. Они искали раненых. В дальнем конце траншеи заметили солдата. Он лежал неподвижно, прижав руками к груди винтовку.  Миша встал на колени, наклонился, прижал ухо к солдатской груди. Чуть слышно билось сердце раненого. Радостное чувство охватило Мишу:
-   Жив! – счастливо прошептал он сестре.
Уложили солдата на старое лёгкое одеяло и потащили, притаились, когда увидели немецкого часового, маячившего у потрескивающего костра. Всё обошлось: добрались до сарая своего дома, стоявшего на краю города. Мама поджидала у забора, который опоясывал двор. Раненого спрятали в сарае  в сене. Это был уже четвёртый спасённый солдат. Лечила красноармейцев мама. Перед войной она окончила курсы медсестёр. Подлечив раненых, ночью провожала их, указав путь в партизанский отряд.
Однажды после очередного обхода поля Миша и Дуся возвращались домой одни. Зато Миша нёс с собой противотанковую гранату и длинный немецкий штык-тесак. Сестра уговаривала:
-   Выбрось. Немцы обнаружат – не пощадят нас.
Не мог Миша расстаться с оружием и запрятал его в саду, в кустах чёрной смородины. Мама в этот раз их не встретила, не было её и в доме. Не сомкнув глаз, ждали маму до рассвета. Рано утром в запертую дверь постучали.
 -   Мама! Мама! –  обрадовались дети и бегом – к двери.
На  пороге стоял человек с немецкими нашивками на куртке и повязкой на рукаве c надписью polizei. Миша с Дусей отпрянули, замерли на месте. Глаза наполнились ненавистью: предатель. Понял незнакомец чувства детей, шёпотом  произнёс:
-  Я не предатель. Немецкие нашивки – это прикрытие. Быстро собирайтесь и убегайте из дому в лес. Мамы вашей  больше нет, её на рассвете повесили.
-   Ма-моч-ка-а! – закричала Дуся.
-  Ы-и-и-и, – будто от страшной боли взвыл Миша, невольно сжав  кулаки.
-   Скоро фашисты должны сюда придти. Не тяните время, уходите.   Быстрей! – торопил «полицай».

Окольными путями пробирались брат и сестра в лес, где  действовал партизанский отряд. Не забыл Миша прихватить с собой найденную на поле боя гранату, спрятав  её под потёртым тулупчиком. У кромки леса детей встретил партизанский дозор. 
Так и стали Дуся помощницей медицинской сестре, а Миша –  разведчиком.
Упрямый характер, мальчишеская смелость, смекалка, природный актёрский талант и хорошая память помогали мальчику отлично выполнять задания. Он надевал Дусин рваный ватничек, подпоясывался и отправлялся в сёла, где хозяйничали немцы.
-   Подайте Христа ради хлебушка, –  плакал жалобно мальчик, размазывая по щекам грязными ладонями слёзы.
Миша знал, у какого дома необходимо остановиться, поплакать для конспирации. Здесь он  от хозяйки получал важные сведения о расположении немецких частей.
«Пригодился мне мой тёплый тулупчик, – думал юный разведчик, когда, маскируясь, лежал в снегу и наблюдал за железной дорогой. – Пустим под откос мы ваши эшелоны!  И мост взорвём, у которого вчера мы были с другом – не дадим вам увезти награбленное наше добро».
Объектом Мишиного дозора  были ещё и людные базары, где хозяйничали немцы. С виду худенький, жалкий, он долго бродил  неприкаянно по базарной площади. А в результате были проколоты шины в штабной немецкой машине, перерезаны провода, сорваны устрашающие немецкие приказы. «Раззява вражеская»! – ликовала Мишина душа, когда однажды он стащил пистолет у зазевавшегося пьяного офицера…
Время шло, война продолжалась. В тылу врага активно действовали партизанские отряды. Не щадя своих жизней, партизаны помогали Красной армии. Они взрывали мосты, пускали под откос немецкие железнодорожные эшелоны, выводили из строя вражеские танки, бронемашины и даже сбивали  самолёты.
