Светлан Голосеев гвардеец монгольского императ. 51

Глава 51. «Доказавший верноподданность»

– Братцы, гляньте, какие покои нам предоставили! Да таковые не у каждого князя на Руси имеются. А жратва какова – еле поднялся сегодня с полным брюхом. Вот заживём теперь!

– А по мне так лучше бы на речном бережку у костра ночи коротать. Будем теперь до конца жизни в золочёной клетке, будто птицы заморские.

– Так мы и есть заморские. Радуйтесь, други, что целы и здоровы, что не осерчал император за какую-нибудь несуразицу.

– Верно, нужно Господа благодарить, а не гневить недовольством.

– Вот сейчас я с тобою согласен, Прокл. Умно сказал.

– Спаси вас Бог, господин арбанай.


– Сюн, слушать меня! Вот эти баатуры*1, по два на каждый десяток, будут обучать вас бою различному. Слушать их как меня! Учиться прилежно, потому как сам император может пожелать умение ваше проверить. А ещё потому, что умение то может понадобиться для защиты Сына Неба.

– Ну, теперь замордуют…

– Ты же не желал сидеть, как птичка в клетке. Теперь порхать будешь вверх тормашками, ха-ха-ха!

– Больно уж они худы, эти учители, одни жилы.

– А смотри-ка, они прежде показать нам решили, как бороться надобно. Ух ты! И точно, словно птицы порхают, глазом не заметишь, как руки-ноги у них движутся. Ой, как он его!

– Да, братцы, нам такое ни в жизнь не разучить…

– А теперь на ножах! Неужели порежут друг друга?

– Смотри-ка, на ноготок до горла не достал. Специально. А мог бы убить в два счёта.

– Нет, нам такому не научиться.

– А я желаю!

– И я хочу так ножом владеть. Это же можно троих врагов разом уложить. Хочу!

– Теперь на саблях! Свистят ведь у них сабельки-то, братцы, слышите? Таким ударом руку-ногу срежет словно травинку. Ой, мастера! И смотри-ка, без брони бьются. Отважны, однако.

– Придётся нам попотеть, братцы, никуда не денемся.


– Ох, други, умотали эти баатуры, даже вечерняя пища в рот не лезет. Тело не приемлет такие труды каждодневные. Дали бы хоть денёк отдохнуть.

– Да уж, только бы до лежанки добраться. А есть и вправду не хочется, тошнит от усталости. Сколько же нас истязать будут?

– Наверно хотят, чтобы мы умели всё, как они сами. Злобыня, поговорил бы ты с сотником, пусть даст хоть полдня отдыха. Помрём тут все от упражнений этих.

– Ладно, поговорю.


– Сюн, слушать меня! Сегодня идём смотреть императорский город. Пешим ходом пойдём. Евнух из канцелярии расскажет нам как называются все ворота и все дома, и другие заведения и для чего они служат, и кому туда вход разрешён, а кому запрещён. Внимать ему старательно, запоминать всё непременно, потому что не ради развлечения нам это расскажут, а для того, чтобы после мы охраняли и ошибок в охране не допускали. Ясно ли сказал?

– Ясно, господин суннэй-тойон!

– Рожи умыть, кудри расчесать, одежду в порядок. Оружие не брать. И чтобы веселы были в том городе постоянно, потому что все видящие вас будут передавать другим каковы мы есть. К новым людям всегда интерес особый, а во дворцах тем паче.


– Чего вздыхаешь, Прокл, не спится без упражнений?

– Не спится, господин арбанай Злобыня. Мысли в голове роятся, словно пчёлы в борти, и упражненья тут не причём.

– О чём же кручина твоя, Прокл? А не желаешь, так не говори.

– Уразуметь не могу, господин арбанай, как Господь Бог власть всемирную некрещёному человеку отдал? Так и стоят перед глазами стены эти изукрашенные, ворота неприступные дерева драгоценного, коваными золочёными львами да драконами облепленные, дворцы да храмы языческие многокрышные, разноцветною черепицею крытые со зверьками чудными на коньках. А дерева диковинные, а скульптуры каменные да медные, а дорожки каменьями ровно подогнанными выложены или белым песком посыпаны сверкающим! Как, почему, зачем Господь все богатства мира позволил отдать этому хану-императору из племени идолопоклонников?

– Прокл, успокой свои мысли. Нам ли рассуждать о замыслах богов?

– Понятно, что ничтожен я словно муравей в густой траве. Но всё-таки знать-то хочется. Вот думается мне, что, может, Бог хочет разглядеть в толпах людских тех, кто завидовать не станет этому богатству невиданному – испытание такое для людей грешных Господь выдумал.