Наступал тысяча девятьсот сорок третий год. Война войной, а весёлые новогодние праздники до войны помнились. Кутая лицо в воротник изрядно поношенного тулупчика, Миша внимательно наблюдал, как немцы суетились, готовились встретить наступающий новый год. «Ишь, ёлку срубили в нашем лесу, – с ненавистью думал Миша. – Да ещё  и коробки в комендатуру потащили, наверняка, с нашими ёлочными игрушками…  А я  придумал, как удобнее напасть на гитлеровцев и отобрать новогодние украшения».
Вернувшись в отряд, Миша почувствовал: партизанская столица Лесоград готовится к встрече Нового года. Кипела уборка в каждой землянке, рядом лежали охапки свежесрубленных еловых веток. Топилась баня, вокруг пахло сладким берёзовым дымком. Потеплело на душе: «У нас будет праздник!»
 Мишу вызвали в штаб к командиру партизанского соединения  Фёдорову. По стойке «смирно», предстал юный партизан перед Алексеем Фёдоровичем. Обнял Фёдоров Мишу, за верную партизанскую службу поблагодарил, а ещё вопрос задал:
-   Новогодние праздники перед войной помнишь?
-   Так точно! – отчеканил Миша.
-   Душу хотим согреть партизанам новогодним праздником. Ёлка есть. А что за ёлка без новогодних игрушек! Твой командир уверен, что ты знаешь, где их добыть.
-   Конечно, знаю! – горячо откликнулся Миша. – Украшения  немчура привезла из школы соседнего посёлка.
- Ты, Михаил, настоящий боец!. Но ты  же ещё и  артист. Частушки к празднику приготовь, да такие, чтобы у людей слёзы текли от смеха, а сердце кипело от гнева.
-   Будут частушки! – радостно заверил Миша.
Через два дня немецкая комендатура была разгромлена, а партизанскую ёлку украшали новогодние игрушки. Задорно пританцовывал Миша, исполняя под гармошку обещанные частушки:
 -  Партизаны молодые,
 Молоды да удалы,
На большак сражаться ходят,
Не жалея головы.
                Ой, яблочко,
                Да розмариново,
                Да всех врагов истребим,
                До единого!
   У московских у ворот
   Удивляется народ:
    Немцы ходят в наступленье
    Только задом наперёд.
Бурными аплодисментами благодарили Мишу свободные от службы в этот вечер партизаны, а потом подхватили хором его любимую песню.
     -   Орлёнок, орлёнок, идут эшелоны,
Победа борьбой решена.
У власти орлиной орлят миллионы,
И нами гордится страна!

       Тысяча девятьсот сорок третий год был для советского народа годом суровых испытаний. Наступило лето. Война повернула на победный путь. Мише исполнилось пятнадцать лет…
       Гасли на небе июльские звёзды. Миша и ещё трое разведчиков: Никита, Ваня и командир группы Андрей  отправились на задание. Вот уже и лес за спиной стоит, словно в сизой дымке. Светает. Вокруг – тишина.
-   Как хочется мира и такой тишины, – шепчет Миша
-   Непременно дождёмся, – уверил в ответ старший группы.
Замаячило впереди село. Остановились у огромного раскидистого дуба. Обменялись мужским рукопожатием, взглянули друг другу в глаза партизаны, командир разведки напомнил о времени встречи.  Разошлись: трое направились в дальние деревни, Миша – на явку в ближайшее село. Устроив у неприметного куста «похоронку», спрятав в неё гранату и пистолет, двинулся к знакомой опушке.  Он залёг среди травы, огляделся, нет ли  поблизости часовых или засады. В ста метрах ниже начиналось село. Казалось, что оно вымерло – всё объято сонной тишиной. У горизонта запылала заря, предвещая солнечный день. Миша окунул голову в траву, ощущая свежую, прохладную росу. Неожиданно увидел перед собой кустик земляники с тремя спелыми ягодками. Невольная улыбка озарила его лицо: вспомнилось лукошко, наполненное доверху земляникой, которую когда-то, ещё до войны, собрали с мамой и сестрой на опушке леса. «Давно это было, – нахмурились брови, и напрягся слух. – Вражье племя! – по-мужски выругался Миша. –  Засады никакой нет, к связному надо пробираться», – текли Мишины мысли.