– А ты завидуешь кагану, Прокл?

– Я бы убоялся такие сокровища иметь. Убьют за них. Да и оберегать их надо, а для того войско иметь, а войско кормить, да следить, чтоб не взбунтовалось… Нет, не хочу такого, не по мне это. Но мысли грешные имеются, что немного от тех богатств взять бы, да домой к батюшке своему доставить, чтобы родные все хорошо без тяжких трудов пожили. Да в храм Божий часть отдарить во славу Христа. От того и не спится, что мысли грешные.

– А ты подумай-ка, Прокл, что никто тебе от тех богатств ни деньги взять не позволит, и спи спокойно. Утром, поди, снова станут нас борьбою да боем на саблях истязать. Спи. А ты, Веселин тоже не спишь, тоже о Боге раздумья ведёшь?

– Я, Злобыня, вот что мыслю. Кажется мне, что скоро обучат нас всему что положено и станем мы охраною каганской. А чтобы от охраны нас мысли посторонние не отвлекали, дадут нам жёнок, вот о чём мои помыслы, дружище арбанай.

– Выходит, Веселин, для тебя бог – жена*2, и молишься ты на этого бога еженощно.

– Язычник ваш Веселин, что с него взять, господин арбанай.

– А я и не отрекаюсь.


– Сю-юн! Стоять ровно, меня слушать! Великий император, богдохан Джаяту-хаган*3 изволят выехать из города по известным лишь им делам. Наша сотня входит в охранное сопровождение. Изготовиться! Сбрую проверить, лошадей – под седло. Личное снаряжение, одежду, оружие проверить. Приказано луки с собою не брать. Быть готовыми, ждать приказа.


– Други, это же невиданно – столько охраны вокруг каганского шатра на колёсах! Тут же не меньше тысячи по каждой стороне, да впереди, да сзади! Неужели есть злодеи, которые помышляют покуситься на императора? Что скажете, господин суннэй-тойон?

– У всех есть враги, кыштым Веселин, а чем выше человек, тем врагов больше. Но не для того такая охрана у великого кагана, а чтобы показать величие его!

– Так, а с нас-то какой прок, господин суннэй-тойон? Они, вон, все бойцы отменные, нам до них далеко в умении. Зачем мы здесь?

– А как ты на моём месте сказал бы самому кагану? «Мои люди ещё не всему научились, потому мы пока не станем вашу светлость сопровождать»? Приказ кагана не обсуждают, его выполняют. Езжай молча и учись, как нужно строй держать и как охрану нести правильно.

– А куда же мы едем, господин суннэй-тойон?

– Куда прикажут, туда и поедем. Молчать всем! Сидеть прямо, рожи веселее, чтобы радостно было глядеть на вас! И строй держать. Вот так.


– Сюн, бивак ставить здесь, рядом с палатками кагана-императора. Молча всё делать и без шума, чтобы не тревожить Поставленного над Миром. Лошадей – в табун Правой тысячи. Тогооч, пищу получишь у повара Правой тысячи, таков приказ. Раздашь тихо, чтобы посудой не гремели. После – спать. Охранять нас будут кешиктены*4 императорские, так что отдыхайте как дома у отца с матерью.


– Господин арбанай! Господин арбанай, проснись.

– Чего ты, Прокл?

– Господин арбанай, там никого нет…

– Ты что, бредишь? Где, кого нет?

– Я по нужде вышел, а там никого нет. Охраны нету совсем.

– Ха, Прокл, они спрятались, наверно, чтобы не маячить, чтобы враг, если что, заметить не мог.

– Нет, господин арбанай, я долго стоял, слушал, потом ходил вокруг. Луна светит, а никогошеньки нет. Это что же, император без охраны остался?

– Ложись, Прокл, спи. Я сам посмотрю для твоего успокоения.


– Господин суннэй-тойон! Просыпайтесь. Охраны нету около палат императорских и тихо как в гробу. Как бы чего ни вышло, господин суннэй-тойон.

– Ты вина не пил, арбанай Злобын? Что чертовщину несёшь?

– Вы же меня знаете, я бы не стал просто так… Я вокруг каганского шатра обошёл, мог бы и зайти – никто меня не остановил. И тишина… Как такое может быть, чтобы столько народу и никто не храпел или не чесался хотя бы? И лошадей нет, уж их-то за версту в такой тиши слышно…

– Ладно, пойдём, посмотрим.


– Эй, стража! Эй, кто тут есть, отзовись!

– Что ты кричишь, клоп несчастный, хочешь, чтобы раздавили тебя за то, что нарушаешь сон Всемогущего Сына Неба?