Пригибаясь, направился по не раз хоженным знакомым местам к разрушенной конюшне. Оттуда был виден дом, в котором жил связной. Остановился, взглянул, и сердце замерло от тоски и горя: на месте дома устрашающе чернело пепелище. «Значит, нужно самому выяснить обстановку. Знаю местечко, откуда можно понаблюдать», – решил разведчик и задворками пробрался на пригорок, притаился…
 Донёсся гул мотора. Поднял голову. К занятой немцами школе подъехал бронетранспортёр. Рядом остановились две крытые брезентом машины, из которых вывалились вооружённые солдаты. «Видно, солдатское пополнение привезли. К чему бы это?» – размышлял Миша. У колодца взад-вперёд  зашныряла многочисленная немчура.  «У-у, вражина недобитая! Вот бы тут и накрыть вас всех огнём!» –  подумал Миша.  Всё приметил, всё подсчитал, всё зафиксировал в памяти…

Полуденное солнце дохнуло своим теплом. Миша спешил в назначенное место встречи.  Трое партизан задерживались. «Тяжело ждать товарищей, не зная, что с ними, на что надеяться», – беспокоился Миша, притаившись у заросших кустов. Вынул из тайника свою гранату и пистолет.  Наконец услышал условный свист, облегчённо вздохнул: »Только Никита мог так свистеть». Несколько минут все сидели молча, отдыхали.
-   Миша, что у тебя? –  тихо спросил Андрей.
Миша подробно изложил обстановку. Ваня и Никита сообщили  о скоплении немцев и подозрительном их передвижении.
-   Всё ясно: подтягивают артиллерию. Собирают фашисты карательную экспедицию против партизан. Нужно быстрее сообщить своим, – подытожил Андрей…
Спешили мальчишки. Старались пробираться в партизанский отряд местами, заросшими кустарниками и редкими берёзами. Почти километр прошли. И вдруг автоматная очередь резанула по кустам. Упал Никита, будто подкошенный.
-   Засада! – крикнул Андрей, – бегите! Донесите в отряд добытые сведения.
Он сделал несколько прицельных выстрелов в сторону стрелявших.  Взмахнув руками, упали два немца. Завязалась перестрелка. Миша понял: командир разведки ценой своей жизни будет прикрывать их отход.
-   Ваня, уходи! Я прикрою тебя и помогу Андрею, – крикнул Миша.
Ваня удалялся от места засады где ползком, где бегом. Он знал: на него сейчас вся надежда. Перестрелка продолжалась. Миша увидел, как Андрей замертво упал на землю.  «Только бы Ванька сумел добраться до нашего отряда», – расстреливая последние патроны, с большой тревогой думал Миша. Вдруг что-то острое ударило его чуть выше бедра. Он зажал рукой бок и почувствовал, как сквозь старенькую рубашку сильно сочится кровь. Выстрелы прекратились. Тишина.  Превозмогая боль, Миша опёрся о ствол молодой берёзки. Голову поднял, а там, словно море, синеют небеса. Силы покидали его. Лёгкий ветерок печально теребил зелёные листочки. Из-за куста осторожно  выглянул долговязый немец. Понял, что больше  никто не угрожает, выпрямился. Вслед за ним поднялись ещё шестеро. Миша сунул руку под окровавленную рубашку, нащупал за поясом гранату и, собрав все силы,  запел:   
-   Орлёнок, Орлёнок, взлети выше солнца.
И степи с высот огляди!
Навеки умолкли весёлые хлопцы.
В живых я остался один.
Его голос звонким эхом  отозвался по всей округе. Немцы медленно, с осторожностью шли навстречу партизану.
-   Ближе, ближе подходите, –  прошептал Миша. – Вот они рядом, лютые враги.
Раздался мощный взрыв гранаты…
    Это был юный герой из города Новозыбков Брянской области Миша Довидович.