– А ты кто такой на меня голос повышать?

– Я главный евнух при постели Императора. Уйди немедля, пока стражу не позвал.

– Так позови. Не могу никого сыскать. Видишь, каган без охраны остался.

– Эй, харагул! Харагул!!! Нету… Предательство! Стража покинула нас! Предательство!!!

– Сю-ю-юн! К бою! Слушать меня! Первый, второй десятки стать вокруг шатра императора в десяти шагах равномерно. Третий, четвёртый, пятый десятки стать в круг впереди первых в двадцати шагах. Остальные десятки на двадцать шагов дальше кругом стать равномерно. Живо выполнять! Сабли вынуть! Изготовиться к бою. Любого, кто приблизится – убить! А ты, евнух, будь любезен, доложи Небесному императору, что тут случилось. Может, это он сам стражу отдыхать отправил?
– Господин суннэй-тойон, слышите, шум… топот! Конница галопом идёт!

– Сю-ю-юн! Насмерть стоять! Никто не должен приблизиться к шатру императора! Не опозорим себя перед Богом и государем!

– Братцы, тьма на нас надвигается! Срубят и затопчут!

– Вот и пришла смертушка, когда не ждали. Прости, Господи и дай принять смерть достойно, не осрамившись.

– Братцы, так это же кешиктены на нас стеною летят! Как же их остановишь? Стопчут лошадьми в миг. Рядом уж…

– Сю-юн, биться насмерть!!!

– Господи, помоги!!! Бьём их, братцы! Рубим-крошим так их перетак и разэдак!!! Ну, что остановились? Подъезжайте, кто смелый, ну, баатуры плосколицые, испытайте, как русичи дерутся! Чего гогочите?.. Братцы, чего это они смеются?..

– Эй, суннэй, подойди к своему императору.

– Слушаю, Государь всей Земли под Синим Небом!

– Прикажи своим спрятать сабли. Никто нас не тронет. Эти кешиктены преданы мне больше, чем своим родителям. Пусть твоя сотня сейчас станет перед нами, раз уж разбудили.

– Сюн! Стоять перед Повелителем всех народов ровно, смотреть весело! Сюн смиренно ждёт ваших приказов, Всемогущий каган!

– Под этой ясной Луной, при сияющих на Небе Звёздах вот что мы вам скажем. То, что сегодня произошло, было нами задумано. Но не ради обмана или насмешки над моими старательными подданными, а для проверки вашей отваги и преданности. Видел своими глазами, что суннэй верно поступил, приняв команду на себя без указания старших. Все до одного кыштымы, мы это видели, не дрогнув ожидали неминуемой смерти, но готовы были прежде биться и отдать кровь и жизнь за нас. Теперь мы видим, что преданы вы нам и можно доверить вам охрану самого дорогого и важного. Под этим ясным ночным Небом, под светлой Луной и чистыми Звёздами повелеваем отныне называть ваш сюн Охранным отрядом из русских, доказавшим преданность императору. Тебе, суннэй, даруем звание тысячника и вышитый золотом халат. Вы все отныне зовётесь кешиктенами и находитесь на полном довольствии от нашей казны. Отныне каждый из вас не должен подчиняться никакому военному, если тот не кешиктен. Слушать будете лишь нас и нашего фасы. Теперь подойди вот ты.

– Кланяйся до земли, Прокл!

– Я, червь навозный у ног ваших, Всемогущий Каган…

– Поднимись кешиктен! Мы видели твою безрассудную отвагу. Чэрби, выдай этому смельчаку нож с золочёным клинком и нашим знаком. Тысячник, скоро дам тебе пополнение, сделаешь этого храбреца арбанаем.

– Повинуюсь, Государь и Владыка всех народов под Синим Небом!

– Отдыхайте теперь.

– Рады служить, Великий Государь!


  *1 Баатур – богатырь (монгольское) – особо хорошо подготовленные воины специального отряда, способные решать многоцелевые задачи
  *2 До XVIII века под «женой» подразумевалась любая женщина, независимо от того, состоит она в браке или нет
  *3 Джаяту-хаган – тронное имя императора Юань Туг-Тэмура
  *4 Кэшик, кешик (от тюркского кэзик – «очередь», «смена») – личная гвардия великих ханов (каганов) Монгольского государства, учреждённая Чингисханом. Основанная как стража ханской ставки, гвардия стала элитным подразделением монгольской армии, а также важным звеном в управлении государством, являясь главной опорой ханской власти. Кешиктен – гвардеец

Книгу в бумажном или электронном виде можно приобрести по ссылке: Электронная версия – БЕСПЛАТНО
Скачивайте и читайте в удовольствие.